В конференции было заинтересовано министерство рыбного хозяйства

- В море очень тяжело. Сама по себе стихия действует на человека не лучшим образом. Помните? - Кто на море не бывал, тот и Богу не маливался... Тут бы, как в шахте или больнице, узаконить шестичасовой рабочий день, а он вдвое дольше. Оплата? Сколько можно попусту говорить о ней! Условия труда? Убожество, мягко выражаясь. К тому же наши моряки имеют возможность поговорить с коллегами из других стран, а то и побывать на их судах. А потом, сравнив, спрашивают: почему? Совсем как в детской песенке: «Сто тысяч «почему» живут на белом свете, сто тысяч «почему» гуляют по планете...». Ответ бы получить!*

Этим вопросом наш корреспондент Инна Березюк закончила свои заметки, написанные после очередной командировки в море. Заметки, так и названные - «Сто тысяч «почему?». И попыталась уместить в них хоть малую часть вопросов, которые адресовали моряки журналисту «Рыбного Мурмана». Что же волновало плавсостав?

Первое: неоправданное сокращение экипажей.

Вспомним, что когда-то на транспортах типа «Сибирь» выгрузку вели 23 матроса, и норма была - 315 тонн рыбопродукции в сутки. После внедрения щекинского метода осталось 15 матросов, а норма выросла до 370-ти тонн. Вскоре сокращения «скосили» еще электрика, моториста, старшего рефмеханика и дизельного механика. Хотя «механизация» осталась прежней: бери больше, кидай дальше. Оклады у оставшейся части экипажа повысились. Но не настолько, чтобы оправдать столь непосильные нагрузки на человека.

Второе: «капиталисты» в свежую погоду на море не работают. Они не хотят рисковать судном и жизнями людей, уважают их труд. Почему мы не можем позволить себе такую «роскошь»?

На это Березюк дает свои весьма эмоциональные ответы:

- Ах да, у нас план! Очень хочу поглядеть в глаза тем, кто выдумал плановую скорость судна. Ведь эти «мудрецы» уверены, что на всех морях и океанах полнейший штиль, а если и случается ветерок, то только попутный. Глупость? Ан нет, план - закон... А что касается работы на промысле в свежую погоду, то она, погода, для нас просто не существует. «Любовалась» я из иллюминатора «Комиссара Полухина», как качает ошвартованный СТМ: то перед моими глазами пеленгаторская палуба \над рубкой\, то ватерлиния траулера. Толстенные тросы, еле удерживающие СТМ возле транспорта, лохматятся, растрепываются от напряжения, того и гляди, еще секунда и... Строп с рыбой раскачивается во всех направлениях, малейшая неточность - и он рассыпается, коробки разбиваются. Моряки, чертыхаясь, упаковывают рыбу в новые ящики. Однажды строп углом «залетел» в иллюминатор капитанской каюты. К счастью, никто не пострадал.

Думаю, от великой нелепости - жесткого планирования, особенно в рыбной отрасли, - все наши беды. Начиная с плана вылова \какой абсурд!\ до плана повышения производительности труда - сплошная кабинетная фантазия, тяжким бременем лежащая на плечах моряков.

От этой «печки», от этой нелепости танцует все: сокращение вовсе не лишних людей и снижение расценок \долевая система оплаты - тоже обман людей, как и все предыдущие\, постоянное увеличение в рейсовом задании плановых показателей и - вопреки заключению специальной комиссии - удлинение рейсов, выгрузки в штормовом океане и отказ от аренды, ограничения в премировании и тяжелейшее положение с жильем для моряков...

Что мог ответить наш корреспондент на вопросы моряков? Разъяснить «нюансы» сверхсложной системы оплаты труда плавсостава? Но разве не ясно, что «изобретатели» этой системы понятия не имели, что у наших моряков переработка составляет более половины основного времени, а в целом труд моряка - сверх нормального понятия «труд», это просто издевательство над людьми. Ох, нелегко приходилось Инне Петровне в море! Мало того что женщина, так еще и сердобольный человек, близко принимающий к сердцу чужие проблемы. Впрочем, проблемы моряков для нас никогда не были чужими. Тем и отличались журналисты рыбацкого еженедельника от своих коллег, что не боялись никаких самых заковыристых вопросов, самых экстремальных ситуаций. Не было ни малодушества, ни корысти - шли в бой с открытым забралом. И тыл у нас был всегда прикрыт, защищен, потому что верили в газету, в своих редакционных друзей-товарищей.

Капитаны судов, старые моряки и мы, журналисты, уже прекрасно понимали, что искать ответы на тысячи «почему?» надо самим, а не обращаться к флотоводцам и министерским чиновникам. Или искать защиту в профсоюзе. Последняя попытка достучаться до дверей парадных подъездов Мурманска и Москвы была сделана на первой и последней конференции плавсостава Северного бассейна летом 1989 года. С того времени прошел год. Помнится, конференцией были приняты два постановления: «О проблемах, поднятых в радиограммах и обращениях рыбаков, и путях их решения» и «О перестройке структуры управления Северным бассейном». Со вторым постановлением все более-менее ясно, оно в основном было выполнено, ассоциация «Севрыба» создана и действует. Сложнее с первым - «О проблемах...».

Здесь делегаты конференции свалили в кучу все свои беды - от спецодежды до экологического состояния Кольского залива. Среди десятка «кричащих» проблем некоторые за прошедший год были устранены. Например, произошел переход на пятидневную рабочую неделю, стали доплачивать за работу в ночное время, а также оплачивать дополнительный отпуск за плавание в водах полярных местностей. Пошла выплата в валюте и 33-х процентов должностных окладов. В стадии решения находились вопросы по переработке Устава службы и Устава о дисциплине работников флота рыбной промышленности, стали публиковать бюджеты профсоюзных организаций, готовились предоставить Северному бассейну право проектировать и строить новый флот, начали проводить широкое обследование всех видов заболеваний плавсостава с целью выявления причин и отнесения заболеваний к категориям профессиональных. Разрабатывались предложения и по новым моделям спецодежды для рыбаков, руководители Минрыбхоза стали отчитываться за свою деятельность перед трудовыми коллективами предприятий, была несколько упрощена процедура визирования моряков загранплавания... Не были выполнены следующие требования моряков:

- снять ограничения для начисления надбавок для работников рыбной промышленности Крайнего Севера на месячный заработок свыше 300 рублей, выделив на эти цели необходимые средства из госбюджета \«потолок» остался, тем самым северяне были лишены материальной заинтересованности в повышении производительности труда\;

- исключить из фонда заработной платы предприятий выплаты полярных надбавок и районных коэффициентов, учитывая их как выплаты из госбюджета \по-прежнему выплата «полярок» из ФЗП предприятий гирей висела на их бюджете\;

- установить оплату в размере 100% должностных окладов с учетом районного коэффициента по порту приписки и выслуженных надбавок за работу в районах Крайнего Севера во время стоянок, нахождения в резерве, ремонте и проведения МРТО во всех ин - и совпортах, расположенных вне указанных районов;

- изменить политику в области цен... *

Это последнее требование - одно из главнейших, так как рыба по-прежнему была в десять раз дешевле мяса. Скоро цены будут отпущены, ждать рыбакам осталось не долго. А вот другие пункты, как видим, требовали от правительства слишком больших финансовых затрат, чтобы их выполнить в течение года. Потому-то, несмотря на грозные предупреждения, а постановление конференции плавсостава заканчивалось словами: «При невыполнении требований, поставленных на бассейновой конференции, в указанные сроки, ассоциацией будут приняты действенные меры по защите своих прав», - инстанции хранили гордое молчание. Впрочем, а какой у той конференции был статус? А никакой. Значит, рыбаки ее затеяли только для того, чтобы выговориться, «постращать» начальство? Отнюдь.

Конференция была нужна очень многим. В первую очередь, конечно, рыбакам, которым шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на хозяйственную нелепость, административное головотяпство, социальную несправедливость. В конференции было заинтересовано министерство рыбного хозяйства, руководители которого, попав под пресс массовых радиограмм с промысла, прекрасно понимали: необходимо выпустить пар из котла, дать морякам выговориться. Руководство прежнего БПО «Севрыба» надеялось на конференции удержаться на плаву, «перевести стрелки» на Минрыбхоз, который был готов пожертвовать М.И.Каргиным с его идеей объединенного флота, чтобы сохранить себя. Руководство новой ассоциации \АРП\ «Севрыба», Корельский и его единомышленники, имели на конференции хорошую возможность провести свою концепцию развития бассейна и его структуры. Обком отраслевого профсоюза не упустил своего шанса «скорешиться» с рыбаками, показал себя их первейшим защитником и радетелем. Конференция была просто необходима будущим кандидатам в депутаты в Советы всех рангов, чтобы набрать политический вес перед избирателями. Классический пример тому - И.А.Рогачева, ставшая народным депутатом РСФСР...

Но конференция прошла - и интерес пропал. У всех, кроме рыбаков, которые в быстро меняющихся экономических условиях уже были не в силах ни собраться вновь, ни проконтролировать ход выполнения своих требований. И, пожалуй, единственным выпавшим звеном в цепочке многочисленных «интересов» оказался ЦК профсоюза, руководители которого обреченно поняли, что после конференции им не усидеть в своих креслах. Эти предположения подтвердил внеочередной съезд профсоюза работников рыбного хозяйства страны, прошедший в начале февраля 1991 года в Москве.

· Из морского блокнота журналиста, «РМ» от 15 июня 1990 г.

· Более детально об итогах конференции плавсостава рассказал П.Болычев в статье «А дальше - тишина» \«РМ» от 15 июня 1990 г.\

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000)