Одновременно со структурной перестройкой порта шла борьба в «верхних эшелонах власти»: специалисты считали, что в центре несколько перегнули палку с банкротством порта.

И что Федеральное управление превысило свои полномочия, так как вопрос о несостоятельности порта вправе был вынести суд по искам кредиторов, но никак не ведомство. Да и коэффициент ликвидности позволял порту балансировать на плаву. Роскомрыболовство на правительственном уровне пыталось оставить Мурманскому рыбному порту ранг государственного предприятия. И это удалось - весной 1996 года приватизация порта была отодвинута еще на год. Под надзором областного управления по несостоятельности (банкротствам) портовики обязаны были улучшить технико-экономические показатели. Управляющим порта оставался В.В.Кусков. Узаконивались происшедшие в порту структурные изменения. К вышеперечисленным отдельным структурам присоединился сольсклад, на базе плавмастерской было образовано судоремонтное АО «Аква-Кола-сервис». В состав порта вошла нефтебаза, отказались от акционирования портофлота, ведь без собственных буксиров не обойтись... Контрольные пакеты акций вычленявшихся акционерных обществ принадлежали порту.

Как уже понял наш читатель, все это время редакция «Рыбного Мурмана» держала руку на пульсе событий, происходящих как в порту, так и вокруг него. Отслеживалась вся возможная информация, поступающая от портовиков и рыбаков, из кабинетов областной администрации и «Севрыбы», от депутатов и «ходоков» в Москву. Год, отпущенный порту для оздоровления финансового положения, истекал. Стабилизации, как таковой, не произошло.

Теперь судьбу порта стали решать областные власти - территориальное управление по делам несостоятельности, комитет по управлению имуществом, департамент по рыболовству. Предлагалось отдать на откуп котельную, нефтебазу, содержание и развитие которых, по мнению представителя госимущества, порту не по карману. Надеяться на рост объемов переработки рыбопродукции не приходилось - норвежские бизнесмены заявили, что готовы принимать не только мурманскую треску, но и обрабатывать сельдь с путассу на своих причалах. Как реально можно было в таких условиях помочь нашим портовикам? Прежде всего, взять в муниципальную собственность ведомственный жилищный фонд, содержание которого обходилось в астрономические суммы. Но до 1998 года городские власти этот вопрос рассматривать отказались. Не дали и льготного кредита на закупку топлива для котельной.

Областной бюджет был пуст. Не шла речь и о каких-либо на федеральном или местных уровнях дотациях, снижении налога на имущество.

Короче, спасение утопающих дело рук самих утопающих...

А положение дел становилось все хуже и хуже. Порт с производственным потенциалом до 3,5 миллионов тонн грузов, которые мог обработать за год (1,5 млн. - генеральных, 2 - жидких нефтепродуктов), порт, в котором еще шесть лет назад по вариантам судно - вагон, судно - холодильник была осуществлена перевалка 1 миллиона 300 тысяч тонн даров моря, - в этот порт за девять месяцев 1996 года поступило всего 217 тысяч тонн рыбопродукции. Кредиторская задолженность составляла уже 24 миллиарда рублей, в основном - неплатежи в бюджет и внебюджетные фонды. Из них только налог на землю «тянул» на 2,5 миллиарда, а ремонт объектов социальной сферы и жилья, без которого горадминистрация отказывалась брать их на свой баланс, требовал не менее 20 миллиардов рублей.

Составлялись новые бизнес-планы, один лучше другого. Менялась тарифная политика в оплате отстоя судов у причалов. Не менее важной задачей было искоренение теневых поборов, которыми докеры облагали все без исключения рыбопромышленные фирмы. Говорилось в открытую, что, не получив «в лапу» 50 тысяч рублей наличкой за каждую тонну рыбы, бригады, как правило, саботировали выгрузку. Под любыми предлогами: кран сломан, сели аккумуляторы у погрузчика, есть срочная работа и т.п. С этим рэкетом надо было кончать.

Рассматривали положение дел в порту и на совете директоров АО «Севрыба». Но что мог совет порекомендовать руководителям морского транспортного узла? Первым с присущей ему прямотой заявил об этом генеральный директор Мурманского тралфлота Юрий Прутков: «Зачем я сюда пришел? Подписать ходатайство? Я готов. Обсуждаем беды наших предприятий? Мы их и так прекрасно знаем, тем более что у всех нас то же самое. На мой взгляд, то, о чем мы сегодня говорим, должно быть целостной программой бассейна». Председатель совета директоров «Севрыбы» гендиректор АО «Мурманская судоверфь» Владимир Храпов ответил: «Такую программу можно было успешно реализовать, если бы мы были вместе. А мы разрозненны».

- Шли мы, шли к суверенитету, полнейшей независимости и по вертикали, и по горизонтали, а пришли к печальному выводу: выжить поодиночке весьма проблематично, - напишет в своем комментарии к заседанию совета директоров Инна Березюк. - Бассейн долгими десятилетиями строился именно комплексом, а не идеологическим содружеством. Да, подчинялись приказам сверху, да, они, приказы, были далеко не всегда умными с точки зрения экономики. Но Северный бассейн, повторюсь, был комплексом, где каждый руководитель зависел от успешной работы коллектива партнера. Разбежались... Насоздавали свои службы (сколько лишних, ненужных конкретному предприятию затрат!), свои плавмастерские, свои сетевязальные цеха, свой... В общем, все свое.

Может быть, все было бы иначе в стране, давно окрепшей в капиталистическом способе производства, с четко очерченными законами.

Чтобы те законы защищали, а не душили отечественное производство. Да и «нутро» наших руководителей нельзя переменить в одночасье.

Ну не может тот же Храпов вышвырнуть за ворота судоверфи свыше пятисот работниц, в услугах которых сегодня предприятие не нуждается. Там, на Западе, ни у кого бы рука не дрогнула это сделать, а очень многим нашим «генералам» это кажется немыслимым: жалко людей, их детей... Но это - частность. Главное же в том, что сегодня предприятия получили полную свободу умирать поодиночке.

Апелляция к совету директоров - пустое дело.

Об объединении поговаривают уже не первый год. Но сладость собственного всевластия заглушает боль одиночества. Да, тяжело. Но пойти в подчинение? О, нет! Да и на каком фундаменте теперь объединяться? Ясно, что краеугольным камнем должна быть собственность, финансы. То есть именно та структура, которую в свое время предлагала «Севрыба»: финансово-промышленная группа, в подчинение которой будут переданы лишь эффективно работающие основные фонды - лучшие суда, «пользующиеся спросом» цеха судоверфи и т.п. Да?

Отдать новые суда, а самому остаться со старыми долгами?*

Правильно рассуждает журналист. Ведь почему стали несостоятельными рыбный порт, судоверфь, рыбокомбинат?

Да потому что корабли с рыбой перестали швартоваться у мурманских причалов, потому что партнерам тех же портовиков по рыбоперерабатывающему комплексу стало выгоднее направлять суда к норвежским берегам, развивать зарубежную экономику и, в частности, портовую инфраструктуру.

Давайте в следующей главе нашего повествования рассмотрим эту проблему более детально.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй