О Варзуге - селе и реке - написано немало восторженных строк.

Будут и новые статьи и книги об удивительной красоте здешних мест, о славном прошлом варзужан. Но не вчерашним днем жив человек. Одно дело нарядить в старинные костюмы знаменитый поморский народный хор, посадить запевал на плоскодонки и попросить, как в незапамятные времена, подняться на шестах вверх по реке, чтобы заезжим кинофотооператорам сделать выигрышные съемки. Совсем другое дело, израсходовав остатки колхозного бензина, ежедневно на веслах выправлять против речного течения груженые лодки. В этом случае человеку не до экзотики, да и журналистов поблизости нет.

Зато есть председатель колхоза Петр Прокопьевич Заборщиков, к которому и шли колхозники со своими обидами и радостями... Обид, конечно, было больше. А председатель все должен знать - на то он и председатель. И как раздобыть строго лимитированный бензин, и как избавить ферму от яловых коров, и чем завлечь на село неуловимых телемастеров, и как наладить колхозную пилораму, и почему в Кузомени до сих пор не достроен телятник...

Заборщиков свой, местный. Их, Заборщиковых, здесь полсела. Петр Прокопьевич в середине восьмидесятых годов числился среди председателей колхоза «Всходы коммунизма» «долгожителем». Однако с началом перестроечных перемен председательское кресло стало ему не по росту. И ничего обидного в этом нет. Ведь если, например, вы будете сколачивать доски не стальным, а золотым гвоздем, то, пожалуй, только испортите всю работу. Да и золото надо использовать по назначению. Так вот Петр Прокопьевич, на мой взгляд, и был тем самым «золотым гвоздем», насильно загнанным в колхозный брус новостройки. Привезли \как обычно\ на его место нового человека из Мурманска - бывшего тралфлотовца С.М.Калюжина. Несколько полноватого, крупного мужика с отвислыми, на хохлятский манер, усами. Из всех трех новых терских председателей он был самым «старым» - тридцатипятилетним. И плюс к тому холостым - разве такой приживется в Варзуге?

Святослав Михайлович, или Свят, как сокращенно стали звать председателя, взялся за дело основательно.

- Проблема сельского хозяйства - это проблема конечного продукта, - загибая пальцы говорил Калюжин. - В Венгрии есть небольшие автоматизированные сыроварни. Будет валюта - купим. А валюту дадут колхозные траулеры, которые сейчас базируются на Мурманск. Так что сможем на месте из молока делать сыр, который можно долго хранить и продавать не задешево. Главное же - построить дорогу. Соединить село с райцентром, тогда многие проблемы отпадут сами собой. Взять ту же первичную обработку семги...

Спросите у северянина, что он знает о Варзуге? И человек, возможно, вспомнит о своеобразной красоте здешних мест, об уникальном памятнике русского деревянного зодчества - Успенской церкви, о северном речном жемчуге. И наверняка скажет о семге. Сами же рыбаки-терчане в разговоре стараются это слово не упоминать. Говорят просто - рыба. Далеко не сразу удается понять то ни с чем не сравнимое отношение к семге у старых поморов, которое до конца открывается только на тоне, когда трясут сети, переваливая улов в карбас. На дне его еще бьются сверкающие тела, пальцы стараются ухватить ускользающих рыбин, взлетают и падают с сочным звуком удара колотушки-кротилки, а глаза рыбаков светятся неприкрытым ликованием. Пьянящий восторг охватывает человека именно на ловле семги. Даже когда серебряным потоком льется через борт в лодку беломорская селедка, когда падают на дно шипастые и раздутые пинагоры, когда дергают за крючки треска или навага - все равно подобного восторга и азарта нет. Вероятно, иначе и быть не может. Семга - не деликатес. Семга на Севере - основа жизни. Поморы привыкли свободно брать рыбу, но брать разумно. Знали, что «урожайные» годы, когда она валом валит в выставленные сети, непременно сменятся пустыми годами. И здесь, за Полярным кругом, больше, чем где бы то ни было, сама возможность существования человека определялась разумностью его поведения. Да, ресурсов для нормальной жизни было много, но следовало брать их так, как берут грибы: чтобы грибницу не попортить и на следующий год собрать новый урожай. Прежнее хозяйство поморов не было хищническим. К рыбе всегда относились, я бы сказал, трепетно. Видели в ней средство выживания и существования, а не наживы.

Запретительные, карательные меры никогда не приносили желаемого результата. Они хороши для чужаков, для приезжих, но не местных людей.

Много было конфликтов и обид, когда рыбинспекторы, что собаки-ищейки, стали по терским деревням да по домам рыбу искать. На Берегу вообще очень своеобразные взаимоотношения, если приглядеться повнимательнее. Ведь все - родственники, дальние ли, близкие. И порой обиды передаются из поколения в поколение. Взять, хотя бы, прозвища, которые у жителей каждого села есть. В Кашкаранцах жили «мякинники», мол, они не только репу, но и ботву ее ели. В Оленице - «американцы», за то, что там сами баркасы не шили, а у других покупали. Чапомляне - «ворона» \за быстрый, неразборчивый говор\, тетринцы - «собаки» \мол, матерятся на каждом шагу\, чаваньжане - «кулики»... А варзужане - эти «фараоны». Поговорка еще сохранилась: «фараон на колеснице, варзужанин на поезднице»¹⁰⁶ ...

Так или иначе, дорогу к селу Калюжин построил. Хорошую грунтовую дорогу вдоль моря, по которой теперь езды от Умбы всего ничего - через два-три часа за очередным поворотом открывается Варзуга. Полноводная и неторопливая, река широкой излучиной делит одноименное село на две половины. Жить на наносном песчаном мысу левобережья более престижно: здесь тебе и клуб, и школа, и колхозная контора. А на крутом правом берегу разместились основные производственные, если можно так сказать, цехи колхоза «Всходы коммунизма»: коровник, гараж, склады, сельский ретранслятор. И два ряда новых коттеджей, изменивших облик старинного села, куда как мухи на мед теперь слетаются многочисленные туристы - зарубежные и наши, отечественные любители экзотики. Для них построены рыболовно-охотничьи базы в верховьях реки и на морском побережье, для них на лето арендован вертолет, на котором в самые отдаленные и заветные угодья высаживают десанты рыбаков-охотников. Зачем же они со всего света спешат сюда, на Терский берег? Нет, не за материальными богатствами. Семгу, которую рыболов вытаскивает на спиннинг, он выпускает. Главное не улов, а сам процесс борьбы, деньги же на рыбку для ухи всегда найдутся. Шкура медведя, которого завалит высаженный с вертолета престарелый американец, важна для заокеанского гостя как свидетельство еще нерастраченных его сил и отваги. Потому что на свете многое дороже рублей и долларов.

Как когда-то первопроходцы, далекие предки местных жителей, так нынче туристы идут на Север. Идут к ручьям, полным быстрой рыбы. Идут к лесным озерам, где из проток царственно выплывают белые лебеди, а на берега выходят на водопой лоси. Идут на пустынные пляжи северного моря, где дышится вольно и легко, и человек, оставшись один на один с бескрайним простором, понимает, сколь прекрасен и бесконечен подаренный ему судьбой мир и этот миг жизни. Мир и миг, которые дороже рублей и долларов.

...«Фараон на колеснице, варзужанин на поезднице» - эту поговорку я еще раз вспомнил, встретив в Варзуге местного рыбинспектора Геннадия Попова. Нынче он не пешком по бездорожью, а в иномарке с радиотелефоном в кармане объезжает свои угодья. Да и живет не в родительской, после войны поставленной хате, а в двухэтажном коттедже, где и зарубежных гостей принять не стыдно. А тогда, в 1988-м году, на отчетном собрании колхозники, помнится, кроме текущих решений приняли и такое: выделить дом для председателя. Ну и что ж, что Святослав Михайлович Калюжин отказывается, говорит, что пока дояркам и учителям жилья не хватает. Все равно не порядок «голове» колхоза в общежитии ночевать. И скоро, очень скоро для Свят Михалыча домом стала вся Варзуга с ее прошлым и будущим.

Мне кажется, что туризм изменил не только облик села, но и мировоззрение варзужан. Ведь какие бы катаклизмы ни происходили в стране - от выращивания хрущевской кукурузы на Севере России до горбачевского сухого закона, - здесь, на Берегу, подобные приказы-действия гасились вековечным чувством хозяина именно вот этой конкретной части отеческой земли. Да, рыбинспектор вправе забрать улов, да, районное начальство может объявить деревню неперспективной и заставить переехать в соседнее село, но заветного, дедовского родника или рыбного угодья, золотого песка прибрежных дюн и восторга, который охватывает человека при виде широкого лукоморья в холодном безбрежном просторе, - этих мест и этих чувств у терчан никто не может отнять. Как бы ни старался-тужился. Не мог до последнего времени, пока не стали сами варзугские колхозники оценивать в долларах закаты и восходы над родной рекой. Пока не пробили к селу долгожданную дорогу, которая, как известно, имеет два конца. По ней и к тебе домой могут гости приехать, званые и незваные, да и ты в любой момент можешь за два-три часа добраться до заветных «плодов цивилизации» районного центра. Не обмануться бы и сделать правильный выбор.

...В одном из походов по побережью моим проводником был опытный и удачливый охотник варзужанин Антонин Павлинович Чунин. Вышли мы с ним как-то не заповедную речку Кицу - левый приток Варзуги. Остановились отдохнуть в скрытой от лишних глаз промысловой избушке. И мое внимание привлекла каменка, выложенная из плоских красноватых камней. Такая порода характерна для аметистовых жил. К ней крепятся друзы этого полудрагоценного камня. На вопрос мой спутник ответил утвердительно, мол, да, обычные камни через несколько лет трескаются и покрываются копотью, а эти всегда чисты и очень прочны.

- А где же сами аметисты? - полюбопытствовал я.

- Пришлось их сколоть. Нам эти безделушки ни к чему, а для каменки опасны: при нагревании кристаллы светятся и выделяют какой-то ядовитый газ...

Не для красного словца рассказал я этот случай. С подобным месторождением аметистов \а их, кстати, на Земном шаре лишь два - в Бразилии и у нас, на Терском берегу\ можно сравнить все южное побережье Кольского полуострова. Надо только суметь увидеть и понять красоту и ценность как полудрагоценного камня, так и этих мест, которые в умело сделанной оправе станут украшением Мурманской области. И не торопиться брать на хозяйственные нужды пустую породу, скалывая за ненадобностью сиреневые друзы.

106 - Поездница \поморское\ - узкая длинная речная лодка.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000)