Зрительный зал набит битком.

Яркий свет прожекторов заливает сцену. Все торжественно-празднично. Только что закончился доклад о сороковой годовщине аэрофлота. Оглашены приветственные адреса. А теперь - праздничный приказ.

«...За долголетнюю и безупречную работу в системе Гражданского воздушного флота инженеру Мурманского аэропорта товарищу Соколову Алексею Михайловичу объявить благодарность и наградить его нагрудным знаком «Отличник аэрофлота...»

Вспыхивает гром аплодисментов, когда из последних рядов поднимается пожилой сухощавый мужчина. Он идет чуть ссутулясь, растерянно поправляя на ходу поседевшие волосы. У стола президиума останавливается и замирает, как солдат по стойке «смирно!».

Командир прикалывает к груди Соколова золотой значок и крепко жмет его узловатую, натруженную руку.

Зал рукоплещет.

Даже издали заметно, как от волнения у Алексея Михайловича бегает в горле непослушный кадык.

Затем он поспешно возвращается на свое место.

А начальник штаба называет имена других ветеранов, кто все эти годы верой и правдой служил нашей славной авиации.

В ушах Алексея Михайловича непонятный шум. От нахлынувших чувств он закрывает на минуту глаза и погружается в воспоминания.

Странно, но сейчас аплодисменты чем-то напомнили ему стук железнодорожных колес. И кажется - он уже не в зрительном зале, а в вагоне поезда, который уносит его куда-то в прошлое, то ускоряя, то замедляя бег.

«Так-так! Так-так!» - гремят аплодисменты.

«Так-так! Так-так!» - отбивают колеса.

И он уже не инженер Соколов, а просто Алешка, вологодский паренек, прикованный к вагонному окну.

Мелькают леса, озера. Мелькают незнакомые поселки, железнодорожные разъезды.

Деревенскому мальчишке все это интересно, все на диво.

«И откуда здесь столько озер? - думает Алешка. - А вот лес здесь какой-то чудной: деревья, как малыши-первоклашки, низенькие да худые, не то что у нас».

Старшая сестра Мария, которая везет с собой Алешку в Заполярье, только улыбается:

- И чего ты там прирос к окошку? Ишь невидаль какая?

- И впрямь невидаль, Маруся. Уж больно места у вас чудные. И день почему-то без конца. Глянь, солнце-то все гуляет - домой не загнать. И когда только оно спит?

- Это у нас, Алеша, сейчас полярный день. А придет зима - заберется оно в берлогу на спячку и надолго забудет о людях.

- Чудно.

- А знаешь, Алеша, какие у нас горы? Высокие-высокие! Под самое небо. А вершины лысые, облизанные. Это их ветер облизал.

- А далеко до этих Хибин-то? - с нескрываемым любопытством спрашивает мальчишка.

Он верит, что Хибины и впрямь небо подпирают и похожи на того лысого дядьку, что сидит напротив, упершись головой в верхнюю полку.

- Совсем немного осталось...

...Горы встали перед Алешкой словно из-под земли. Сначала они мелькнули в перелеске за поворотом, а потом огромные немые великаны побежали рядом с поездом.

Алешке особенно нравится наблюдать за тем, как ватные облака невесомо блуждают по горным склонам, то спускаясь в ущелье, то снова влетая на самые макушки. А потом облака торопливо уплывают на юг.

Алешке казалось, что эти небесные странники непременно приплывут в его деревню и увидят его маму. А он теперь не увидит ее долго-долго.

...Старенький пузатый автобус доставил их из Хибиногорска в горняцкий поселок.

Утром на семейном совете Павел, муж сестры, разглядывая Алешкину «богатырскую фигуру», спросил:

- Ну и что будем делать?

- А буду этот... апатит... добывать.

- Что ж, вполне разумно. Вместе теперь будем ходить на рудник. А пока - на курсы запишись, специальность получи.

Но не суждено было Соколову стать горняком. В самый разгар учебы его вызвали в горком комсомола:

- Направляем вас по комсомольской путевке в Гражданский воздушный флот. Будете работать в Кировском аэропорту. Думаем, доверие оправдаете...

Алексей не сказал ни слова. Раз надо - значит надо. Так нежданно-негаданно судьба связала Соколова с авиацией.

Да! Прошло с тех пор тридцать с лишним лет. Было в жизни всякое: и плохое и хорошее. Начал мотористом на фанерной «шаврушке». Сейчас - инженер по обслуживанию вертолетов.

Трудовой день у Соколова наступает раньше, чем у других работников аэродрома. Каждое утро он обходит стоянку вертолетов, как обходит врач своих пациентов. Что нового? Как самочувствие перед полетом?

Он, инженер Соколов, должен проверить каждую машину, каждый агрегат, каждый болт. Огрубевшие пальцы не чувствуют раскаленного холода стали.

Они просто привыкли забывать и о боли, и о лютом морозе. Привыкли, независимо от обстоятельств, готовить техническую часть быстро и надежно.

Чтобы вертолет ушел в очередной рейс точно. Каждую задержку по вине бригады Соколов считает чрезвычайным происшествием.

- Алексей Михайлович, что-то с мотором не в порядке, - подходит к нему авиатехник Довжик.

- Что такое?

- Недодает обороты.

Довжик хорошо знает, что Соколов сейчас, как всегда, нахмурит брови, посмотрит на часы и молча поспешит к неисправной машине. Технику, при всей его смышлености и опытности, такие сложные дефекты не по силам.

И тут мозолистые, крючковатые пальцы инженера не уступят по пластичности и виртуозности пальцам хирурга.

Мотор... Свечи... Проводка...

- Стой! Кажется, здесь! - словно боясь вспугнуть кого-то, шепчет Соколов, снимая колодки магнето. - Так и есть, пробило коллектор. Быстро в расходку!

Неси новые колодки!

Стрелки подвигаются к десяти. Времени до вылета совсем мало.

Забравшись под капот мотора, Алексей Михайлович ловко орудует то ключом, то отверткой. Он совсем не чувствует, как стальной ключ прилипает к руке.

И только позже, закончив ремонт, он, может быть, заметит на холодном инструменте пристывший лоскут кожи. Ведь на душе в эту минуту радостно и тепло. Приятно, что и сегодня, как и вчера, ты не подвел друзей-пилотов, что они могут вовремя, со спокойным сердцем идти выполнять задание.

...И снова в ушах стук колес. Он нарастает стремительно, откуда-то издалека.

Перед глазами - маленькая вологодская деревушка и знакомый дом под тесовой крышей.

И вот его мать. Такая же, как 30 лет назад, в минуту расставания, - заплаканная, растерянная.

- Алешенька! Куда же ты? - слышит он родной голос.

Он что-то хочет сказать, крикнуть, но не может. А поезд с грохотом проносится дальше...

Зал гудит, рукоплещет. Закончена торжественная часть. Председательствующий объявляет:

- Сейчас, товарищи, приглашаем всех на бал!

- Пойдем, Алеша, потанцуем и мы, - предлагает жена.

- А удобно ли будет?

- Удобно, Алеша, удобно! Ведь сегодня твой праздник!

Потому что мы пилоты...