...Первым судном, ошвартовавшимся у причала Беломорского рыбного порта, был "Волоколамск", траулер-морозилыцик, имеющий два трюма общей вместительностью около двухсот тонн мороженой рыбы. Суточная заморозка - около двенадцати тонн. Он отличался от своих собратьев усовершенствованной лебедкой, управление которой производилось с мостика. Вахтенный штурман у пульта управления самолично спускал и поднимал трал.

Тот рейс для "Волоколамска" был и первым экспериментальным: испытывали новый пелагический, т. е. разноглубинный трал. Это тогда было большое новшество для нашей базы гослова, так как новый морозилыцик является одним из первых в деле освоения перспективного метода добычи - разноглубинного лова рыбы.

Вот что рассказал о рейсе вахтенный штурман Александр Семенович Новиков: "Рейс был сорок суток.

Пробовали треску ловить новым тралом. Вначале не очень получалось, потому что треска - рыба все же придонная, не находили в слоях воды нужных ее скоплений. Так было на Мурманской банке и в районе Канинского мелководья. Потом пошли ловить полярную тресочку к Новой Земле. Там пелагический трал отлично себя показал. От пяти до десяти тонн брали за час траления".

Не только трал новый. На судне поставлены великолепные приборы ФНР-200 японского производства (фирма Фуруно), контролирующие ход трала. Пользоваться этим прибором очень удобно. Видно, как рыба заходит в трал, глубину, на которой он идет. "Это очень нужный прибор для рыбаков", выразил общее мнение старший механик Борис Михайлович Матюшин.

Испытывали также и второй пелагический трал калининградских конструкторов. Он оказался во всех отношениях хуже, тяжелее. За сорок суток работы было добыто 175 тонн рыбы (60 тонн - полярной тресочки, остальное - треска).

Не только для судна, но и для многих членов экипажа, это был первый рейс, как, например, для И. Грибовского, получившего в Беломорском ГПТУ-2 специальность рефрижераторного машиниста.

Вениамин Васильевич Шереметьев - капитан "Волоколамска". На судах такого типа уже не первый год ходит на промысел рыбы, до этого был капитаном на "Крымске". В Беломорской базе гослова трудится с пятьдесят второго года. За свой примерный и столь продолжительный труд был награжден орденами Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции. Воспитал целую плеяду отличных промысловых командиров и заслужил прочную профессиональную репутацию отличного, надежного, талантливого, пригодного для выполнения: любого сложного задания, ибо к Вениамину Васильевичу пришло глубокое понимание людей - и в добром сотрудничестве рыбацкой жизни, и в сложных ситуациях, которыми так богато море...

Трудолюбивыми и умелыми моряками зарекомендовали себя старший помощник капитана В. Г. Ермошкин и третий механик Б. А. Варфоламеев.

Испытания тралов, а также главного двигателя, вспомогательных механизмов прошли удачно. После выгрузки рыбопродукции "Волоколамск" пошел на кошельковый лов к берегам Африки.

...Работающего долгие годы начальником второго отдела флота Виктора Федоровича Кабикова с полным на то основанием можно было назвать одним из тех людей, которые представляли живую историю Карельского рыбопромыслового флота.

Уроженец Нюхчи Беломорского района, которая вместе с Сумопосадом и Колежмой издавна известна, как родина капитанов и механиков. Незадолго до войны вместе с родителями Виктор переехал в Мурманск. Война начисто лишила его детства, заставила пережить все ужасы многочисленных бомбардировок, которые обрушили фашистские стервятники на жилые кварталы города.

Суровая действительность войны заставила Виктора рано возмужать, познать цену жизни, много раз смотреть смерти в глаза. В 1942 году в мурманской школе, где учился тогда Виктор Кабиков, из-за налетов вражеской авиации семь раз прерывались экзамены и школьники с экзаменационными билетами в кармане укрывались в ближайшем бомбоубежище.

В то время и вызвался он добровольцем участвовать в одном секретном рейсе. Позже, уже в послевоенный период, стала доступным для всех особенность того рейса, который совершило экспедиционное судно "Исследователь" в начале лета сорок второго года. 9 июня, используя туманную дымку, отошло от причала Мурманского рыбного порта судно "Исследователь". На его борту находилось девятнадцать членов экипажа и тридцать пассажиров. По выходу из Кольского залива взяли курс на северо-восток. Позади остался горящий город, тягучие завывания бомб и торопливый говор зенитных орудий. В то время фашистская армия находилась всего в восьмидесяти километрах от Мурманска. По показаниям пленных стало известно, что гитлеровские офицеры с самого начала войны получили пригласительные билеты на банкет в ресторан "Арктика", фашистские солдаты ожидали заветных трех дней, обещанных командованием на грабеж города.

Не надеясь на успех, враг решил уничтожить город с воздуха. Налет за налетом отбивали зенитчики. Почти все предприятия, в том числе и хлебопекарни, были разрушены. Вместо хлеба на скудный паек военного времени стали выдавать сухари и черствые пряники. В засыпанных обломками чанах рыбокомбината выскребали последнюю крепкосоленую камбалу.

В кипящем водовороте военных событий, казалось, никто не обратил внимание на парусно-моторные суда, вышедшие в огневое Баренцево море. Мало ли тогда рыбаков, рискуя своей жизнью, добывали треску и пикшу.

Но за рейсами "Исследователя" и "Осетра" внимательно следили, как руководители города, так и лично уполномоченный Совета обороны страны Иван Дмитриевич Дапанин.

Посты наблюдения регулярно сообщали о движении судов. В случае воздушной опасности вылетали наши истребители, а капитаны судов П. А. Полисадови и А. С. Нохрин немедленно вели суда в укрытие.

Удерживая в видимости друг друга, прошли вдоль северного побережья Кольского полуострова, пересекли Горло Белого моря, затем, лавируя между плавающими льдинами, они круто повернули на север.

Согласно данных Полярного научно-исследовательского института на западном побережье Новой Земли сосредоточено около пятидесяти птичьих базаров. Кайры прилетают на остров в конце мая и в июне кладут яйца на голые уступы скал. Было общеизвестно, что в промысловых целях сбор этих яиц ведется с 1932 года. По питательному вкусу они не уступают куриным, к тому же в два с лишним раза крупнее. В целях лучшей организации сбора яиц директор заповедника "Семь островов" Л. О. Белопольский подготовил специальную инструкцию. Ученые того времени сделали вывод, что за короткое полярное лето на Новой Земле можно получить значительное количество высокопитательных продуктов, столь необходимых прифронтовому Мурманску.

Сохранилась карта тех лет, на ней со стороны моря западного побережья Новой Земли, обозначены нарисованные карандашом красно-зеленые стрелы, которые указывали на места, наиболее удобные для сбора яиц: губа Архангельская, залив Пуховой, губа Безымянная, становище Малые Карамакулы. На одно из рекомендованных мест и высадились участники этого своеобразного десанта.

Участники этой экспедиции состояли из крепких подростков, которых весной сорок второго года собрали в школе, что на улице Софьи Перовской, и предложили принять участие в промысловой экспедиции на Новую Землю. Всех предупредили, что дело трудное и опасное и поэтому добровольное.

Перед отходом в рейс каждому участнику выдали ватные брюки, телогрейку, шапку-ушанку и сапоги - как на фронте. Ребятам тогда и сказали: "Теперь вы отдельный отряд и дисциплина будет военная".

- В первые дни перехода большинство подростков лежали пластами, так как суда попали в шторм. У кого хватало сил, поднимались наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха. Достаточно было взглянуть, как "Исследователь" зарывается носом в воду и под действием волн кренится с борта на борт, основательно мутило, - вспоминал тот переход Виктор Федорович Кабиков.

Хотя Виктора меньше других "било" море, так как еще подростком ему довелось выходить на рыбный промысел в Белое море.

Однажды объявили воздушную тревогу. Быстро все одели спасательные жилеты и поднялись на палубу.

Расчехлили тогда спаренные пулеметы, приготовились открыть огонь. А когда увидели на крыльях самолета красные звезды, сыграли отбой воздушной тревоги.

Еще на первых порах перехода боцман объяснил участникам рейса, что поскольку они находятся на борту судна, то обязаны знать морскую терминологию. К примеру, помещение, где они находились, отныне называли кубриком, не было на судне никаких лестниц, только лишь трапы. Не говоря уже об иллюминаторах. Поскольку мальчишки были все из портового города, то многие из них уже были знакомы с судами. И сами старались произнести вместо пола - палуба, потолка - подволок, кухни - камбуз, ребятам все это нравилось, и на время они забыли о той опасной работе, которая их ожидала на новоземельских скалах. На переходе боцман стал настойчиво учить их вязать морские узлы, назидательно при этом произнося: "Это, парни, вам пригодится в первую очередь".

- У каждого из нас был один и тот же вопрос, - вспоминал Виктор Федорович, - когда появится эта таинственная Новая Земля? Бывали минуты тревожного ожидания, когда в туманной дымке проплывали мимо силуэты кораблей. Раздавались сигналы тревоги и все опять быстро надевали спасательные жилеты, у некоторых из нас при этом дрожали руки, когда приходилось застегивать жилет, - вспоминал не раз Виктор Федорович.

Мальчишки по очереди несли морские вахты, следили за поверхностью моря, чтобы не наскочить на плавающую мину. Командовал тогда этой специальной группой Белопольский. Он носил на поясе в кобуре пистолет. По его приказу завели журнал, в который заносили информацию о встреченных на пути следования птицах и направлении, в котором они летели. Сперва путали, к примеру, кайра это или чистик, чайка или тупик. Но прошла пара дней, как все разобрались в этих определениях. Но по-прежнему оставалась загадка - зачем все это? Поняли все тогда, когда капитан вскинул к глазам бинокль и сказал: "Прямо по курсу - Новая Земля". Все, конечно, оказались на палубе и стали рассматривать таинственную землю. Сквозь моросящий дождь стали отчетливо различаться голые скалы, лежащий в расщелинах снег да черная полоска у берега. Когда подошли поближе, то всех поразил нарастающий гул, пронзительные крики пернатых, свист и шелест волн, чередой накатывающихся на берег. И вот подошли к скалам, и оказалось, что черная полоса, которую они заметили у берега, оказалось не что иное, как сплошная лента, расположившейся около берега кайры. Птичий базар! Руководитель группы объяснил, что здесь в губе Безымянной, не меньше полутора миллионов птиц, если не больше. В памяти сохранились первые впечатления. Шлюпки к берегу не могли подойти, мальчишки по пояс заходили в ледяную вспененную прибоем воду и перетаскивали грузы на себе: ящики, бочки, доски, канаты. Потом сушились у костра. Благо на берегу валялись бревна, выброшенные прежними штормами и кое-где меж каменных плит стелился кустарник. Ребята сразу определили - полярная березка. Пятнами зеленел мох, вот и вся растительность.

Кто-то из старших залез на нижние выступы скал и вернулся с наполненными до верха ведрами яиц. "Для начала переходим на подножный корм", - пошутил старший группы. И на противнях, пузырясь кайровым салом, зашипела глазунья.

У расщелины поставили две палатки. Одну для взрослых, другую для "специальной команды". Быстро сколотили нары. В ту первую ночь пребывания на острове не могли уснуть: птичий гомон, знобящая сырость, тугие порывы ветра над брезентовой крышей, неутолимая тоска по дому...

Утром "спецотряд" выстроили у палаток. Командир Белопольский предупредил: главное - осторожность. Надевать пожарные пояса и работать на высоте, каждый раз проверять надежность крепления. Оплошность - непоправима, костей не соберешь.

Мальчишки смотрели на крутые и пенистые обрывы, у подножия которых метался и пенился океан.

Становилось жутковато. Неужели им придется висеть на такой высоте?

На первых порах приходилось с трудом выдерживать такую большую нагрузку, связанную с риском для жизни. Поначалу кружилась голова и замирало сердце, когда с высоты посмотришь вниз. На удивление скоро все привыкли к высоте. Закрепишь лом или кол на скале, привяжешь надежный трос на вершине скалы, как учил боцман, оставишь караульного, чтобы следил за креплением и начинаешь работать.

Ветер? К нему тоже привычка нужна. Тянет в сторону, пузырит ватник. Ничего, терпимо.

Удивительная птица кайра. Голова и крылья черные, брюшко белое. Подлезешь к гнезду, приподнимешь ее за хвост, возьмешь яйцо, а она покряхтит, отодвинется и все. Зато, когда нечаянно оступишься, и в пропасть с грохотом полетят камни, небо мгновенно заполняется встревоженными птицами. А ты продолжаешь свое дело. Подходит время, и ты дергаешь трос два раза. Это сигнал напарнику - корзина полная, "вира помалу".

"Технологию" освоили быстро. Чтобы яйца лучше сохранились, их окунали в разогретый парафин и пересыпая опилками, укладывали в ящики. К вечеру так уставали, что круги разноцветные в глазах...

Спустишься к палаткам, а ноги уже не держат, подкашиваются. Быстрее бы до нар и спать, спать...

Командир журил за прожоги в ватниках: ведь если и грелись, то у костра. Варили суп из кайры, на второе - каша или омлет. В кипяток выливали омлет и чай готов.

Мальчишки оставались мальчишками. По утрам в палатку обычно заходил дед Баркай, кажется, его фамилия была такая, стучал кружками: "Поднимайтесь, орлята, будем чай питье хлебом!". Ни звука. Поворчит старик и отправится к начальству с докладом. А. в это время старшина-мальчишка свистнет, нары ходуном заходят. Вернется дед Баркай с Белопольским, а отряд уже завтракает.

После завтрака начиналась работа, снова зависали над обрывами, дух захватывало.

Голос войны докатывался и до острова. Однажды над скалами пронесся вражеский самолет и дал несколько очередей из пулемета. К счастью, пули никого не задели. В другой раз Белопольский сообщил, что на рейде становища всплыла немецкая подводная лодка и открыла огонь из пушек. Снаряды подожгли несколько домов, продовольственный склад.

Однажды ночью со стороны моря некоторое время доносилась канонада. Вскоре прибрежная волна покрылась жирной мазутной пленкой. Кайры не могли взлететь, и прибой разбивал их о скалы. Прибило волной мешок с мукой. Видать, фашисты утопили пароход.

А тут пришел за продукцией сейнер "Кашалот" и привез горькую весть: от Мурманска ничего не осталось. Посуровели мальчишки. После этого работали молча, без шуток. Не слезали со скал, пока командир не приказывал спуститься вниз. Из телогреек и брюк торчали клочья ваты. А сапоги... Пришлось обвязывать ноги брезентом.

В конце августа подошли "Исследователь" с "Осетром" и всех их сняли с острова.

Помимо других наград у В. Ф. Кабикова медаль "За защиту Заполярья". Это за участие в яичной экспедиции.

Все мальчишки вернулись домой обветренные, возмужавшие.

Мне довелось проходить на сейнере мимо этих скал, всегда приходила тогда одна и та же мысль: как это подростки умудрялись лазать по подобным кручам? Впрочем, ничего особенного, была война.

Так уж сложилось в жизни Виктора Кабикова, что суровая действительность войны заставила его рано возмужать, познать цену жизни, смотреть смерти в глаза.

После экспедиции на Новую Землю Виктор не стал мешкать с принятием решения своей дальнейшей судьбы и поступил, и успешно закончил курсы судовых мотористов. Начались суровые будни войны.

Мотобот "Маяковский", в экипаж которого влился в декабре сорок второго года Виктор Кабиков, находился в составе третьего дивизиона военизированных судов. Подобно челноку сновал бот по бухтам и губам Кольского побережья, доставляя на передовые боеприпасы и продовольствие, а оттуда забирая раненых. В свободное от боевых заданий время экипаж ловил рыбу.

Вспоминая то время, Виктор Федорович рассказывал: "Погода - хуже некуда, видимость на пределе, но "Маяковский" отправился в свой очередной рейс. В черной мгле полярной ночи на фоне неба забелел и вскоре растаял очередной снежный заряд. Вдруг прямо по курсу отчетливо обозначился контур лежавшей в дрейфе немецкой подводной лодки. Используя дымку, быстро развернулись и, увеличивая до предела обороты главного двигателя, поспешили в бухту, где посту наблюдения передали координаты немецкой субмарины. Туда незамедлительно помчались наши "морские охотники". Вскоре над морем взметнулись в небо взрывы...".

Слушая тогда рассказ Кабикова, я понял, что легче перечислить рейсы "Маяковского", которые проходили бы более или менее спокойно, без встреч с минами или вражескими самолетами, но об одной встрече Виктор Федорович рассказал подробнее.

Время было горячее, нагруженный боеприпасами "Маяковский" спешил на побережье. Поначалу рейс складывался удачно: небо заволокло тучами, появилась возможность проскочить незамеченными немецкими воздушными пиратами. Но вскоре набежал свежий ветер и разметал тучи. И тогда тихоходный мотобот был атакован невесть откуда взявшимся "мессером". Посыпая очередь за очередью, фашистский летчик много раз выходил в атаку на безоружный бот. Но маленькое суденышко искусно маневрируя, старалось прижаться к берегу под защиту наших зенитных батарей. Увлекшись, немецкий летчик оказался в опасной для него зоне. Рядом с самолетом возникло облачко взрыва, и в море обрушились обломки фашистского стервятника...

Много чего было в жизни военных лет помимо боевых опасностей, Виктора трепало море, постоянно ждала работа до седьмого пота. Когда экипаж полностью перешел на промысел рыбы, зачастую приходилось трудиться почти сутками. Утром предстояло выйти в море и выметать ярус. В каждом же ярусе более семи тысяч крючков, а каждый крючок необходимо было заранее наживлять. Яруса как ставились, так и выбирались, только вручную, без всякой механизации.

Закалка военной поры навсегда определила характер Кабикова.

В коллективе карельских рыбаков Виктор Федорович пользовался большим уважением, к его мнению прислушивались как моряки, так и работающие на берегу.

Годы, как известно, здоровья не прибавляют. Но ветеран продолжал трудиться, много лет подряд он избирался председателем местного комитета профсоюза. Не было в базе траулера, на котором бы он не побывал. А если прибыл на борт Кабиков, то непременно состоится обстоятельный разговор с рыбаками.

Собрав побольше вокруг себя рыбаков, он обязательно поинтересуется, как они живут и в чем нуждаются, непременно побывает в жилых и служебных помещениях, заглянет на рабочие места. Одним словом, за несколько таких посещений Виктор Федорович становится близким и необходимым для экипажа человеком.

Свой авторитет профсоюзного лидера В. Ф. Кабиков всегда подкреплял большой и существенной помощью администрации в рентабельной работе промыслового флота и береговых подразделений: это и вопросы сокращения непроизводительных простоев в порту, организация досуга в море, обеспечение путевками плавсостава в период оздоровительного сезона.

В годы войны пятнадцатилетним подростком вступил он на борт рыбопромыслового судна, которое к тому же выполняло задание военного командования.

Право на легенду  Владимир Бабуро