Когда тебе девятнадцать, а твою землю топчет враг, хочется быть вдвое старше, вдвое сильнее. Время учебы в летной авиаэскадрилье, где Николай Рыннов проходил подготовку по курсу пилота, хоть и было сокращено до предела, тянулось для него бесконечно долго.

В 5-м отдельном авиаполку ГВФ, куда он прибыл в середине лета 1943 года, задержался недолго. Вскоре получил направление в 17-й гвардейский штурмовой авиаполк, воевавший на Кольском полуострове. Вместе с По-2 его приписали к штабу для выполнения специальных заданий.

...Во второй половине дня Рыннова вызвали к командиру:

- Немедленно вылетайте в распоряжение начальника разведотдела авиадивизии, - распорядился тот.

- Есть вылетать немедленно в распоряжение начальника разведотдела авиадивизии! - повторил приказ Николай.

В прифронтовой поселок, где размещался штаб дивизии, Николай прилетел под вечер. Поставил свой маленький самолет в капонир и направился в штаб, размещавшийся в бетонированной трубе, проложенной под аэродромом.

Доложился начальнику разведотдела. От него получил задание: наша разведгруппа оказалась в очень тяжелом положении - немецкие пеленгаторы засекли координаты ее радиостанции. Вражеское кольцо сжимается с каждым часом. Единственная возможность, спасти разведчиков - скрытно перелететь через линию фронта, сесть на ближайшем озере и взять их на борт.

Подполковник подошел к висящей на стене карте:

- Вот это озеро, - показал он на продолговатое голубое пятнышко.

Николай открыл свой планшет, отыскал озеро и, достав карандаш, хотел, было, сделать отметку.

- Нельзя! - строго предупредил начальник разведотдела. - Запомните.

- Есть запомнить, товарищ подполковник! - виновато улыбнулся Рыннов.

- На берегу озера со стороны вот этой сопки увидите костер. Пройдете на малой высоте курсом ста восемьдесят, и, если с земли вам подадут сигнал - три ракеты: красная, красная, зеленая, - тогда садитесь.

Этот полет в глубокий тыл врага для Рыннова был первым. Ночь стояла темная, на редкость теплая. Шел слабый снежок. Горизонт и сопки просматривались далеко.

Самолет забирался все выше и выше. Где-то здесь, впереди, Западная Лица - по ней проходит линия «фронта: на левом берегу - немцы, на правом - наши.

Впереди мелькнул огонек. Чуть в стороне - второй, третий. Вот он, фронт. Николай выключил двигатель. Стало непривычно тихо. Река белой лентой промелькнула внизу и затерялась среди темных сопок. Ни единого выстрела. Линия фронта осталась позади.

Земля быстро неслась навстречу. До нее оставалось несколько десятков метров. Николай включил зажигание, мотор взревел, и самолет легкой птицей понесся над самой землей.

Внизу вспыхнул слабый огонек. Пилот доразвернул самолет и полетел над центром озера. Навстречу метнулись одна за другой две красные и одна зеленая ракеты. По-2 почти отвесно пошел вниз.

Из леса, утопая в снегу, бежали люди. Спотыкались, падали, вставали и снова бежали.

Николай, не выключая зажигания, выпрыгнул из самолета. Где-то совсем рядом, по ту сторону сопки слышались выстрелы и лай собак.
Забыв об осторожности, Николай бросился навстречу бегущим:

- Быстрее! Быстрее в машину...

Помог разведчикам кое-как втиснуться в самолет и пошел на взлет. Маленький По-2 нехотя побежал по глубокому сырому снегу. Вот уже приблизился противоположный берег озера, а самолет все не отрывался от поверхности. Мокрый снег налипал на лыжи и не давал машине взлететь.

Только этого не хватало... Николай прибрал газ, стал снова заруливать в конец озера.

Новая попытка взлететь не дала результата. А стрельба со стороны сопок все нарастала и придвигалась ближе к озеру.

Убрав газ, Николай выскочил на плоскость и крикнул пассажирам:

- Немедленно выбрасывайте груз за борт! Иначе не взлетим!

- Нельзя! - ответили ему. - Без этого снаряжения не имеем права возвращаться на базу!

- Я вам приказываю! - горячился летчик. Но разведчики стояли на своем.

- А! - безнадежно махнул рукой Рыннов и снова метнулся в кабину.

«Наверное, действительно нельзя! - подумал он. - Сейчас несколько раз прорулю по одному и тому же следу, накатаю его - и взлечу. Не может быть, чтобы не взлетел».

Не обращая внимания на трассирующие струйки, прорезывавшие воздух, стал накатывать след.

Пробег, поворот, еще пробег. Самолет челноком сновал с одного конца озера в другой, пока не накатал сносную колею.

Отрулив в дальний угол озера, Николай дал полный газ. По-2 - сначала нехотя, затем все уверенней - стал набирать скорость. Тяжело оторвался от земли, перетянул через сопку и, поднимаясь все выше, лег на обратный курс.

Внизу метались немцы. Стреляли ему вдогонку, но самолет уже стал недосягаем.

Только под утро вернулся Рыннов на базу. Начальник разведотдела встречал пилота на аэродроме...

- Молодец, товарищ Рыннов! Мы, признаться, сильно переживали за исход твоего полета. А тут еще снегопад, видимость плохая.

- Все в порядке, товарищ подполковник, - улыбнулся Николай.

- От лица службы объявляю вам благодарность!

- Служу Советскому Союзу! - отчеканил Рыннов, вытянувшись по стойке «смирно».

...Николай Ильич Рыннов и после войны остался в рядах Кольских авиаторов. Много лет работал пилотом. С возрастом пришлось перейти на «земную» работу - стал диспетчером в службе движения, потом руководителем полетов.

Сейчас Николая Ильича уже нет в живых. Несколько лет назад мы похоронили его вблизи аэродрома, с которого он летал на боевые задания во время Отечественной.

Его супруга Александра Васильевна и сын Николай продолжают дело, которому посвятил жизнь Николай Ильич. Оба они трудятся в Мурманском аэропорту: Александра Васильевна - радиооператором, Николай - радиотехником.

* * *
Война застала Михаила Васильевича Карабанова далеко на юге. Там, в школе высшей летной подготовки ГВФ, он учился управлять самолетом ПС-40. Только в октябре закончил Михаил курс обучения и незамедлительно выехал в Вологду, куда из Ленинграда было эвакуировано Северное управление ГВФ. Встретил там своего командира Василия Яковлевича Бадюлина, получил от него приказ - принять самолет Р-5 и вылетать на Север: на Кольском шли ожесточенные бои.

Летать Карабанову приходилось много. В основном он выполнял задания командования 1-й смешанной авиационной дивизии, которая входила в состав ВВС 14-й армии.

Очень скоро за Карабановым укрепилась репутация мастера ночных полетов в тыл врага. Ему поручали самые сложные и ответственные задания. Да и вряд ли кто лучше его знал эти места. Вот когда пригодились «университеты», пройденные вместе с Павлом Овчинниковым!

Впрочем, бывают ли такие знания, которым в конце концов не находится применения?

...Вечером Михаила вызвали в штаб дивизии. Быстро шагал он мимо ручья к командному пункту, укрытому под землей. Крепкий мороз изукрасил блёстками снег, а ясное небо - зеленоватыми сполохами северного сияния.

Привычно пригнувшись у входа, Карабанов опустился под низкие своды. Как положено, отрапортовал о своем прибытии. Начальник штаба принял рапорт, а потом, поздоровавшись, пригласил пилота к карте:

- Вот здесь, в фиордах Норвегии, находится наш разведывательный отряд. В два часа ночи вас ждут. На берегу вот этого озера будут разложены два костра. Подойти необходимо с южной стороны на малой высоте. Сбросить груз - снаряжение и продукты. Учтите, рядом вражеский гарнизон. Все ясно?

- Так точно, товарищ подполковник!

- Выполняйте приказ! - И добавил с теплотой в голосе: - Успеха вам, Михаил Васильевич.

Когда Карабанов вышел на улицу, небо над поселком было перечеркнуто стрелами прожекторов. Высоко и, казалось, очень медленно в сторону Мурманска ползли вражеские самолеты.

Гулко прозвучали выстрелы крупнокалиберных зенитных орудий. Залились надсадно автоматические скорострелки и зенитные пулеметы.

В этом грохоте затерялся гул мотора карабановского ПР-5. Вместе с Михаилом на задание вылетел его бортмеханик Владимир Арнаутов.

Линию фронта пересекли на высоте две тысячи метров. По самолету не стреляли. Это было удачей, если учесть, какая ясная выдалась ночь. Внизу плыли скалистые сопки. Все вокруг было спокойно, словно в мирные дни. Михаил на какие-то минуты расслабился. Вдруг прямо по курсу самолета хлестнула огненная струя - со стороны моря на ПР-5 выходили «мессеры».

Отдав ручку управления от себя, Карабанов бросил самолет вниз. По крутой спирали понеслась машина к земле. Из пике пилот вывел ее над самыми верхушками сопок. Шел на бреющем долиной между скал. И лишь убедившись, что ушел от «мессершмиттов», вновь стал набирать высоту.

С земли ударили зенитные орудия. Михаил понял - нарвался на огневую точку, которая охраняла подступы к аэродрому. Он увидел, как внизу замелькали огоньки, затем в небо взмыла пара самолетов. И снова помог умелый маневр - Михаил прижал машину к земле, повел ее укрывая в складках местности.

Вот и озерцо. На берегу его должны гореть костры. Но безлюдны и темны берега. Лишь далеко, километрах в десяти от озера, на самом берегу моря мелькают огоньки. Это не те огоньки, которые напряженно выискивал глазами Михаил Карабанов. А озерцо - никаких сомнений - то самое, которое указал на карте начальник штаба.

Михаил делает над ним крутой разворот и вдруг ясно видит, как там, на его берегу, робко вспыхивает еле заметный огонек костра, потом другой. Бортмеханик Арнаутов ждет команды. Михаил поднимает руку. Это знак приготовиться.

Рука резко опускается вниз, и летят в ночную бездну надежно упакованные мешки с продуктами и снаряжением. Еще один круг над озером.

Покачав самолет с крыла на крыло, Михаил уводит машину в обратный путь.

«Задание выполнено!» - доложит он командованию дивизии ранним утром.

А через несколько дней снова ночной полет в глубокий тыл врага. На этот раз на борту самолета десантники - морская пехота. Это сущие дьяволы: врагу от них никакой пощады. В тылу у фрицев бывали не один раз.

- Вам, товарищ летчик, скучно с нами не будет. Если что - увидите, почему нас мать в тельняшках родила, - сказал один из них перед посадкой в самолет.

- Что-то я не вижу на вас этих тельняшек?..

- Они у мичмана в каптерке. Для парада бережем.

Понравились Михаилу эти отчаянные ребята, надежные, видно, парни.

Ночь окутала землю. Карабанов наблюдает за посадкой моряков. Вот занял место последний. Бортмеханик закрывает дверцу. Лениво поворачивается винт. Раз, другой, третий, и ночную тишину разрывает надсадный рев мотора. А через несколько минут глухая ночь проглатывает самолет.

Незамеченными пересекли линию фронта. Чужая земля дала знать о себе сразу. Здесь почти совсем не было светомаскировки. В деревнях горели огни. Автомашины двигались, освещая фарами дорогу. Свет был отличным ориентиром.

Вот и те места, где необходимо высадить десант. Лес, озера, лес. Все покрыто снегом. Садиться, не зная, что там, внизу, не так-то просто. Самое главное - не поломать самолет.

Нервы напряжены до предела. Михаил прибирает газ, машина несется низко над озером. Ниже, еще ниже. Вот самолет коснулся лыжами поверхности замерзшего озера. Скорость все меньше и меньше. Лыжи все глубже проседают в глубокий и рыхлый снег.

Не выключая мотора, Карабанов отдает команду выгружаться. Десантники один за другим спрыгивают вниз. Оттуда кричат что-то, размахивая руками. За гулом мотора ничего не слышно. Один из моряков торопливо поднимается в кабину, кричит на ухо Карабанову:

- Полундра! Под снегом вода! Лыжи могут примерзнуть!

Михаил сориентировался мигом:

- Разгружаться на ходу. Рулить буду на малой скорости, а вы постарайтесь побыстрее, братишки...

Считанные минуты ушли на окончание операции. Когда навьюченные тюками люди потянулись цепочкой к лесу, самолет Карабанова исчез в темноте.

...Всю войну провоевал Михаил Васильевич Карабанов в Кольском небе, защищая родной край. Родина высоко оценила заслуги пилота, свидетельством тому - многочисленные ордена и медали.

...Монотонно ревет мотор. Ночь темная, тревожная. Внизу под крылом самолета тянется бесконечный лес, мелькают черные пятна озер. Полнейшее безлюдье. Но с приближением к передовой появляются огни, становится заметным движение.

Небо прорезает луч прожектора. К нему присоединяются второй, третий. Яркий сноп света ползет к самолету Арензона, потом уходит в сторону.

Борис сбрасывает высоту и дальше летит вдоль продольной оси озера. За озером наша земля, оккупированная гитлеровцами. Земля, над которой в мирные дни пилот летал десятки раз.

Всего полсотни километров - и самолет у цели. Там, в лесном массиве, его ждут партизаны. Борис передаст им боекомплекты, оружие, заберет донесение и - домой. Кажется, не так уж это сложно: туда и обратно. Да и не впервой.

На противоположной стороне озера деревушка. Точнее, несколько рыбацких домиков. Когда-то здесь гостеприимные хозяева угощали его ухой. Интересно, есть ли сейчас в них кто-нибудь? Кажется, есть! Вон мерцает огонек. Должно быть, забыли занавесить окна. Или не боятся налета?

Борис снижает самолет, прижимает его к воде, идет на посадку. Пробежав несколько десятков метров, «шаврушка» останавливается.
Жилище рыбаков отсюда далеко. За лесистой косой его не видно. Борис прибавляет газ, и «шаврушка» послушно вползает в узкую заводь - удобное укрытие.

Сейчас из-за кустов должны просигналить фонариком - две точки, два тире. Борис старается подруливать как можно медленнее. Почему же нет условных знаков? Еще ближе, еще... Неужели там затаился враг?

Выключен мотор. «Шаврушка» мягко ткнулась в прибрежный песок. Борис с пистолетом в руке осторожно вылез из кабины, закрепил самолет.

Вокруг все та же мертвая тишина. Прошло полчаса. Скоро будет светать. Надо что-то предпринимать. Борис поднимает повыше голенища сапог и начинает выносить оружие и снаряжение на берег.

Жарко. По лицу течет пот. Он снимает шлем и вдруг ясно слышит гул мотора. Оборачивается. По озеру идет лодка. И, судя по всему, прямо сюда, к самолету. Неужели немцы? Подгоняемый этой мыслью, Борис спешно переносит оставшееся оружие и прячет его под развесистыми лапами ели.

«Оружие фрицы сразу не найдут, - подумал он. - А я, в случае чего, успею взлететь».

- Здравствуйте, товарищ!

От неожиданности Борис вздрогнул. Рука невольно потянулась к пистолету.

- Здравствуйте...

Рядом двое в маскхалатах.

- По нашим сведениям, фашисты знают, что вы прилетаете сюда. Этот пакет передадите командиру. Место следующей встречи сообщим дополнительно.

Борис показал, где спрятано оружие. Из кустарника вышло еще несколько партизан. Быстро разобрав груз, они скрылись так же внезапно, как и появились. А те двое, видимо связные группы, помогли развернуть «шаврушку» и стояли, ожидая, когда пилот поведет ее на взлет. Но не успел Борис завести двигатель, как невдалеке раздалось тарахтенье движка: за узкой длинной косой, отделявшей самолет от противоположного берега, шел фашистский катер. Стоит ему обогнуть лесистую косу, и немцы непременно обнаружат самолет.

В небо взметнулись одна за другой ракеты, осветив все вокруг. Надо взлетать, а двигатель, как назло, не запускается. Через две-три минуты будет поздно!

Пальцы нервно скользнули по лапке магнето. Мотор чихнул и взревел.

- До свидания, товарищи!

Борис дал газ, «шаврушка» метнулась на взлет. Вслед ей раздалась запоздалая пулеметная очередь. Но самолет был теперь вне опасности.

Летал Арензон смело. Выполнял, как правило, самые трудные задания. Не раз чудом уходил от смерти. Выручало летное мастерство.

А погиб нелепо: наш дозор принял «шаврушку» за вражеский самолет. Похоронили Бориса Давыдовича Арензона на петрозаводском кладбище рядом с аэродромом, чтобы днем и ночью мог слышать он, как гудят самолеты.

Окончание читать здесь

 Всё начиналось с «Шаврушки»