Читать предыдущую часть

Потребовалось ещё около трёх десятилетий, прежде чем на берегах Кольского залива стал бурно развиваться новый город Романов-на-Мурмане (будущий Мурманск), заложенный в 1916 году и быстро ставший центром рыбной промышленности Севера, а в Екатерининской гавани было начато строительство военно-морской базы (ныне город Полярный), сыгравшей исключительно важную роль во время обороны Заполярья в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

Тем не менее заселение Мурманского побережья в первой половине 1890-х годов в силу разных причин шло медленно. Причиной тому были и мизерные ссуды, которые выдавало правительство колонистам на обзаведение хозяйством; и почти полное отсутствие школ на Мурмане; и недостаток медицинской помощи, особенно зимой; и бездорожье; и ничем непобедимое пьянство.

Уже в первом отчёте императору за 1893 год губернатор обратил внимание на большое количество иностранцев, самовольно поселившихся на Мурмане и державших под контролем всю западную часть Мурманского берега, так как русских в настоящее время проживает там менее одной трети всех постоянных жителей.

Энгелъгардт писал министру внутренних дел о необходимости «...постепенного вытеснения норвежцев и финляндцев, самовольно поселившихся на русской территории».

А в годовом отчёте за 1896 год губернатор поднимал вопрос не только об открытии двух рыбацких школ в Екатерининской гавани и в Архангельске, но и о создании на Мурмане научной станции по развитию рыболовства в северных морях.

Благодаря энергичным ходатайствам А. П. Энгельгардта уже в 1898 году в Александровске создаётся первая научная лаборатория, получившая название «Экспедиция для научно-промысловых исследований у берегов Мурмана». На должность начальника экспедиции был приглашён магистр зоологии Н. М. Книпович, известный уже своими работами о морских промыслах в северных водах.

В короткие сроки на берегу Екатерининской гавани построили двухэтажное деревянное здание, где, наряду с лабораториями, установили большие аквариумы, всегда привлекавшие внимание посетителей.

Для проведения исследовательских работ в Норвегии был приобретён небольшой пароход водоизмещением 50 тонн, получивший имя «Помор». Уже в мае 1898 года он вышел в первый научно-промысловый рейс.

По специальному заказу на одной из верфей Германии был построен другой пароход, водоизмещением 336 тонн. Оборудованный прекрасными лабораториями и обеспеченный необходимым инструментарием «Андрей Первозванный» - такое имя получил этот пароход при спуске - с 1899 года начал свою многолетнюю и в высшей степени полезную работу в прибрежных водах на Мурмане.

А 1899 году в Александровск была переведена биологическая станция Соловецкого монастыря, учреждённая в 1881 году профессором Н. П. Вагнером.

Таким образом, небольшой северный уездный городок, расположенный на безлесных сопках, окружавших Екатерининскую гавань, с лёгкой руки архангельского губернатора становился своеобразным научным центром на Кольской земле.

В эти годы изменилось и состояние русско-норвежских отношений. А с ежегодной посылкой крейсеров в северные воды наметившаяся было напряжённость в отношениях двух сопредельных государств быстро спала, что подтверждает почти полное отсутствие публикаций о конфликтах. Хотя недоразумения и встречались, но до крупных инцидентов дело не доходило.

Как показала жизнь, архангельские губернаторы не зря так настойчиво хлопотали о «военном присутствии» в полярных водах: «твёрдая рука» России и её внимание к полярному региону приносило хорошие результаты.

Да и русские промышленники чувствовали себя довольно спокойно в водах северо-восточного Финнмаркена. Русский язык здесь был в большом ходу. Уже в течение нескольких лет в норвежском поселении Киберг («под Биркой», как называли его поморы), близ которого русские промышленники вели весенний промысел трески, помещалось даже отделение русского Красного Креста с фельдшером и сестрой милосердия. А в норвежском городке Вардё имел аккредитацию русский вице-консул.

В необычайно сжатые сроки А. П. Энгельгардту удалось решить ещё одну острейшую проблему того времени - строительство «промыслового телеграфа».

Ещё в ноябре 1893 года, всего через полтора месяца после прибытия в Архангельск, на страницах губернской газеты он с озабоченностью писал, что из-за отсутствия «телеграфных сообщений» Мурманский берег на долгие восемь месяцев остаётся изолированным от всего мира.

Благодаря энергичной поддержке губернатора строительство телеграфной линии продвигалось быстрыми темпами.

Уже в отчёте за 1896 год Энгельгардт докладывал императору: «Начатая в 1895 году постройка телеграфной линии на Мурман от Кеми, через Кольский полуостров, до города Колы и далее на Екатерининскую гавань и Печенгский монастырь, до границы с Норвегией, для соединения с норвежскою телеграфного сетью, окончена в течение одного года на протяжении около 1000 вёрст.

Почтово-телеграфные отделения были открыты в селе Керети, селе Ковде, городе Коле, Екатерининской гавани и Печенгском монастыре; остался неоконченным лишь небольшой участок в 60 вёрст на восточной стороне Мурманского берега, к становищам Териберке и Гаврилову». Вскоре линия промыслового телеграфа была доведена и до Иоканьги.

А поскольку ещё в 1863 году было завершено строительство телеграфной линии «Архангельск-Санкт-Петербург», проложенной вдоль почтового тракта, то отныне Александровск имел надёжную телеграфную связь с северной столицей, правда, дальним, окольным путём.
Ещё в первом годовом отчёте императору за 1893 год А. П. Энгельгардт проявил определённую дальновидность, настаивая на организации рейсов к устью реки Печоры с тем, чтобы шире использовать огромные природные ресурсы этого богом забытого края.

Летом 1894 года, из-за тяжёлой ледовой обстановки в Арктике, губернатор отправился на Печору окольным путём. Сначала на частном пароходе купца Н. Шарвина он отправился в Мезень, а оттуда его путь проходил по недавно устроенному почтовому тракту в селение Усть-Цильма, расположенное в среднем течении реки Печоры, с большими трудностями преодолев 506 вёрст.

Отсюда на небольшом частном пароходе он спустился в устье полноводной реки, детально изучая местную обстановку. В селе Куя, находящемся недалеко от океана, он пересел на пароход «Норденшельд» купца Сибирякова, на котором за пять суток и достиг Архангельска. В пути губернатор познакомился с судовыми журналами за последние 10 лет, когда пароход совершал регулярные рейсы в устье Печоры, и они окончательно убедили Энгельгардта в необходимости скорейшего учреждения «срочных пароходных рейсов» на печорской линии.

Энгельгардт удивительно целеустремлённо шёл к решению поставленной им задачи. Помимо писем министрам внутренних дел и финансов он направляет в конце 1893 года «представление» управляющему Морским министерством, в котором пишет, что с конца 1820-х годов в Печорском заливе и в устье самой Печоры не производились гидрографические работы. Между тем мелководный бар, который нужно было преодолевать судам, чтобы пройти с моря к первому крупному селению - Куе, изменчив и опасен.

Александр Платонович просил управляющего министерством использовать, ввиду важности работ, охранный крейсер «Вестник» и паровую шхуну «Бакан» для размещения на них гидрографического отряда, чтобы приступить к промерным работам уже весной следующего года. А на лето учредить в устье Печоры наблюдательный пост для установки предохранительных знаков и наблюдения за ними. Наконец, он предлагал организовать лоцманскую артель, для которой «найдутся достаточно желающих поступить в артель привычных к мореплаванию местных жителей».

Просьба архангельского губернатора была удовлетворена, и уже в отчёте за 1894 год он кратко подводил итоги огромной работы, сделанной в течение лета: «Офицеры означенных судов произвели промеры Печорского бара и самой реки Печоры до селения Куй и нанесли результаты своих исследований на карты, которые уже отпечатаны».

Мы же особо отметим: эту ответственную работу возглавил известный гидрограф А. И. Вилъкицкий.

В навигацию 1895 года эти рейсы стал совершать иркутский купец 1-й гильдии А. М. Сибиряков на своем судне «Норденшельд».

С приобретением же Архангельско-Мурманским срочным пароходством в 1895-1896 годах шести новых современных судов начала стабильно работать новая линия: Архангельск-устье реки Печоры с заходом на Новую Землю и Мезень, что сразу же стабилизировало экономическую обстановку в европейском секторе Арктики и многие проблемы, что называется, были «сняты с повестки дня».

Мы же отметим ещё одно важное обстоятельство - в эти годы широким фронтом шло масштабное строительство Сибирской железнодорожной магистрали, рельсы для которой быстрее и дешевле всего было доставлять из Англии морем к устьям сибирских рек.

Поэтому в декабре 1897 года на заседании Комитета Сибирской железной дороги министром финансов был «возбужден вопрос» о необходимости исследования арктических морей. Несколько ранее была образована Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана во главе с А. И. Вилькицким и в Англии было заказано гидрографическое судно, получившее имя «Пахтусов». Летом 1898 года гидрографическое судно впервые вышло в Арктику для исследования морских путей, ведущих к устьям Енисея и Оби. К концу того же года на судостроительном заводе в Ньюкасле ожидался спуск на воду ледокола «Ермак». А 23 декабря 1898 года губернская газета сообщала: «Адмирал Макаров уведомил Императорское Русское Географическое общество, что в начале 1899 года он отправляется на ледоколе "Ермак" в Карское море и Ледовитый океан с целью доказать возможность морских сношений с этим краем в течение круглого года».

Как выяснилось, А. П. Энгельгардт был лично знаком с адмиралом С. О. Макаровым и состоял с ним в переписке. Автору этого очерка в своё время удалось обнаружить одно из писем адмирала архангельскому губернатору.

Из документов областного архива и местной печати хорошо видно, что Александр Платонович Энгельгардт оказывал всяческое содействие в проведении гидрографических работ в арктических морях, понимая всю важность этих научных исследований.

Отметим также, что ледокол «Ермак», осуществивший первую проводку судов к устью Енисея в 1899 году, прожил долгую и славную жизнь: более 60 навигаций верой и правдой служил он России в Арктике, став поистине легендарным кораблём, «дедушкой» русского ледокольного флота.

К сожалению, потомки не смогли сохранить его и поставить на вечную стоянку в одном из портов страны - в середине 1960-х годов он был разрезан на металлолом.

Энергичного и дальновидного архангельского губернатора в его смелых начинаниях активно поддерживали такие видные государственные деятели того времени, как С. Ю. Витте и С. О. Макаров, крупные столичные чиновники, учёные, многие предприниматели. Своими ясными, логичными, хорошо аргументированными проектами он умел убеждать в правоте и целесообразности своих действий и обоих императоров - Александра III и Николая II, благосклонно относившихся к беспокойному и заботливому северному губернатору, что предопределяло успех намечаемых им мероприятий.

Вот так же успешно удалось решить ему, причём в кратчайший срок, ещё одну, и весьма важную, проблему - провести телеграф на Печору, в село Усть-Цильму, которое в 1895 году было соединено телеграфной связью с губернским городом.

Летом 1894 года губернатор организовал хорошо продуманную экспедицию на Новую Землю. Сначала парусное судно доставило в Малые Кармакулы плотников и печников, а заодно и 120 кубических саженей дров.

Затем с группой ближайших сотрудников отправился туда 5 июля на пароходе «Ломоносов» и сам Энгелъгардт. В каютах 3-го класса ехали 38 новых поселенцев - самоеды из Мезенского и Печорского уездов, снабжённые одеждой, скорострельными ружьями и орудиями для ведения промыслов. На палубе был закреплён разобранный сруб дома для проживающих на Новой Земле иеромонаха и псаломщика, на что Священный Синод отпустил 5000 рублей. В трюмах находился годовой запас продовольствия «для всех прежних и новых поселенцев» и несколько новых лодок. Были на пароходе и несколько десятков ездовых собак.

9 июля пароход встал на якорь в 100 саженях от берега, где расположилось становище Малые Кармакулы. Вот как об этом рассказывал сам Александр Платонович в своей книге «Русский Север»: «У входа в гавань Малые Кармакулы ясно вырисовывается крест, стоящий на высоком утёсе. При нашем входе в гавань грянул пушечный выстрел - один, другой; это приветствуют нас обитатели Новой Земли. На берегу у пушки суетятся самоеды, в стороне виднеется высокая фигура иеромонаха Ионы, а псаломщик, исполняя обязанности бомбардира, запаливает пушку, которая бог весть как сюда попала.. .»

Александр Платонович посетил и становище, расположенное у входа в пролив Маточкин Шар. Правитель канцелярии Сидоренко, сопровождавший губернатора, принял у самоедов всё, что они добыли за минувший год; то же самое было сделано и в Малых Кармакулах.

Общий порядок расчёта с самоедами, введённый князем Голицыным, продолжал соблюдаться, и колонисты были довольны этим.

Доставив на Новую Землю большую группу самоедов и видя, что в этих условиях у них могут возникать трудности в организации промыслов, губернатор решил образовать третье поселение. Для этих целей несколько южнее Малых Кармакул очень удобной оказалась губа Белушья, куда было предположено перевести несколько семей самоедов, но для этого следовало вначале провести промерные работы и решить вопрос с Мурманским товариществом о заходе судна в губу Белушъю. Но этот план А. П. Энгельгардта был реализован только через несколько лет.

Читать продолжение

Роль архангельских губернаторов в закреплении за Россией западного сектора Арктики