Выработка новых правил социально-ядерного поведения

Еще раз вернемся к необходимости поиска философско-литературных, философско-религиозных или иных гуманитарно-культурологических оснований комплексной рефлексии, образного восприятия, нравственной оценки и управляющих действий применительно к социально-ядерной проблематике как части цивилизационных забот вообще. Подчеркнем важную особенность предлагаемого подхода путем сравнения с другими методологиями.

Во времена начального развития квантовой физики Н. Бор ввел в научный обиход свои так называемые квантовые постулаты. Они позволили усовершенствовать планетарную модель атома, предложенную Э. Резерфордом. Спасти ее от научной критики, основанной на последовательном рациональном применении к модели атома известных тогда законов электродинамики. С точки зрения классической электродинамики, модель Резерфорда - Бора была в конфликте с обычными научными методами.

Квантовые постулаты Н. Бора, большей частью на основе интуитивных находок, вводили “волевым порядком”, ”со стороны” ряд качественных ограничений на теоретическую схему движения электронов в атоме, ряд правил их “поведения”. И, по сути дела, вводили запрет на неограниченное действие законов обычной электродинамики в микромире. Еще раз подчеркнем важную для нас методологическую особенность гениального предложения Н. Бора. Чтобы разрешить кризис в физике, когда экспериментальные данные из сферы микромира стали противоречить научным теориям, и сохранить полезную для познания парадигму, необходимо было выйти за рамки обычной рациональности, вплоть до ее частичного отторжения на время. Так же объясняли мотивы своих научных новаций другие родоначальники квантовой физики – А. Эйнштейн и М. Планк. Позднее Н. Бор разработал свой принцип дополнительности на основе квантовых постулатов, таким образом, оправдывая фактическое разобщение в физике.

Кстати, Н. Бор далее попытался свой обобщенный принцип дополнительности обосновать в качестве универсального и рассматривать его как общую характеристику мира и методологический принцип познания (С. Илларионов). При этом демонстрировал остроту и изящность мыслей. Однажды (привожу по Г. Майер, “Поиск”, 2008, № 45-46), на Европейском конгрессе психологов, ему задали вопрос: “Что дополнительно к истине?” Последовал блестящий ответ: “Ясность”. В таком же общем методологическом смысле понятие “дополнительность” развивали В. Гейзенберг, В. Паули, М. Борн, Ф. Франк. Ф. Франк особо выделил важность боровской догадки о необходимости “системы понятий”, дополнительных “в том смысле, что только вся совокупность явлений исчерпывает возможную информацию об объекте”. Глубокая мысль Н. Бора, по мнению Ф. Франка, – “решение соединить в одной и той же картине мира явления, возникающие при всех возможных обстоятельствах. Если говорить на уровне философской интерпретации, то решение Бора является решением объединить все возможные аналогии с опытом здравого смысла в одной картине мира”.

Н. Моисеев напоминает слова Н. Бора о том, что "никакое сложное явление нельзя описать с помощью одного языка (то есть с помощью какой-либо одной интерпретации или на основе одной парадигмы)". Идея Н. Бора применена при характеристике исследовательского универсализма Ю. Лотмана. “Его личность как бы олицетворяет принцип дополнительности, а научная деятельность соизмерима с работой целого института ученых разного профиля” (Р. Григорьев, С. Даниэль). Ныне, подхватив идею, принцип дополнительности обобщенно интерпретируют как коммуникативное средство метаконтекстного перехода (В. Аршинов, А. Доброхотов, А. Климец). В том числе, от рациональности к иррациональности. М. Розов предпринял попытку обобщить явления дополнительности в гуманитарных науках. Вводя понятие “культурно-цивилизационной системы”, А. Чумаков (2009 г., с. 37) предлагает культурную и цивилизационную составляющие таких систем рассматривать с позиции принципа дополнительности, позволяющего учитывать разные контексты. Сам Н. Бор и многие философы говорили, что этот принцип – “посох в руке слепого”.

Можно отметить принципиальное “родство”, но и отличие методологий Н. Бора и Э. Кассирера. Одобряя дополнительность, Э. Кассирер “считает дуализм волна-частица только одной из граней многообразия” в контексте "качественной бесконечности природы" (K. Sundaram). Он “ищет философскую важность квантовой теории ... в возможности нескольких дополнительных перспектив или аспектов в описании одних и тех же феноменов, по мере того как применяются различные точки зрения” (M. Born). Пожалуй, отличие лишь в том, что Э. Кассирер сразу увидел возможность многообразия и многомерности принципа дополнительности в его расширенном значении. "То, чему нас научила современная физика, - это факт, что перемена точки наблюдения, которую мы должны совершать, двигаемся ли мы от одного измерения значения к другому, заменяем ли мы мир науки на мир этики, искусства, и т.д., не ограничивается только этим переходом" (Е. Cassirer, Determinism and Indeterminism in Modern Physics).

Фактически с позиций дополнительности, хотя и не оперируя напрямую этим понятием, рассматривают реальность выдающиеся писатели и культурологи. М. Бахтин, идентифицируя творчество Л. Толстого как учение о человеке, выделяет доминанты этого учения. А именно: дуализм телесного – материального и духовного, одинаково присущие человеку изначально начала зла и добра в нем.

Гуманизация и гуманитаризация ядерной сферы, использование рационального и иррационального подходов могут рассматриваться как многогранное дополнение, направленное на поддержку и спасение этой сферы. На выработку новых правил социально-ядерного поведения. Принцип дополнительности означает, что существуют взаимно исключающие, или (в более общем случае) совершенно разные феномены, которые дополняют друг друга. Н. Бор и другие обобщили принцип дополнительности на многие пары феноменов вне физики, и мы здесь предлагаем дальнейшее обобщение.

Вспомним также, например, об экологии и глобалистике - междисциплинарных науках, претендующих на роль новой, прагматически ориентированной философии. Они обусловлены (в нынешнем виде) прежде всего потребностями сегодняшнего дня и имеют ярко выраженную социальную направленность в будущее преимущественно от сегодняшних реалий. Это и хорошо, и плохо. При таком подходе возможно доминирование излишней рациональности и преходящих мотивов. Вспомним, хотя бы на исторических примерах прошлого века, как быстро, радикально и болезненно могут меняться политические и экономические устои.

Духовно-гуманитарные и гуманитарно-культурологические основания и регулятивы, обусловленные и “взращенные” максимально полным проявлением общечеловеческой культуры, базируются на более отстраненных, теоретико-созерцательных мировоззрениях и постулатах. Они сохраняют более устойчивые, консервативные ценности - и в этом их сила. Они, также предназначенные для будущего, вовлекают в оборот не только возникшие сравнительно недавно факторы, но и, главным образом, отталкиваются от прошлого, сохраняя в себе его позитив. Экология и так используется широко при рассмотрении тех или иных аспектов социальных проблем и перспектив ядерной сферы. Нужен дополнительный ракурс осмысления, новая база для принятия решений. Не исключен и синтез, "сотрудничество" различных направлений, аналогично предложению Р. Архангельской совместно рассматривать идеи экологии и русского космизма.

Приведем еще пример. Учебник "Межкультурное введение в биоэтику" (ред. D. Macer) реализует именно такой подход. В нём биоэтика не мыслится вне истории человечества с давних времен. И вне опыта многих тысячелетий культурного развития народов, многих самостоятельных и самобытных "ручейков" этого развития. Цитирую представление учебника редактором: "Биоэтика учит, как сбалансировать различные выгоды, риски и обязанности. Концепты биоэтики можно увидеть в литературе, искусстве, музыке, культуре, философии и религии, через историю. Каждая культура разработала биоэтику и в данной книге имеется ряд преподавательских ресурсов, которые можно использовать, которые написаны в межкультурном ракурсе множеством авторов".

Крайне важен при создании гуманистически-гуманитарного базиса познания и освоения ядерной энергии вопрос о формировании и эволюции ядерного этоса: совокупности морально-этических и экологических императивов общества относительно ядерного феномена. Аналогией могут быть, например, известные законы робототехники из научной фантастики. Вообще, - хорошая фантастика - это философия на, как считают, более доступном языке. В тесной связи с ядерным этосом находятся (и дополнительно имеют несомненное самостоятельное значение) потребности общества в информации, образовании и просвещении. С тем, чтобы общественное мнение развивалось соответственно ядерным вызовам и обещаниям. И могло бы влиять на принятие решений.

Несколько слов о сущности иррационального знания и отношении к нему. Иррациональное знание (прежде всего научная, творческая и обыденная интуиция, религиозные откровения, мифы) – не однородно и по отношению к принципиальной возможности рационального понимания, анализа, доказательства. Есть относительно “внеразумное” знание, то есть лишь временно не вовлеченное в рациональный анализ. Но многие считают, что существует и абсолютное знание, полностью за пределами рациональности. Но даже абсолютно иррациональное по происхождению знание (например, полученное через медитацию), оказываясь вовлеченным в процесс мышления, приобретает оттенок рациональности. Об этом специально дискутируют философы. Наверное, в этом случае не важно до конца разобраться в дефинициях.