- Вертолет вобрал в себя все лучшие качества летательных аппаратов. Даже «ИЛу-18» или «ТУ-134» далеко до обыкновенного «МИ-4».

Так говорит командир вертолетного коллектива Иван Иванович Петин. И не пытайтесь с ним спорить. Если Петин в чем убежден - его и вдесятером не переспоришь. Так что лучше уж просто слушать. А про вертолеты Иван Иванович говорит так, что в слушателях недостатка никогда не было.

«Хотите, расскажу вам, как Георгий Петрович Дробышевский - опытный летчик-испытатель - на этой машине учил меня уму-разуму? На одной из тренировок я попросил своего наставника показать посадку на авторотации. Для меня, вертолетчика, готовившегося работать в Заполярье, это было крайне важно.

- Раз просишь - научу, - согласился Дробышевский.

И вот мы в воздухе.

Я то и дело поглядываю на стрелку высотомера. Она подбирается к цифре 300. Мотор работает уверенно, четко. Внизу летное поле. По бокам лес, Москва-река.

- Приготовиться к авторотации! - вдруг слышу в наушниках команду.

- К авторотации готов!

- Выключить зажигание!

Бортмеханик Николай Васильевич Некрасов, который тогда переучивался вместе со мной, вопросительно смотрит на инструктора.

Ведь стоит сейчас повернуть лапку зажигания магнето, как мгновенно остановится мотор и... вертолет камнем полетит вниз.
Дробышевский сидит как ни в чем не бывало. И тут же следует повторная команда:

- Выключить зажигание!

Бортмеханик решительно проводит рукой по лайке магнето. Вертолет делает последний рывок вперед. От внезапно наступившей тишины становится жутко. Вертолет падает, земля несется навстречу. Высота двести... сто... пятьдесят... Сейчас произойдет удар... Но в последний момент инструктор энергично берет на себя шаг-газ, вертолет приостанавливает падение и легко касается земли.

Первая тренировочная посадка «на самовращение» прошла удачно.

- Ну как, вам все теперь ясно, Иван Иванович? - спрашивает Дробышевский, поглядывая на мой вспотевший лоб.

- Кажется, все, - отвечаю. И, помолчав, добавляю: - Только как-то не по себе без привычки.

- Ничего, привыкнешь, - смеется он. - Надо и падать уметь как следует...

Сделали еще три захода. И вот Георгий Петрович говорит:

-  Хватит вместе. Ты валяй один, а я посмотрю с земли, как получится.

Ничего себе университеты. Но что сделаешь - один так один, Когда-то же надо начинать...

Бортмеханик украдкой недоверчиво поглядывает на меня, но молчит. Набираем высоту. Даю команду Некрасову:

- Выключить зажигание!

И понеслись вниз. Получилось вроде неплохо...»

Петин - первый в Мурманске вертолетчик. На винтокрылой машине он с 1954 года. Участвовал в строительстве высоковольтной линии Борисоглебской ГЭС. Строил Серебрянскую гидростанцию.

Сюда, на берега бурной реки Вороньей, он прилетел с первой изыскательской партией. Тогда все приходилось доставлять на вертолете - и продовольствие, и буровые станки, и соляр, и взрывчатку. «Воздушные мосты» Мурманск-Серебрянка, Мурманск - гора Туманная надежно действовали несколько лет, до тех пор, пока строители не проложили автомобильную дорогу.

В каких только переделках не бывал!

Как-то Петину пришлось участвовать в ликвидации лесного пожара в Архангельской области.

Огненный смерч гнал испуганных зверей и птиц. Вершины огромных сосен вспыхивали, как свечки. Высадив очередную группу, Петин должен был срочно взлетать: пламя уже мелькало в просветах деревьев.

И тут отказал мотор. Экипаж начал искать неисправность. Люди спешили. Но во всей этой торопливости не было ни тени паники. И командир и бортмеханик вели себя так, будто ремонтировали машину на стоянке в лагере, а не в этой «огненной клетке»...

В другой раз летел Петин в самый обычный рейс. Все шло нормально, и вдруг - странный выстрел, в кабине - пыль, вертолет забился мелкой дрожью. А внизу - сопки, сесть некуда. Еле дотянули до «чистой» площадки. Оказывается, лопнул подкос подредукторной рамы.

Невероятно, кажется: подкос этот толщиной чуть не с руку, сделан из лучшей хромонсилевой стали, - и надо ж такому случиться...

Но и эти происшествия не могли заставить Петина изменить своей симпатии. Он верил в винтокрылые машины, в их надежность. Петина по праву называют пилотом-мастером. Он смел - но без лихачества, осторожен - но без излишних оглядок, дерзок - но в рамках летных правил.

Летные законы написаны кровью, дальше их не улетишь - эту главную заповедь командир Иван Иванович Петин постоянно напоминает подчиненным.

Было и такое. Вернулся однажды на базу, вышел на землю, оглянулся и ахнул:

- Батюшки, конец лопасти без обшивки.

На месте консольной части, там, где развиваются огромные скорости, торчала голая труба-лонжерон.

- Вот тебе и балансировка...

Сообщили об этом случае конструктору Милю. Тот не поверил. Говорит: «Шутите. А если в такой ситуации пилот посадил вертолет, то он действительно мастер».

Как опытнейший вертолетчик, Петин тренировал в горах Кавказа коллег из Грузинского управления. В Нуреке, на строительстве ГЭС, он демонстрировал, как надо возить негабаритные грузы на внешней подвеске. Участвовал в разведке залежей тюменской нефти.

Но это - командировки. А основное дело Петина - на Кольском полуострове, на его родине. Здесь, в Кировске, он вырос в детском доме.

Отсюда ушел в училище, сюда вернулся летать. Здесь рядовой пилот стал командиром. Вступил в партию. В заполярном небе он провел более семи тысяч часов. Очень много, если учесть длинную полярную ночь и тяжелейшие метеоусловия.

В личном деле, на странице, отведенной для «поощрения», уже негде писать, кадровикам пришлось делать вклейки...

А совсем недавно мы поздравляли Ивана Ивановича Петина с высокой правительственной наградой - орденом Октябрьской Революции.

...Как-то мы летели с Петиным в Ленинград. Из Мурманска нас уносил «ТУ-134». Восторг, а не машина! Красивая, комфортабельная, стремительная! Полтора часа - и ты в городе на Неве.

На высоте 9 тысяч метров, поглядывая в иллюминатор, Иван Иванович сказал вдруг:

- Конечно, и высота и скорость - это хорошо. И все же никакого сравнения с вертолетом...

«Вот тебе и на!» - подумал я. Но спорить не стал. Уж если Петин в чем убежден - его и вдесятером не переспоришь.

Потому что мы пилоты...