9 октября 1996 года суд учел рекомендации и заключения заинтересованных сторон, среди которых были не только налоговики, но и сам трудовой коллектив предприятия, комитет по несостоятельности и банкротству, фонд имущества, областная и городская администрации, - и принял решение на четыре месяца отодвинуть принятие окончательного решения. За это время надо было разработать и уточнить бизнес-план, провести анализ платежеспособности предприятия.

А после арбитраж либо назначит внешнего управляющего, либо признает судоверфь банкротом.

Думаю, что основная причина, по которой суд счел возможным дать отсрочку, - не только наличие на предприятии основных фондов, в десять раз превышающих сумму долга, но и аспекты социального характера. 1800 человек, которые останутся за воротами проходной, обошлись бы фонду занятости в 30 млрд. рублей. А кто будет платить людям, получившим профзаболевания и увечья на предприятии, лишившимся кормильца детям? Ежемесячно судоверфь расходовала на эти пособия до 50 миллионов рублей. В интервью газете генеральный директор верфи сформулировал четыре задачи, решение которых надо найти к февралю 1997 года.

- Первое - нам необходимо те основные фонды, которые не задействованы в производстве, вывести в запас, - рассказывает В.Е.Храпов. - Мы подготовили перечень этих объектов на 250 млрд. рублей. Это позволит уменьшить налог на имущество, исключить отчисления на амортизацию, расходование денежных средств на ремонтные нужды этих объектов.

Второе направление - продажа ненужных основных фондов. Мы дали объявления в газеты о том, что хотели бы реализовать плавучие доки и плавкраны. Может быть, даже и причалы, хотя нам бы очень не хотелось это делать. Уже есть реальные покупатели.

Третье мероприятие - передача объектов социально-бытового назначения (магазины, общежития) в счет наших долгов областному и местному бюджетам. Вопрос обсуждается, мы рассчитываем получить поддержку исполнительных органов власти.

В-четвертых, вышли с ходатайством дать нам льготу по уплате налога на землю. Надо выложить около миллиарда рублей арендной платы за насыпную землю, которой наши коллеги - СРЗ ММФ, торговый порт - сегодня пользуются бесплатно. Кроме того, вместе с судоремонтниками других предприятий области пытаемся снизить ставку налога на имущество. Создаем отдельные или совместные с флотами предприятия конкурентоспособных направлений - электроцех, доковое, трубопроводное, деревообрабатывающее производства, участки снабжения транспортом, энергосети.

Я убежден: если не произойдет в рыбной отрасли коренного объединения флота с береговой обслуживающей базой - успехов ни у них, ни у нас не будет, - заявляет Храпов. - Уверен в необходимости мощного промышленного концерна с жесткой вертикалью. Самое главное - объединиться, положив в основу принципы собственности. Взять все лучшее, что было в свое время в главке «Севрыба», создать единый конвейер по добыче, переработке рыбы, обслуживанию судов... *

Итак, весной 1997 года вновь проходят заседания арбитражного суда. Кто с кем судится-борется? Ну конечно же честные трудяги-судоремонтники со злодеями-налоговиками. Но это только в сказках добро борется со злом. В нашей стране никто никогда не виноват, потому что все делают благое дело. Налоговики-истцы всего лишь «государевы люди» и пытаются вернуть в бюджет деньги, которые пойдут на выплату пенсий и зарплаты учителям, врачам и работникам коммунальной службы. А если бы не пытались, то получили бы выговор от начальства. Трудяги-судоремонтники готовы последнюю рубаху отдать, чтобы накормить тех самых учителей-врачей-управдомов и пытаются в свою очередь доказать, что взять денежки можно лишь их заработав, а для этого надо дать им возможность работать в тех цехах и на том оборудовании, которое позволит добиться успеха.

Каждая сторона оперировала цифрами со многими нулями. Налоговики говорили о 80 миллиардах рублей долга, которые судоверфь отдать не может, так как в активе у нее лишь 27 миллиардов, которые предприятию, в свою очередь, должны заказчики за ремонт своих кораблей. Судоремонтники вспоминали славный путь верфи, раскинувшей свои производственные участки на 38 гектарах отвоеванной у моря земли. О том, что когда-то здесь работало 8500 человек, на ремонт у причальной стенки судоверфи ежегодно швартовалось свыше 400 судов Северного бассейна, предприятию принадлежало 60 тысяч квадратных метров жилья, 8 детских садов, туристическая и лыжная базы, санаторий-профилакторий, спортклуб и хоккейная школа, санаторий в Никополе...

В начале девяностых годов центробежные тенденции вкупе с жаждой свободы перекраивали структуру отношений внутри производственного объединения: на базе Мурманской судоверфи было создано шесть АО - новоиспеченные «генералы» примеряли новые мундиры, стряхивая с эполет пыль социалистических понятий типа «человек человеку - друг, товарищ и брат». Теперь каждый за себя, каждый должен был доказать свою жизнеспособность. В общем, выжить. Но уже к 1995 году бывшие структурные подразделения судоверфи потеряли приоритетные места на рынке судоремонтных услуг, потеснившись под натиском плечистых кооператоров. Различные МП и СП с жадностью набросились на пирог, который облюбовывали и годами лелеяли для себя специалисты верфи. Кооператоры сбивали цены, не гнушались подкупом заказчиков.

- Я еще в конце восьмидесятых, когда только появились первые кооперативы в судоремонтном бизнесе, говорил, что добром это не кончится, - сетовал Храпов. - Но мне на бюро горкома КПСС сказали, что я не совсем правильно понимаю политику партии, заинтересованной в развитии кооперативного движения. И что если я и дальше буду «выступать», то долго директором не проработаю. И получили то, что имеем. Проблема даже не в том, что у нас отбирали заказы. На самом деле все намного сложнее. Вот посмотрите: мы в нашем ГПТУ много лет подряд готовили специалистов, которые, отслужив в армии, возвращались на родной завод. Мало того, что мы оплатили их обучение, мы строили для них квартиры, для лечения их жен и детей закупали оборудование в поликлиники и больницы. К тому же потом лет пять-десять учили их мастерству.

А теперь представьте, что такой специалист уходит в кооператив. Ведь он уносит с собой знания и приобретенные у нас социальные блага, которые оплачены нашим заводом. Справедливо это? И еще: многочисленные малые предприятия, как правило, не имеют серьезной производственной базы. Им она и не нужна, достаточно попросить рабочего судоверфи, несколько месяцев не получающего зарплату, «принести» нужную деталь с работы. Устоять перед соблазном быстрого заработка могут немногие. Выгодно так работать кооператору? Конечно. Затрат мало, а прибыль высока. В результате мы имеем 250 малых предприятий, занимающихся судоремонтным бизнесом. На их долю приходится до половины всех услуг нашего рынка.

Конкуренция, естественно, сказалась на стабильности судоверфи. За прошедший год, чтобы не работать себе в убыток, мы законсервировали пять цехов. Но все равно задолженность по зарплате растет. Получают у нас мало, средняя зарплата около миллиона рублей, но кто бы знал, какой ценой приходится находить и эти деньги! За ремонт судовладельцы порой расплачиваются с нами рыбой, а то и просто «в долг» работаем, в надежде, что когда-нибудь удастся получить с флотоводцев за наш труд. Причем о всяких там пенях и штрафах даже не заикаемся...*

- Проблемы с финансами у АО «Мурманская судоверфь» начались не сразу и не вдруг, - пишет корреспондент «Рыбного Мурмана» Сергей Горский. - Еще когда только заговорили об акционировании предприятия, Владимир Храпов предложил «войти в долю» владельцам рыбопромысловых флотов. Логика его рассуждений была безукоризненной - в советское время не зря создали структуру, в которой все решения в ценообразовательной политике на рынке судоремонтных услуг принимались из расчета стоимости рыбы. Судовладельцы без сомнения заинтересованы в том, чтобы их экипажи ловили рыбы больше, но для этого постоянно надо держать суда в должном порядке.

Вывод: если флоты будут владеть акциями судоверфи, а судоверфь - акциями флотов, то все будут заинтересованы в бесперебойной работе друг друга. Однако тогда к его предложению не прислушались, хотя цена верфи на момент акционирования была, как говорится, смешной - 92 миллиона рублей. Зато мало кому известный в то время банк «Еврокосмос» выгоду свою понял быстро, приобрел 40,2 процента акций создаваемого АО и тут же начал диктовать производственникам свои условия.

- На меня дважды «наезжали» представители «Еврокосмоса» и пытались заставить «делиться деньгами», - рассказывает Храпов. - Схема, которую они предлагали, простая. Судоверфь худо-бедно, но зарабатывает в год 30 миллиардов рублей, причем значительная сумма ежемесячно поступает «живыми» деньгами. Вот они и собирались отправлять часть денег в Москву, на «крутеж», так сказать. Они, мол, свою долю иметь будут, и я в накладе не останусь. Я отказался и был вынужден написать соответствующее заявление в правоохранительные органы. Но на этом неприятности не кончились.

Имея контрольный пакет акций, банк «Еврокосмос» постоянно блокировал все наши решения по стабилизации финансового положения предприятия, в частности, по продаже части имущества, которое оценивается в 800 миллиардов рублей. Сейчас положение еще больше осложнилось: лицензия АКБ «Еврокосмос» отозвана, проще говоря, банка уже не существует, но наши акции по-прежнему принадлежат ему. Кроме того, насколько мне известно, акциями судоверфи банк хочет расплатиться с какими-то криминальными структурами, которым все равно, будет АО «Мурманская судоверфь» существовать через год или нет. Считаю, что настало время вмешаться администрации области, тем более что для этого существуют законные основания - «Еврокосмос» является должником бюджета области, и за долги можно взять акции нашего АО. На меня пробовали «наезжать» и представители местного криминала. И тоже утверждали, что «делиться придется»...*

Вышеприведенные слова генеральный директор В.Е.Храпов сказал за несколько дней до выяснения отношений в арбитраже. Дважды рассмотрев исковое требование налоговой инспекции о признании судоверфи банкротом, суд опять-таки принятие окончательного решения отложил. Вскоре удалось собрать отчетное собрание акционеров, куда уже не входили представители лопнувшего банка. Ожидалось, что это собрание будет бурным, так как Храпова обвиняли в том, что он находится в управленческом составе многих коммерческих структур, базирующихся на территории судоверфи.

С документами в руках журналисты местного телевидения сделали прозрачный намек о личной заинтересованности гендиректора в работе этих фирм. Но отчеты и выборы прошли на редкость спокойно. Все понимали, что сдача в аренду простаивающих производственных мощностей - дело нужное. А свой человек в числе учредителей или управленцев фирм-смежников может отслеживать и контролировать их деятельность лучше любого фискального инспектора.

Если говорить о будущем предприятия, то есть четкий, экономически проработанный стабилизационный бизнес-план. Под нынешние объемы работ судоверфи вполне хватает 30 процентов от всех имеющихся мощностей. За 1996 год здесь отремонтировано 117 судов, значителен объем реализованной товарной продукции. Ставка делается на внедрение гибкой структурной схемы работы, выпуск новых видов машиностроительной продукции, организацию новых производств. Собрание санкционировало дополнительный выпуск акций для погашения задолженности в федеральный бюджет. Из прежнего состава совета директоров были выведены сотрудники банка «Еврокосмос», в совет вошел представитель областной администрации, в доверительном управлении которой находились 44 процента акций (с учетом зарезервированных в фонде имущества).*

· «Судебное разбирательство нас не должно пугать». «РМ» от 18 октября 1996 года.

· Обложили нас, обложили, гонят весело на номера! «РМ» от 28 марта 1997 года.

· Обложили нас, обложили, гонят весело на номера! «РМ» от 28 марта 1997 года.

· Не спешите кричать «банкрот»! «РМ» от 23 мая 1997 года.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй