Читать предыдущую часть

Как человек наблюдательный, Энгельгардт обратил внимание, что на пустынных и неприветливых берегах новоземельских островов стояло немало больших крестов и пирамид из камня в память о разных событиях или избавлении от опасности.

Не избежал искушения поставить крест и архангельский губернатор. «В память моего пребывания на Новой Земле, - писал он, - и для указания морякам входа в Кармакульскую гавань сооружена на вершине скалы при самом входе в гавань большая пирамида из плитняка, и на ней установлен 9-аршинный крест с надписью о времени его сооружения. Крест сделали плотники, которые были привезены нами с собою для сооружения новых построек, а пирамиду в течение двух дней строили 50 матросов с крейсера "Вестник". Гидрограф лейтенант Жданко определил астрономический пункт и отметил на карте место постановки этого знака».

Сруб просторного дома, доставленный в Малые Кармакулы, плотники собрали быстро, хорошо проконопатив его стены. Одна из шести комнат предназначалась для церковной школы, «снабжённой всеми необходимыми классными принадлежностями и учебными пособиями».

Те же плотники капитально отремонтировали и здание спасательной станции.

Санитарные условия поселенцев оказались вполне сносными: уже третий год не было ни одного случая заболевания цингой. Губернатор особенно отметил благотворное влияние иеромонаха Ионы на самоедов, которые «покончили совсем с язычеством» и охотно посещали построенный для них православный храм.

Александр Платонович, страстный охотник, не удержался от соблазна поохотиться. Несколько раз в компании чиновников, офицеров и нескольких матросов крейсера «Вестник» и в сопровождении самоеда Вылки (будущего «президента» Новой Земли) он совершал походы вглубь острова. Но и здесь остался верен своим привычкам. Его спутники составляли гербарии, собирали минералы и всё, что представляло интерес.

Впоследствии губернская газета так писала об этом: «В итоге описанных экскурсий и вообще посещения Новой Земли и ближайших к ней островов у Александра Платоновича образовался, можно сказать, целый музей различных предметов, характеризующих природу и жизнь Новой Земли; в собранных и привезённых в Архангельск коллекциях особенное разнообразие представляют собой чучела птиц и морских зверей, затем множество птичьих яиц, различные раковины, окаменелые водоросли, образцы горного хрусталя, ползучих древесных растений и цветов. Часть этих коллекций Его Превосходительством передана в музей Губернского статистического комитета».

Энгельгардт и позже не ослаблял внимания к Новой Земле. В связи с обустройством в Екатерининской гавани коммерческого порта губернатор возбудил перед министром земледелия и государственных имуществ ходатайство о посылке на Новую Землю геологической экспедиции для поиска каменного угля. Летом 1895 года такая экспедиция во главе с горным инженером Чернышёвым побывала на Новоземельских островах, но залежей угля, годных к промышленному освоению, не обнаружила.

Что же касается создания третьего становища в Белушьей губе, то Энгельгардт обратился в Морское министерство с просьбой промерить в этой губе глубины. В навигацию 1896 года военный транспорт «Самоед» был направлен к Новой Земле. Работы, выполненные офицерами транспорта, показали, что подходы к Белушьей губе достаточно глубоки, а в северной её части имеется удобная якорная стоянка. На берегу установили створные знаки, ориентируясь на которые суда спокойно могли заходить в губу.

В июне 1897 года Энгельгардт писал директору-распорядителю Мурманского товарищества П. Витте: «Прогну Вас сделать распоряжение, чтобы, начиная с навигации текущего 1897 года, пароходы Товарищества, совершающие рейсы на Новую Землю, наравне со становищами Малокармакульским и Маточкин Шар посещали бы каждый раз и новое становище в Белушьей губе, куда с настоящим рейсом будет отправлена небольшая изба и несколько самоедов, вновь переселяющихся на Новую Землю, и где живут уже несколько колонистов-самоедов, переселившихся из Малых Кармакул, которых необходимо снабдить припасами и принять от них промыслы».

Так что 1897 год можно считать годом основания третьего поселения на Новой Земле, ставшего впоследствии административным центром всего Новоземелъского архипелага.

Первые 34 самоеда, поселившиеся в Белушьей губе, были снабжены одеждой, винтовками - для звериных промыслов, ружьями - для промысла птиц, сетями - для ловли рыбы, лодками и т. д.

Словом, губернская администрация достаточно серьёзно заботилась о поселениях, осевших на пустынных берегах полярного архипелага.

Обустраивая быт колонистов, архангельские губернаторы решали тем самым и другую, стратегическую задачу. Теперь уже никто не оспаривал прав России на Новую Землю, и всё меньше находилось иноземных любителей, желавших прибрать к своим рукам эти полярные острова.

Ежегодно в прибрежных водах Новой Земли появлялись и охранные корабли, вносившие спокойствие и порядок во время рыбных и звериных промыслов. Экипажи их при каждом удобном случае занимались и промерными работами, в результате прибрежное плавание судов становилось всё более безопасным.

Кармакульское становище в 1896 году хорошо послужило и науке. Сюда для наблюдения за солнечным затмением была командирована экспедиция Академии наук во главе с академиком князем Г. Голицыным и директором Пулковской астрономической обсерватории О. А. Ба-клундом. От Казанского университета был направлен профессор Д. Дубяго.

Тогда же Г. Голицын устроил в Малых Кармакулах метеорологическую станцию. Иеромонах Иона и псаломщик, жившие здесь, взялись вести наблюдения и сообщать данные в Главную геофизическую обсерваторию.

Новоземельские острова всё чаще стали привлекать к себе внимание российских учёных, геологов, исследователей всякого рода. Именно здесь расцвёл талант художника Александра Борисова - уроженца Архангельской области.

1 августа 1901 года губернская газета поместила на своих страницах короткое сообщение: «...на зиму 1900-1901 годов на Новой Земле осталась художественная экспедиция Борисова. Экспедицией поставлен в становище Маточкин Шар собственный довольно поместительный дом; для передвижения по морю она имеет небольшое морское судно».

В эти годы во Франции открылась Парижская всемирная выставка. И Александр Платонович всячески способствовал тому, чтобы Архангельская губерния была там достойно представлена. Более того, несколько чучел птиц и зверей, включённых в северную экспозицию, губернатор отобрал из своей коллекции.

Летом 1894 года, во время приезда в Архангельск Министра финансов С. Ю. Витте, в губернаторской квартире состоялось совещание с «выдающимися местными деятелями» и представителями купечества об открытии «Коммерческого училища в Архангельске с мореходным при нём отделении», на создание которого из казны позднее было отпущено 100 тысяч рублей.

Предполагалось, что выпускники коммерческого отделения могли при желании поступать в высшие коммерческие учебные заведения. Для беднейших же поморов на мореходном отделении учреждалось 30 стипендий, что давало возможность выходцам из дальних мест - Колы, Мезени, Печорского уезда - получить диплом штурмана дальнего плавания.

Для нового учебного заведения у наследников бывшего городского головы дес-Фонтейнеса был приобретён добротный каменный дом, стоявший на набережной Северной Двины, около Успенской церкви, напротив современного яхтклуба, в «лучшей части города».

Торжественное открытие училища состоялось 15 октября 1899 года. Но называться оно стало несколько иначе: Архангельское торгово-мореходное училище. Ныне это - Арктический морской институт имени В. И. Воронина. На торговом (коммерческом) отделении стали готовить бухгалтеров для торговых контор, ведущих преимущественно внешнюю морскую торговлю.

В присутствии многочисленных гостей и первых 15 учеников губернатор Энгельгардт произнёс краткую речь о значении учебного заведения для Северного края, зачитал список преподавателей, отметив высокий уровень их образования, и пригласил священника соседней Успенской церкви отца Василия Любавского совершить молебствие и освятить здание.

Затем начальник училища полковник корпуса флотских штурманов В. Г. Козлов пригласил гостей на «завтрак», во время которого один из тостов был провозглашён и за «главного виновника торжества» - С. Ю. Витте, которому в тот же день была отправлена благодарственная телеграмма.

Отметим также, что за инициативу в сохранении и укреплении единственной в ту пору на Севере - Соловецкой биологической станции, переведённой затем в Александровск, Императорское общество естествоиспытателей избрало А. П. Энгельгардта своим почётным членом.

В 1900 году Энгельгардту довелось оказать содействие в снаряжении Русской полярной экспедиции на судне «Заря», организованной Академией наук для отыскания «Земли Санникова», якобы лежащей севернее Новосибирских островов, в море Лаптевых. Как известно, эта экспедиция закончилась гибелью её начальника Э. В. Толля.

Много полезных дел сделал А. П. Энгельгардт на благо губернского города. При нём городской музей переехал в просторное помещение. А в 1901 году, незадолго до отъезда к новому месту службы, Александр Платонович передал музею богатую коллекцию не только морских рыб и зверей, но и чучела тюленей разных возрастов, морского зайца, нерпы, северного оленя, рыси, куниц, горностая, собранных им во время поездок по губерниям.

Помогал Энгельгардт и городской публичной библиотеке, основанной ещё в 1833 году. В 1890-е годы она размещалась в нижнем этаже каменного здания городской думы. Для читальни была отведена небольшая комната в два окна с очень скромной мебелью; на её стенах «красовались портреты нескольких бывших начальников края и между ними портрет М. В. Ломоносова». Её фонд к 1901 году насчитывал 12 720 томов.

Именно в эти годы здесь образовался сравнительно небольшой, но очень ценный раздел книг краеведческого характера. Вот как об этом писал врач Ф. Ф. Шперк, посетивший Архангельск в 1902 году: «Из библиотечных книг выделены все, имеющие какое-либо отношение к описанию Севера России, в особый отдел, носящий название "Русский Север", из которого книги выдавались на дом не иначе, как только с разрешения губернатора, что составляло немалое неудобство; но с 1902 года эта стеснительная мера была отменена».

С удивительным постоянством передавал губернатор публичной библиотеке книги, журналы и редкие издания, в том числе из своего домашнего собрания, имевшие отношение к исследованию Севера, его прошлому. Об этом не раз сообщалось на страницах «Архангельских губернских ведомостей».

Так, 6 февраля 1899 года газета писала, что Энгельгардт «вновь пожертвовал в отдел "Русский Север" публичной библиотеки более десяти книг», в том числе о промысловом деле на Севере, о Кольском полуострове и о северных монастырях. 16 июня 1901 года газета известила читателей, что от губернатора поступили в дар книги: "Ермак" во льдах» С. О. Макарова, «Лоция Мурманского берега» гидрографа Н. Морозова, комплект журнала «Русское судоходство» за 1890 год и другие.

Та же газета подчёркивала, «что особенно следует поставить А. П. Энгельгардту - это то, что он наполнял отдел "Русский Север" такими изданиями, каких вы ни за какие деньги не отыщете теперь на книжном рынке. Сюда можно отнести правительственные издания, выпущенные на правах рукописи, а также ряд записок отдельных лиц и целых обществ по различным местным вопросам».

Стоит ли удивляться тому, что эти книги выдавались «только с разрешения губернатора». По сути, это была часть его личной библиотеки, причем наиболее ценная; и Александр Платонович ревниво следил за сохранностью созданного им фонда, сознавая, что книги эти будут представлять интерес и для последующих поколений.

Заканчивалось короткое северное лето. 10 августа 1901 года губернская газета известила население, что А. П. Энгельгардт на днях, «за получением нового назначения», покидает Архангельск. Он был назначен саратовским губернатором.

Вечером того же дня в парадном зале Коммерческого собрания состоялся прощальный обед, он проходил в непринуждённой и тёплой атмосфере, «совсем по-домашнему». Много тёплых и добрых слов было сказано в адрес Александра Платоновича, о его сердечности, доступности и всегдашней готовности его помочь человеку.

А выступивший в конце вечера шведско-норвежский консул в Архангельске Хр. К. Фальсен оценил умение губернатора укреплять добрососедские отношения между сопредельными странами: «Мы видели Ваше стремление делать всё возможное для упрочения и дальнейшего развития существующих между Архангельской губернией и Норвегией отношений. Это Ваше содействие не прошло без следа... Наши обоюдные интересы за Ваше время всё более и более развивались и за последний год достигли таких размеров, как никогда раньше... Архангельская губерния и Норвегия так тесно связаны между собою, что чем более развивается Архангельская губерния, тем больше должны развиваться и сношения с нею норвежцев».

12 августа Александр Платонович покидал Архангельск. Губернская газета писала: «За несколько часов до времени, назначенного для отъезда его из Архангельска, на набережной у Соборной пристани стали собираться архангелогородцы; многие захватили с собой детей, чтобы показать им прославившегося по всему Северу губернатора и оставить в них на всю жизнь воспоминание о его торжественных проводах...

Соборная площадь была изукрашена флагами. На пристани около 5 часов выстроились развёрнутым фронтом - друг против друга - полицейская городская команда и военная пожарная дружина. Возле пристани стояло несколько поморских судов, которые были расцвечены флагами в честь отъезжающего губернатора.. .»

Прибытие губернатора на пристань было встречено звуками музыки военного оркестра под управлением капельмейстера Н. Карташова.
Вскоре на пароходе «Кузнечиха», в сопровождении нескольких судов с сопровождающими губернатора лицами, все суда пересекли Северную Двину, а люди отправились на станцию Исакогорка.

Здесь, в зале ожидания вокзала, уже стояли столы с шампанским, а на путях его ожидал пассажирский поезд, готовый к отправлению.

Никогда ещё губернский город так масштабно, широко, а главное, столь тепло и сердечно, не провожал официальных лиц. А ведь местным властям приходилось устраивать не однажды проводы и представителей императорской фамилии, и министров, и видных деятелей.

Недолго пробыл А. П. Энгельгардт на посту саратовского губернатора. Через полгода он назначается товарищем (заместителем) министра земледелия и государственных имуществ, в 1902 году получает высокий чин тайного советника (третий в петровской Табели о рангах).
Осенью 1903 года здоровье Александра Платоновича резко ухудшается, и он выезжает по совету врачей на лечение в швейцарский город Берн. Здесь 22 ноября и последовала его неожиданная для всех смерть.

Похоронили Александра Платоновича в Смоленске, на родине его предков.

Занимаясь поиском материалов об А. П. Энгельгардте, я обратился с запросом и в Государственный архив Смоленской области. Вскоре пришло письмо от директора архива Н. Подкорытовой, которое просто обескуражило меня. Она писала: «Теперь в Смоленске уже нет кладбища Воскресенского монастыря, где покоится прах А. П. Энгельгардта. На этом месте стоят здания общежития Смоленского педагогического института и институтской библиотеки. Единственным напоминанием об А. П. Энгельгардте в Смоленске - его личный дом, построенный в стиле псевдобарокко в 1878-1879 годах, ныне Дворец торжественных обрядов. На доме имеется мемориальная доска».

После отъезда А. П. Энгельгардта северную губернию возглавляли несколько губернаторов, сменявших один другого.

А в ноябре 1907 года до двинских берегов дошли слухи о назначении архангельским губернатором Ивана Васильевича Сосновского.

Известие это как-то сразу всех успокоило: многие ещё хорошо помнили молодого, на редкость обаятельного и собранного чиновника «по особым поручениям», в 1893 году начинавшего на Севере свою карьеру в команде А. П. Энгельгардта и совершавшего с ним поездки по губернии. Эти поездки были для него прекрасной школой государственного решения самых острых и сложных проблем, умения отстаивать интересы России в суровых полярных морях, до которых, что называется, не доходили руки у столичных чиновников.

И. В. Сосновский прибыл в Архангельск поездом 22 декабря 1907 года и быстро вошёл в курс служебных дел.

В июне 1908 года он первым из архангельских губернаторов обследовал Карельское побережье Белого моря. Немногочисленное местное население радушно встречало Сосновского. Жители деревень, несмотря на ненастную погоду, выезжали целыми флотилиями лодок, разукрашенных самодельными флагами, навстречу «губернаторскому поезду, сопровождая его русскими песнями до своего села». Дома, где останавливался в пути Сосновский, украшались национальными флагами.

Вернувшись в Архангельск, Иван Васильевич отправил в столичные ведомства свои предложения о мерах, которые могли бы улучшить экономическое положение этой полузаброшенной окраины северной губернии.

В первой половине июля И. В. Сосновский отправился на Мурманский берег. Здесь он подробно познакомился с рыбными промыслами и жизнью переселенцев, посетив все крупные становища и фактории. Губернатор поддержал просьбы поморов о введении на Мурмане института промысловых старост, которые могли бы решать спорные вопросы. Обнаружив скудные запасы соли в казённых магазинах и не дожидаясь прибытия из Англии зафрахтованного судна с этим грузом, он распорядился завезти соль на склады из других источников.

Больницы и амбулатории Красного Креста, расположенные в крупных становищах, Сосновский нашёл в образцовом порядке.

С интересом осмотрел Сосновский хозяйство Печенгского монастыря - этого центра русского православия на краешке северной Русской земли, ещё сравнительно недавно влачившего жалкое существование.

В брошюре «Северный край», посвященной поездкам губернатора Сосновского, рассказывалось: «Переезд из Печенгской губы до места, где находилась первая монастырская гостиница, был сделан на прекрасной моторной лодке, принесённой в дар монастырю гардемаринами, выпуска 1907 года. Затем пришлось проехать на монастырских лошадях 17 вёрст по превосходной грунтовой дороге, проложенной монастырём через топкие и непроходимые ранее моховые болота, до самой обители, где начальник губернии был торжественно встречен всею монастырскою братиею во главе с отцом Ионафаном...

За какие-нибудь 10 лет со дня получения от казны земельного надела в 8000 десятин монастырь, благодаря организаторскому таланту и неутомимой деятельности своего пастыря, а также трудам братии и послушников ("годовиков"), сумел, несмотря на суровые природные условия, широко развить своё хозяйство и поставить его на современный лад: соорудить вододействующий завод с электрическим освещением (которое появилось здесь даже несколько раньше, чем в губернском городе. - Г. П.), лесопилкою, а также столярного и слесарною мастерскими; завести телефонное сообщение между обителью и гостиницею; устроить кирпичный завод; выстроить целый ряд церковных и хозяйственных построек и обратить в сенокос обширные болотистые пространства; развить крупное молочное хозяйство; развести, впервые на Мурмане, картофель и некоторые огородные овощи; завести в довольно значительных размерах смолокурение.. .»

Затем губернатор со своими спутниками перебрался на пароход «Мурман» и отправился в Норвегию, где посетил города Вадсё и Вардё. Он имел краткие встречи с норвежскими властями и русским консулом в Вардё. На рейде этого городка он увидел множество поморских судов, пришедших сюда за рыбой и украшенных по случаю прибытия губернатора национальными флагами.

На обратном пути Сосновский посетил две колонии на полуострове Рыбачий, сплошь заселённые финнами и норвежцами. «Для русификации местного норвежского и финляндского колонистского населения, - говорилось в его годовом отчёте, - открыто за последнее время две школы Министерства народного просвещения в колониях Вайда-губа и Земляная». Губернатор обещал своё содействие к устройству такой же школы в Цып-Наволоке, расположенном в восточной части полуострова.

Такими же ходатайствами, дельными распоряжениями, а нередко и конкретной помощью завершались и все другие поездки губернатора.

Он обстоятельно познакомился с условиями быта и жизни людей и теми проблемами, которые ему предстояло решать в ближайшие годы. А жители губернии увидели в его лице реальную и сильную власть.

В декабре 1908 года внимание общества, и не только местного, было привлечено к создававшемуся в это время Архангельскому обществу изучения Русского Севера (АОИРС). Все были единодушны в том, что Север является одним из центров русской культуры, богатое наследие и природные богатства, которого ещё не изучены до конца, и здесь имеется необъятное поле для разного рода исследований.

Решено было издавать свой журнал и оформить библиотеку общества, постоянно пополняя её подписными изданиями и вкладами членов общества. Председателем его был избран вице-губернатор А. Ф. Шидловский.

Интерес к прошлому Русского Севера и создаваемому обществу сразу же проявили в обеих столицах и ряде городов России. Среди многочисленных поздравлений была и телеграмма от Н. Д. Голицына, просившего считать его членом общества.

Замечу, кстати, что и бывшие губернаторы: Н. А. Качалов, Н. М. Баранов, С. П. Гагарин, Н. П. Игнатьев и другие - не раз откликались на события, происходившие в губернии и самом Архангельске. Видимо, годы службы в Северном крае надолго западали в душу.

Нужно было решать одну из сложных проблем, поскольку сам Мурман оставался без надёжной связи с центром России. За решение этой проблемы И. В. Сосновский взялся с первых же дней своего губернаторства.

В областном архиве сохранилось дело «О соединении Екатерининской гавани с сетью железных дорог и гужевыми дорогами». Среди документов в нём есть письмо, отправленное 13 апреля 1910 года начальником Генерального штаба Е. А. Гернгроссом губернатору Сосновскому. В нём говорилось:

«Имея в виду затруднительное положение государства в случае войны с Западно-Европейскими державами, когда наша западная граница, Балтийское и Чёрное моря будут закрыты для сношения с внешним миром, представляется крайне желательным заблаговременное обеспечение транзитной связи Империи с нейтральными государствами.

В числе различных мероприятий этого рода выдвигается возможность использовать для означенной цели незамерзающую Екатерининскую гавань на Мурманском берегу...»

Но эта важная государственная задача была решена только в ходе начавшейся Первой мировой войны - в 1916 году, уже при другом губернаторе, когда железную дорогу строили с привлечением огромной рабочей силы. Она связала надёжным путём Петрозаводск с Кольским заливом, в «вершине» которого к этому времени заканчивалось строительство нового города Романов-на-Мурмане - ныне город Мурманск.

В течение десятилетий Мурманский берег приковывал внимание всех без исключения архангельских губернаторов. Начавшаяся колонизация оживила этот некогда суровый и пустынный край, приобретавший всё большую значимость и во внешней политике России.

В 1907 году, когда в Архангельск прибыл Сосновский, большинство поселений колонистов было вполне обустроено. Среди них выделялось становище Гаврилово, расположенное в одной из лучших бухт Мурманского берега. Здесь находились церковь, почтово-телеграфное отделение, больница, жил полицейский урядник. Имелось несколько торговых лавок - факторий, как их тогда называли, с большим выбором разнообразных товаров.

Регулярные пароходные рейсы в летнее, а затем и в зимнее время, проведение промыслового телеграфа, наличие врачебной помощи в крупных становищах и целый ряд других преобразований заметно улучшили жизнь колонистов и той огромной массы поморов, которые стекались сюда на рыбные промыслы. В уездном городке Александровске в 1902 году были открыты курсы норвежского, немецкого и английского языков «для лиц обоего пола, достигших 16-17 лет и прошедших начальную школу».

Но заселение Мурманского берега вызывало и массу проблем, решать которые было не так-то просто из-за его отдалённости от Архангельска. Сложности возникали даже по самым простым вопросам: не хватало общих, так называемых торговых, бань; на всём побережье имелся только один склад соли в Александровске; совершенно не было организовано спасательное дело, тогда как в соседней Норвегии спасательные боты в любое время готовы были оказать помощь терпящим бедствие. Об открытии же надёжных холодильников и небольших цехов по переработке рыбной продукции и говорить не приходилось - это была давняя мечта многих хозяев.

Сам И. В. Сосновский дважды, в 1908 и 1910 годах, совершил поездки на Мурманский берег, после которых им были отправлены обстоятельные «Записки» министру внутренних дел.

В первой из них губернатор отмечал, что принятые к заселению Мурманского берега меры отчасти достигли своей цели. Но к лету 1908 года здесь проживало всего 627 оседлых семейств, из них около половины - финских и норвежских.

Читать следующую часть

Роль архангельских губернаторов в закреплении за Россией западного сектора Арктики