Сопряжение ядерного, светской и религиозной русскоязычной культуры

В. Булатов, антагонист Д. Сладкова по многим принципиальным позициям о месте ядерного оружия в жизни людей

Большое значение при формировании такого подхода к рефлексии ядерного феномена могут иметь философские взгляды В. Степина. Он развивал их от философских оснований науки (начиная с физики), социокультурной детерминации научного познания, связи философских оснований науки с культурной традицией, взаимодействия науки с философией, искусством, религиозно-мифологическим и обыденным сознанием.

До понимания, что к науке не сводятся все формы познания мира, понимания прогностической функции философии и культуры по отношению к науке, программирующей роли культуры в жизни общества и необходимости согласования западных и восточных культурных традиций при выработке стратегии развития общества в предкризисной ситуации. Одновременно он видит и тем большую возможность манипуляции общественным сознанием, чем дальше развивается информационное общество.

О необходимости и значимости социально-культурной компоненты ядерной сферы, особенно для будущего, известно из воспоминаний, например, Ю. Харитона - одного из выдающихся создателей советской ядерной мощи. Подведение итогов IV Российского философского конгресса "Философия и будущее цивилизации" (2005 г.) его организаторы завершили мыслью о том, что "…мы – великая нация, у которой есть не только ядерная бомба и рекой льющаяся на Запад нефть, но и своя великая философия и культура". Но, к сожалению, на конгрессе ядерная тематика и сопряженные явления практически не были охвачены философской мыслью.

В идеальной перспективе нужно исправлять недостатки и диспропорции, налаживать коммуникационные схемы на философско-ядерном информационно-аналитическом поприще. Пришли новые времена. Не исчезли совсем старые, но появились и серьезные новые вызовы. Одновременно появились и новые возможности. Нужно, развивая приведенную по материалам IV Российского философского конгресса "Философия и будущее цивилизации" мысль философов, пойти дальше. От красивого сравнения – к фактической интеллектуальной связи важных, фундаментальных явлений цивилизации. И не только на примере России.

Д. Сладков, гуманитарий - сотрудник Федерального ядерного центра “ВНИИЭФ”, разнопланово, в сферах рационального и иррационального, рассматривает ядерное оружие (и ядерную техносферу в целом) как проблему культуры и цивилизации, как “чудо мировой науки и техники”. В категориях “сверхсила”, “сверхвласть”, но и “сверхопасность”. По его мнению, эта "запределивающая" функция ядерного оружия определяет его совершенно своеобразную роль в культуре, но требует, одновременно, сохранения многообразия культур. С одной стороны, это символ, принадлежащий всецело миру идей и как таковой действительно способный отождествляться с беспредельностью абсолюта. Ведь мы же знаем, что в реальной жизни ничего "сверх..." не бывает, реальность всегда имеет свои совершенно четкие пределы и ограничения. А поскольку ядерное оружие, прежде всего, обозначает собой некую беспредельность, оно и принадлежит миру идей. С другой стороны, ядерное оружие столь же всецело принадлежит и миру реальных вещей. Оно существует "на самом деле".

Таким образом, мы видим, что ядерное оружие связывает собой два совершенно разных и в чем-то даже противоположных мира - мир символов, абсолютных идей и мир реальных вещей. Но это влечет за собой ряд важных следствий… на пересечении "божественного" и "человеческого" в судьбе ядерного оружия. Прежде всего, по мнению Д. Сладкова, - необходимость изменения мировоззрения, поиска иных средств мышления и действия, кроме всех тех научных, инженерных и политических подходов, которые и завели нас в сегодняшние “ядерные” тупики. В атомном ведомстве России открыли ряд молодежных проектов этого направления. В частности, - “Ядерное сознание в XXI веке” в контексте “всеобщей ценности и ресурса человечества”, “Детская ядерная академия” и “Курчатовские чтения”. Эти примеры (как и в “Вопросах философии”, 2003, №12) показывают двусторонность, обоюдную активность взаимодействия в координатах “ядерный феномен – культура”: не только культурные коды должны и могут формировать социоядерную сферу жизни, но и “ядерное” влияет на социокультурное пространство.

Интересно, что В. Булатов, антагонист Д. Сладкова по многим принципиальным позициям о месте ядерного оружия в жизни людей, не отрицает представления “о ядерном оружии как части культуры XX столетия” (В. Булатов, 1999). Добавим, что реализация Атомного проекта СССР, нельзя этого не признать при разном отношении к проекту, в свое время мобилизовала всю страну. Это важный социальный признак явления. Отсутствие сейчас “общего дела” – тревожная предпосылка дезинтеграции страны в совокупности прочих негативных условий.

Международная научная конференция “Радиоактивность и радиоактивные элементы в среде обитания человека” (1996 г.) была посвящена столетию двух событий: открытия явления радиоактивности и создания в Сибири первого технического ВУЗа – Томского политехнического университета (деятельность которого во многом связана с задачами науки, техники и образования применительно к ядерной энергии). Доминантными подходами заявлены: разносторонний взгляд и высоконравственное отношение к ядерным проблемам (Л. Рихванов). Сборник материалов начинается выдержками из публикаций основоположников одновременно и естественнонаучных исследований в этой сфере, и оценок явлений с общечеловеческих позиций (А. Беккерель, М. Кюри, В. Вернадский). “Союзником и защитником” людей называл радиоактивность В. Вернадский.

В. Чешев на этой конференции, сопрягая открытие радиоактивности и человеческое познание, подчеркнул актуальность обращения ныне к осмыслению и оценке в исторической ретроспективе всего комплекса событий в науке и практике в связи с ядерной энергией, а также к пролонгации полученных результатов в будущее в контексте ценностей, которые выбирает человечество сегодня. Он не сомневается в объективной связи факта открытия радиоактивности и уровня научно-технического развития человечества на тот момент. Он уверен и в том, что “закрепление отношений и ценностей, сложившихся в западном мире в индустриальную эпоху, и распространение этих ценностей на весь земной шар” мало продуктивно для действительно гуманного использования выдающихся открытий в ядерной сфере. “Открытие и освоение явления радиоактивного распада принуждает человечество обратиться к самому себе и в новых условиях поставить традиционный вопрос о смысле человеческого существования”. В Чешев в контексте этого императива отметил потенцию русской культуры и русской философии, предложил современным антиядерным движениям сущностно определиться в своих действиях.

И. Лозовский и Л. Рихванов осветили истоки, социальные условия и гуманистические мотивы изучения радиоактивности и радиоактивных элементов в Сибири до второй мировой войны. В том числе, в связи с фактом пребывания в регионе М. Кюри, которая после изучения образцов урановых минералов назвала один из районов Сибири “мозгом высоко радиоактивных тел, скрывающихся под древним теменем Азии”. Мысль М. Кюри приведена И. Лозовским и Л. Рихвановым в интерпретации участника тех событий И. Прохорова. Л. Рихванов и в последующие годы (2004 и 2009) в рамках этой конференции продолжал публиковать результаты исторических исследований, а также развивать мысль о радиоактивности как фундаментальном свойстве материи. В некоторой запальчивости, возможно, В Коняшкин приравнивает косвенно материальные затраты на создание ядерного оружия и на гипотетическое решение “любой проблемы общепланетарного масштаба”. Им рассмотрены также как некоторые аспекты социальных последствий “холодной войны” делящиеся материалы и общественные движения, социоядерная активность неправительственных организаций и информационная сторона жизни общества. Интересна мысль В. Летова о динамике связи в планетарном ракурсе этапов “жизни” феномена ядерной энергии и физических условий развития биологических форм существования материи при достаточно узких рамках этих условий. Подобные мысли, по моему мнению, – “мостки” к соосмыслению ядерной энергии и антропного принципа в социальном измерении.

А. Московченко (2004 г.) обсуждает связь идеи автотрофности (впервые выдвинута русскими космистами - В. Вернадский, Н. Федоров, В. Казначеев) с проблемами атомной энергетики будущего. Современная ядерная энергетическая технология отвечает двум важнейшим качествам (требованиям) автотрофности (автономности и оптимальности). Автотрофные представления об атоме и атомных технологиях, разработка образа совмещаемой с этой идеей отрасли, дадут возможность выбрать наиболее эффективный и “человечный” сценарий развития ядерных технологий. Он же (2009 г.) с позиций диалектики рассматривает проблемы современного ядерно-технологического комплекса.

Апокалиптические библейские описания (при соответствующем понимании символики) напоминают, по мнению В. Ирхина и М. Кацнельсон, возможную картину гибели звезд и вселенной в различных физических моделях эволюции (сжатие и сгорание, сменяющие расширение вселенной, и т.д.).

Блаженнейший Митрополит Владимир (Украинская Православная Церковь) считает: “Чернобыльская трагедия должна стать вразумлением для будущих поколений”. “Если мы заглянем в корень чернобыльской трагедии, то увидим, что в основе ее лежит антропогенная проблематика. Человек начал забывать свое истинное предназначение в мире и удаляться от Источника всех благ. Именно отсюда все проблемы. Техногенные катастрофы и природные катаклизмы, которые с каждым шагом развития человеческой цивилизации приобретают все более угрожающие, глобальные масштабы, на самом деле являются непосредственным отображением тех процессов, которые протекают в самом человеке, в его душе”. Он говорит о появлении “чернобыльских храмов” и иконы “Чернобыльский Спас”: “В ее центре находится обожженная радиацией сосна, по форме напоминающая крест, которая символизирует глубокую скорбь от выпавших на долю нашего народа испытаний. Но сюжет иконы в то же время оптимистичен, он дарит надежду на возрождение, об этом говорят и солнце, восходящее из-за саркофага на горизонте, и зеленеющая трава на переднем плане”.

А. Коваль в статье с примечательным названием “Чернобыль сегодня и всегда” (Е.К.: выделено мной) дополнительно отразил некоторые аспекты точки зрения УПЦ на предпосылки и последствия Чернобыльской катастрофы. Он напоминает о взглядах теологов, что “ каждый атом, каждая молекула мироздания — это не что иное, как материализовавшееся чувство бесконечной, беззаветной, совершеннейшей любви и благости создавшего всех Отца”. “Грубо вмешиваясь в премудрый план мироздания, без духовного понимания сущности всего сотворенного, человечество искажает программу, заложенную Богом, вносит в нее неотвратимый процесс самоуничтожения. Рациональное стремление быть хозяином материи без осознания духовного аспекта всего тварного мира и осмысления исторического опыта приводит к пагубным последствиям”.

“Страшная Чернобыльская трагедия — это не просто напоминание человечеству о той ответственности за вселенную, которую несут поколения нынешние перед Богом и перед потомками. Если в древности Господь по милосердию вразумлял и смирял народ Свой стихиями мира сего, и это служило назиданием также и для последующих поколений, то ныне страшная трагедия, как дело рук самих людей, не ограничится нравственным назиданием и предостережением. Преступная самонадеянность человечества, вообразившего себя в полноте постигшим глубину мироздания, в основе которого кроме материи больше ничего нет, еще долго будет эхом страшной трагедии отзываться слезами и страданиями чад Божьих. Древняя чернобыльская земля стала зоной смирения «хозяев планеты», которые забыли, что суть вещей не ограничивается молекулярным составом, что в каждом атоме скрывается частичка Божественного Промысла и любви. Слишком дорого обошлось человечеству извращение такого мистического и ответственного понятия, как «царь земли»”.