Цыганов Ростислав Борисович

Один из старейших работников треста «Апатитстрой». В разных должностях проработал здесь с 1959 по 1973 год. Несколько лет был главным инженером треста «Ковдорстрой».

Имеет государственные награды.

Об ордена Ленина тресте «Апатитстрой» и его многолетнем управляющем Вячеславе Константиновиче Егорове, чтобы не повторяться, я расскажу на примере нескольких самых запомнившихся эпизодов, которые, на мой взгляд, дают представление об этом небольшого роста, всегда со строгим, почти неулыбчивым лицом, человеке, про которого говорили, что он все замечает и ничего не забывает.

Он мог в любое время суток появиться на строительной площадке, но всегда сопровождаемый мастером, прорабом или начальником участка.

Особенно не любил, даже как-то патологически, беспорядка, разбросанных материалов, мусора на рабочих местах. Выводил его из себя вид тяжелых носилок с раствором, кирпичом, которые, кряхтя, носили рабочие. Зачастую это были женщины. И когда он стал управляющим нашим трестом, издал в числе первых приказ о запрете носилок.

Я в то время работал главным инженером управления «Жилгражданстрой», где, казалось, без носилок вообще не обойтись. И вот - приказ.
Через несколько дней состоялось собрание актива треста. Когда мне дали слово, я прямолинейно, по комсомольской привычке, высказал свое отношение и к носилкам.

Представьте себе, говорю, что в деревню, где нет еще электричества, приезжает «начальство из центра» и, увидев в домах колхозников лучину и керосиновые лампы, заботясь об их зрении, приказало все это собрать и уничтожить. А взаймы ничего не дало. Так и у нас. В зале зашуршали голоса. «Правильно!..». Молчал лишь управляющий. Зато его мнение о моем выступлении стало известно всему тресту уже на следующий день. Приказом управляющего меня отстранили от должности главного инженера.

Казалось, что на этом моя карьера в тресте закончена. Но до этого не дошло. Уволив с должности главного инженера управления «Жилгражданстрой», Егоров В. К. другим приказом направил меня «на перевоспитание» в другое подразделение - заместителем главного инженера по крупнопанельному домостроению в комбинат производственных предприятий треста. Уже после я узнал, что в мою защиту выступил главный инженер «Апатитстроя» Иосиф Борисович Чудновский, мнением которого управляющий дорожил.

Иосиф Борисович, как главный инженер треста, старался прививать своим младшим коллегам - главным инженерам подразделений, широкий взгляд на жизнь, добивался от нас участия не только в строительной, но и общественной жизни треста. Все мы тогда были молодые - по 30 с небольшим лет, и в подобной опеке старшего товарища очень нуждались.

Сам он был заядлый книжник, филателист. Он создал Совет главных инженеров подразделений треста. Два раза в месяц, по воскресеньям, мы собирались в его маленьком кабинете и обсуждали самые разные темы. Конечно, в основном строительные.

Как-то раз, когда мы уже собрались, в кабинет заглянул и Вячеслав Константинович. Все встали, приветствуя начальство.
- Можно мне побыть с Вами? - спросил он Чудновского.
- Конечно можно! - Иосиф Борисович встал из-за своего стола, освобождая место управляющему.
- Нет, я вот здесь присяду. - Егоров направился в уголок, где было свободное место.
- Вот мы давно работаем вместе, а плохо знаем друг друга вне работы - начал очередную беседу Чудновский. - Чтобы нам поближе познакомиться, я предлагаю каждому ответить на вопрос о своем увлечении, любимом занятии. Мы обобщим. И, может быть, как-то поможем в организации условий для этого.

По просьбе Чудновского кто-то из нас взял у него чистые листочки и начал раздавать их. Егоров тоже заполнил свой листочек.
Оказалось, что среди нас есть любители охоты и рыбалки, книг, почтовых марок, фотографии, а один, как выяснилось, всерьез увлекался разведением экзотических рыбок - их у него оказалось аж 800 штук. И лишь один из присутствующих написал: «Мое хобби - моя работа». Это был Егоров В. К.

На одной из еженедельных оперативок, где присутствовали все руководители подразделений и отделов треста, Егоров, обсудив общие вопросы, сказал:

- Завтра в 10:00 руководителей управлений, КПП, АТК, УМДР, так же прошу секретаря партбюро и представителей профкомов быть на озере Имандра, перед мостом у руин зданий. Все знают, где это?

Мы знали.

На следующее утро, точно в назначенное время, у «руин» деревянного и бетонного зданий, справа и слева от дороги, в лесу, стояли десятка полтора машин: «козлики», две-три старые «Волги», черная сверкающая «Волга» со знаменитыми историческими номерами 28-70 (цена бутылки водки тогда).

- Будем строить базу отдыха, - сказал Егоров. - Давайте осмотрим оба участка и потом решим - где именно.

Один участок - на самом берегу озера. Огромные сосны, трава, камни над водой. Остатки большого деревянного здания, разрушенного и сгнившего. Много лет бесхозного.

Второй - по другую сторону шоссе, на пригорке, тоже в соснах - бетонно-кирпичные остатки.

После долгих демократических обсуждений решили: строить на левой стороне Народным способом.

Руководителем назначаем Петра Кондратьевича Галайко. Каждое подразделение обязали выделять определенное количество рабочих. КПП - детали, раствор и бетон. УМС - механизмы, АТК - автотранспорт. За исполнение графика работы отвечали начальники подразделений.

База отдыха «Имандра» была введена в строй точно в назначенный срок.

Еще во время строительства «Имандры» как-то диспетчер треста Анатолий Акимович обзвонил начальников подразделений и попросил их от лица управляющего приехать на базу в рабочее время. Некоторые не явились.
На очередной оперативке Егоров поднял каждого из не явившихся с вопросом:
- Почему не был? Ответы звучали такие:
- «сломалась машина», «поздно передали», «не успевал», «задержался на совещании у заказчика»...
На наш взгляд, все доводы были убедительные, кроме одного: «Забыл», - пролепетал, краснея, один из молодых начальников.

Егоров на редкость спокойно и как-то задумчиво выслушал всех и вместо ожидаемого разноса (а он мастерски умел это делать), негромко и без эмоций сказал:

- Все названные причины - неуважительны. Лишь одно: «Забыл» - простительно. Вы все, я это знаю, очень заняты на производстве, тысячи дел. А память - не безгранична. На этом разбирательство было закончено, но запомнилось навсегда.

***

Еще один памятный эпизод.
С Вячеславом Константиновичем обходим пусковой объект.
- Какие вопросы? - спрашивает Егоров.
- Бетон «сорвали», - отвечаю, - вместо 4-х МАЗов дали один. Электромонтаж должен сегодня был закончить разводку - не успел. Компрессор - вместо ЗИФ 55 выделен маленький - не тянет.

Пока я говорил, Егоров достал из правого наружного кармана пиджака листочек бумажки и что-то в нем записал.
- Хорошо, говорит. С тем и уехал.
А вскоре - звонок трестовского диспетчера Анатолия Акимовича:
- Сегодня к 18:00 будет компрессор. На завтра организуйте прием бетона по графику плюс 4 МАЗа.

К вечеру мне позвонил начальник участка электриков, уважаемый всеми нами человек, и говорит:
- Ну что ты нажаловался! Ведь знаешь, что я снял людей на аварию... Завтра все будет закончено.

Вот так короткие заметки на листочке бумаги у Егорова превращались в конкретные дела. Многие из нас переняли у него эту привычку.
В тресте основная производственная сила - молодежь. В том числе и среди инженерно-технических работников. Это мастера, прорабы - недавние выпускники техникумов и ВУЗов. Почти все, кто приехал сюда на три года по распределению, остается на более долгий срок, некоторые навсегда. Егоров поощрял их. И еще старался увлечь всех спортом. При нем был построен стадион в Апатитах, плавательный бассейн, при нем начал строиться спортивный колоссальный многофункциональный комплекс для занятий волейболом, футболом, хоккеем, шахматами и, конечно - лыжным спортом. Регулярно проводились соревнования между коллективами треста - с призами и наградами. Наши спортсмены - победители на городских, областных, общесоюзных соревнованиях.

У нас в управлении «Промстрой» появились две талантливые девушки, которые прославили не только трест, но и страну. Это - олимпийская чемпионка, лыжница Любовь Мухачева и чемпионка мира по прыжкам с самолета Наталия Мамай. Понятно, что выход на такой высокий уровень потребовал огромных усилий девушек и уйму времени на тренировки и сборы. Мы как могли, помогали им.

Приходилось выкручиваться, а точнее сказать, нарушать финансовую дисциплину. Надо признаться, что не всем это было по душе: «На рабочем месте не бывает, а денежки-то получает», - ворчали немногие работающие. На меня сыпались жалобы в трест, горкомов партии. Но когда Мухачева прилетела с Олимпийских игр, у самолета ее встречало все руководство треста, горкома партии и комсомола, представители горисполкома и даже некоторые из жалобщиков. У меня до сих пор хранится фотография, запечатлевшая эту встречу: сияющая Люба у самолета, на борту которого огромные буквы «СССР», необыкновенная радость на лицах встречающих. Храню и подарок Любы - олимпийские лыжи, которые примчали ее к золотой олимпийской медали. Наталия Мамай вернулась ко мне заплаканная, - ей не выписали ни копейки, пока она «гуляла» - устанавливая мировые рекорды. Егоров чемпионкам выдал премии.

***

После получения звезды Героя Социалистического Труда Егоров собрал нас на обычную оперативку. Настроение у всех приподнятое. Ждем какого-то особенного совещания. Некоторая расслабленность в душах. Откуда-то появляются фото- и кино-корреспонденты, деловито готовят свою аппаратуру. Тычутся с треногами штативов. Вячеслав Константинович жестом пригласил подойти редакторшу нашей газеты «Кировский строитель» и что-то сказал ей. Она замахала руками, споря с ним. Тогда Вячеслав Константинович встал из-за стола и, обращаясь к журналистам, произнес сурово: «Прошу вас освободить кабинет. У нас производственное совещание». Журналисты разинули рты. «Пожалуйста, выйдите, вы мешаете». В тишине они вышли, уязвленные.

Оперативка прошла как всегда - деловито и четко. Кое-кому и влетело. Продолжалась работа.

***

Девять месяцев зима, остальное лето - говорят про Заполярье.
Демонстранты на 1 мая, которые проходили мимо трибуны по проезжей части улицы, порой не были видны с тротуаров из-за сугробов снега. Одни меховые шапки и транспаранты плыли над ними. Один из высоких столичных гостей, присутствовавший на празднике, восхищенно повторял: «Вот это экзотика!»

Мы молчали. Ведь нам в таких условиях каждый день приходилось работать. Объекты-то надо сдавать в эксплуатацию и зимой.
Вот строится 5-этажный кирпичный жилой дом. Только что вставлены оконные рамы, окна забиты сухой штукатуркой. Надо начинать внутренние работы. Тепло не подведено, радиаторы не навешаны. Изобретение строителей: 100 и 200-литровые металлические бочки из-под горючих материалов. Срезается верхняя крышка, ломиками пробиваются дырки в стенах бочки, насыпается кокс. Батарея коксовок стоит перед входами в дом. Разжигаются. Когда кокс начинает тлеть, коксовки разносят по этажам. 2 бочки на квартиру. 60 квартир -120 коксовок.

Управляющий трестом и эту операцию не оставил без внимания. Приходя на объект, заглядывал в бочки, давая оценку каждой такой мини-котельной.
- «Эту надо раздуть - потухла совсем», - делает он замечание прорабу.
Рабочие бросаются раздувать.

А Егоров не успокаивается. - «Пойдем, посмотрим, как утеплен дом», - говорит он мне.
Осмотром остался доволен. Но напоследок напомнил: - «Не забудьте проверить перед сменой. Рабочих еще раз проконсультируйте. Ни в коем случае не входить в дом греться. Если что надо проверить - пусть быстро зайдут по двое, чтобы не угорели».

Уехал.

Прораб остается бдеть.
Коксовки - очень эффективный способ сушки. Но разжечь их так, чтобы они не погасли раньше времени, надо уметь.
Не всем это удавалось. Вот и учились, что называется, на ходу.

***

Судьбе было угодно сделать так, что я оказался в тресте «Ковдорстрой», куда был назначен главным инженером.

Мой новый шеф - пожилой милейший человек, и по фамилии - Мелешин Александр Васильевич не отличался крепким здоровьем, собирался на пенсию и подозревал, что я был направлен, чтобы со временем заменить его. Однако поизучав меня в деле и убедившись, что я честно «пашу», доверил мне все производство, оставив себе бухгалтерию и плановые отделы. Еженедельные оперативные совещания стал проводить я в его кабинете. Он молча подремывал рядом. Нас такое распределение обязанностей устраивало обоих. В этот период у треста основным заказчиком оказался не Ковдорский ГОК, а предприятие «Ковдорслюда», которое расширяло производство необходимых в стране флогопита, вермикулита и слюды. Курировал трест главный инженер «Главмурманскстроя» Стеткевич Лев Болеславович, очень толковый, но весьма резкий, бескомпромиссный, с признаками самодурства человек.

Запомнилась первая встреча с ним. Я возвратился в трест из поселка Ена, где мы для «Ковдорслюды» «запускали» котельную. Вхожу в кабинет управляющего. Там перед большим полотнищем чертежей на столе, склонились двое: Мелешин и не знакомый мне человек, оказалось - Стеткевич.

Я поздоровался, подошел к столу, взглянул: это был генплан участка фабрики, откуда я только что приехал. Управляющий трестом явно нервничал и не мог толком объяснить, где проходят линии теплотрассы.

Я показал гостю на схеме все, что его интересовало. Стеткевич заметил Мелешину, что вот так и он, первый в тресте человек, должен до тонкостей знать свое производство. Оправданий не принял. Нагоняй был долгим и чересчур суровым.

На следующий день Александр Васильевич лежал с сердечным приступом. Скорая увезла его из дома ночью.

С этого времени я всем своим нутром невзлюбил несправедливого начальника. Он это заметил. Между нами, как говорится, пробежала черная кошка. Начались придирки со стороны Стеткевича и ко мне. Я сначала сопротивлялся, а потом начал огрызаться. Закончилось все неожиданным образом.

В один из дней мне позвонил мой бывший начальник - управляющий трестом «Апатитстрой» Егоров В. К. - у нас сложилось крайне тяжелое положение с вводом новых мощностей. Прошу вас в виде исключения на этот тяжелый период перейти на работу опять к нам.

Я вернулся и проработал в «Апатитстрое» вместе с Вячеславом Константиновичем Егоровым еще много лет.
Север, Кольская земля, Апатиты, мои друзья не забудутся никогда. Это были лучшие годы моей жизни - трудные и радостные.

Р. Б. Цыганов, ветеран треста «Апатитстрой»

ПРИЗВАНИЕ — СТРОИТЕЛЬ