- Ты сейчас неискренен, Николай. Ну ладно, рыбалка покажет, кто из нас прав. Лично я согласен с определением автора книги...

- Не надо мне этих песен, - перебивает Кудреватых. - И вообще, я привык жить без сантиментов, Илья. Вернемся в порт, закаленные морем и несметно богатыми...

Всего около месяца знает Илья этих людей, сроднившихся общностью работы на промысловом судне, но не чужие они ему. Особенно спаяло их начало работы, связало воедино тем, что уже несколько дней вкалывали они на палубе от темна до темна, с коротким перерывом на обед.

Задолго до рассвета палубная команда уже на ногах... Стоят, приплясывают на палубе, иногда хлопают друг друга по заиндевелым спинам.

Несколько последних суток были отдыхом, но разве можно было поспать по-человечески, когда траулер как ваньку-встаньку качает с борта на борт, разопрешься в койке, чтобы не выпасть во сне из нее, потом опять задремлешь малость - и опять одолевает качка, включишь свет - смотришь в подволок. Уж скорей бы ночь прошла, а там начнется рабочий день, в делах и в заботах.

Вначале Илья удивлялся решением старшего мастера лова на период работы прикрепить к каждому новичку на палубе по опытному моряку.

Чего начальство удумало? Чтоб его, помощника капитана пассажирского речного судна опекали, да не оплошает он на палубе! Не видит он в этом большого смысла, ведь каждый из матросов не враг себе, чтоб лезть на рожон, во вред своему здоровью.

Неохотно согласились новички на опеку со стороны бывалых моряков, не видя в этом смысла, необходимости в этой опеке. Все новички люди взрослые, у каждого за плечами служба в армии. Что они недоделки какие-либо, которые ничего не соображают. Кто пошустрее, обратился непосредственно к мастеру лова и тот толково разъяснил. Остальные по недомыслию согласились на опеку над собой.

Перед самым закатом солнца промысловые суда начинают интенсивный поиск. Разноцветными огнями один за другим начинают светить начавшие выметку сетей траулеры.

Жадно смотрят на эти огни столпившиеся на верхнем мостике новички, куда не залетают брызги. И думают, поверни сейчас капитан судно в сторону своего порта, почувствуют они разочарование. Как же пройти мимо буйства рыбопромысловых огней, не испытать, не узнать, что такое рыбный промысел?

Правда, еще продолжают некоторые опасливо смотреть на волны, убегающие за борт. Вроде бы недомогание от качки прошло, будто магнитом тянет вперед, куда устремился логер в надежде найти скопления рыбы, чтобы сделать удачную выметку сетей.

Они не знают, что не раньше, как вчера, собирал у себя в каюте старший помощник палубных командиров и сказал, что глотки рвать не надо, а установить своеобразное шефство над молодыми матросами, а попросту говоря - организовать за новичками особый присмотр, на рабочем месте провести инструктаж по технике безопасности, чтобы быть уверенным, что никакого ЧП (чрезвычайного происшествия), связанного с безопасными методами работы, не произойдет.

Наступил декабрь. Он принес с собой обжигающие холодом ветры. Бывало, поднимешься на верхний мостик, чтобы замерить скорость ветра, вроде минута времени это уж не столь и много, а руки уже успели задубеть от холода. Конечно же, несравненно трудней, чем судоводителям, приходилось палубной команде и их руководителям: мастерам лова и рыбмастеру с бондарем, ведь они помногу часов работали на открытой всем ветрам палубе.

Где-то в глубине души моряки были немного разочарованы тем, что не всегда их сети приносили богатые уловы сельди. Уж очень хотелось всему экипажу досрочно справиться с выполнением рейсового задания по вылову рыбы. Но вопреки сердцу, рассудок и рыбацкий опыт бывалых моряков подсказывали, что основная рыбалка еще вся впереди. Если поверхность моря бывала зачастую в неистовстве и ярости и до неузнаваемости спокойной в штиль, то она напоминала нам мир человеческих эмоций - тот мир не всегда понятных нам чувств, который можно лишь сравнить с человеческим сердцем и с непонятным до конца, загадочным и непостижимым миром подсознания. В рейсе почти все моряки испытывают одинаковые чувства, что у каждого из нас почти всегда уходящая из-под ног палуба, а вокруг необозримая водная ширь: ловим ли мы рыбу, или же судно следует по назначению - все мы неизменно ощущаем пусть слабое, но почти постоянно присутствующее и затаившееся предостережение, отдаленно напоминающее страх.

Может быть, именно это труднообъяснимое состояние не дает нам спокойно жить на берегу, вести обычный для многих образ жизни; может нас и гонит в море тоска по этому постоянному дыханию жизни и опасности.

Кто пожелает представить и сопоставить себе море и сушу, должен помнить, что самые высокие горы не превышают девяти тысяч метров, то морские глубины в отдельных районах Мирового океана достигают более одиннадцати тысяч метров, что значительно больше самой высокой горы на свете.

Не больших глубин опасались во все времена мореплаватели, а плохой погоды на поверхности моря.

...Идущие от Севера волны яростно набрасывались на траулер, и ветер дул с все возрастающей силой. Казалось, все смешалось в этой круговерти. Иногда корпус судна сотрясался от сильных ударов волн. В жилых помещениях заметно ощущался резкий крен, хотя рулевые делали все возможное, чтобы удерживать судно носом на волну. Стараясь не потерять опору, вахтенный штурман и матросы, находясь в постоянном напряжении, не ослабляли своего внимания к окружающей обстановке.

Судовому радисту Виктору Федоровичу Журавлеву предстоял сеанс радиосвязи с берегом. Штормовая погода вызывала тревогу - это сложность передачи радиограмм. Одной рукой надо было удерживаться на стуле, а другой работать на ключе. Радист, чтобы снять напряженную атмосферу, сказал капитану:

- Представляю, как тяжело сейчас ходовой вахте, особенно рулевому, ведь руль-то у нас, не электрический, а с механическим приводом.

Капитан высоко ценил радиста за высокий профессионализм, общительный характер и отзывчивость. Радист принадлежал к тем специалистам, у которых за плечами была война. Обладая широким кругозором знаний, богатым жизненным опытом, самостоятельностью суждений, Виктор Федорович подчинял своему влиянию других моряков.

С таким радиоспециалистом капитану не было забот с радиосвязью, ибо он был уверен, что Журавлев даже при плохой проходимости радиоволн обеспечит необходимую радиосвязь с Беломорском.

С таким специалистом, как Виктор Федорович, легко работать, он все понимает с полуслова, сознательно относится к своей работе. Вот и сейчас: стоило лишь заговорить о важности отправляемой радиограммы, Виктор Федорович мобилизовал все свое умение первоклассного радиоспециалиста, нашел лазейку в эфире, и судовая радиограмма в срок легла на стол начальника Беломорской базы гослова.

А после радиосеанса, словно снимая с себя напряжение, сказал капитану, что ничего сложного сегодня не было, ведь во время войны бывало, почти сутками приходилось быть на радиосвязи с нашими подводными лодками, как в прошлом, так и в будущем, дескать, не беспокойтесь, со связью будет все в порядке.

Завывание ветра смешалось с яростными атаками волн на судно.

Семенову и раньше приходилось стоять на руле, когда был курсантом речного техникума. Сегодня же он с трудом выстоял положенных пару часов на руле. Вернулся в матросский кубрик, завалился на койку и стал вслушиваться в назойливые, скользящие удары в обшивку судна волн.

Держась рукой за крепление, он слегка покачивался в койке и странное дело - не хотел спать. Сквозь зыбкую дремоту он видел отца, провожающего его в речной техникум, и слышал его напутственные слова:

- "Сын, минуло твое детство. Скоро ты будешь учиться в речном техникуме, так что имей мужество отвечать в дальнейшем за свои поступки".

Когда утром пришлось заступать на вахту Семенову, то резко изменилась погода. С неба обильно посыпалась снежная крупа, мелкая, но заметно убавившая видимость.

Все это непонятно, а некоторые начинают страшиться, но, видимо, это и есть работа в море на рыбном промысле. И со всем этим надо примириться, потому, как ничего не изменишь, ничего не сделаешь. Покидает мостик капитан, и его место занимает старший помощник. Вдруг капитан Недашковский чувствует невероятную усталость во всем теле, глаза слипаются, и то напряжение, которое держало его всю ночь, спадает, он с трудом добирается до каюты, и когда он опустился на свой диван, сознание отключается, капитан начинает дремать. Но это длится несколько минут, он окончательно приходит в себя и снова направляется на ходовой мостик, чтобы отдать распоряжение своему старшему помощнику, которое он, в силу своего физического состояния, не мог довести до сведения вахтенного штурмана раньше.

Что знает капитан Федор Васильевич Недашковский о своем старшем помощнике? Да почти ничего. Для капитана все те, кто моложе его на два-три года, кажутся мальчишками. Сам он с двадцать шестого и на войне уже успел побывать. Конечно, у Клинги есть рыбацкая хватка и по всей вероятности из него получится отменный капитан промыслового судна. Распорядился тогда капитан, что по мере того, как будет налаживаться погода, начать в этом же районе поиск скопления сельди, и при первом же ее обнаружении немедленно его разбудить.

В кубрик к матросам заходит боцман Грапов, внимательно смотрит на матросов, обращая при этом особое внимание на новичков, и коротко произносит:

- Слякоть не разводить. Кому плохо, немедля выходите на верхнюю палубу, там, недалеко от трубы, принайтована бочка с огурцами, берите по потребности, очень помогает впервые оказавшимся в море.

Второй час кряду увещал боцман Грапов Васю Бушлата, что из-за этого нечего расстраиваться. Со временем все образуется, после работы на палубе появится волчий аппетит, и всякий раз в обед придется просить у повара добавки.

Прозвище Бушлат Вася получил в первый же день появления на судне, после своего зачисления в штат.

Желая обзавестись непременно вместо опостылевшей солдатской шинели морской одеждой, демобилизованный сержант стал требовать себе настоящий морской бушлат.

- Не положены рыбакам морские бушлаты, взамен снабженцы выдают телогрейки, - старался объяснить боцман настырному новичку, а когда лопнуло его терпение, отправился в свою каптерку и разыскал настоящий флотский бушлат, при этом назидательно произнес: "Теперь ты настоящий атлантический рыбак, Вася, по прозвищу Бушлат".

Не сразу вписался в судовой коллектив новый матрос, вел себя замкнуто, отчужденно. Он явно был встревожен затяжной штормовой погодой и подавлен увиденным, когда на палубу обрушивались косматые волны, а судно с трудом удерживалось носом на волну.

Все чаще тогда стали матросы улавливать настороженный взгляд и пугливое выражение лица. Бывалые моряки старались растопить его отчужденность.

"Откуда этот тип взялся на мою голову?", - сокрушался мастер лова. А все больше коченеющий матрос продолжал на шлюпочной палубе выполнять порученную работу - койлать в бухты поводцы и складывать их в специально оплетенную ажурную надстройку перед рулевой рубкой - "кухтыльник".

Работал он неумело и очень медленно. Это продолжалось до тех пор, пока не кончилось терпение у мастера лова. Он буквально подбежал к матросу и безжалостно начал его отчитывать:

- Что возишься, как мокрая курица. Из-за тебя задерживается подготовка сетей к их выметке.

Мастер лова смотрел на матроса холодно, отчужденно, словно он видел его впервые. Стыдясь своего бессилия и неумения, Вася Бушлат стоял на палубе с поникшей головой.

О боцмане Бабичеве Владимире Александровиче и его морских историях, к которым он имел прямое отношение, можно написать не один очерк.

В разговоре с ним я обратил внимание на присущий ему юмор и образные выражения, когда речь заходила о его работе в море.

Предыстория его появления в Мурманске и работа в пароходстве матросом необычны.

Сам он волжанин. Родился в Нижнем Новгороде, где в то время его отец Александр Георгиевич работал на судостроительном заводе конструктором.

Так что босоногое детство Владимира прошло на берегу Волги, которую oн впервые вместе с ватагой подростков переплыл в одиннадцатилетнем возрасте.

Казалось бы, его дальнейшая судьба должна была быть определена раз и навсегда: поступай в речное училище, после окончания которого води по Волге-матушке пассажирские лайнеры.

Но его подхватил поток энтузиастов и, получив в училище механизации диплом механизатора широкого профиля, укатил покорять казахстанские степи. В произошедшей не по его вине аварии получил травму. С целиной пришлось распрощаться.

В конце пятьдесят девятого года приехал в Мурманск к сестре и решил испытать себя морем. Поступил матросом второго класса в пароходство, а с пятнадцатого апреля шестидесятого года стал работать в Беломорской базе гослова матросом, но после же первого рейса на промысел был назначен судовым боцманом. Впервые Владимиру Александровичу крупно повезло. СРТ 4100 "Котоярве" командовал удачливый и опытный промысловик Василий Иванович Ульянов, с планом вылова рыбы справлялись всегда, так что заработки были стабильные и, по сравнению с работающими на берегу, значительными.

Говоря о стиле работы боцмана Бабичева, необходимо, прежде всего, отметить, что в недавнем прошлом неискушенный в рыбацких делах новый хозяин палубы повел работу так, что вскоре к нему стали обращаться за советами палубной части даже бывалые моряки, ибо они знали, что Владимир Александрович работал на судах морского пароходства, где ведению боцманского хозяйства придавали первостепенное значение.

Нравился боцман экипажу своим высоким профессионализмом, рассудительностью, уверенностью и хозяйской расчетливостью. Ни одного лишнего движения, все целесообразно.

Прямо надо сказать, что боцман Бабичев не жаловал пришлый народ, который планировал сделать максимум два африканских рейса и опять податься дальше, где больше платят.

Боцман знал, что такое рыбный промысел, не раз думал сам о нелегкой рыбацкой судьбе, об изменчивости рыбацкого счастья, потому на легкие деньги не рассчитывал. Невысокий, он тем не менее не производил впечатление придавленного к палубе человека, потому что был сухощав, легок в движениях. Улыбчивые глаза, чистое лицо с не покидающей его улыбкой, говорили о его прямом характере, сильной воле и ясном разуме.

Всему Карельскому флоту была известна трогательная дружба боцмана с его подопечным судовым псом Шариком. Только единственным, кто мог физически наказать за какую-либо проказу Шарика, был боцман. Когда в африканском рейсе выпадало свободное время, наступало время дружеских розыгрышей и подначек. Обо всех рассказать нет возможности, на одной хотелось бы остановиться.

После удачного замета невода и сдачи улова траулер прекратил всякое движение и по распоряжению капитана лег в свободный дрейф в ожидании вечера, когда по своему обыкновению начинали вести поиск рыбных косяков.

Тропическое солнце накалило палубу и надстройку. Спасаясь от жары, начали купание за бортом все желающие. Вахтенный штурман, вооружившись биноклем, вышел на крыло ходового мостика и стал внимательно осматривать поверхность океана, чтобы своевременно предупредить купающихся о появлении в их районе акул. До ближайшего африканского берега было добрых полсотни миль. Судоходные дороги проходили в стороне от лежащего в дрейфе рыбацкого судна.

По обыкновению ждали боцмана, чтобы он первым окунулся в океанской воде. Внимание всех привлек радостный собачий лай. Все взглянули вверх, где на капитанском мостике приготовился к прыжку боцман. Вот он оттолкнулся от палубы и, описав полукруг, ушел на глубину. Казалось бы, в этом ничего привлекательного не было, но в этот миг раздался тревожный крик вынырнувшего на поверхность боцмана, который раскрыл сжатый кулак, и все с изумлением увидели стекающий струйкой по его руке мокрый песок.

Если бы на безоблачном тропическом небе разразился гром, то и тогда бы меньше удивились судоводители. Вывод напрашивался лишь один: далеко от берега боцман обнаружил никому до сих пор неизвестную мелководную банку.

Бледный от волнения вахтенный штурман включил эхолот и прильнул к самописцу прибора, чтобы тот внес полную ясность в создавшуюся столь непонятную ситуацию.

Вскоре все услышали отборнейший мат штурмана, когда эхолот зафиксировал под корпусом судна глубину две тысячи сто пятнадцать метров.

В это время Владимир Александрович поднялся по трапу на палубу и назидательно произнес штурману:

- Вахтенному штурману не мешало бы знать, что на календаре сегодня первое апреля.

Раздался дружный смех столпившихся на палубе моряков.

Немного прошло времени, и на этот раз был сбит с панталыку прибывший на борт судна морской инспектор, с важным видом расхаживающий по судну в летнем форменном костюме и с галстуком на шее. Этого было вполне достаточно, чтобы боцман Бабичев со своим Шариком разыграл своеобразную интермедию.

Не погрешу против правды, если скажу, что судовой пес Шарик, помимо своих артистических данных, был владельцем весьма большого гардероба, в состав которого входили целый комплект трусов, маек, тельняшки, морская фуражка и даже галстук. Достаточно было боцману отдать распоряжение своему четвероногому другу: "Форма одежды парадная!", как Шарик, радостно повизгивая, становился на задние лапы и охотно разрешал своему хозяину одеть парадную форму.

И вот, когда чиновник вышел из каюты на свой очередной моцион, то замер от удивления. По палубе, навстречу ему важно шествовал на задних лапах судовой пес, одетый в пеструю тельняшку с неизменным галстуком.

К обоюдному удовольствию инспектора и Шарика толпа моряков радостно реагировала на этот поистине цирковой номер.

Что же касается встречи с акулой, то она все же состоялась. Однажды, во время очередного купания за бортом, боцман почувствовал, что по его ноге скользнуло что-то неприятно шершавое, подобно картофельной терке. Он сделал несколько энергичных взмахов, быстро подплыл к трапу и когда оказался на палубе, тогда пришел страх. Ведь морякам хорошо известно, акулы всегда плавают стаями и вечно голодные.

Тридцать пять лет - таков стаж работы на промысловых судах боцмана Владимира Александровича Бабичева.

У ветерана флота Бабичева выросли три сына. Сам он дважды дед. Прекрасная семья, замечательная, заботливая жена. Уважение всех своих бывших соплавателей. И, конечно, вечная и непроходящая тоска по морю, по суетливой и беспокойной рыбацкой жизни.

...Среди моряков бытует такое мнение, что механиком надо родиться. К этому определению присоединяется и автор, имеющий за плечами тридцатилетний стаж работы на промысловых судах, ибо судовой механик не просто профессия, а исключительно ответственная и важная...

Трудовой путь от моториста до старшего механика Валентин Александрович Стрелков прошел сравнительно быстро. Этому способствовало желание перенять опыт от ветеранов и завидная работоспособность. Возглавляя машинную команду траулера, он уже вполне обладал необходимыми для этого качествами - основательными знаниями и организаторскими способностями. Он прекрасно понимал, что от состояния главного двигателя и вспомогательных механизмов иногда зависит жизнь экипажа. А обслуживают их люди с разными характерами и профессиональными навыками. И Валентин Александрович всегда старался найти каждому из них не просто дело по душе и способностям, но такое, чтобы при этом специалист мыслил творчески. И сам руководитель машинной команды был на Карельском флоте зачинателем многих добрых дел: на судне зажигал людей, увлекал их примером. Такого же стиля придерживался, когда стал групповым механиком и позже в должности главного инженера "Карелтраста".

Приведу характерный пример, когда в полной мере проявились его способности организатора ремонтных работ, талант рационализатора. В конце шестидесятых годов прекратилась ловиться в Норвежском море селедка. "Карелам" пришлось перейти с дрифтерного промысла на лов мойвы кошельковыми неводами. А для этого надо было соответствующим образом подготовить промысловые суда к мойвенной путине, в том числе в трюмах установить "чердаки" и обеспечить безопасность транспортировки мойвы.

Стрелков предложил оригинальное и надежное крепление чердачных отсеков в трюмах, и затем десятки наших траулеров безаварийно трудились несколько лет благодаря этой технической новинке.

А ведь таких случаев в его рыбацкой практике предостаточно. Еще интереснее и смелее были новации механика-наладчика В. А. Стрелкова на головном судне нового типа "Атлантик-333", когда оперативно в процессе его эксплуатации приходилось постигать особенности нового двигателя. Тогда сложилось весьма нестандартное положение. В "Мурмансельдь" поступило головное судно типа "Атлантик-333", которое предназначалось как для тралового лова, так и для кошелькового промысла.

Надо сказать правду, что освоение нового суда у них не пошло. Во-первых, были нелады с главным двигателем, который не желал "слушаться" специалистов, во-вторых, явно не получалась работа с кошельковым неводом. И тогда на помощь Валентину Александровичу пришел инженер-электромеханик Анатолий Гаврилович Грунин.

Механики забыли тогда о времени, его явно не хватало, а сроки освоения неумолимо сокращались. Анатолий Гаврилович и Валентин Александрович в результате большой и напряженной работы освоили главный двигатель и вспомогательные механизмы. Волевым решением начальника главка "Севрыба" Каргина поступление из новостроя СТМов было переадресовано и в считанное время в Беломорскую базу гослова поступило двадцать девять новых траулеров. Так что по праву механиков А. Г. Грунина и В. А. Стрелкова можно назвать "крестными отцами" новых промысловых судов.

...Прошли годы. Отсвистел в ушах ветер рыбацких рейсов. Накатывались новые дела, новые заботы. Валентин Александрович продолжал думать не по схеме, общаться с людьми не по шпаргалке, стараясь в каждом механике отыскать творческое начало. Смолоду и по настоящее время он всегда подтянут, общителен, внимателен. И личной жизненной наградой можно по праву считать тот факт, что его сын Константин Стрелков избрал ту же специфическую дорогу судового механика. После окончания высшей мореходки он стал трудиться судовым механиком. Ему еще много раз предстоит пережить трудные часы поиска оптимальных решений и счастье рыбацких побед, а главному инженеру Валентину Александровичу - новых творческих успехов и большого личного счастья!

Первым судоремонтным предприятием карельских рыбаков в Мурманске была "Фреза". Это весьма маленькое суденышко со скромными судоремонтными возможностями. Оно было ошвартовано в шестьдесят первом году между Трех Ручьев и Абрам-мысом. Назвали плавмастерскую "Фрезой".

Если к берегу мастерская была надежно ошвартована, а что касается надежного трапа или сходней, так на первых порах просто их не было.

Остро встал вопрос о необходимости изготовить и установить надежную сходню на берег, чтобы по ней было не только безопасно подниматься на борт плавмастерской, но и сходить на причал, а также доставлять на борт плавмастерской необходимые материалы для ремонтных работ.

Ее изготовил вновь принятый плотник Норбертас Иохимович Шална. Это был молодой, статный, красивый парень, с богатой шевелюрой на голове.

Первые же дни его работы показали, что в лице плотника Шалны мастерская приобрела надежного работника, на которого можно было положиться. На протяжении тридцати лет Норбертас Иохимович безупречно трудился, неоднократно его безупречная работа ставилась в пример вновь принятым работникам. Ремонт и даже изготовление для промысловых судов шкафов, диванов, кресел, а также изготовление так называемых "лесов" для ремонтных работ на мачтах не обходились без участия плотников мастерской. В настоящее время ветеран труда Шална находится на заслуженном отдыхе, но дома его застать трудно, находит себе работу и занятие, которое ему по душе.

Первым бухгалтером плавмастерской была Валентина Яковлевна Богачева.

Следует отметить, что Валентина Яковлевна продолжительное время трудилась в должности бухгалтера, плановика, экономиста и даже кассира.

Ее десятилетняя напряженная работа была направлена на создание и организацию финансово-бухгалтерской службы.

Это была миловидная, интересная, влюбленная в свою работу женщина. Когда работа интересная и содержательная, время летит быстро.

Хотя финансовые дела на плавмастерской складывались удачно, но ее не покидало чувство легкой неудовлетворенности - можно было сделать больше и лучше.

Когда возрос объем ремонтных работ, то в штате плавмастерской появились экономист Лидия Антоновна Чередниченко, нормировщики Лидия Алексеевна Куликова, Серафима Георгиевна Федорова, Нина Григорьевна Буркова, которую вскоре перевели на должность экономиста. Начинала свой трудовой путь в этом коллективе в должности чертежника и Любовь Саватьевна Богачева, получившая позже высшее педагогическое образование и успешно работающая на протяжении многих лет педагогом в средней школе.

Нельзя обойти вниманием тридцатилетнюю примерную работу заведующей медпунктом Зои Павловны Елемы, которую судоремонтники любовно называли "наш милый доктор".

Из долго и безупречно работающих на "Фрезе" следует назвать бывших старших механиков промысловых судов, работающих на "Фрезе" прорабами Александра Ивановича Паршина, Владимира Кузьмича Парамонова, начальников мастерской Валентина Ивановича Новополыдева, Виктора Константиновича Охотина, Анатолия Степановича Колчина...

Остается только надеяться, что возродится судоремонт непосредственно в коллективе карельских рыбаков.

Право на легенду  Владимир Бабуро