Коля Зонтов и Давид Шифрин - кто они? Или как нашли «наше железо»

Мы удивительно мало знаем о людях, которые первыми ступили на землю, ставшую потом родиной не одного поколения. Нынешние мальчишки и девчонки вряд ли знакомы с историей открытия и освоения железорудных залежей в местах, где сейчас располагаются карьеры нашего ГОКа. История тускнеет, когда люди не делают "узелков на память", - в нашем городе так и не появились улицы Коли Зонтова или Давида Шифрина.

Именовались наши улочки поначалу как-то безлико, размыто - Коммунальная, Строительная - наверное, в этом была примета времени. Ориентация на коллективное, а не индивидуальность.

История же открытия железорудного района на сопках Монче-тундры удивительна и очень интересна. Здесь тесно переплелись закономерность и случайности, тяжкие испытания и невероятное везение.

Христофор Колумб открыл Америку, а третьекурсник Коля Зонтов железную руду на горе Мурпаркменч.

Позже ее назовут месторождением имени С. М. Кирова, а будущие горняки станут именовать попросту Киргорой.

Давайте вернемся в то далекое лето 1932 года и узнаем, как все это происходило.

Каким ветром занесло на Кольский Север молодых геологов? Конечно, не случайно. Изучение естественных богатств северных районов началось еще в 1920 году. Тогда на Мурмане побывала первая минералогическая экспедиция Академии наук во главе с А. Е. Ферсманом. Не раз потом наведывались на Кольский полуостров геологи-исследователи. Присматривались, вели магнитометрические съемки, делали ориентировочный подсчет запасов. Все больше и больше подвергался сомнению тезис о бесполезности Севера и неприспособленности его для жизни человека. Ведь более 200 лет назад Михаил Ломоносов писал:

"По многим доказательствам заключаю, что и в северных земных недрах пространно и богато царствует натура. А что не так много находят дорогих металлов и камней, тому не стужа, но следующие причины препятствуют, натуральные и политические:

1. что каменные внутренности земные по большей части покрыты черноземом и песками, кои заросли сверх того лесами или употребляются на земледельство и скотоводство;
 
2. что искать оных сокровищ некому, сколько ради незнания, а паче для малолюдства.., а металлы и минералы сами во двор не придут, - требуют глаз и рук к своему прииску".

"Глазами и руками" к прииску, где вырос потом Оленегорск, комбинат, суждено было стать в 1932 году Мончетундровской геологической экспедиции. Инициатором ее организации стал комитет комсомола Ленинградского горного института, а возглавил ее опытный исследователь М. Ф. Шестопалов.

Одну из геологопоисковых партий вел выпускник института Давид Шифрин. Он сам набрал команду из студентов-ровесников. Николаю Зонтову и Михаилу Равичу все равно предстояла практика - почему же не поехать на Кольский Север, о котором так увлеченно рассказывает Додька Шифрин! Сказано - сделано: едем прорабами.

В конце мая 1932 года экспедиция - геологи, геофизики, топографы - прибыла на станцию Имандра Кировской, ныне Октябрьской железной дороги. В Монче-тундре находилась база экспедиции. Добирались туда по льду, волоча повозки с грузом. Проводником был саам Леонтий Калинович Архипов.

Что произошло дальше, мы сможем узнать из первоисточника. Дело в том, что в ходе работы над этой книгой автору посчастливилось отыскать среди архивных материалов уникальный документ. И сейчас передо мной лежат пожелтевшие страницы, исписанные убористым почерком (подпись в конце - Д. Шифрин, Н. Зонтов). Фиолетовые чернила ничуть не выцвели и рукопись, строка за строкой, уводит в то лето 1932 года. Скорее всего, это черновой вариант отчета о геологической экспедиции. Возможно, именно с ним, перепечатанным на машинке, предстал Давид Шифрин перед Сергеем Мироновичем Кировым. Доложил об итогах, показал образцы магнетитов и карту-схему, начерченную вчерне, еще здесь, в палатке среди тундры.

- Это очень интересное дело, - скажет тогда Киров. - От него зависит судьба большого Ленинграда. Понимаете, здесь огромный индустриальный центр, а металла нет. Это же нелепость. Это понимал еще Петр. - И добавит: - Поставьте как следует разведку, чтобы можно было твердо знать, чего ждать от этого района. С рабочими и средствами - поможем. Действуйте, желаю успеха.

Итак, рукопись Давида Шифрина и Николая Зонтова:

"В связи с проблемой большого Ленинграда Ленобкомом ВЛКСМ и комитетом ВЛКСМ Ленинградского горного института весной этого года на Кольский полуостров были направлены две комсомольские геологопоисковые партии, в том числе и наша, для выяснения сырьевых возможностей Кольского полуострова.

Наша партия входила в состав Монче-тундровской экспедиции и имела задание провести геологическую съемку на севере Монче-тундры на площади 180 кв. км и поиск сульфидов на площади 4 кв. км.

Мы выехали на работу в первых числах июня. Реки и озера были скованы льдом, горы покрыты снегом. На Север Монче-тундры мы смогли пробраться и приступить к работе только в начале июля. Таким образом, у нас было свободное время, которое мы проводили на базе экспедиции на Монче-губе (Зап. берег озера Имандра).

Как только стало можно в лодке перебраться по Монче-губе на другую ее сторону, решено было использовать это время для проведения внеплановых геолого-съемочных работ по восточному берегу Монче-губы и Монче-озера.

Та сторона представляла белое пятно, она не была освещена ни геологически, ни топографически и даже не была включена в план геологической съемки этого года. А это, как известно, больше всего и привлекает геологов. В процессе маршрутных исследований был обнаружен один выход магнетитовых кварцитов на горе Мурпаркменч по восточному берегу Монче-озера."

Здесь, пожалуй, стоит временно прервать чтение рукописи и воспользоваться сохранившимися воспоминаниями Николая Зонтова: геолог рассказывал эту историю и коллегам, и литсотруднику газеты "Кировский рабочий" Льву Ошанину. Известный поэт - тогда еще совсем молодой человек - зарабатывал свой хлеб журналистским трудом. С лейкой и блокнотом он не раз бывал и в палатках геологов, и на новостройках пробуждающегося Кольского Севера. Стихи писать было некогда, они появятся позже, зато ошанинские пометки и наспех сделанные зарисовки помогают все происходящее не только узнать, но и "увидеть":

"Партия Шифрина. Второй геологический отряд Н. Зонтова. Сопка Мурпаркменч. 13 человек: 10 рабочих, коллектор, запальщик, прораб".
Еще одна запись: "Коля Зонтов - круглолицый молодой парень. Комсомольский костюм. Два ремня. Сумка. Бинокль. Фуфайка. Студент третьего курса Ленинградского горного института".

В середине дня 21 июня группа отплыла из Монче-губы, взяв с собой палатку, спальные мешки и продовольствие. Трудно было справиться с лодкой на быстром течении, и ребята, взвалив груз на плечи, пошли вдоль берега, волоча за собой пустую лодку.

Остановились в небольшой тихой бухточке утром 22 июня. Сделали привал. Дальше решили идти по двое. Зонтов с Анодиным, Романов с Новицким. Сверили маршруты. Взяли с собой только самое необходимое и двинулись дальше. Мягким ковром расстилалась тундра. И ни души. Лишь изредка послышится хруст веток, да серый испуганный заяц выскочит из-под куста, и, поджав уши, кинется наутек. Да тучи мошек и комаров не давали покоя. Они роились над головой, забивались в накомарники и нещадно кусали путников.

Густой мелкий лес вдруг редел, появлялась прогалина, небольшое озеро или топкое болото. Ребята обходили препятствие и вновь шли вперед.

Целые сутки пробирались они к возвышенности, до которой, казалось, рукой подать. И лишь утром 23 июня Зонтов и Анодин поднялись на вершину Мурпаркменча.

- Попробуем определить, где мы оставили лодку, - сказал Зонтов и взял в руки компас. Но стрелка прибора вместо Юго-Запада показывала Север, Северо-Восток и никак не хотела останавливаться. Неужели сбились с пути? - подумали вначале геологи и стали определять местонахождения по приметам. Будто все верно, шли они правильно. Но в чем же дело?

- Давай обследуем вершину, - предложил Зонтов товарищу. Вскоре они обнаружили на северном склоне выступ, где из-под мха обнажилась скала. К ней-то и тянулась стрелка компаса.

С трудом откололи геологи кусок веками отполированной скалы. Затем взяли пробы еще в нескольких местах и двинулись в обратный путь.
Сообщения Николая Зонтова, изучение проб резко изменили работу всей экспедиции. Открытие молодого геолога привлекло всеобщее внимание. Наряду с поисками медно-никелевых руд в Монче и Волчьей тундрах продолжали поиски железных руд в Заимандровском районе, куда вскоре прибыла магнитометрическая партия под руководством Е. А. Гедовиуса и топографический отряд Н. Н. Еленевского.

Геологосъемочная партия Д. В. Шифрина разделилась на два отряда: отряд М. Г. Равича получил задание исследовать северную часть Монче-тундры, а отряд Н. С. Зонтова был направлен в восточную часть Монче-тундры - Заимандровский район.
И снова рукопись Д. Шифрина и Н. Зонтова:

"...Немедленно партией был выделен отряд для поисковых работ и более детального исследования этого района.

1 июля была заложена первая канава, которая вскрывала рудную залежь на 55 метров. Одновременно с началом поисковых работ была послана магнито-метрическая партия для оконтуривания и обнаружения новых залежей.

Партия находилась в чрезвычайно трудных условиях. На производство работ на магнетитах не было ассигнований, т. к. они явились внеплановыми; отсутствие дорог и средств передвижения; перебои в снабжении, наконец, комары и мошкара. Но, несмотря на это, партия упорно завоевывала суровую девственную тундру и каждый новый метр канавы вскрывал все больше руды.

Когда канава имела 140 метров длины и все время шла в рудной толще, стало ясно, что мы имеем крупное месторождение. Кроме того, наряду с горными работами, велась и геологическая съемка, в результате которой обнаружены еще ряд рудных обнажений и аномалий горного компаса: на 5,5 км на Ю-В от горы Мурпаркменч - на Шелеспарькменче и Чокваренче.

Полтора месяца поисковый отряд комсомольской партии работал вне плана и без ассигнований. Положено немало сил, потрачено немало денег. И только в середине августа, когда отряд представил достаточно убедительный материал о серьезности этого месторождения, были выделены ассигнования, организована 1 -я железорудная партия и составлен план работ.

Таким образом, комсомольская партия Монче-тундры, выехавшая туда в единственном числе, возвращается оттуда в лице двух партий.
В результате трехмесячной работы 1-й железорудной партии и магнитометрической партии выявлена целая полоса магнетитовых руд, вытянутая в юго-восточном направлении на протяжении 30 км, подходя к железной дороге около разъезда Куна.

Эта полоса в геологическом отношении представляет собой ряд линз от 100 до 2500 метров по простиранию и от 30 до 300 метров по мощности. Эти линзы зажаты в древней кристаллической толще биотитовых гнейсов и гранито-гнейсов и залегают с ними согласно с общим падением на юг и юго-запад под углом 45-65.

Руда представляет собой кварцитовый сланец, сильно обогащенный магнетитом. Анализы руд на железо дают 35-40%, серы - 0,05%, фосфора 0,03%. Таким образом, качество этих руд - большое содержание железа и ничтожное содержание вредных примесей - ставит их на одно из первых мест в Союзе.

Проведенные шесть канав, большое количество шурфов и данные детальной магнитометрической съемки дали возможность произвести подсчет запасов: 213 млн. тонн.

В подсчет запасов вошли только линзы Мурпаркменч, Шелеспарькменч и Чокваренч. Не вошли 14 линз, отмеченные общей магнитометрией, которые несомненно увеличат запасы во много раз. Кроме того, принятая при подсчете запасов глубина залегания руды 150 метров по основательным причинам является также очень осторожной. Надо сказать, что руда в описываемом районе гипсометрически занимает наиболее высокие точки: Мурпаркменч, 400 м, Шелеспарькменч - 350 м, Чокваренч 308 м над уровнем Монче-озера. В пониженных местах ледниковая эрозия зашла настолько глубоко, что смыла рудные залежи, и все же мы находим руды и в более пониженных местах - по склонам и у подножия гор и на более низких вараках. Это указывает на то, что руды Мурпаркменч и Шелеспарькменч идут не меньше, чем на 150-250 метров в глубины. Большая мощность линз также является основанием их глубокого залегания.

Описанная полоса не является единственной в этом районе, последнее время рекогносцировочными маршрутами общей магнитометрии обнаружены аномалии в 4-х км на запад от ст. Оленья. Эта аномалия протягивается до станции, подходя к полотну железной дороги.
Таким образом, мы имеем вторую полосу, параллельную первой.

Непосредственно с рудами восточного побережья Монче-озера, по-видимому, связаны магнетитовые кварциты Западного берега Монче-озера - руды Ребячьих и Волчьих тундр, аналогичные по условиям залегания, но беднее руд Мурпаркменчь.

Руды Западного берега Монче-озера еще совершенно неисследованы, а лишь только партией Рутштейна констатировано их наличие.
Таким образом, перед нами вырисовывается крупнейший железорудный район, обеспечивающий уже приведенными запасами Ленинградскую промышленность при годовом задании 1200000 тонн железа на 65-70 лет. Но запасы при детальной разведке будут увеличены в несколько раз.

Расположение руд близко от железной дороги (самая дальняя точка - 17 км от ст. Оленья) удешевляют их доставку, магнитные свойства упрощают способ обогащения, непосредственно выход руд на поверхность или неглубокие наносы дают возможность вести добычу открытыми карьерами. Все это ставит наши руды в чрезвычайно выгодное экономическое положение.

В настоящее время месторождение передано в разведку.

86 тонн руды добыто для опытов по обогащению в Механобр.
 
Заканчивая, необходимо отметить, что вновь открытый железорудный район полностью обеспечивает Ленинградскую металлургию сырьем.
Таким образом, комсомольская партия Ленинградского горного института разрешила одну из труднейших проблем черных металлов на Севере и преподносит это как подарок к XV годовщине Октября.

Решив одну трудную проблему, комсомольцам-геологам необходимо браться за другую очень трудную - проблему цветных металлов путем штурма тундр, расположенных на запад от Монче и Волчьих тундр.

Д. Шифрин, Н. Зонтов."

Лаконичные строки отчета 1932 г. (подлинность даты подтверждается последними строками отчета: 1917 + 15-я годовщина Октября) сообщают подробности о физических и химических параметрах открытого рудного тела. Но умалчивают или касаются лишь вскользь особенностей жизни самих геологов. А им было очень непросто.

Вот некоторые записи Н. Зонтова, сделанные в те дни:

"3 июля. Была установлена на вершине горы первая палатка. Мы должны были обеспечить себя снаряжением, оборудованием, продовольствием с базы экспедиции, которая находилась в Монче-губе.

7 июля. На горе Мурпаркменч нас четверо. Я и трое молодых парней-рабочих. Ребят поставил на проходку шурфов, а сам ходил по маршруту западного склона горы. День выдался жаркий, и сегодня мы познали ярость комаров. Когда я вернулся, ребята были искусаны до крови... Решили работать ночью. Хотя тучи комаров и мошки не уменьшаются, но воздух становится прохладным и дышать легче.

18 июля. Отряд пополнился новыми рабочими - нас стало восемь человек. Пришел Д. В. Шифрин. Обошли с ним все участки. Хотя работ проведено и немного, но железорудная залежь прослежена шурфами и канавами уже на 140 метров. В двух километрах от горы найден еще один выход железной руды. Интерес к новому железорудному месторождению усиливается. С Д. В. Шифриным наметили план дальнейших работ.

23 июля. Сегодня всем лагерем отправились на берег Монче-озера за грузом, привезенным с базы Монче-губы в лодках. Прибыли продукты, вторая палатка, походная кузница и другое снаряжение. От берега до горы 8 километров, все это надо перенести на себе. В лагере остался один старик Петр. ...Пока мы ходили к озеру, Петр соорудил баню в палатке. Баня немудреная, но очень полезная. Сначала на костре разогреваются камни, сложенные камином, затем над ними устанавливается палатка. На отдельном костре готовится вода. Теперь входи в палатку с ведром теплой воды, поддавай пару по вкусу и мойся. Палатка и пар защищают от комаров. Чудесная баня! Всю усталость как рукой сняло.

26 июля. Во время одного из маршрутов мною на горе Шелестпаркменч была отмечена компасом магнитная аномалия. Сегодня утром Калинков и Преснухин вернулись оттуда, где они по моему заданию проходили шурф, и сообщили, что на дне шурфа вскрыли железную руду. Эти двое молодых рабочих проявили упорство и находчивость в выполнении задания. Хотя шурф оказался неглубоким (всего четыре метра), но тяжелым для проходки: внизу появились плывуны и формировать их нашими средствами и при неопытности молодых ребят было нелегким делом. Для подъема породы ребята приспособили обыкновенный мешок и, смешивая плывун с сухим песком, поднимали его на поверхность. Осмотрел шурф - на дне его обнаружилась тоже магнитная руда, как и на Мурпаркменче, только беднее. Эта новая точка, расширяющая район залегания железной руды.

28 июля. На горе Мурпаркменч проведено важное техническое совещание, в котором приняли участие техрук экспедиции Д. Ф. Мурашов, руководитель геофизических работ В. И. Кондратьев, руководитель топографических работ Н. Н. Еленевский, Д. В. Шифрин, В. А. Гедовиус. Совещание наметило обширную программу проведения комплексных поисковых и съемочных работ и определило задачи геологической, геофизической и топографической партий на ближайшее время. Это внесло большую ясность в работу каждой партии и нацелило их на решение основной задачи - выявление перспектив южной части Заимандровского железорудного района.
 
29 августа. Непрерывно дует холодный ветер. Посеребрились вершины Хибинских гор. С холодами начали прихварывать ребята. Резче стали сказываться перебои в снабжении продовольствием. Палатки с вершины горы перенесли на восточный склон в лесок.

12 сентября. Уже в партии около полусотни людей, а рабочие все прибывают. Тундра наполнилась жизнью. И хотя с развитием работ и увеличением числа рабочих трудности не уменьшились, все же жилось весело. На станции Оленья создалась база снабжения, от станции на гору прокладывалась дорога, по которой, пока еще вьюками, начало поступать подкрепление. В работе чувствуется подъем".

Все лето, осень и зиму Шифрин и Зонтов вместе со своим отрядом работали в "случайно" открытом железорудном районе и его окрестностях. Быт был трудным. Меню из консервов и концентратов скрашивала рыба, которой в здешних озерах было много. Охотились на диких оленей, местные охотники-саамы научили геологов "мозговать" - есть свежий олений мозг. Спасаясь от цинги, пили оленью кровь. Работа поглотила молодых геологов с головой: была цель и была молодость, которой под силу все.

Оказалось, что руда есть и на соседнем Шелеспарькменче - горе шелестящих листьев по-саамски, и на Железной Вараке, и на Чокваренче, и на горе Оленьей. Чувствовали себя первооткрывателями. После работы, сидя у костра, дурачились и, мечтая, думали-гадали как назовут люди здешний город? В том, что город будет, уже не сомневались. Переиначивали топонимы, складывая вместе саамские слова и слоги с геологическими терминами. К геологам в тундру приезжал Ферсман, тоже любитель давать имена новым городам. Думали-гадали: Железногорск, Мончегорск (такого города еще не было). Оленегорск не назвал никто.

Впереди были годы работы, Великая Отечественная война. Многие из них побывают в ее пекле. Вернутся не все.

Имена сопок и месторождений

Посланцы Ленинградской областной комсомольской организации большинство месторождений назвали в честь каких-либо исторических событий или в честь выдающихся деятелей. Часть же названий оставлена без изменений.

В свое время главный геолог комбината А. Ф. Хрушкой "докопался" до забытых топонимов и расшифровал их значение.

Все железорудные месторождения района расположены в виде двух полос: северо-восточной и юго-западной. К северо-восточной полосе приурочены месторождения (с северо-запада на юго-восток) Айвар, Оленегорское, Южно-Кахозерское, Комсомольское, Печегубское, к юго-западной полосе - Куркенпахк, Кировогорское, имени 15-й годовщины Октябрьской революции, имени проф. Баумана и Железная Варака.
Месторождение Айвар названо по одноименному названию возвышенности. С саамского языка айвар буквально переводится "дедова гора" (ай - дед, вар, варака - холм, гора).

Оленегорское месторождение названо по названию горы Оленья (северо-западная возвышенность). А вот юго-восточная возвышенность этого же месторождения первоначально называлась Питченварь, что в переводе означает "лесная гора в виде оленьего хвоста" (пиччинь, питчен - олений хвост, варь - лесная гора).

Южно-Кахозерское месторождение расположено на юг от озера Ках. Этим и вызвано его название.

Далее на юг располагается Комсомольское месторождение, названное для увековечивания славных дел комсомольцев. Возвышенность же имела первоначальное название Куренгваренч или Куренчваренч. Первая часть этого слова связана с названием реки Куреньга, а вторая часть с саамским словом варенч -"лесная горка".

Печегубское месторождение расположено на берегу Печеозера. Печеозеро с саамского языка переводится как "сосновое озеро" (педзь - сосна).

Еще более интересные первоначальные названия имели месторождения, приуроченные к юго-западной полосе. Месторождение Куркенпахк приурочено к одноименной возвышенности и переводится как "высокая гора с ущельем" (пахк -высокая гора, склада, курр - ущелье).

Кировогорское месторождение расположено на горе им. С. М. Кирова, названной первопроходцами в честь секретаря Ленинградского обкома партии. Первоначально эта гора называлась Мурпаркменч и означает "небольшой гребень горы, покрытой лесом" (мур - дерево, пааренч - небольшой гребень горы).

Месторождение имени 15-й годовщины Октябрьской революции приурочено к возвышенности с первоначальным названием Шелеспарькменч, то есть "гладкая гора" (шелес - гладкий, пакечн - горка). Далее на юг располагается месторождение имени профессора Баумана.

Возвышенность эта называлась Чокваренч или "острая горка" (чокк - пик, острие, варенч - лесная горка).

Замыкает эту железорудную полосу месторождение Железная Варака или "железная гора" (варака - холм, гора).

К сожалению, революционные названия, присвоенные месторождениям, практически полностью вытеснили исконные саамские.

Думается, Хрушкой полностью прав, считая, что хотя бы часть этих самобытных и древних названий могла быть присвоенной культурно-досуговым центрам города.

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ