Читать предыдущую часть

Как уже отмечалось выше, в 1915 году была создана Партия траления Белого моря. Но итоги навигации этого года показали, что траление, охрану морских коммуникаций и оборону побережья Северного Ледовитого океана и Белого моря необходимо обеспечивать силами русского военного флота, а не полагаясь на англичан.

На получение боевых кораблей с Черного и Балтийского морей рассчитывать не приходилось - они были блокированы немцами. В Архангельск и Кольский залив корабли прибывали разными путями. Крупные, такие как броненосец (линкор) «Чесма» и крейсер «Варяг», прошли с юга Суэцким каналом и, обогнув Скандинавию, прибыли в Кольский залив. Завершив ремонт, из Франции на Север пришёл крейсер «Аскольд».

Прибыли в Архангельск и корабли Сибирской военной флотилии: минный заградитель «Уссури», миноносцы «Властный», «Грозовой», «Капитан Юрасовский», «Капитан Сергеев» и другие. Все они с большими трудностями, но преодолели Северный морской путь.

Но этих сил для защиты северных морских коммуникаций, по мнению правительства, было недостаточно. Поэтому в Англии приобрели несколько военных тральщиков; покупали за границей и рыбные траулеры, китобойные суда, яхты и пароходы и в спешном порядке превращали их в боевые вспомогательные корабли.

В феврале 1916 года Морское министерство приняло решение об организации Военной Флотилии Северного Ледовитого океана (ФСЛО). К концу того же года флотилия насчитывала 89 вымпелов, корабли которой с этого времени обеспечивали надёжную и эффективную противолодочную оборону и охрану морских перевозок.

Часть кораблей базировалась в Кольском заливе и в Иоканьге. Кроме того, на побережье Кольского полуострова и Белого моря, близ побережья которых шли караваны торговых судов из союзных стран, установили 9 береговых артиллерийских батарей.

Флотилия прекратила своё существование летом 1918 года, а окончательно была расформирована в марте 1920 года, уже при советской власти. Причём осенью 1919 года при бегстве интервентов и белогвардейцев из Архангельска часть боевых кораблей непрошеные гости увели с собой в английские порты.

А из оставшихся боевых кораблей в том же 1920 году были созданы Морские силы Северного моря, а в 1933 году они вошли в состав Северной военной флотилии, вскоре преобразованной в Северный флот.

Что касается губернатора С. Д. Бибикова, то он до конца выполнил свою миссию руководителя огромного Северного края, выпавшую на его долю. Сам Архангельский морской порт получил в эти годы столь мощное развитие, что даже с началом Великой Отечественной войны, когда в Архангельск стали приходить караваны судов из союзных стран, он успевал обрабатывать огромную массу военных грузов и продовольствия для действующей Красной Армии.

В середине января 1917 года из столицы пришёл указ императора Николая II о назначении С. Д. Бибикова на должность сенатора в Государственную Думу. В условиях военного времени не стали устраивать торжественных проводов. Последнего гражданского губернатора проводили скромно, но очень тепло и доброжелательно, в окружении его ближайших чиновников и близких ему людей.

Дальнейшая судьба Сергея Дмитриевича Бибикова мне не известна.

Что касается остальных губернаторов, о которых в этом очерке идёт речь, то все они по приезде в Архангельск первым делом совершали поездки по вверенной им территории огромного Северного края и в первую очередь знакомились с условиями рыбного и, отчасти, звериного промыслов, от которых зависело благополучие крестьян, живущих на побережье Белого моря и в устьях крупных северных рек.

Когда Белое море освобождалось ото льда, до 400 парусных поморских судов устремлялись к северному побережью Кольского побережья, и крестьяне приступали к весеннему лову рыбы, а осенью, в конце августа, они возвращались в Архангельск, где 1 сентября открывалась знаменитая Маргаритинская ярмарка, на которой они продавали выловленную рыбу, чтобы на вырученные деньги достойно прожить долгую северную зиму.

И нужно отдать должное губернаторам - они быстро входили в курс дела, принимали действенные меры по обустройству небольших русских поселений в местах традиционного лова, где были построены небольшие больницы, проведён «промысловый телеграф»; давались льготы тем, кто хотел прочно обустроиться в становищах на Кольском полуострове и Новой Земле.

Губернаторы одновременно старались вытеснить норвежцев, которые имели постоянные становища на русской территории, делали это дипломатично, но твёрдой рукой, и до крупных конфликтов дело не доходило.

Таким образом, к началу XX столетия благодаря усилиям архангельских губернаторов северное побережье Кольского полуострова, начиная от границы с Норвегией до Горла Белого моря, а также Новая Земля - отныне были полностью под юрисдикцией России, то есть в становищах постоянно проживали только русские переселенцы. Тем самым была успешно решена задача большой государственной важности. В итоге весь сектор Западной Арктики отошёл к территории русского государства.

И теперь, когда в последние годы на шельфе полярных морей этого сектора Арктики открыты большие запасы нефти и газа, России гораздо легче отстаивать свои права на использование этих природных богатств.

* * *

В Архангельском мореходном училище (с января 2010 года - Арктический морской институт имени В. И. Воронина) я работаю с осени 1965 года, где сразу же увлёкся историей старейшей мореходки России и уже через полгода слал посещать областной архив. А в 1976 году в Северо-Западном книжном издательстве была издана первая книга - «Старейшее мореходное» - в соавторстве с преподавателем К. М. Буренным. В 1992 году увидела свет книга по истории Архангельского морского порта - «Ногою твёрдой стать при море».

С годами круг моих архивных исследований всё более расширялся. Я всё острее ощущал, сколь богата была морская история нашего портового города, в котором происходило немало ярких и памятных событий. Достаточно вспомнить работу Соломбальской казённой верфи, основанной Петром I во время его первого посещения Архангельска, со стапелей которой было спущено на воду до 1862 года около 500 боевых парусных кораблей, в дальнейшем значительно укрепивших морскую мощь России на Балтийском и Чёрном морях.

Ещё при жизни Петра I у стен строящейся Новодвинской крепости в последних числах июня 1701 года была одержана первая морская победа России - при попытке шведской эскадры прорваться к Архангельску и сжечь его.

В 2001 году была издана моя книга «Губернаторы Русского Севера», в которой я особо отмечал, что в работе архангельских губернаторов не сходили «с повестки дня» и вопросы русско-норвежских отношений, связанных прежде всего с морскими рыбными промыслами.

Поскольку Россия и Норвегия являлись сопредельными государствами, да к тому же издавна вели взаимовыгодную меновую торговлю, то в повседневной жизни возникали и спорные вопросы, что было вполне объяснимо даже с житейской точки зрения.

В последующие годы в соавторстве с выпускником Поморского государственного университета имени М. В. Ломоносова Русланом Александровичем Давыдовым мы издали несколько книг, в том числе «Мурман» и «Морское судоходство на Русском Севере в XIX - начале XX века», где норвежской теме уделено достаточное внимание. Более того, в конце июля 2009 года мы были включены в состав делегации мэрии Архангельска, с которой посетили норвежский город-побратим Вардё, где оба выступили в городском культурном центре этого города с докладами. Я рассказал об истории русско-норвежских отношений, сложившихся между нашими странами в XIX столетии, а Руслан Александрович посвятил своё выступление попытке архангельских купцов собрать в Архангельске небольшую деревянную православную церковь, перевезти её в разобранном виде на поморских судах в Вардё и собрать её на одной из улиц этого города, часто посещаемого поморами во время своих летних морских промыслов. Однако по разным причинам этот проект местного купечества так и не был реализован.

Отмечу также, что в те памятные июльские дни в переполненном здании культурного центра присутствовало немало потомков северных поморов, осевших здесь после революционных потрясений в России, которые очень тепло встретили наши выступления.

В Вардё эмигрировавшие сюда поморы создали небольшой, но весьма содержательный Поморский музей, которому мы с Р. Давыдовым и подарили несколько своих книг, а также альбомы с фотографиями старого Архангельска.

В заключение, а строки эти пишутся в ноябре 2010 года, я хочу кратко рассказать читателю, как я оказался в суровом Заполярье.

После окончания семилетки в 1943 году я начал свой трудовой путь в должности ученика телеграфиста-морзиста на крупной железнодорожной станции Пестово, что стоит на полпути между Москвой и нынешним Санкт-Петербургом. А в 1945 году, после окончания войны, я поступил в Ленинградский железнодорожный техникум, который окончил в 1949 году с дипломом техника телефонно-телеграфной связи, и был направлен в город Рославль, что находится между Смоленском и Брянском, для работы по своей специальности.

Не прошло и года, как в марте 1950 года я был призван в Вооружённые Силы, и нас с большой группой призывников отправили в город Выборг, где находился Учебный Отряд Северного флота. Осенью того же года по завершении учёбы всех нас, матросов, отправили эшелоном в Мурманск, а оттуда на главную базу Северного флота - город Ваенгу (ныне Североморск). С этого времени и началась моя морская биография.

Первое время я служил матросом на эсминце «Разумный», а затем на эсминце «Сталин», который, кстати, часто посещали разные делегации и крупные личности: писатели, артисты, герои минувшей Великой Отечественной войны, в частности, мне хорошо запомнился рассказ старого моряка - участника неравного боя крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» 27 января 1904 года с японской эскадрой в корейском порту Чемульпо.

Уже тогда мне довелось познакомиться во время выходов боевых кораблей в море с суровыми условиями плавания в Баренцевом море.
В августе 1951 года нас, молодых матросов, служивших в бригаде эскадренных миноносцев, имевших среднее и среднее специальное образование, собрали в кают-компании одного из эсминцев и объявили, что в Архангельске открывается Североморское высшее военно-морское училище и если кто из нас желает туда поступить - должен подать соответствующий рапорт.

Я такой рапорт написал, а через несколько дней из нас сформировали группу около 60 человек и в сопровождении одного из офицеров отправили поездом в Архангельск.

Здесь выяснилось, что под училище было выделено в Соломбале массивное здание бывшей казармы Флотского полуэкипажа, построенное в середине 1820-х годов, где когда-то размещались команды матросов в ожидании спуска на воду с соломбальских эллингов очередного корабля.

Успешно сдав вступительные экзамены, я был зачислен на штурманский факультет.

В дальнейшем всем нам запомнилась плавательская практика после второго курса. Летом 1953 года в Архангельский порт прибыл из Ленинграда учебный корабль «Комсомолец» с курсантами Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе. Уже на его борту мы узнали, что в прошлом этот крупный военный транспорт, носивший ранее имя «Океан», во время Русско-японской войны 1904-1905 годов был участником Цусимского сражения - так назывался пролив между Кореей и Японскими островами.

С плавательской практикой нам повезло. Сначала, выйдя из Архангельска, судно направилось к берегам Новой Земли. Подойдя к южному острову этого полярного архипелага, судно вошло в губу (залив) Белушью и встало на якорь. Многим из нас удалось побывать и на берегу, где когда-то располагалось самое крупное становище на Новой Земле. Здесь находился и небольшой деревянный дом «президента» Новой Земли - Тыко Вылки. Мне с двумя курсантами удалось даже заглянуть в это скромное жилище. Нас тепло встретила супруга Тыко Вылки, сам хозяин в это время находился в Архангельске. Рядом с жилищем стоял небольшой сарай, где содержались собаки, тут же находилась и собачья упряжка. Супруга Тыко Вылки, показывая нам собак, ласково называла их «наши лошадки». А кругом, в пределах видимости, простиралась холмистая, каменистая местность, производившая угрюмое и безрадостное впечатление.

На следующий день наш учебный корабль снялся с якоря и направился к Кольскому полуострову, с заходом в Иоканьгу, Гаврилово, Териберку и Кольский залив, заправившись водой и продовольствием, мы вышли в открытое море и, обогнув Скандинавский полуостров, вошли в Балтийское море, где пришвартовались в Риге к угольному причалу, стоянка у которого запомнилась на всю жизнь. На судне имелась паросиловая установка, и в трюмах находились огромные котлы, которые вырабатывали энергию за счёт сжигания каменного угля.

С судна были спущены на причал два трапа, а поблизости лежали буквально горы каменного угля. Работа продолжалась беспрерывно почти целые сутки. Нам выдали мешки, в которые насыпался каменный уголь - груз очень тяжёлый. По одному трапу курсанты спускались с борта судна на землю, а по другому, как муравьи, мы таскали мешки на палубу и ссыпали уголь в угольные ямы. Такой усталости я больше никогда в жизни не испытывал, но мы были молоды, а потому нытья и жалоб не было.

Один раз мне довелось даже нести вахту в котельном отделении. Мы, несколько курсантов, подвозили уголь на тачках прямо к топкам, где кочегары бросали его в горящий огонь, уже тогда мы осознали, сколь тяжёлой была вахта кочегаров, чтобы держать пар «на марке».
В феврале 1956 года я окончил штурманский факультет Североморского высшего военно-морского училища и был направлен в отдел кадров Северного флота, где получил назначение на эскадренный миноносец «Отчаянный» на штурманскую должность - командира электронавигационной группы эсминца.

Служба оказалась напряжённой. Эсминец часто выходил в море на учения, отрабатывая боевые задачи и проводя стрельбы из артиллерийского и минно-торпедного оружия, а также совершали плавания по обширной акватории Баренцева моря.

И вновь довелось мне побывать у Новоземельского архипелага, посетить Белушью губу, а затем пройти на Север - вдоль западного побережья Новой Земли. Проходя мимо бывшего становища Малые Кармакулы, я тогда и не догадывался, что это было когда-то самое крупное поселение на южном острове Новой Земли, где имелась небольшая часовня и самая северная в мире спасательная станция.

Запомнился и вход в пролив Маточкин Шар, разделяющий Новую Землю на два острова - южный и северный. На берегу сиротливо стояли несколько домиков полярной станции, а по обе стороны пролива возвышались мрачноватые высокие и безлесые каменистые сопки. Пройдя ещё несколько десятков миль и не дойдя до мыса Желания - самой северной точки этого полярного архипелага, мы повернули на обратный курс и возвратились в Североморск - главную базу Северного флота.

А в целом за четыре года службы на эсминце мне удалось для ознакомления с навигационной обстановкой побывать почти во всех губах (заливах) западной и восточной части Кольского полуострова.

К западу от Кольского залива находится обширный Мотовский залив, лежащий между полуостровом Рыбачий и материковой частью Кольского полуострова. И здесь мне довелось посетить все губы Мотовского залива: Ара-губу, Ура-губу и Титовку, где когда-то находились самые крупные становища норвежцев.

Такое же знакомство проходило у меня с губами и в восточной части обширного Кольского полуострова.

К северо-востоку от входа в Кольский залив находится довольно большой по размерам остров Кильдин. На его восточной, низменной части, в губе Могильной, наш эсминец имел якорную стоянку. Как потом выяснилось, на берегу этой губы в своё время на долгие годы поселилось крепкое норвежское семейство колониста И. Эриксена, получившего прозвище «кильдинского короля».

В далёкие 50-е годы довелось посетить мне и заливы полярного архипелага Шпицберген.

И теперь, когда я пишу этот довольно обстоятельный очерк, я зримо представляю себе арктическое побережье западного сектора Арктики и те события, которые связаны с историей русско-норвежских отношений, напрямую зависимых от обстановки на рыбных промыслах.

Роль архангельских губернаторов в закреплении за Россией западного сектора Арктики