Весной 1985 года это случилось, в апреле. Я тогда был ответственным секретарем. Что за должность? Когда мне по служебным делам надо было зайти в кабинет к редактору, а там сидел очередной посетитель, то Дащинский, знакомя нас, обычно так отвечал на этот вопрос:

- Вот я редактор газеты, командир, допустим, полка. А это \указывает на меня \ - мой начальник штаба. Я командую, отдаю приказы.

Например, начать наступление через два дня. А начальник штаба готовит это наступление, проводит необходимую работу. Я стратег, а он тактик, исполнитель, но с большими полномочиями. Вот кто есть ответственный секретарь - начальник штаба редакции, которому подчинены в оперативном плане и творческие, и технические работники. Он координирует все внутриредакционные процессы от задумки до воплощения этой задумки на газетных страницах, является связующим звеном между редакцией и типографией...

Красиво сказано. И я с этим согласен. Плюс к тому я был «пишущим» ответсеком, то есть старался не потерять чисто журналистских навыков репортера-газетчика. Ну а писать в данном случае мог не по указке, а по желанию, если говорить о выборе темы. Темой же основной у меня оставались дела и проблемы рыболовецких колхозов Мурманской области \в то время я начал сбор информации и о беломорских колхозах карельского берега, о колхозах Зимнего, архангельского побережья Белого моря. Знакомился с литераторами из Москвы, с представителями пишущей братии из соседних областей-республик, кого волновала тема возрождения северных деревень. В дальнейшем вся эта работа легла в основу моей первой публицистической книжки\.

Так вот, той весной мне удалось вновь вырваться на Терский берег, побывать в Варзуге, Чаваньге, Чапоме²⁷ , заполнить набросками впечатлений два пухлых блокнота. Внезапное потепление сломало снежный наст взлетно-посадочных полос отдаленных сел и сроки командировки, отрезав меня от «большой земли» недели на две. Прилетев в Мурманск, сразу же позвонил в редакцию своему заму, чтобы «застолбить» в очередном номере газеты место под оперативную информацию с побережья. И вдруг слышу от Павла Алексеевича Быстроумова такие слова:

- Ты, старик, не суетись и в редакции лучше не появляйся. Считай, что тебе крупно повезло с нелетной погодой. Тут такая буча началась после твоей статьи из «Ударника», что редактор едва усидел в своем кресле. Позвони лучше Дащинскому, возьми отпуск и мотай из города, - это мой тебе совет. Через месячишко вернешься, когда все успокоится, а сейчас не дразни гусей...

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Неужели статья о выводе судов колхоза «Ударник» из состава межколхозной промысловой базы наделала таких делов? Не думал-не предполагал, хотя, конечно, кое о чем догадывался. Звоню Дащинскому, договариваемся о встрече. И за закрытыми дверями \а двери в кабинет к редактору закрывались только в исключительных случаях\ Станислав Наумович рассказывает, что по моей милости ему пришлось выдержать такой напор праведного гнева севрыбовских начальников, что едва удалось меня отстоять.

- Требовали, чтобы и духа Георги в редакции не было, так что я объявил Вам выговор, - отводит глаза Дащинский. - Распишитесь здесь, что ознакомлены, и пишите заявление на отпуск. Вернетесь - разберемся.

- А кто конкретно из «Севрыбы» негодовал? - спрашиваю.

- Шаповалов...

Шаповалов²⁸ - первый заместитель начальника ВРПО «Севрыба», с ним лично я знаком не был. Разве что будучи в море на мойвенных путинах не раз видел реакцию капитанов на категоричность высказываний в радиограммах-приказах за подписью Шаповалова, который был начальником штаба по руководству соревнованием коллективов-участников «Договора 14-ти». Категоричность эта, иногда в ущерб здравому смыслу, указывала не просто на крутой, а с уклоном в некоторый деспотизм характер большого начальника. «Тот деспотизм, который порой перехлестывает в самодурство», - уточнил как-то один из капитанов-флагманов промысла.

Так почему же моя статья «Обида, или Протокол одного конфликта» вызвала столь бурную реакцию именно Шаповалова? Ему, оперативному руководителю огромной морской державы, состоящей из флотов и береговых объединений-концернов, где работали десятки тысяч жителей не только Мурманской, но и Архангельской области, Нарьян-Мара, Карелии, ему, на чей широкий письменный стол ежедневно ложилась стопка радиограмм от всех флотилий с отчетом за прошедшие сутки, а он с высоты своего капитанского мостика принимал наиболее точное, единственно правильное решение, - какое дело было Шаповалову до какого-то колхозного собрания, до каких-то мелких обид сельских жителей? Я предполагал, что газетная статья будет не по нутру директору Мурманской межколхозной базы промысла Мосиенко, возможно, председателю Мурманского рыбакколхозсоюза Гитерману, ну, может быть, прочитав ее, наморщит свой высокий лоб начальник отдела по делам рыболовецких колхозов Несветов. Но Шаповалов? На какую же столь любимую начальством и болезненную мозоль я ненароком наступил, что теперь вынужден срывать с работы жену, брать сына из детсадика и везти семью в незапланированный отпуск? При этом лишь по великой редакторской смелости оставаясь в штате газеты...

Что ж, пришла, значит, пора рассказать о колхозе «Ударник» и его председателе Ю.А.Тимченко²⁹ , который как кость в горле мешал стратегам из «Севрыбы».

С Юрием Андреевичем Тимченко мы знакомы давно, еще с семидесятых годов, когда я работал фотокорреспондентом в редакции Кольской районной газеты «Заполярный труд». А Тимур - кликуху ему такую в детстве дали - был избран председателем колхоза в Минькино. Кстати, «Тимур» не столько от фамилии, сколько от характера - уж больно популярна была гайдаровская книга «Тимур и его команда», где главный герой постоянно дрался-заступался за обиженных и никого не боялся. Популярна в пятидесятые годы, а когда жилстроевский³⁰ паренек Юра Тимченко стал ходить в море, то жизнь вынесла ему окончательный диагноз: патологическое отсутствие страха. Вот к нему-то, к новому председателю «Ударника», и нагрянули как-то районные журналисты из местной газеты. Помню одноэтажное здание-барак колхозной конторы, где сидел тогда в одиночестве молодой руководитель. Высокий, худой, мосластый, он был явно чужеродным телом в кабинете с заваленным бумагами письменным столом. Помню его растерянность в разговоре с «зубрами» Кольской журналистики Павлом Зайковым и Иваном Белошеевым, помню и рассказ о том, как капитанил, а потом нежданно-негаданно стал председателем колхоза.

- Работал я на совесть, пятилетний план за два года взял. Повезло, конечно, - спокойно и без бахвальства рассказывал Тимченко. - Иду как-то в поиске на своем СРТ «Север», по рации переговоры близстоящих судов слушаю. Знаменитые тогда были промысловики - Дубина, Петровский... Смотрю - стоят они на якорях недалеко от берега. Косяк, говорят, под берег зашел, так мы его ждем. Действительно, зашла селедка в бухточку и стоит на меляке. Я обстановку вмиг оценил, посмотрел, где там подводные камни, а где обрыв начинается. И пошел в берег. Глубина метров пять и сплошная запись рыбы. У меня невод 360 метров. Думаю: метров 200 положу на мелководье, а когда вся рыба шарахнется в сторону, где поглубже, то у меня и там невод ляжет. Пусть его порвет на меляке, зато основной улов мой будет!

Поставил на руль старпома, а сам «на крыло» вышел командовать. Начали замет - невод идет и на дно ложится. Знаю, что порву его, а как иначе спугнуть рыбу? Проходим мимо скалы - рукой дотронуться можно. Я кричу: право на борт! - А в рубке у руля никого нет. Сбежал мой старпом, испугался. А невод уже идет, не остановишь... В общем, с грехом пополам поставили мы его, родимого. И сразу на лебедку, тянуть стали. И вся селедка - моя. 190 тонн! А капитаны наши прославленные стоят рядом, наблюдают. Шипят по рации: мудак, мол, разве можно так рисковать? А меня от напряжения трясет всего. Как сейчас помню - прибой, скала рядом... Пришел на Угольную базу и сразу списал старпома...

Как председателем колхоза стал? А очень просто - на собрании проголосовали, так я даже испугаться не успел. Через день вызывает меня наш первый секретарь райкома Зазулин³¹ и строго так спрашивает:

- Ты, говорят, чихаешь на мнение колхозного собрания, которое тебе такую честь оказало?

- Правильно говорят, не даю свое согласие идти в председатели, - отвечаю.

- И ты думаешь, что вот такой несознательный человек может ходить на нашем колхозном судне капитаном? А? - давит «первый».Вот ведь как поставил вопрос! И продолжался наш диалог уже на другой ноте.

- Ладно, - говорю, - а на сколько лет впрягаться?

- А вот поднимешь колхоз...

- Что значит поднимешь? Там все в грязи лежит, десять лет вычерпывать надо!

- Давай на год, ну, самое большее, на два.

- Точно?

- Точно.

И ударили по рукам, будто сделку какую совершили. Вот я и председательствую. Как? - О том давайте с людьми поговорим.*

Это уже присказкой у Тимура стало - «давайте с людьми поговорим». Нет более чуткого барометра для руководителя, чем отношение к нему колхозников. Хотя не все по шерстке гладил, подчас и против. А как иначе? Принял колхоз с картотекой на 300 тысяч рублейS, за ремонт судов платить было нечем, у работников по 3-4 месяца задолженность по зарплате. Не село, а цыганский табор - песни и пьянство горькое \к слову сказать, в том году в старом сельском клубе действительно табор цыган жил\. Посмотрел председатель на это и сказал: все, ребята, с пьянками и прогулами кончаем. Понятное дело, не все сразу поверили, что пришел в колхоз молодой капитан всерьез и надолго. Но когда с подачи председателя на общем собрании наиболее злостных нарушителей исключили из колхоза, многих понизили в должности - задумались. А вскоре сами начали помогать наводить на селе порядок.

Основной доход давал колхозу рыбный промысел. Но и птицеферма с коровником должна приносить прибыль, - так и крутился Тимур между птичником и конторой, между клубом и сельсоветом. Месил сапожищами непролазную сельскую грязь. Остановится, взглянет на залив, - а там, на другой стороне, раскинулся Мурманск. Громоздятся над серебристой водой белые, синие, оранжевые, голубые громады многоэтажных домов, покачиваются у причалов торговые суда и рыбацкие траулеры. Вот где жизнь! А здесь одна суета-маета. Все можно переделать, но душу по желанию не перекроишь. Тем более морскую душу...

Флотом Тимченко занимался постоянно. Сумел купить в кредит на ярославском заводе новое судно, потом второе. Но то были маломощные суда для прибрежного промысла, которые из временной палочки-выручалочки могли стать для колхоза обузой.

Вскоре закупили и первые траулеры типа СРТ-м³² , способные вести кормовой лов в Атлантике. И в промысловых сводках по Северному бассейну среди лидеров зазвучали названия кормовичков из «Ударника».

Нередко ездил председатель в Москву, в Минрыбхоз, где был отдел по делам рыболовецких колхозов. Учился как кредиты брать, как не опоздать и успеть вклиниться в нужную для колхоза государственную программу. Что-то получалось, что-то - нет. Подчас приходилось рисковать, и по-крупному! Но за все отвечал сам. А как иначе? Ведь он в колхозе «голова», должен видеть перспективу, постоянно просчитывать на несколько ходов вперед. Так, считая-просчитывая, и заработал Тимченко за все свои председательские годы 61 выговор.

Хоть в книгу Гиннеса заноси! За что же выговоры лепили ретивому председателю один за другим с занесением и без? А все за дело - если б сидел, сложа руки, то вместо выговоров получал бы ордена и медали.

Звонят как-то мне из нашего отраслевого обкома профсоюза \а я уже в «Рыбном Мурмане» тогда работал\, говорят, что в «Ударнике» семейный подряд на ферме организовали, хорошо бы рассказать об этом на газетных страницах. А я знал, что еще за год до этого Тимура песочили в рыбакколхозсоюзе за своеволие в оплате труда на телятнике, то есть не дана была еще тогда команда переводить людей на подряд. А теперь каждый хочет галочку поставить в рапорте о выполнении ЦУ от ЦК*. Собрался, поехал в Минькино, а там действительно семья Агарковых подряд на откорм бычков взяла. В телятнике чистота, в комнате отдыха телевизор работает, стол накрыт, диван застелен. И чувствуется, что это обыденная для работников обстановка. Начальником планово-экономического отдела колхоза тогда была бойкая на язык Н.В.Черевко.

- Я экономист, я привыкла работать по нормативным документам, - горячилась Надежда Васильевна. - А в данном случае кроме статьи в «Экономической газете» никаких расчетов по семейному подряду нет. Тем более у нас в Заполярье. И на пустом месте он был бы немыслим. Однако в «Ударнике» в целом в животноводстве давно уже действует бригадный подряд. Вот его-то и взяли за основу. Постарались все обсчитать и на правлении колхоза заключили договор с семьей Агарковых. Выгода для бригады в том, что зарплату семерых она станет делить на четверых...

Вот так получалось, что «Ударник», словно спохватившись, стал оправдывать свое название и постоянно опережать время. Взять хотя бы промысел креветки, который первым \вновь первым!\ стал вести колхоз. Было это в начале восьмидесятых годов, когда креветкой в наших магазинах и не пахло, так как лова промышленного в стране не вели - лишь в прилове креветка попадалась. Поскольку специального промысла беспозвоночных нет, то прилов тот использовался на промышленные цели. Проще говоря, пускали его на рыбную муку. А тут один из кормовичков «Ударника» в поисках рыбы набрел на скопление креветки. Капитан сообщил об этом на берег, в колхоз. Получив «добро», приступил к промыслу. Через некоторое время «Севрыба» требует прекратить добычу «нетрадиционного» объекта. Тимур вместо этого посылает на подмогу еще одно судно. И, естественно, получает выговор. Но главный вопрос - где сбыть креветку? Мурманский рыбокомбинат к приему такого улова был не готов. Пришлось отправлять в Москву, там оптовики оказались порасторопнее. А спустя некоторое время коллегия Минрыбхоза СССР поздравила рыбаков Северного бассейна с освоением нового объекта промысла - креветки! \Понравилось, наверное, какому-нибудь кремлевскому начальнику ресторанное блюдо из отечественного «нетрадиционного» объекта.\ По этому поводу были премии, ну а Тимченко вдогонку к выговору получает разрешение... продолжать добычу креветки, но уже на законных основаниях. Это только у Суворова и в кино победителей не судят, - у нас инициатива испокон века наказуема. Оправдался ли в данном случае риск? Да, оправдался.

27 - Варзуга, Чаваньга, Чапома - поморские деревни Терского берега, основные усадьбы рыболовецких колхозов «Всходы коммунизма», «Беломорский рыбак» и «Волна».

28 - ШАПОВАЛОВ Константин Николаевич, капитан дальнего плавания. Родился в 1932 году в Херсонской области, русский. Окончил Таганрогскую мореходную школу, Мурманское высшее мореходное училище \1958\ по специальности судовождение на морских путях. Работал помощником капитана на промысловых судах Новороссийской базы Гослова, «Мурмансельди», «Мурманрыбпрома», на руководящих должностях в «Севрыбхолодфлоте», в 1974-1980 годах начальник «Мурмансельди» \»Мурманрыбпрома»\. Затем первый заместитель начальника ВРПО «Севрыба». В конце 1980-х годов уехал в Новороссийск, возглавил один из местных флотов.

29 - ТИМЧЕНКО Юрий Андреевич, рыбопромышленник. Родился в 1935 году, вырос в Мурманске. Ходил в море матросом, штурманом, капитаном. Много лет возглавлял рыболовецкий колхоз «Ударник» Кольского района. Избирался председателем Мурманского рыбакколхозсоюза. В 1990 году основал фирму «Створ», начал вести лов рыбы самостоятельно. Затем рыболовную фирму «Тимур». Член правления Союза рыбопромышленников Севера. Занимался благотворительной деятельностью, оказывал финансовую помощь Мурманскому драмтеатру, редакциям газет, мурманским литераторам в издании книг. В начале ХХI века после перенесенной операции переехал в Новгород.

30 - ЖИЛСТРОЙ - микрорайон к югу от центральной части Мурманска, у подножия Петушиной сопки. Крупное жилищное строительство для рыбаков и работников береговых предприятий рыбной отрасли началось здесь в годы первой пятилетки. Сооружались в основном двухэтажные деревянные дома и объекты соцкультбыта. Были устроены тесовые тротуары. Во время войны почти весь жилой фонд поселка уничтожен. Новая массовая застройка микрорайона шла в 1950-60-е годы, на этот раз каменными многоэтажными домами. Улицы образуют прямоугольные кварталы.

31 - ЗАЗУЛИН Алексей Павлович \1921-1999\, председатель Мурманского облисполкома. Родился в Новгородской области, русский. Окончил высшую партшколу при ЦК КПСС и Ленинградский финансово-экономический институт \1953\. Работал механиком совхозной электростанции. С 1940 года и до конца войны служил на Северном флоте. После демобилизации в 1946 году работал мастером на строительстве НиваГЭС-3. С 1948 года уполномоченный «Главалюминьстроя» на Кандалакшском алюминиевом заводе. Потом помощник начальника управления «Кандалакштрансстрой», председатель обкома профсоюза строителей. С 1953 года на партийной работе в Кандалакше, Африканде, первый секретарь райкома КПСС в Коле, зав. орготделом и второй секретарь обкома партии. В начале семидесятых годов и до выхода на пенсию \1984\ председатель Мурманского облисполкома.

* Эту и некоторые другие истории из своей жизни Ю.А.Тимченко изложил потом в книге «Колхоз на краю земли» \Мурманск, 2000\.

S После российских денежных реформ сейчас уже трудно прикинуть-подсчитать, а много это или мало? Для сравнения скажу: у меня, фотокорреспондента районной газеты, оклад в середине семидесятых годов был 85 рублей. Ну а бутылка водки стоила 2 рубля 87 копеек.

32 - СРТ-м - средний рыболовный траулер морозильный

* ЦУ от ЦК - в данном случае «ценные указания от центрального комитета» \иронично-шутливое\.

33 - КАРГИН Михаил Иванович - в 1979-1989 годах начальник ВРПО «Севрыба». Родился в 1936 году в Ростовской области, русский. Работал в колхозе. Окончил Мурманское высшее мореходное училище \1959\, работал третьим, вторым, старшим помощником капитана на судах «Мурмансельди». С 1965 года в «Севрыбхолодфлоте»: капитан теплохода, капитан-директор плавбазы «Профессор Баранов». С 1969 года на руководящих должностях в «Севрыбе»: главный капитан, начальник отдела, заместитель начальника управления. С 1974 года начальник «Севрыбхолодфлота». С марта 1979 года руководитель «Севрыбы». С 1989 года представитель Министерства рыбного хозяйства СССР в Перу. Депутат Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва. Живет в Костроме.

Продолжение читайте здесь

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000)