С января 1993 года градообразующее предприятие Оленегорска, в соответствии с духом времени и буквой Закона об акционировании, трансформируется в открытое акционерное общество. Принято решение акционироваться по второму типу: акции для членов общества платные, но зато "голосующие".

Дело новое, во всех его тонкостях, похоже, до конца еще не разобрался даже главный государственный акционер - Анатолий Чубайс. Поэтому Москва спускает в регионы кучу поправок и указок, корректирующих казалось бы готовый к употреблению Закон. Народ волнуется, желая понять свою выгоду от предлагаемой затеи, однако на эмоции отпущено не так много времени: приватизация и акционирование в стране идут по плану, сроки поджимают.

Осенью 92-го у "входа" в рынок столпотворение: население в целом охвачено ваучеризацией, отдельные граждане на конкурсной основе стремятся получить в собственность магазины и парикмахерские, а городские предприятия готовят документы по акционированию. Хотя и не велел президент называть приватизационные чеки заграничным словом "ваучеры", жизнь распоряжается по-своему. В жэках еще не успели составить списки на их получение, а ваучеры стремительно превращаются населением из мечты в анекдот. Видимо, сказывается обязательное, хоть и очень среднее, образование: народ умеет считать. И потому без конца прикидывает, куда можно пристроить бумажку стоимостью в 10 тысяч рублей. Некоторые несознательные граждане - с красными носами и в щетине - уже продают свою "долю" на рынке.Правда, ажиотажным спросом ваучер пока не пользуется, поэтому идет по 2-3 тысячи, т. е. за бутылку.

До нового 1993 года приватизационный чек должен получить каждый оленегорец, но дело тормозится из-за несвоевременности предоставления списков в домоуправления. ГОК обеспечил своих трудящихся без задержки, а вот ОМЗ не спешит. Еще одна примета времени - грандиозные масштабы принимает приватизация жилья. В приемные дни фойе мэрии переполнено, очередь на подачу документов занимают с ночи. Кстати, Оленегорск по темпам приватизации квартир стоит вторым после Мурманска. В остальных городах пока тихо. Да, самое главное: с декабря 1991 года мы живем в другой стране. СССР больше нет. Есть СНГ, а внутри него - бедная Россия.

Оленегорский горно-обогатительный переходит к жизни на тихом ходу. Приказ по комбинату о внеочередных отпусках встревожил людей. Рыночная карусель набирает обороты. Предприятия сопротивляются сопутствующему реформам негативу как могут. Реформаторам, правда, не всегда нравятся формы и методы этого сопротивления - в печати звучат упреки в адрес директоров-промышленников, которые, якобы, тормозят ход реформ, т. е. не режут по живому. В "Заполярке" за 1992 год интервью с "одним таким директором" - В. В. Васиным озаглавлено "Гайдар шагает впереди. Но иногда полезно оглянуться". На один из колючих по тем временам вопросов "о торможении" генеральный директор ГОКа ответил так:

"За спиной каждого промышленника огромные массы народа, большое дело. Промышленник осторожен, потому что за ним живой человек, он живет в коллективе, который идет к нему со своими нуждами, идет за всем. Политика идут послушать, а потом все свои проблемы и заботы несут замордованному обстоятельствами так называемому "противнику реформ", т. е. руководителю-промышленнику".

Далее инициативу берет журналист и весьма долго и пространно рассуждает о несовместимости власти и нравственности, вопрошая в конце концов: "А что предпринимаете вы здесь, внизу, для "смягчения" безнравственности решений правительства?" Ответ руководителя получился что называется знаковым, т. е. многое объясняющим в том, да и последующем, времени, поэтому разумнее привести его дословно:

"Ситуация на комбинате - отражение положения в народном хозяйстве России.

Взаимные неплатежи предприятий, несостоявшиеся обещанные правительством кредиты на пополнение оборотных средств, под которые были сверхточные расчеты, сделали свое дело. Нет уверенности, что и в дальнейшем здесь будут ощутимые сдвиги. Сегодня Череповецкий металлургический комбинат по сути не платит нам за продукцию, в свою очередь, у них много должников. Как бы то ни было, платить им тоже не из чего. Такая же ситуация и с другими потребителями нашей продукции - щебня, швейных изделий и т. д. Исходя из этого, ГОК не может вести нормальный расчет ни с энергетиками, ни с железной дорогой.

Железная дорога пошла в этой ситуации даже на такую крайнюю меру - резко ограничено выделение вагонов, а несколько дней вообще ни один вагон не был подан под отгрузку. Что нам остается делать в этой ситуации? Надеяться на скорое, и тем более в полном объеме, осуществление выплат из Череповца - бесполезно. Судя по всему, кризис в системе платежей в стране зашел так далеко, что, в моем понимании, уже и правительственные структуры выхода пока не видят. Хочется надеяться, что какие-то кардинальные решения в правительстве появятся. А пока нам надо искать выходы самим, имея в виду, что за ближайшее время будет же что-то в России предпринято, исправлено для выхода из создавшегося кризиса.

Исходя из вышеназванного, принято решение предложить работникам пойти во внеочередные частично оплачиваемые отпуска. Их оплата составит 75% от тарифа или оклада, плюс районный коэффициент и полярные надбавки. По самым осторожным подсчетам эта оплата составит где-то от 9 до 10 тысяч рублей - в зависимости от оклада, тарифа. Думается, на эти средства людям можно будет поехать в среднюю полосу, решить какие-то квартирные вопросы, поработать на своих участках - да мало ли семейных причин, когда такой отпуск окажется очень кстати.

Определен ряд других мер. Они изложены в специальном приказе. А комбинат тем временем подстрахуется в расходовании фонда потребления. Мы хотим избежать такой ситуации, когда придется решаться на массовое сокращение, несмотря ни на что, стараемся сохранить коллектив. Продукция ГОКа пользуется спросом. А вот неплатежи предприятия - это вопрос особый, и он исключительно в компетенции парламента, правительства. Тем не менее, думаю и уверен в большей степени, что будем пока работать не "по Гайдару" в части резкого, быстрого и вынужденного уменьшения численности. Считаю, что пока обойдемся без этой меры.

- Но Гайдар считает, что полумеры не годятся, неизбежно живое сокращение...

- Что значит волевым порядком сократить 30-40% работников ГОКа для нашего городка? Это хаос. Какая-то часть, малая часть, предположим, устроится, а остальные - куда? Ведь даже выехать с Севера сейчас проблема - контейнеры заказываются за 2-3 года. Тем более недопустимо не брать в расчет условия региона, нашего Севера. Нельзя, чтобы реформы превращались в абстрактную глобальную цель, отвлеченную от реальности. По отношению к человеку это безнравственно. Поэтому я убежден, что коллективом принято более правильное решение".

...Так ГОК стартовал в неведомое. Много всего еще будет на пути. Образно говоря, биография комбината сродни залежам рудного тела его месторождений: и то, и другое в полосочку. Характерный полосатый облик руды, в которой светлый безрудный кварц тонко переслаивается темными полосками из магнетита и гематита, своим образованием обязан древнему вулканическому процессу.

Полосы в жизнеописании ГОКа 90-х годов тоже формировались под воздействием вулканических процессов "прыжка" в рынок. Предприятия, подобные Оленегорскому комбинату, "приехали" к рынку с технологиями, работавшими при иной системе, в которой эффективность деятельности определялась по другим, чем сегодня, меркам. По тем, которые рассчитывали не сами предприятия, а которые "спускались" сверху - Госпланом, Министерством. Делом же предприятия было уложиться в эти нормативы. Сколько было одних только планово-убыточных предприятий. И это считалось нормой. Сейчас же право на жизнь получают только те, чья продукция, услуги при продаже дают прибыль.

Иначе, зачем они? Но с другой стороны, ведь производство - это сначала неизбежные затраты, а эффективность - уже потом, после продажи. Это рыночная азбука - этим и объясняется ставка ГОКа на сокращение затрат. Это будет и удаваться, и нет.

Так, летом 96-го ударом под дых для комбината окажется "рельсовая война", которую объявит Октябрьская железная дорога из-за транспортных неплатежей Череповецкого металлургического комбината. ГОК лихорадило тогда три месяца: он не получал вагонов под отправку железорудного концентрата и... плавно скатывался в разряд убыточных. "Олкон", стойкость которого к тому времени уже не вызывала сомнений, уверенно шел ко дну. Приезжающие из отпусков горожане передавали из уст в уста: "Череповецкий комбинат -банкрот! "Олкон" - на грани банкротства, что будет с городом?".

Ситуация тогда действительно была архисложная. Комбинат был близок к банкротству. Обстоятельство, которое помешало записать "Олкон" в банкроты - это ликвидность его продукции: концентрат по-прежнему пользовался спросом в Череповце, набирала обороты торговля щебнем, на подходе - ферритовые стронциевые порошки. Да и в целом потенциал у ГОКа обнадеживающий, немало задумок на перспективу, многое уже реализуется. Ведутся работы по реконструкции производства, успешно действует сухая сепарация на фабрике. Идет замена отечественных сепараторов на чешские - они явно производительнее. Взрывники продолжают расширять применение горячельющихся взрывчатых веществ - более дешевых, чем штатные. Комбинатовские энергетики используют вместо угля Череповецкий промпродукт - не от хорошей жизни экономия, но все же реальное подспорье.

С 1992 года введен в работу карьер имени 15-летия Октября. Среди отягчающих горногеологических факторов действует следующий: если в первые 25 лет деятельности комбината содержание железа в сырой руде было свыше 31%, то затем, с понижением горных работ на Оленегорском карьере, а также во всех вводимых в эксплуатацию других карьерах, содержание железа снизилось до 24-28%. Все это, вкупе с "фирменными" трудностями Оленегорского ГОКа (необходимостью содержания нескольких площадок горного производства, большим в связи с этим количеством коммуникаций, относительно высоким коэффициентом вскрыши, выемкой всей горной массы с применением буровзрывных работ и т. д.) предопределило обреченность предприятия на вечный поиск путей совершенствования и производства, и своей микроэкономики.

...С "живыми" деньгами на ГОКе проблемы не первый год: как везде. В 90-е этим не удивишь - зарплату "дорогим россиянам" выдают в основном "натурой" - где продуктами, где стройматериалами, где хвостами пушного зверя. Где - ничем... Как шахтерам, например. Но они народ решительный, и что в таких случаях делать, хорошо поняли: на их зов из-под земли правительство реагирует достаточно быстро и взаимопонимание достигается.

Горнякам Кольского Севера сложнее - железную руду в виде зарплаты в карманы не насыплешь, а действия, подобные шахтерским, могут стать себе дороже: концентрат - это все же не уголь, его нехватка будет замечена не так скоро, а к тому времени и партнеров-потребителей потерять можно... Так что "васинки" ("беспроцентные кредитные талоны!" - без устали, бывало, поправлял журналистов главбух "Олкона" Владимир Константинович Самутов), которыми комбинат рассчитывался со своими трудящимися, при всех своих огромных недостатках имели одно "маленькое" достоинство - не давали людям страдать от голода. Что это такое - хорошо знали в те годы работники ДСК, АТП да и врачи с учителями. Редкий горняк не признавал спасительной роли "ненавистных и надоевших" талонов.

Наверное, поэтому и не случилось на комбинате радостной эйфории в 1996-м по поводу долгожданной свободы от "васинок". Беспроцентные кредитные талоны, по которым долгое время жил комбинат, становились воспоминанием. Но их отмена была связана не с изменением к лучшему финансово-экономического положения на ГОКе, а постановлением свыше: тогдашний глава областной администрации Е. Б. Комаров прореагировал таким образом на обращение группы товарищей в Конституционный суд и правительство. Однако "живых" денег в придачу к "правильному" постановлению не спустили и "неправильная" реальность поставила вопрос ребром: как жить?

Помощник Президента по экономическим вопросам Александр Лившиц как-то сказал образно: "Чтобы вправить вывихнутую руку, нужно ее дернуть. Но если дергать слишком сильно, то можно эту руку вырвать совсем". Кстати, ковдорчане проигнорировали комаровский вердикт и продолжали расчет своими "ляховками". А некоторое время спустя на Оленегорском комбинате введут новую безналичную форму расчета - книжки натуроплаты. Каждый год существования талонов и книжек хотелось считать последним, но время шло, один финансовый "романс" сменялся другим, а перемены к лучшему в отечественной экономике так и не наступали. И лишь в 1999-м у ГОКа будто бы забрезжил маячок рублевого расчета с работниками. Наверное, многие комбинатовцы оставят по 1-2 "васинки" на память. Для истории, которую кто-то напишет через следующие 50 лет...

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ