Габрунер Виктор Моисеевич

После окончания в 1964 году Ленинградского инженерно-строительного института работал начальником цеха на заводе железобетонных конструкций в пригороде Ленинграда. В том же году представилась возможность стать главным инженером небольшого такого же завода в Оленегорске, и он воспользовался ею. С той поры многие годы жизни связаны с Заполярьем. На строительство АНОФ-2 приехал в 1966 году по приглашению Егорова В.К. на должность директора комбината производственных предприятий.

В настоящее время живет в Санкт-Петербурге.

1964 год. Пять лет, как я окончил Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ). Работаю начальником цеха завода железобетонных конструкций в пригороде Ленинграда. Представилась возможность поехать в город Оленегорск недалеко от Мурманска и сразу с повышением - главным инженером небольшого завода железобетонных изделий (ЖБИ). Старший брат сказал мне: «Дурак ты! На Север ссылают, а ты едешь по собственной воле!».

Я никогда не пожалел, что оказался на Севере. Там я прошел прекрасную школу строителя. Приобрел знания и навыки, которые вели меня по всей моей профессиональной дальнейшей жизни, и там я познакомился и подружился с интересными людьми.

Лето 1965. Почти год как я работаю главным инженером, а вскоре директором, Оленегорского ЖБИ. Раздается телефонный звонок: - «Здравствуйте, Виктор Моисеевич! Это - Егоров. Хотелось бы поговорить с Вами. Приезжайте, буду ждать».

В те годы ордена Ленина трест «Апатитстрой» среди других трестов Мурманской области выделялся своей значимостью в масштабах, пожалуй, всей страны. Пользовался вниманием правительства. Отличался «бешеным» темпом строительства, да и зарплатами тоже. О Вячеславе Константиновиче Егорове - управляющем треста - ходили слухи, что он дает заработать, начальникам подразделений снимает головы налево и направо, требователен, фанат-строитель.

Приехал я в Апатиты. Захожу в кабинет к управляющему трестом. Из-за стола поднимается небольшого роста крепыш, протягивает руку. «Обо мне ходят слухи, что часто снимаю с работы. Так это вранье. Ну, снял одного за дело. С Вами будем нормально работать. Предлагаю Вам должность директора комбината производственных предприятий (КПП) с окладом... С руководством Главка договорюсь о Вашем переводе». От таких предложений не отказываются, даже, если страшновато. «Зайдите к главному инженеру треста Иосифу Борисовичу Чудновскому, к заместителю управляющего трестом Борису Юльевичу Гурарию. Поговорите с ними. Вы член партии? Нет? Надо вступать».

Так перед Новым 1966 годом я оказался среди тех людей, о которых хочу рассказать сегодня.
Деятельность треста «Апатитстрой» во многом была подчинена превращению существовавшего с довоенных времен комбината «Апатит» в гиганта большой химии, жизнь на стройках которого кипела круглосуточно.

Я сразу почувствовал отличие от того, что я видел в тресте «Кольстрой», работая в Оленегорске. Бросалась в глаза хорошо налаженная система строительства. Многочисленные подразделения треста возглавляли молодые, в среднем тридцатилетние, или чуть больше парни (мужики). Работали с шести утра до десяти вечера шесть дней в неделю. Над всей этой массой начальников возвышался безоговорочный авторитет Егорова. Как мог заставить работать Егоров, так, пожалуй, во всей моей последующей жизни, не мог сделать никто.

Вопреки нашей обычной российской расхлябанности, бестолковщине, в том числе и в строительных делах, в тресте «Апатитстрой» действовала четкая система управления. Стержнем системы была «Диспетчерская служба» треста, которая следила, регулировала, настраивала и в случае необходимости перенастраивала сложный строительный процесс, составляющими которого были с одной стороны многочисленные строящиеся объекты, с другой - не менее многочисленные исполнители, в лице управлений, участков, бригад, заводов, цехов и других подразделений.

Все это работало в круглосуточном режиме, особенно в короткое северное лето. Создателем и настройщиком этой системы был, безусловно, В. К. Егоров. Именно ему, Егорову, «Диспетчерская служба» постоянно докладывала о ходе стройки и получала от него соответствующие команды и указания. Мы часто слышали от диспетчера треста: «Егоров сказал...». Этого было достаточно.

Сказать, что мы работали лишь за большие по тем временам деньги, которые платили на Севере, нельзя. Мы работали с большим чувством ответственности перед Егоровым, не только как перед безусловным руководителем дела, которому мы служили, но и перед человеком, который предопределял нашу дальнейшую судьбу. Для того чтобы стоять многие годы над огромной стройкой, над судьбами многих людей, наверное, надо быть неординарным человеком.

Один из эпизодов, который я запомнил на всю жизнь. Первое время моей работы на КПП дела шли очень тяжело, комбинат постоянно срывал график поставки своей продукции строительным подразделениям, еженедельно утверждаемые графики строительства объектов не выполнялись. На одной из «оперативок» начальники управлений докладывали, что Габрунер не поставил такой-то железобетон, сорвал поставку товарного бетона и т.д. и т.п. Я пытался что-то объяснять, говорил о каких-то объективных причинах, а потом сорвался на истерику. Говорил что-то вроде того, что «Я - один, а вас много». Егоров ударом кулака по столу прервал мой крик, сказал, что оперативка закончена.

Попросил всех выйти, а Габрунера остаться. Мы остались вдвоем в кабинете. Я подумал, что теперь он меня выгонит с работы. Егоров поднял трубку:
- «Овчинников, зайдите ко мне!». Овчинников был начальником отдела кадров. «Мои подозрения подтвердились» - подумал я. В кабинет вошел Овчинников. Воцарилось молчание. Довольно тягостное. «Выпишите Габрунеру недельную командировку в Москву на ВДНХ», и в мою сторону:
- «Езжай! Проспись!». Что-то вроде - прогуляйся и успокой нервы.

Позже я сблизился с Егоровым в чисто человеческом плане.

В неофициальной обстановке Вячеслав Константинович был полной противоположностью строгого, жесткого, очень требовательного руководителя. Мне он был симпатичен, как доброжелательный, остроумный человек. Помнится как свою маленькую, худенькую жену Раису Вячеслав Константинович называл лаконично - «Мой Фюрер».

В те годы, я, как член партии, руководитель промышленного предприятия треста, нес ответственность перед горкомом партии, перед «Народным контролем» за выполнение плана по всем показателям, за сверхнормативный простой вагонов и тому подобное. Получить выговор или еще какое-то наказание ничего не стоило.

Надо отдать должное, что Егоров всегда защищал своих «ребят» - как только сгущались тучи «с той стороны». Я еще ничего не говорил, ничего не просил, однако уже чувствовал, что кто-то очень мощный отвел от моей головы неприятности. Я полагаю, что Егоров обладал обостренным ощущением сути человеческой.

Вокруг Егорова жили и работали тоже очень неординарные люди, «собирателем» которых, бесспорно, был Вячеслав Константинович.
Чудновский Иосиф Борисович - главный инженер треста, - «Карл Маркс», - как его однажды назвал, кажется, сам Егоров. Иосиф Борисович был много старше всех нас, прошел нелегкую жизнь. Он был блестяще остроумным, метким человеком, хорошим инженером, умелым наставником нас - молодых начальников. Когда Егоров уезжал в отпуск или командировку и Иосиф Борисович оставался за управляющего, можно было немного расслабиться, распрямить нервы.

Помню жаркое лето, стройка кипит и пенится, нужно ежедневно поставлять сотни кубометров бетона, железобетона, товарной арматуры. На КПП закончился цемент, металл, нечем работать. Я срываю поставки всего, что требуется стройкам. Звучат сплошные звонки с требованиями, а я ничего отправить не могу. Сам обрываю телефоны треста. Звоню заместителю управляющего трестом Гурарию Б. Ю. - не отвечает. Звоню Чудновскому И. Б.- он за управляющего трестом, - не отвечает. Звоню секретаршам - не отвечают. Не могу сидеть в кабинете - сплошной мат и крики в мой адрес.

Поехал в трест. Подъезжаю, смотрю - на скамеечке перед входом сидит Иосиф Борисович, подставил лицо к солнцу. - «Иосиф Борисович, как же так? Нет цемента, нет металла, такой бардак, а в тресте никого нет». - «Что в тресте, в стране бардак. Я тоже никого не могу застать в министерстве. Поэтому всех отпустил, а сам загораю. Садитесь рядом, успокойтесь. Все образуется».

Гурарий Борис Юльевич - фанатик-снабженец, безусловно, преданный Егорову человек. Борис Юльевич постоянно метался между Москвой и Апатитами, выбивая и фонды на материалы и оборудование, и сами материалы и оборудование, орал в телефонную трубку, умел говорить сразу по трем телефонам,... но, если звонил «прямой» телефон Егорова - немедленно вставал и вытянувшись по стойке «смирно» отвечал в трубку: «Слушаю Вас, Вячеслав Константинович». И это при всем том, что они были «семейными» друзьями.

Полагаю, что и в этом сказывалось магическое действие авторитета Вячеслава Константиновича. КПП, как поставщик основной массы строительной продукции, был подчинен Гурарию. Для меня это было и благом и катастрофой одновременно. Отвечая за поставку материалов на комбинат (цемент, металл, лес и т.д.), Гурарий одновременно с этим контролировал поставки готовой продукции на строительные объекты.

Если перед Егоровым мы должны были отчитываться еженедельно на общетрестовской оперативке, то перед Борисом Юльевичем по нескольку раз в день, у меня не хватало времени и нервов общаться с Борисом Юльевичем столь часто. Я просил его пореже приезжать на комбинат, дать мне самому работать. В конце концов, я сказал Гурарию, что поеду к Егорову, и буду просить его оградить меня от такого «прессинга». Борис Юльевич не обиделся, но заметил, что это мое дело. Так я и сделал. Помогло. В результате моей «жалобы» Гурарий перестал ежедневно приезжать на комбинат, вероятно выполняя наказ Егорова. При этом многие годы мы оставались с Борисом Юльевичем друзьями.

Я с удовольствием вспомнил те годы, когда работал на Севере. Годы, когда мы были здоровые, молодые, честолюбивые, значительные в собственных глазах оттого, что решали труднейшие государственные задачи - строили объекты «большой химии». К тому же мы зарабатывали и, не очень задумываясь, тратили по тем временам большие деньги. Общались с интересными людьми. Жили очень дружной и большой компанией. И что самое, пожалуй, ценное, что эти дружеские связи прошли через долгие годы жизни.

Я с удовольствием вспомнил Вячеслава Константиновича Егорова, Иосифа Борисовича Чудновского, Бориса Юльевича Гурария.

Как жаль, что этих замечательных людей уже нет в живых!

Апатитская школа, руководителем которой был Егоров В. К., определила судьбу многих моих товарищей: Виноградова Валентина Александровича, ныне возглавляющего «Мурманскстрой», Виктора Федоровича Новикова, последователя Егорова, на посту управляющего трестом «Апатитстрой», а впоследствии начальника «Главмурманскстроя», Цыганова Ростислава Борисовича - начальника Управления строительства Союзного Министерства геологии, по сей день моего самого близкого друга.
...И многих других.

В. М. Габрунер, директор комбината производственных предприятий треста «Апатитстрой»

ПРИЗВАНИЕ — СТРОИТЕЛЬ