В августе 1988 года прозвучал в «Рыбном Мурмане» очень серьезный звонок-предупреждение 

Для редакции, а, значит, и для читателей газеты год был переломным. Мы как бы перешагнули определенный рубеж, вышли на качественно новый уровень работы.

Это для журналиста очень важно: понять, что ты можешь поднять любую тему, докопаться до сути события-явления, без оглядки на редактора дать свою оценку случившемуся. Редакция накопила такой творческий потенциал, что в какой-то мере по-хорошему стала неуправляемой.

Как это, спросите вы, «по-хорошему неуправляемой»? Сейчас, с высоты прошедших лет, я вижу, что Дащинский где-то к середине года значительно ослабил, если не совсем бросил редакторские вожжи управления газетой. Нет-нет, это было не слабостью, а, наоборот, сильным, обдуманным поступком умудренного опытом руководителя. К этому подталкивали стремительные события перестроечной эпохи.

Помню, появилась тогда на страницах газеты несколько слащавая, но в целом отвечающая духу времени рубрика «Паруса ускорения». Так вот, если под этими парусами подразумевать творческий потенциал редакционного коллектива, то ловили мы ветра перестроечных перемен всем имеющимся на борту парусным вооружением. Вздернуты-поставлены были и грот, и носовой стаксель, и кормовая бизань. А ветра те были не шуточные, ложили-кренили наш парусник под названием «Рыбный Мурман» с борта на борт, так что мачты скрипели и шпангоуты трещали. При таком ветре да на всех парусах у умудренного капитана-кормщика один выход: закрепить штурвал-правило накрепко, чтобы случайная волна, ударив в перо руля, не вырвала правило из рук, не покалечила рулевого, да стоять рядом покуривать-посматривать за парусами. Если ветер не переменится, то корабль с основного курса не сойдет. А ветер лишь усиливался!

Так что же нового-интересного появилось в газете? О жарких баталиях по поводу будущей структуры управления Северным бассейном мы уже говорили. Эти дискуссии, начавшись с первого номера года, закончились тем, что газету же обвинили в том, что не удалось нашем «рыбным генералам» договориться между собой. Прийти к единому варианту действий.

Как всегда собирались в редакции «круглые столы» по тем или иным спорным вопросам. Выносилось на общественное обсуждение коллективное мнение специалистов различных предприятий. Так, обсуждение проблем промысла в ЦВА \Центрально-Восточной Атлантике\ вызвало столь большой интерес у рыбаков, что вместо 13-ти приглашенных за «круглый стол» в редакции собралось 28 человек! Едва уместили всех в самом большом редакторском кабинете. Два с половиной часа длился деловой, оживленный разговор, потому что проблем по работе в этом основном на то время промысловом районе накопилось немало. Да и не только проблем, но и обид на «Севрыбу», так что газета стала как бы своеобразной отдушиной, предоставила возможность высказать свои претензии, заявить свою позицию, которая всегда доходила до массового читателя: стенограммы выступлений хотя и приходилось сокращать, но ребенка вместе с грязной водой мы не выплескивали.*

В августе 1988 года прозвучал в «Рыбном Мурмане» не первый, но очень серьезный звонок-предупреждение: а не слишком ли глубоко вы, господа журналисты, зашли в своих перестроечных рассуждениях, не слишком ли глубоко копаете, не забыли ли своих родителей, маму и папу? Такие вопросы задали редакции начальник ВРПО «Севрыба» М.Каргин и заведующий отделом рыбной промышленности Мурманского обкома КПСС В.Смуров. Задали публично, предложив-заставив газету опубликовать статью за своими подписями. \Конечно, за рамками этой статьи были и грозные телефонные звонки, и вызовы «на ковер» редактора. Но «паруса ускорения» не позволяли редакции остановиться или поменять курс.\ Что же подтолкнуло начальство на такой шаг?

«Выборы не состоялись» - под таким заголовком «Рыбный Мурман» поместил корреспонденцию, которая начиналась так: «В ДМО собрались представители советов трудовых коллективов бассейна, чтобы избрать СТК при ВРПО. Собрались спешно, на сборы, обдумывание самой идеи давалось от двух дней до недели \кому как повезло\. Журналистов «Рыбного Мурмана» оповестить «забыли», кстати, не впервые.

Поэтому, чтобы выяснить суть вопроса, ход собрания и его подготовку и, самое главное - почему выборы совета трудового коллектива бассейна так и не состоялись, несмотря на четырехразовое голосование, пришлось говорить с представителями СТК различных предприятий. Итак, им слово». И далее вниманию читателей были предложены минивыступления председателя профкома «Мурманрыбпрома» П.А.Глебова, и.о. председателя СТК ЦПКТБ А.П.Бирюкова, заместителя гендиректора рыбокомбината Ю.В.Мананкова и секретаря обкома профсоюза работников рыбного хозяйства Ю.В.Макарова. Редакционное послесловие звучало так:

- Мы выслушали четыре точки зрения, на наш взгляд, они все же едины в одном. Руководство ВРПО, действуя не в лучших традициях, «не обкатав» идею в трудовых коллективах, поспешило выбрать совет. В экстренном порядке собрали собрание, забыв при этом демократические нормы, предложили людям не проект даже, а готовое и «сырое» предложение, что, естественно, вызвало негативную реакцию. Очередной административный прием не прошел, участники предложили свое решение и проголосовали за него. Будем надеяться, что очередные выборы СТКБ \совета трудового коллектива бассейна\ пройдут в обстановке полной демократии. Наскоки сегодня неуместны.*

Как видим, журналист через высказывания уважаемых \и при должностях!\ на бассейне людей рассказал о событии. Что там на самом деле произошло - это нас сейчас не волнует. Волнует другое - редакционное послесловие-комментарий, который, конечно же, написан некорректно и тем обидел высоких начальников. Такие словесные обороты, как «очередной административный прием не прошел», «наскоки сегодня неуместны» сами по себе неуместны. И, на мой взгляд, «одернули» нас тогда за дело: нечего зарываться, борзеть.

- Это письмо в редакцию еженедельника хотелось бы начать с напоминания о широко известном высказывании В.И.Ленина о том, что газета является не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и коллективным организатором, - пишут Каргин и Смуров. - И вот если с этой позиции \а иначе быть не должно\ рассматривать помещенную в «Рыбном Мурмане публикацию..., то она, напротив, искажает, выставляет в неверном свете происходящие на бассейне интереснейшие процессы, суть которых заключена в понятии - перестройка.·

К чести наших авторов-начальников можно сказать, что они не опустились до огульной критики газеты, а изложили в том письме свое мнение на необходимость создания бассейнового СТК. Вообще в конце восьмидесятых годов к нам, так называемой четвертой власти в стране, относились очень бережно. Боялись? Да, потому что газетой тогда можно было прихлопнуть и муху, и любого начальника.

Уважали? Пожалуй, тоже да... Прислушивались? Вне сомнений! Действительно, без гласности перестройки бы не было. Раза два-три мы публиковали статьи по фактам зажима критики в других регионах России с очень серьезными для партийных и хозяйственных начальников выводами. Для острастки руководства на местах. Все это создавало атмосферу некой эйфории, и лучшим лекарством от нее были встречи-разговоры в трудовых коллективах, командировки в море и отдаленные уголки севрыбовской «империи», на которые был богат еженедельник. Когда, проникшись бедами и заботами читателей, меньше всего думаешь о том, как ты сам, журналист, будешь выглядеть в свете общественного мнения. Лишь бы донести до читателей уже ставшие своими проблемы, помочь тем, кому поверил и на чью защиту ты встал. Чтобы уйти от кабинетных ссор-обид, вытравить из своей души даже малейшее желание покрасоваться за счет выпавшей тебе журналистской возможности судить-рядить о событиях и людях.

Если иногда кого-то и «заносило», то только в постоянной горячке редакционных буден, когда порой не хватало времени «остыть», взглянуть на подготовленный к печати материал чуть-чуть со стороны, отстраниться от все еще бушующих в тебе эмоций и чувств. Даже жесткая редакторская правка материалов, трезвые, не терпящие возражений при формировании газеты решения секретариата не всегда сдерживали напор субъективного журналистского мнения, были малоэффективны под ветрами, дующими в «паруса ускорения». Дежурные по номеру, так называемые «свежие головы» находили и удаляли «блох» из подготовленных к печати полос. Для сверки же основного направления ключевых материалов газеты и редактор, и ответственный секретарь, и дежурный по номеру были бессильны. Потому что эти материалы как ребенок вынашивались месяцами, прежде чем лечь на редакторский родильный стол. В данном случае Дащинского можно было сравнить с акушером, принимающим роды, от действий которого зависели жизнь не только ребенка-статьи, но и здоровье роженицы-журналиста. Пожертвуешь раз-второй статьей, а третьего раза уже не будет. Уйдет сотрудник в другое издание. Или перегорит, станет немощным, бесплодным. Творческая натура, как и беременная женщина, очень хрупкое и капризное существо. Здесь мог помочь только внутренний цензор, который сидел в каждом не остывшем профессиональном журналисте. А в костре нашей редакции «головешки» не залеживались...

Если по части демократии, плюрализма, открытости и гласности у нас наметились кое-какие сдвиги, то в хозяйственной сфере дела шли по-прежнему плохо. Вопрос о выполнении планов экономического и социального развития в коллективах предприятий рыбной промышленности области был вынесен даже на бюро обкома КПСС. Вот лишь некоторые цифры и факты, озвученные на том октябрьском заседании.

Ни один промысловый флот не выполняет государственные заказы. Упали выловы на судно и на сутки промысла. У флотов не хватает средств не только для материального стимулирования работающих, но и для развития социальной сферы. Порой фиксированные платежи делаются за счет оборотных средств. Предприятия оказались на грани финансового банкротства.

За девять месяцев года отставание по выпуску пищевой рыбной продукции составило более 60-ти тысяч тонн. С этим показателем не справляются все промысловые флоты, в том числе Мурманский рыбакколхозсоюз, а также рыбокомбинат. Срываются поставки рыбопродукции многим республикам и областям. «При том у «Севрыбы», - сказал первый заместитель министра рыбного хозяйства СССР Н.П.Кудрявцев, - самое низкое качество выпускаемой продукции. Доля ее в забракованной в целом по министерству продукции - 33 процента, а мороженой - 70 процентов».

Почему же бассейн оказался в пролове? М.И.Каргин привел убедительные доводы о недостоверности долгосрочных прогнозов Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии. По данным этого «старшего брата» Мурманского ПИНРО еще лет пять рыбаки должны были промышлять мойву, а также сельдь и другие породы рыб, которых не стало. Нереально завышенными оказались цифры госзаказов. Пришли в противоречие с затратами оптовые цены на рыбную продукцию.

За экономическими проблемами не оказалась забытой и социальная сфера. Была выражена серьезная озабоченность тем, что ни в «Севрыбе», ни на флотах и береговых предприятиях еще нет четкой программы, как к 2000-му году обеспечить тружеников отрасли жильем, а именно этот срок назвал-указал Генеральный секретарь ЦК партии М.С.Горбачев. Три Мурманска были построены за последние десятилетия, а текучесть кадров на флотах свела на нет возможность обеспечить жильем сегодняшних рыбаков, которые ожидают квартиры по 15-20 лет...

\Здесь позволю себе маленькое лирическое отступление. В начале шестидесятых годов мой отец Георги Сергей Степанович ходил море капитаном на тралфлотовском траулере. Жили мы в старом ДМО, одно крыло которого использовалось под общежитие, а второе было отдано под номера-квартиры семейным рыбакам. Интенсивное строительство жилья позволило начать расселение «семейного» крыла дома междурейсового отдыха моряков. Нашей семье, а я был один ребенок и только начал ходить в школу, предложили квартиру в доме на углу улиц капитана Буркова и Книповича, напротив нынешней гостиницы «Полярные зори». Так отец отказался, ссылаясь на то, что этот дом находится слишком далеко от порта \!\, а ему часто приходится экстренно, днем и ночью, приходить на стоящее у причала свое судно. Вот так: далеко от порта... По этому факту можно судить, насколько мал был наш Мурманск, сгрудившийся несколькими десятками многоэтажных каменных домов у причалов Кольского залива. Квартиру нам дали года через три, правда, тоже «не близко» к порту - в хрущевке-пятиэтажке во дворе здания магазина «Военная книга», которое на проспекте Ленина напротив сегодняшнего «Детского мира». После ДМО квартира со своей ванной-туалетом и двумя комнатами казалась раем.\

Бюро обкома КПСС, как обычно, «указало на упущения», «обязало исправить», «обратило внимание», «потребовало усилить», «поручило подготовить и рассмотреть»...Обошлось без «объявило» - в этом смысле то октябрьское заседание бюро обкома, наверное, было революционно-перестроечным, потому что впервые при столь серьезном отставании отрасли никому из хозяйственных руководителей Северного бассейна не объявили взысканий. Или просто В.Н. Птицын не захотел-забыл напоследок кого-то наказывать: через несколько дней уже Пленум освободил его самого от обязанностей первого секретаря в связи с уходом на пенсию. Наверное, повезло - после 18-ти лет на этом посту 63-х-летнему человеку удалось спокойно и достойно сойти с мурманской сцены перед самым крахом коммунистической системы.

Своим лидером партийцы избрали чуждого для Севера «шахтера» А.К.Балагурова *

Какие же из опубликованных в «Рыбном Мурмане» материалов принципиально не могли появиться на газетных страницах ранее 1988 года?

Назову статью «Эмигранты», написанную Виловым под впечатлением встреч с бывшими советскими гражданами в Буэнос-Айресе \в этом порту швартовались наши суда, ведущие промысел у берегов Антарктиды\. Год-два назад мы высмеивали увольнительные «тройки», на которые разбивали моряков помполиты, проводя инструктажи перед выходом экипажей на берег в иностранном порту. Теперь журналист затронул полностью запрещенную ранее тему, попытавшись понять житье-бытье бывших советских людей в эмиграции. «Далеко-далеко от России живут тысячи русских, украинцев, белорусов... По своей воле или волею судеб оказались они на чужбине, - пишет автор. - Снятся, снятся им родные края, невесты-березы, отчий дом - так они говорят. До боли в висках, до душевных мук, до нескончаемой тоски. И это правда. Родина - она всегда одна».*

Если раньше заметки, письма и прочие корреспонденции с моря как правило были наполнены экономическими выкладками, фактами нестыковки интересов различных флотов, то теперь тематика их несколько изменилась. Об экономике, о трудовых вахтах, которые были и есть в каждом рейсе, мы не забывали. Но не только журналистов - самих моряков стали больше волновать-задевать за живое не тарифы и паи, а факты невнимания со стороны комсостава и береговых служб, унижения их человеческого достоинства. Вот о какой ситуации рассказал Толя Вилов в очередных заметках с моря:

- С открытым ртом и круглыми глазами моряк смотрел на меня. Пришлось разрядить ситуацию вопросом: «Что случилось?» Он выдавил: «Это с вами - что случилось? Вы же 15 минут назад были каштановым, а сейчас - полная голова седин». Взглянул в зеркало: каким я был, таким остался, - черные волосы, седые отметины. «Нет, - уверял моряк, - были другим». Оказывается, здесь, на транспортном рефрижераторе, я смыл с себя ту ржавую воду, которой умывался, которую пил в море на БМРТ «Аскания» две недели. Наивный... В первое же утро на траулере, как всякий нормальный человек, захотел умыться, побриться, почистить зубы. А из крана - ржавчина. Хочешь - ополоснись, не хочешь - не надо, не на танцы же ходить каждый день, а на работу. И так полгода. Приходилось и пить, и умываться, и менять белье, быстро становящееся рыжим. Тут тебе и язвы на теле и в теле, а у моего знакомого после очередного рейса зубы выпали... «Стране нужна рыба!» - лозунг сверхправильный. Но достигался и достигается он методами, которые порой идут в ущерб здоровью людей.

Таких судов, как «Аскания», в Северном бассейне немало. На них работают тысячи людей. Вправе ли мы рисковать ими?*

Продолжение статьи читайте здесь

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000)