Историческая загадка

Я готовил газетный материал к 70-летию ОАО «Апатит» и в одном из старых журналов натолкнулся на Указ президиума ЦИК СССР от 27 декабря 1933 года «О награждении организаторов апатитовой промышленности». Заслуги восьми кировчан страна отметила орденами.
Орденами Ленина были награждены управляющий трестом «Апатит» Кондриков и технический директор обогатительной фабрики Каспаров, орденом Трудового Красного Знамени - заместитель управляющего трестом «Апатит» Гебер и директор совхоза «Индустрия» Гладышев. Эти фамилии тем, кто интересуются историей Кировска, хорошо знакомы. Их портреты висят в городском музее, а именем Кондрикова названа улица в нашем городе.

Но одна фамилия из этого списка оказалась совершенно незнакомой. «Орденом Трудового Красного Знамени награждена работница-браковщица рудника имени Кирова тов. Недогадникова». Вместо инициалов в Указе стояло ничего не значащее обрезанное «тов». К кому бы я ни обращался, никто не знал ничего о судьбе этой женщины.

Первые сведения удалось добыть в архиве ОАО «Апатит».

На учетной карточке браковщицы Нины Архиповны Недогадниковой стояла размашистая запись «Уволена в связи с арестом 25.08.37 года». Запись была зловещей. Ее продолжение было в книге Памяти репрессированных жителей Мурманской области. «Осуждена 29.09.37 г. на 10 лет ИТЛ. Реабилитирована 29.10.57 г.»

Потом в подшивке «Хибиногорского рабочего» 1934 года я нашел очерк о Нине Архиповне да плохонькую фотографию. И больше ничего. Сгинул человек. Как его и не было. Пришлось обратиться в Мурманское управление ФСБ с просьбой разрешить ознакомиться со следственным делом Недогадниковой Нины Архиповны.

ФСБ дала согласие, и я поехал в Мурманск в областной архив.

В читальном зале работница архива положила на стол передо мной пять томов из десятитомного следственного дела тридцать седьмого года. Аккуратные толстые папки в коричневых обложках. На каждой синий штамп: «27350-37» - номер дела, и маленькая наклейка с пометкой «хранить вечно». Открывая первую страницу, я не мог представить с каким сгустком горя и человеческой безысходности столкнусь, читая сухие безграмотные протоколы допросов, полные отчаяния прошения о пересмотре дела, грязные справки о доносах.

Постепенно за выцветшими от времени листами следственного дела все четче прорисовывался портрет Нины Недогадниковой. Нет, не портрет, а некий абрис судьбы человека первой половины нашего века.

Светлый путь

Нина Недогадникова родилась сто десять лет назад, 15 декабря 1889 года в городе Бугуруслан Самарской губернии. Правда, во всех ее документах ошибочно стоял 1892 год. Но так в то время случалось часто. Россия всегда была страной не шибко грамотных бюрократов.
Отец Нины почти всю жизнь проработал приказчиком в лавке. И только за два года до смерти завел собственную небольшую торговлю. Архип Недогадников умер в 1900 году. На руках у вдовы осталось трое детей. Дочь и два сына. Через два года случилось новое несчастье - мать ослепла.

Нина училась в гимназии. Плата была небольшая - 10 рублей в год. Но и эти деньги наскрести было трудно. Помогал брат матери. После гимназии Нина поехала в Петербург продолжать образование. Поступила на курсы, но не закончила их. В столице начались «толстовские» студенческие беспорядки. Пришлось срочно уезжать.

В Петербурге она познакомилась со студентом Петром Никоновым и вышла за него замуж. Они собирались осесть в Севастополе, на родине Петра, но местный градоначальник не дал ему вида на жительство ввиду политической неблагонадежности.

Пришлось устраиваться в Симферополе. Арендовали на средства родителей гостиницу. В 1915 году родился сын Игорь. Жизнь потихоньку вошла в устоявшееся русло. Но тут грянула революция.

Частную собственность отменили. В гостинице была организована артель. Бывшая хозяйка не чуралась никакого дела. Работала кастеляншей, кассиршей, номернантшей (была и такая должность). Но в двадцать девятом НЭП была свернута, и Нина уехала к младшему брату в Ногинск, под Москву. Деньги зарабатывала вышиванием на машинке и преподаванием вышивания.

В 1930 Петра Никонова направили на работу в Хибиногорск. В начале 1931 года Нина вслед за мужем приехала на север. Устроилась на рудник. Работала опробователем, регистратором проб, табельщиком. А когда организовали курсы по опробованию и сортировке руды, пошла учиться. По окончании ее назначили бракером, а потом перевели в старшие бракеры. Дело свое она освоила хорошо. Даже инженеры приходили и советовались к ней по качеству руды.

Работала Нина Архиповна с душой. Переживала за каждую вагонетку. Так переживала, что это впоследствии поставят ей в вину.
Через девять лет в прошении на имя Берии о пересмотре дела она напишет: «Обвинили меня по 10 пункту ст. 58, что будто бы в 1931 г. сказала, что нам не дают вагонов под руду, потому что их гонят на восток, т.к. там война. Я же этого не говорила, а переживала, так как руды было много, полная эстакада, и ее негде было даже складировать. И вместо основной работы приходилось выполнять другие. И уменьшался поэтому заработок».

Но в тридцать третьем работу Нины Архиповны Недогадниковой отметили по заслугам - наградили орденом. В то время такая награда была большой редкостью. На ордене Недогадниковой стоял номер 415. Это значит, что на всю огромную страну не было и пол тысячи людей с такой наградой.

Контрреволюционный элемент

Все рухнуло в одночасье. Сначала арестовали мужа. А через несколько месяцев пришли и за ней.

Она сидела в кировском доме предварительного заключения. По ночам ее вызывали на допросы, и следователь задавал ей абсурдные вопросы:

- Следствие располагает изобличающими материалами о вашей контрреволюционной деятельности и принадлежности к контрреволюционной повстанческой организации, возглавляемой Мартыновым, Радченко и вашим мужем, Никоновым П.И. Дайте следствию ваши показания о вашей принадлежности к к/р. организации, а также о вашей к/рев. деятельности.

Она все отрицала. Да и что она могла сказать об организации, которая существовала только в воспаленном мозгу следователей НКВД. Это они «создали» в заполярном Кировске «широко разветвленную белогвардейскую казачью повстанческую организацию, которая ставила своей целью свержение советской власти, реставрацию капитализма в СССР путем вооруженного восстания и отторжения от СССР Украины, Кубани и Дона».

По делу проходило семьдесят человек. Семьдесят жителей Кировска. Шестьдесят девять мужчин и одна женщина. Шестьдесят семь человек приговорили к расстрелу.

Нину Архиповну Недогадникову обвинили в том, что она, будучи завербована в контрреволюционную повстанческую казачью организацию обвиняемыми Марченко, Радченко и своим мужем Никоновым:

а) являлась активной участницей нелегальных контрреволюционных сборищ, где совместно с другими участниками контрреволюционной повстанческой казачьей организации в контрреволюционном духе обсуждала мероприятия ВКП(б) и советской власти...

...в) выражала сочувствие и высказывала сожаление по поводу расстрела врагов народа Пятакова, Радека и других контрреволюционеров, клеветнически измышляя о вожде народов товарище СТАЛИНЕ...

...д) имела близкую связь с врагом народа Кондриковым, при содействии которого авантюристически, мошенническим путем получила орден Трудового Красного Знамени...

Особая тройка приговорила Нину Архиповну Недогадникову к десяти годам лишения свободы.

Последнее письмо

В следственном деле подшито письмо. Это последний документ, подписанный Ниной Архиповной.
Наркому внутренних дел Берия, г. Москва.
3/к Недогадниковой Нины Архиповны, КРЭ, срок 10 лет.

Осуждена тройкой НКВД в 1937 году. Прошу проверить и пересмотреть мое дело, т.к. считаю себя не виноватой перед Советским государством. Мне дали 10 лет заключения, которое я отбываю в 9-ом отделении ББКНКВД г. Кемь КФССР. Арестована 25 августа 1937 г. г. Кировск Ленинградской обл. Мурманского округа. При первом допросе меня обвинили: 1) в повстанческой организации, 2) вредительстве и 3) шпионаже. Я же в этом совершенно не виновата.

В повстанческой организации меня обвинили вот почему. В ОТК рудника имени С. М. Кирова, где я работала бракером, работала Радченко Т. М., член союза, ударница. Ее дочь Маруся в июне месяце 1936 года выходила замуж за милиционера-комсомольца. Отец последнего партийный. И я пошла к ним с мужем в гости. Перед свадьбой мы были у них два раза. Там мы познакомились с мужем Радченко и Мартыновым. Никогда и никаких контрреволюционных разговоров я с ними не имела. И вообще о политике не говорила. А на самой свадьбе был начальник паспортного стола и три человека из уголовного розыска.

Я даже не знала, что муж Радченко и Мартынов были за границей и приехали обратно в СССР. Я узнала об этом только когда их уже арестовали. Только они арестованы были в феврале месяце 1937 года. Так что какая повстанческая организация я даже понятия не имею. Также и в шпионаже я не знаю, как и почему меня обвинили. Братья у белых не служили. Муж тоже работал честно по инструкции зав. ОТК и директора рудника.

...Если меня арестовали в связи с другими арестами (а их было много), так я с ними общего не имела. Так, например, Кондрикова, председателя треста «Апатит» и многих других, знать, конечно, я их всех знала. Но даже не была знакома с некоторыми. Может быть, они где и участвовали и вредили, а причем здесь я! Может быть, как говорится, лес рубят, щепки летят. Обо мне все подтвердят на руднике имени Кирова, что я была честный работник.

...Так что я не знаю, в чем я виновата перед Советским государством. Следователь заставлял подписывать то, чего и не было. Как за себя, так и в показаниях на мужа. Судили заочно. Следователь предупредил, что подпишу я или нет, все равно осудят заочно. Так и сделали. Дали 10 лет заключения и потом не иметь право жительства. А за что? Возможно, и свидетелей заставляли подписывать, чего и не было. Надеюсь, что проверите и узнаете обо мне только правду.

15/V - 1940 г. Недогадникова. г. Кемь, ж.д. Почтовый ящик № 25119.

Страшное письмо. Человек просит о пощаде, но даже не знает, в чем виноват. Нина Архиповна не подозревала, что муж, о котором она пишет как о живом, давно расстрелян в Левашово под Ленинградом.

12 сентября 1940 года дело пересмотрели, но приговор оставили в силе. Правда, к тому времени Нины Архиповны уже не было в живых. На полях приговора напротив ее фамилии красным жирным карандашом сделана пометка «Умер».

В 1957 году всех, проходивших по делу «казаков-повстанцев», реабилитировали. Увы, разыскать родственников Недогадниковой не удалось.

Война и время не пощадили никого.

Сергей Тарараксин

"СУДЕБ СГОРЕВШИХ ОЧЕРТАНЬЕ"