Кто хочет - пусть суммирует эти вроде бы лежащие на поверхности резервы роста предприятия. Но соленую продукцию все равно с моря как везли, так и везут - куда от нее денешься? На сырьевой комплекс деньги нужны, а флотам-партнерам их жалко. Оптимальные программы в оперативном управлении позарез нужны, да компьютеров нет, автоматизированная система управления не развита. Не имея своего хранилища под жир, платим за аренду танков на судах тралового флота, рыбного порта, «Севрыбхолодфлота» больше двух миллионов рублей, но при этом не в состоянии ни проект заказать, ни строителя-подрядчика найти. Бригадный хозрасчет не потерпит плохой организации труда, ему нужен ритм в снабжении сырьем и работе технологического оборудования. Для перевода коптильного завода на замкнутый рабочий цикл требуют срочного решения вопросы обеспечения семей работниц яслями и детскими садами, круглосуточной деятельности столовой, транспорта... А заболеваемость рабочих сократить - это вообще из области фантастики. «Значит, мерзнуть, лежа на печи?» - спрашивает Ю.В.Мананков. И сам же отвечает:

- За долгие годы мы настолько развратились административными методами управления, что основным мотивом поведения руководителей самого разного ранга стало большей частью не чувство профессионального, партийного, гражданского долга - этого не требовалось, нужно было только исполнять приказания сверху, - даже не материальный интерес \стремление больше заработать вообще осуждалось\, а исключительно боязнь наказания в случае серьезного промаха. А это, как утверждают психологи, далеко не лучший стимул. К тому же, поскольку все чего-то недоделывали, все в чем-то были виноваты, то никто виноват в итоге вроде бы и не был. Это привело к повальной безынициативности, к появлению расхожих «философий» типа: инициатива наказуема, не высовывайся... Ощущается дефицит творческой мысли и особенно практического действия. Но в народе недаром говорят: «Если в лес за дровами не сходить, даже лежа на печи можно замерзнуть». Для того чтобы пробудить от дремы лежебок, и нужна перестройка.*

Так что же имели мурманские рыбообработчики после того, как «перешли» \уместно это слово взять в кавычки\ на новые условия хозяйствования и самофинансирование? На первый взгляд, вместо полного хозяйственного расчета труженики комбината имели полное несоответствие между высокими партийными декларациями и реальностью. Прибыльность предприятия не являлась конечным экономическим результатом его деятельности, а была чисто случайной величиной. Потому что в основу цен на рыбопродукцию не входили общественно необходимые затраты. Самофинансирование и самоокупаемость прежде всего требовали определенных накоплений и капитальных вложений. Их не было. Добавим к этому, что предприятие практически не имело права регулировать договорные цены на сырье и готовую продукцию. Без санкции банка не могло распорядиться даже своими скудными средствами. Не имело возможности самостоятельно заниматься сбытом своей продукции.

На другой, более оптимистичный взгляд, на комбинате смогли реорганизовать производственные структуры, на базе двенадцати заводов создали крупные производства. Усовершенствовали структуру управления. Разработали систему экономических нормативов и показателей.

Добились, чтобы работа коллективов отдельных производств оценивалась от полученной прибыли и выполнения плана поставок. Заводы наделялись правом самостоятельного формирования и использования фонда заработной платы, фонда материального поощрения, части фонда социального развития. Трудовые коллективы сами разрабатывали и утверждали структуры своих штатов, распределяли сверхплановую прибыль... Однако вся эта система стимулов имела свой порог, была в значительной степени заранее ограничена нормативами распределения прибыли в целом по комбинату, теми восемнадцатью копейками с рубля, о которых мы уже говорили выше.·

Как-то на совещании в «Севрыбе» руководство рыбокомбината критиковали за то, что на опытно-промышленном заводе белковых продуктов медленно внедряются и осваиваются новые технологии, например, производство черной и красной икры. Действительно, медленно. Так давайте попробуем разобраться - почему? На деле опытно-промышленный завод никакой не «опытно», а обычное производственное подразделение комбината с обычным ежесуточным производственным планом в рублях и тоннах, на которые и предусмотрены соответствующий фонд заработной платы и численность промышленно-производственного персонала. Но на этом заводе с первого дня его существования велись нескончаемые опытные, экспериментальные наладочные и пусковые работы: по изготовлению белкового концентрата и белковой пасты, крабовых палочек и имитированной зернистой икры, по биологической очистке промышленных стоков. Чтобы заниматься такими работами, в плане завода должны быть предусмотрены именно опыты и эксперименты, определен источник их финансирования. Но фонд развития производства, науки и техники на комбинате всего 2 миллиона 750 тысяч рублей. Из него: плата за использованный кредит на строительство того же завода белковых продуктов - 2 миллиона 300 тысяч, взносы в местный бюджет на строительство и сооружение дорог - 1 миллион 100 тысяч, отчисления по указанию «Севрыбы» на развитие строительной базы - 200 тысяч рублей \причем без всяких гарантий возврата или компенсации\. Таким образом, не считая других направлений использования этого фонда, дефицит средств составляет 850 тысяч. Где же тут опытные и экспериментальные работы? Жить-то приходится по средствам, а как?

Управленцам рыбокомбината на все их обращения в Москву и «Севрыбу» отвечают: думайте сами, на то вы и руководители. И прикинули тогда экономисты комбината, что смогут они практически удвоить годовую прибыль предприятия, но только к концу Х111 пятилетки, то есть к 1996-му году. Для этого нужны сто миллионов рублей капитальных вложений, которые накопятся, если оставлять в распоряжении комбината соответствующую долю прибыли \о лимитах, оборудовании и материалах под эти деньги здесь говорить не будем\. Окупаемость капиталовложений не превысит двух с половиной лет. Экономическая целесообразность очевидна, но не встретился в то время на пути рыбообработчиков такой банкир, как Хохловкин, не сумели они взять ссуду в банке. Надеялись на здравый смысл и помощь начальства. У министерских же чиновников в Москве, а у севрыбовских в Мурманске нашлись свои, более важные проблемы. И додумались тогда на комбинате о трех ступенях на пути к успеху, которыми должны стать три степени столь необходимой предприятию свободы.

Первая ступень-степень - самостоятельность в установлении договорных цен и выборе хозяйственного партнера. Рассуждали так: хозяйственная самостоятельность нужна предприятию как раз для ...несамостоятельности, для жесткой ответственности перед своими партнерами, то есть, в конечном счете, перед потребителями продукции. Без такой самостоятельности предприятие не в состоянии отзываться на запросы потребителей, учитывать их пожелания и предложения. С другой стороны, предприятие-изготовитель лишь тогда охотно реагирует на запрос потребителя, когда ему самому экономически выгодно удовлетворить этот запрос при выборе хозяйственного решения. Значит, нужна свобода выбора. Свобода координировать, согласовывать свои действия с партнерами, с другими участниками производственного процесса, а применительно к Северному бассейну - с партнерами-участниками единого рыбацкого конвейера. Формой такой координации должен стать договор, а он немыслим без взаимного учета интересов договаривающихся сторон. Интерес же этот вытекает из сопоставления результатов труда, то есть стоимости произведенных товаров и услуг. Значит, нужна самостоятельность предприятий в установлении договорных цен...

Стоп. Это мы, читатели, уже проходили: свободные цены, пустые прилавки магазинов, талоны на водку и мыло... Главный экономист рыбокомбината не обладал даром предвидения и потому рассуждал так:

- В самом деле, цены на многие товары подскочат. Однако наше с вами благополучие зависит, в конечном счете, не от уровня цен, а исключительно от массы производимых обществом товаров и услуг, а также от доли индивидуального дохода. К тому же чисто монопольные тенденции отдельных производителей в нашем обществе легко могут пресекаться и экономическими, и административными, и иными средствами государственной власти.*

Итак, чтобы увеличить массу товаров и услуг, нужна свобода-самостоятельность предприятий в установлении договорных цен и выборе хозяйственного партнера. А как же быть с индивидуальным доходом, тем более что розничные цены неизбежно возрастут? И Юрий Васильевич Мананков говорит о второй степени свободы предприятия - самостоятельное использование заработанной прибыли. Здесь и зарплата в своем истинном экономическом смысле как заработанная плата, и выбор социально-экономического развития коллектива с функциями распределения материальных благ в соответствии с количеством и качеством труда работников. Единственным ограничением должно быть опережение роста производительности труда над ростом заработной платы и обязательные фиксированные платежи в госбюджет. Третьей ступенью-степенью свободы была названа самостоятельность предприятия в выборе, назначении и перемещении своих кадров.

Согласитесь, что подобные мысли-предложения были более чем созвучны духу времени и в конце-концов воплотились в жизнь \правда, в искаженной и уродливой форме, как все нововведения в нашей стране\. Изложенные на страницах «Рыбного Мурмана» за подписью Ю.В.Мананкова, эти предложения прозвучали и на сессии Верховного Совета РСФСР из уст депутата рыбообработчицы А.А.Мельгузовой, которая выразила в данном случае не только личное, но и коллективное мнение тружеников комбината. И все же подобное вольнодумство получило достойный отпор-отлуп со стороны главного экономиста ВРПО «Севрыба». Н.И.Хуснетдинов, не желая полемизировать на отвлеченные темы, спокойно и достойно констатировал, что абсолютная самостоятельность любого предприятия законом не предусмотрена, как невозможна абсолютно свободная личность в обществе.* Не забудем, что шел 1988-й год. И чтобы не вырываться из исторических рамок, не забегать вперед, в следующей главе нашей книги мы посмотрим на основные события этого года глазами журналистов еженедельника, остановимся на ключевых публикациях «Рыбного Мурмана».

· Мерзнем лежа на печи, «РМ» от 15 января 1988 г.

· Мерзнем лежа на печи, «РМ» от 15 января 1988 г.

· Разорвать круг! «РМ» от 3 июня 1988 г.

· Три степени свободы, «РМ» от 26 августа 1988 г.

· Абсолютная самостоятельность не предусмотрена, «РМ» от 26 августа 1988 г.

Начало статьи читайте здесь

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000)