Глава I. Здесь сойдутся потоки руды и угля Заполярья

"...необходимо больше в прииске тамошних подземных сокровищ трудиться..."

 М.В.Ломоносов

Научная интуиция первого русского естествоиспытателя Михаила Ломоносова подтвердилась: в недрах северных земель и впрямь сокровищ оказалось немало.

В XIV-XVIII веках места, где располагается Череповец, славились железоделанием и кузнечным ремеслом. Между Устюжной и Белозерском, в болотистой местности, которая звалась Железным полем, добывали руду-ржавицу. Пережигали в рукодельных домницах и получали железо.
Железнопольским оружием сражались войска Дмитрия Донского на Поле Куликовом. При Иване Грозном здесь отливали пушки-волоконейки, ковали копья и мечи, при Петре 1 - пушки и ядра, бомбы и ручные гранаты, пули и мушкеты, якоря и корабельные цепи. Впрочем, не только мечи, но и орала производили северные ковали: сохи, лемеха, серпы, топоры да гвозди. Славились они на Руси. Заводы, построенные в Олонецком крае и в окрестностях Череповца, щедро поддерживались государем, хотя выплавленный на них металл обходился намного дороже Уральского.

Но не стало Петра, и северо-западные домны вскоре погасли. На целые 200 лет.

Между тем, созданный в Петербурге "кулак" металлообрабатывающей промышленности за многие десятилетия превратил город Петра в Центр российского машиностроения. Он жаждал металла, а его катастрофически не хватало. Был необходим надежный источник сырья и хороший металлургический завод: возить чугун и прокат с Урала, и тем более - с Сибири, становилось невыгодно. Что оставалось? Создать собственную мощную металлургическую базу на северо-западе. Где взять руду? Поискать "в окрестностях" северной глубинки. Например, на Кольском Севере.

Вот и ответ на вопрос, какое отношение все вышеизложенное имеет к Оленегорскому горно-обогатительному комбинату.

По заданию В. И. Ленина Академия наук еще в 20-е годы начала исследования Кольского полуострова.

- Промышленность Ленинграда нужно развивать, - сказал немного позже лидер питерских большевиков Сергей Миронович Киров. В деле индустриализации страны Ленинград должен сыграть такую же роль, какую играл на всех этапах революции.

И выдвинул перед планирующими, хозяйственными и научно-исследовательскими организациями актуальнейшую проблему создания большой металлургии Ленинграда - чугуноплавильного производства - для снабжения машиностроительных предприятий на базе местных источников сырья (с 10 сентября 1927 года по 28 мая 1938-го Мурманский округ входил в состав огромной Ленинградской области).

По указанию Мироныча на Кольский полуостров направляются геологические партии, которые в начале 30-х годов открыли крупные месторождения железных руд в районе Волчьих тундр, возле озера Ковдор и горы Оленьей. Руды оказались исключительными по чистоте, что подтвердило идею получения превосходного чугуна на основе своего, местного сырья.

Оставался открытым вопрос: где быть металлургическому комбинату. Некоторые ученые отмечали исключительно благоприятное положение Череповца. Так, С. Оранский, экономист Леноблплана, предполагал организовать в Череповце доменное производство на базе доставляемых водным путем Кольских руд и местных месторождений торфа. Мысль о доставке руды к району залегания мощных торфяных массивов Череповца выдвигал также инженер Ленинградского совнархоза М. Гензелевич.

Предложения эти для того времени были настолько фантастичны, что в ученых кругах их не восприняли всерьез. Тем более, что после убийства Кирова борьба за большую металлургию Ленинграда сменилась борьбой с "троцкистско-бухаринской бандой шпионов и вредителей". "Кировский дух" выкорчевывался не только из партийных кабинетов, но и из хозяйственно-экономической жизни страны.

Интерес к минеральным богатствам Мурмана вновь возник в 1939 году.

XVIII съезд ВКП(б) поставил перед страной генеральную задачу по большевистски смело: догнать и перегнать в экономическом отношении капиталистический лагерь.

Точкам на карте Южного Урала, Восточной Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока суждено было стать "горячими" от ударного трудового энтузиазма миллионов советских людей. Эшелоны ГУЛАГа мчались на всесоюзные стройки, над страной стоял стук мотыг, лязг вонзающихся в землю лопат. Но металлургической базы на Северо-Западе СССР в планах съезда не было. Ее судьба решилась несколько позже. При весьма интересных обстоятельствах.

Послесъездовская переписка чиновников аппарата, связанная с рассмотрением поправок и дополнений к тезисам о третьем 5-летнем плане, выдернула из забвения идею о создании на Севере новой металлургической базы для обеспечения сырьем всех потребностей машиностроения на месте.

Докладная записка Председателя Комитета по делам геологии И. И. Малышева, направленная в ЦК ВКП(б), дала всестороннюю характеристику природных богатств Кольского полуострова и Карельской АССР (в основу легли исследования геологических партий, инициированных Кировым). При этом особо выделено Енское месторождение, которое "может иметь крупное промышленное значение не только для Кольского полуострова и ленинградской металлургии, но и для всей северозападной части Союза, а также для экспорта". Госплан СССР подтвердил: задача вполне реальна. И разработал проект постановления правительства о проведении подготовительных мероприятий для строительства.

Два месяца спустя, накануне своего 60-летия, Сталин пригласил наркома черной металлургии Ф. А. Меркулова в Кремль. Вождь предложил обратить особое внимание на руды с пониженным содержанием железа.

- Металлурги поступают неправильно, пренебрегая так называемыми "бедными" рудами, - говорил Сталин. - До сих пор они не обращают внимания на богатейшие месторождения Кольского полуострова. Между тем, создание металлургии для Северо-Запада на базе этих руд имело бы большое значение для всего народного хозяйства СССР.

А потом развернулась война с Финляндией...

Вновь о проблеме промышленного освоения Ено-Ковдорского железорудного района заговорили в мае 1940 года. В это время к руководству черной металлургией страны приступает Иван Тевосян. Прекрасный организатор, человек решительный и дальнозоркий, он борется за полузадушенный проект основательно. Руководство командой специалистов поручено заместителю наркома - академику Ивану Павловичу Бардину. Концепцию решения проблемы Бардин представил уже через неделю. Труд на 40 листах "Материалы к вопросу об организации металлургической базы на Северо-Западе СССР".

Наиболее сложным было по месту постройки центрального завода. Основная сложность состояла в том, что источники сырья - Кольская руда, и топлива - воркутинский уголь - отстояли друг от друга на огромное расстояние, около 3000 километров.

К тому же находились они в зоне вечной мерзлоты.

Эксперты пришли к выводу, что сооружение головного завода за Полярным кругом по традиционной схеме: "на угле" или "на руде" нецелесообразно. Суровые климатические условия этих районов и оторванность их от потребительских центров не оправдывало строительство завода на одном из видов сырья, и, в особенности, на угле. Потому группа Бардина решила воспользоваться идеей академика Александра Евгеньевича Ферсмана. Он высказал мысль "посадить" завод на стыке путей Воркута-Котлас-Ленинград с дорогами, идущими к югу от Кольского полуострова.

Это была очень смелая идея, ибо впервые на практике предлагалось использовать в металлургии бедные железом руды, а завод должен (опять же впервые!) расположиться вдали и от руды и от угля.

Группа специалистов наркомата настояла на более оптимальном месте расположения северо-западного завода, чем предложенная Ферсманом линия Плесецкая - Котлас. Поскольку большая часть произведенного там металла пойдет в Ленинград, завод разумнее строить в Череповце - как и предлагали в свое время экономисты Оранский и Гензелевич. Именно здесь, в Череповце, на стыке высокоразвитых экономических регионов должны сойтись кратчайшие пути руды, угля и металлошихты. Передавая на подпись предварительные соображения о создании северо-западной металлургии, Бардин заметил, что это всего-навсего научная концепция. Чтобы она обрела жизненную плоть, нужны всесторонние исследования.

Тевосян в принципе был с Бардиным согласен, конечно, можно ограничиться решением о проведении подготовительных мероприятий, чтобы где-то к концу 3-ей пятилетки приступить к работам на стройплощадке. Но это отдалит время начала строительства. Поэтому никакой альтернативы: только Череповец.

Время такое, что не до научных дискуссий. В воздухе пахло войной. Уже пол-Европы оккупировано фашистской Германией. Война у самых границ СССР.

- Конечно, Гитлер не нападет на нас раньше лета 43-го, пока не разделается с англичанами, - говорит Сталин.

...А к тому времени мы возведем мощные заводы на Урале, в Сибири и здесь, под Ленинградом. Стальной броней опояшем страну. И первым заводом в этой обойме будет Череповецкий металлургический. Мы возьмем на вооружение стратегию форсированного строительства. Будем строить одновременно по всему фронту - на рудниках, на шахтах, на заводской площадке.

...Стройку придется финансировать из резервного фонда Совнаркома. Значит, надо заручиться поддержкой товарища Сталина. Но мало этого, надо чтобы и мысль о создании новой металлургической базы была сталинской.

И. Т. Тевосян за время работы в правительстве хорошо изучил характер вождя. Знал он, что Иосиф Виссарионович порой отвергал хорошую идею, предложенную кем-то, но проходило какое-то время и... предлагал ее от своего имени. Тевосян решил использовать такое свойство характера Сталина. Он "сжал" 40 страниц бардиновских "материалов..." до 6 и в виде докладной записки направил документ в адрес первых лиц государства - И. В. Сталина и В. М. Молотова.

Заканчивалась докладная записка характерной для того времени припиской: "с Народным Комиссаром внутренних дел тов. Берия согласована передача этого строительства НКВД".

Первостроителями новой металлургической базы должны были стать обитатели ГУЛАГа.

Десять дней лежала докладная записка у Сталина, пока он не проникся идеей создания северо-западной металлургии, свыкся с ней и... счел своей.

Время от времени Сталина подпитывали идеями, и рождались затем "сталинские" стройки: Беломорканал, Рыбинское море, Урало-Кузнецкий комбинат. И вот 20 июня 1940 года Сталин срочно вызывает Тевосяна в Кремль. В кабинете вождя уже находились Молотов и председатель Госкомитета по делам геологии И. И. Малышев.

- Тут вот товарищ Малышев доложил нам о том, что геологи открыли на Кольском полуострове крупные месторождения хороших железных руд, - обращаясь к Тевосяну, сказал вождь. - Теперь, когда уже разрабатываются в Печорском бассейне коксующие угли, можно принимать решение о строительстве на их базе металлургического завода для снабжения металлом Ленинграда и других промышленных городов в этом районе. Как ты думаешь?

Тевосян, естественно, ответил согласием: план сработал.

- Ну что же, - продолжил Сталин, - теперь давайте подумаем, где его следует расположить. Подойдя к карте и обращаясь к Молотову, сказал:
- Мы с тобой были в ссылке в Вологодской губернии и хорошо знаем эти места. Пожалуй, лучше всего расположить завод в районе Череповца.

Сталин указал курительной трубкой точку на карте:

- Здесь сойдутся потоки руды и угля Заполярья!

Никто не возражал.

И началось. Стройка в Череповце забурлила. Ее отзвуки докатились и до маленькой богом забытой заполярной станции Оленья.
Сталин приказал форсировать работы по Ене и Заимандре, велено перебросить туда буровые станки с других месторождений и отобрать для промышленных испытаний образцы руды.

9 марта 1941 года руководитель дирекции ЧМК Н. П. Кузякин прибыл в Оленью. Здесь уже вместе со специалистами Ленгеологии и Механобра трудились 270 заключенных: рубили лес, прокладывали автодорогу, кирками и лопатами долбили в скальной породе шурфы и канавы для бурения.

Руду удалось доставить на станцию Оленья лишь 21 июня. А на следующий день началась война.

Так вот и завершилась, не развернувшись по-настоящему, эпопея довоенного строительства Череповецкого металлургического комбината и его партнера - Оленегорского ГОКа.

Еще долгие 8 лет тундра будет единственной владелицей своих глубинных сокровищ. Пряча их под вечной мерзлотой, укутывая кружевом ягеля, лаская сполохами северного сияния. 

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ