Читать предыдущую часть

Добравшись таким сложным путём до Печоры, Н. Д. Голицын со своими спутниками совершил плавание по этой полноводной реке до самого её устья, посещая большинство селений, знакомясь с крестьянским бытом и местными промыслами. Губернатор внимательно всех выслушивал, по ходу поездки принимая решения, которые требовали немедленного «удовлетворения».

В своей «Записке» губернатор впоследствии писал: «Если оказать содействие сообщению печорцев с Архангельском через океан и дать возможность завести пустозерцам морские суда для промысла зверя на Новой Земле, а также для вывоза сёмги и прочих продуктов рыболовства морем в Архангельск, то всё это значительно оживило бы торговлю и подняло благосостояние края».

В Архангельск Н. Д. Голицын и сопровождавшие его лица возвратились морем на пароходе, поджидавшем их в устье Печоры.

В начале 1890-х годов Архангельско-Мурманское срочное пароходство обзавелось шестью новыми современными пароходами, и с тех пор ежегодно один из них дважды совершал плавание в устье реки Печоры, одновременно посещая и становище Малые Кармакулы на Новой Земле.

Немало добрых дел совершил заботливый губернатор и в самом Архангельске, но это тема отдельного рассказа.
5 июня 1893 года губернская газета сообщила, что «Архангельский губернатор князь Н. Д. Голицын, за назначением Калужским губернатором, сего числа управление губерниею сдал вице-губернатору, Действительному Статскому Советнику Извекову».

Но не сразу отбыл Николай Дмитриевич Голицын в Калугу. Он задержался в Архангельске ещё больше чем на месяц, неспешно и обстоятельно прощаясь с людьми, с которыми довелось ему работать многие годы.

4 июля был устроен, с истинно русским размахом, прощальный обед в зале Коммерческого собрания (ныне это Марфин дом, что стоит на проспекте Чумбарова-Лучинского).

18 июля 1893 года Н. Д. Голицын покидал с семейством Архангельск. На пристани, где его ожидал пароход, под звуки военного оркестра, собралось много людей, желающих проститься с заботливым губернатором; некоторые из жителей сопровождали бывшего губернатора до Двинского Березника.

Считаю, что нужно кратко напомнить читателю о его дальнейшей судьбе.

В 1897 году князь Голицын был назначен тверским губернатором, в 1903 году стал сенатором. В ноябре 1915 года, в разгар Первой мировой войны, он становится членом Государственного Совета и вскоре возглавляет Комитет по оказанию помощи русским военнопленным, находящимся на территории воюющих против России стран. И везде проявляет себя с самой лучшей стороны.

19 ноября 1916 года стареющий 67-летний князь Н. Д. Голицын был назначен председателем Совета Министров - на высший пост исполнительной власти России.

После Февральской революции 1917 года Временное правительство Керенского образовало Чрезвычайную следственную комиссию, когда были преданы суду только высшие сановники павшей империи - первых трёх классов петровской «Табели о рангах», а сами арестованные содержались в Петропавловской крепости.

После Октябрьской революции Н. Д. Голицын не покинул Россию, а остался в Петрограде, где он несколько раз подвергался арестам уже в советское время.

А в феврале 1925 года, после очередного ареста, по постановлению ОГПУ на 75-м году жизни Николай Дмитриевич Голицын был расстрелян.

Так трагически завершилась жизнь одного из самых авторитетных архангельских губернаторов, пользовавшегося огромным уважением у жителей Северного края.

Спустя месяц после отъезда Н. Д. Голицына в Архангельск прибыл новый губернатор Александр Платонович Энгельгардт, в 1864 году окончивший юридический факультет Московского университета.

Уже через день, 19 августа 1893 года, он принимал в губернаторском доме местных чиновников, иностранных консулов, духовенство и других лиц, желавших представиться новому начальнику губернии. Александр Платонович обратился к собравшимся с речью, искренность которой произвела на всех большое впечатление:

«При отъезде из Петербурга я познакомился с моим предместником князем Николаем Дмитриевичем Голицыным. Он горячо хвалил местных деятелей, с похвалой отзывался о ваших трудах, о вашей готовности всеми силами содействовать развитию и процветанию края.

Из Петербурга я поехал сюда вокруг Норвегии (на пароходе «Ломоносов». - Г. П.), отчасти, чтобы повидаться с нашими консулами, с которыми придется иметь довольно оживлённые сношения, чтобы познакомиться с норвежскими рыбными промыслами, которые имеют много общего с нашими мурманскими промыслами, а главным образом, чтобы на месте лично познакомиться с бытом наших поморов, с положением наших промыслов на Мурманском берегу.. .»

В Гаммерфесте Александр Платонович пересел на административный пароход «Мурман», на котором и продолжил плавание. Первую остановку на Русской земле он сделал у самой границы, посетив православный храм Бориса и Глеба и возрождающийся Печенгский монастырь.

«В Коле, - продолжал губернатор, - на мою долю выпало открыть первую в этом городе больницу, снабжённую всеми необходимыми медикаментами, хирургическими инструментами и медицинским персоналом. Далее, по всему Мурманскому берегу, почти во всех значительных становищах, я видел церкви, часовни, больницы Красного Креста, видел сестёр милосердия, ухаживающих за больными, видел судью и полицейских чинов, переезжающих частью на пароходах, частью на лодках, не страшась бурных волн океана, от становища к становищу, чтобы быть там, где нужна их власть, их содействие...»

На редкость дальновидно поступил А. П. Энгельгардт, отправившись окольным морским путём к новому месту своего служения. Побывав в норвежских приморских городах, он смог ознакомиться с организацией рыбных промыслов у наших соседей, увидел, как проходила меновая торговля между норвежцами и поморами.

Но особый интерес у губернатора вызывало состояние дел на Мурманском берегу. Здесь, в прибрежных водах, вылавливалась основная масса рыбы, прежде всего трески, которой питались не только губернский город, но и население большинства уездов. От успеха мурманских промыслов зависело в те годы и экономическое положение самой губернии.

В Архангельск Александр Платонович приехал вдовцом, но жил всегда открыто, был очень общительным и гостеприимным человеком. Не обременённый семьёй, он всё свободное время уделял делам служебным, с первых же дней проявив удивительную трудоспособность и настойчивость в реализации намеченных им планов, и, что не менее важно, обладал редким даром находить в столичных ведомствах поддержку своим предложениям и проектам. При этом любое дело он стремился довести до конца.

Пожалуй, ни одному губернатору не удалось сделать так много, как Александру Платоновичу Энгельгардту.

В считанные дни Александр Платонович познакомился с общим состоянием дел в губернии. Наладив необходимые контакты с органами городского самоуправления, русским и иностранным купечеством, учебными заведениями и духовенством, он отправился в поездку по уездам.

Ознакомившись с положением дел в губернии, Александр Платонович вместе со своими ближайшими помощниками разработал обширную программу мер, «направленных к удовлетворению насущнейших нужд нашего края». Речь шла об упрочении и развитии колонизации Новоземельского архипелага, соединении телеграфом Архангельска с Колой и Мурманским берегом, об устройстве Онежского порта.

Первостепенное место в программе занимали меры по развитию путей сообщения в крае. Вот как писал он, на сей счёт в отчёте императору за 1893 год: «Для этого желательны и необходимы:

а) железная дорога, которая связала бы Северную Двину и Архангельский порт с остальною сетью русских железных дорог и с внутренними рынками;

б) постоянные пароходные сообщения между главными морскими и речными промысловыми пунктами и рынками, между Архангельском и прочими портами Белого моря, Мурманом, Печорою, Вайгачом и Новою Землёю; и

в) пароходство по Двине и Печоре».

Что касается узкоколейной железной дороги «Вологда-Архангельск», то её строительство было завершено осенью 1897 года, когда 17 ноября на станцию Исакогорка пришёл первый поезд. Никогда ещё в своей долгой истории Архангельск с таким истинно русским размахом не отмечал памятных событий, как день 17 ноября 1897 года.

В то же время А. П. Энгельгардт ставил вопрос о строительстве железной дороги «Петербург-Кемь». В одной из своих «Записок» он писал, что эта дорога «...будет иметь значение и в военном отношении, как облегчающая оборону Белого моря».

В1894 году вдоль западного побережья Белого моря начались изыскательские работы по определению трассы будущей железной дороги. Но вскоре по разным причинам дело застопорилось. И только спустя двадцать лет, с началом Первой мировой войны, эти работы приняли небывалый размах и железная колея в считаные годы подошла к побережью Кольского залива. Как тут не отметить дальновидность принимаемых архангельским губернатором решений.

Ещё осенью 1893 года, составляя «Записку» императору о необходимости скорейшего строительства железных дорог в губернии, Александр Платонович с глубокой убеждённостью говорил, что они будут способствовать и решению «исконних политических задач России». «С возрождением Севера, - писал он, - нет сомнения, русский военный флот появится в его незамерзающих водах, а вместе с тем, при каких-либо международных недоразумениях, голос России получит особое значение.

По Мурманскому берегу, по Рыбачьему полуострову имеется много омываемых тёплым течением Гольфстрим, никогда не замерзающих гаваней. По углублению и по своим размерам эти гавани могут вместить значительное количество самых больших военных судов, которые, в силу природных условий местности, могли бы всегда свободно выходить в открытый океан, чего наш флот не может делать в Балтийском и Чёрном морях».

Эта мысль не давала покоя Энгельгардту с тех пор, как он увидел незамерзающие гавани Кольского полуострова во время своего морского путешествия к новому месту службы. И он задался целью построить там военный порт.

Губернатор поручил командиру административного парохода «Мурман» К. Нюхалову, а затем гидрографу Е. Жданко произвести обследование подходящих для этой цели бухт и заливов. Но морские офицеры представили противоречивые сведения.

Решить спор помогла поездка по Северному краю летом 1894 года влиятельного тогда министра финансов С. Ю. Витте. Поездка эта имела благодетельные последствия для развития губернии. Он дал твёрдую гарантию, что будут выделены деньги на расширение морского и речных (по Северной Двине и Печоре) пароходств, проведение на Мурман промыслового телеграфа. Тогда же было решено преобразовать Архангельские шкиперские учебные курсы в Коммерческое училище с мореходным отделением при нём.

18 июня С. Ю. Витте в сопровождении губернатора и других лиц отправился на пароходе «Ломоносов» в свою поездку по северным морям, начав с традиционного посещения Соловецкого монастыря.

На Мурманском побережье С. Ю. Витте осмотрел несколько бухт, годных для обустройства военного порта. В итоге все пришли к заключению, что лучшим во всех отношениях местом является Екатерининская гавань, лежащая в Кольском заливе, в 15 верстах от открытого моря. Как показала дальнейшая жизнь, это было стратегически верное решение.

Проводив министра до норвежского города Вардё, губернатор на пароходе «Мурман» 30 июня вернулся в Архангельск. Екатерининская гавань явно пришлась по душе и самому Александру Платоновичу.

Уже летом того же, 1894 года в Екатерининской гавани начались строительные работы: сооружалась пристань, была построена узкоколейная железная дорога для развозки материалов, собирались дома для первой партии рабочих, прибывших на стройку.

Прошло три года - и среди сопок, окружавших Екатерининскую гавань, вырос обширный и на первых порах почти не заселённый посёлок из благоустроенных домов. А 24 июля 1899 года состоялось торжественное открытие нового города Александровска, названного так в память об императоре Александре III, скончавшемся пятью годами раньше.

Торжественное открытие города состоялось в присутствии великого князя Владимира Александровича, прибывшего на крейсере «Светлана». На рейде в этот памятный день находились: норвежский броненосец «Торденшельд», пароход морского ведомства «Пахтусов», пароход Мурманской промысловой экспедиции «Андрей Первозванный», административный пароход «Мурман», пароход «Император Николай II», прибывший из Архангельска с большим числом пассажиров, а также пароходы «Королева Ольга», «Ф. Чижов», «Трифон Печенгский» и «Сергей Витте», на которых прибыли из Вардё норвежские гости.

Освящение построенного храма состоялось ещё до прибытия великого князя, а 24 июля, по окончании литургии, при участии восьми священников и монастырских певчих, был совершён крестный ход по шоссейному спуску к пристани, где были, собравшись в парадной форме, все приглашенные на торжество открытия лица, и в том числе командир, офицеры и команда норвежского броненосца, консулы, члены научной экспедиции и корреспонденты русских и иностранных газет.

По прибытии великого князя с крейсера на пристань он был приветствован волостными старшинами Кольско-Лопарской и Мурманско-колонистской волостей, поднёсших хлеб-соль, после чего великий князь, в сопровождении генерал-адъютанта Васмунта и всех приглашённых, участвовал в крестном ходе при обратном следовании в церковь, где был отслужен молебен. Во время провозглашения многолетия императору Николаю II при звоне колоколов был произведён салют со «Светланы» и норвежского броненосца.

По окончании молебствия великий князь, выйдя на паперть храма, предложил губернатору Энгельгардту объявить высочайшее повеление об открытии нового города Александровска, после чего хор музыки с крейсера «Светлана» исполнил народный гимн при звоне колоколов и восторженных возгласах «Ура!» всех присутствующих, а затем морские команды прошли перед его высочеством церемониальным маршем.

После окончания парада и крестного хода с окроплением вновь сооружённых зданий водой великий князь осмотрел некоторые городские учреждения и место, предназначенное для устройства городского сада, причём его высочество имел редкий случай видеть больницу без больных, тюрьму без арестованных и школу без учеников.

В полдень на крейсере по приглашению великого князя состоялся завтрак, а в 4 часа пополудни, при салюте с судов и взрывах динамитных патронов с берега, при звуках пароходного марша со «Светланы» и раскатистых «Ура!» команд и всех присутствовавших, «Светлана» с великим князем покинула Екатерининскую гавань, направляясь в Архангельск.

Кольский уезд был переименован в Александровский, причём «город Кола обращен в безуездный город».

Обустройство небольшого порта, скромного по своим размерам, способствовало оживлению всей промышленной деятельности на Мурмане, хотя далеко не в тех размерах, на какие рассчитывали его устроители.

Читать продолжение

Роль архангельских губернаторов в закреплении за Россией западного сектора Арктики