«Боцману и палубной команде принять буксир!» - прозвучала команда по судовой трансляции.

Паша вышел на палубу и дальше работал автоматически, сосредотачиваясь на той операции, которую ему предстояло выполнить: действовала флотская привычка, выработанная за многие годы морской службы. Действительно, когда на траулере выполняются сложные операции, в которых задействованы десятки людей, огромные мощности энергической установки, тысячи деталей механизмов, приборов крутятся, вертятся, выполняя заданные команды, - здесь не до сентиментальности. Четкое выполнение команд с Главного пункта управления этим процессом - из рулевой рубки, от капитана - основа безопасной швартовки или любой другой работы, связанной с маневрированием судна. Это Паша твердо усвоил раньше, в Военно-Морском флоте. Он не только четко выполнял команды, но и вводил их в действие, порой чисто интуитивно, находя самое разумное, оптимальное решение в сложившейся ситуации. В такие минуты он как бы сливался с траулером в единое целое - с заливом, палубной командой, штурманом в рулевой рубке, механиками в машине, и никаких посторонних мыслей у него не возникало.

Паша любил швартовки, когда он мог показать свое мастерство - метко и далеко бросить на причал бросательный конец, своевременно закрепить шпринговый швартов, нередко решающий судьбу маневра капитана и лоцмана, а при необходимости, в самый острый момент, когда вроде бы угрожал неминуемый навал на причал, погасить инерцию огромной массы траулера отдачей якоря.

Условия швартовки на этот раз были благоприятные, и вскоре траулер стоял у пятнадцатого причала - в ковше старого порта.

По корме траулера виднелись, выделяясь блестящими, хорошо покрашенными корпусами учебно-тренировочные суда «Жигулевск» и «Хабаровск», а впереди, по носу у причала, стояло странное судно, по надстройкам похожее на траулер польской постройки серии В-408, но на его палубе громоздились оренбургские кранцы, применяемые на транспортных судах при швартовках в море. Название судна «Метелица» тоже Пашу смутило. Траулера с таким названием он не встречал.

Оборудовав парадный трап, Паша решил посмотреть на странное судно. Вахтенного у трапа на «Метелице» не оказалось, и Паша самостоятельно спустился по трапу в отсек, где должны находиться каюты матросов, и остановился, удивленный: кают на главной палубе по левому борту не было - чернела изоляцией прямоугольная пустота с оголенными пиллерсами, мотками проводов, кабелей, кучами мусора, от которых веяло тревогой.

Паша быстро возвратился на палубу к парадному трапу. Вахтенный матрос уже стоял на посту.

- Чье это судно? - спросил у матроса Паша.

- Частное, куплено у «Мурмансельди», старое название «Капитан Ардеев».

- «Капитан Ардеев?» - удивился Паша.

- Был «Ардеев», а теперь «Метелица», транспорт «Метелица». Скоро каюты на главной палубе переоборудуют под дополнительные грузовые помещения - классный транспорт получится! - пояснил матрос.

- Ну, дела... Додумались, «Капитана Ардеева» разломать, перекрестить на «Метелицу». Кто же додумался до такого кощунства? Клавдий Валерьянович Ардеев - легендарный капитан рыболовного флота, герой, каких в истории России единицы.

- Ты что здесь делаешь? - возмутился вахтенный матрос. Вали отсюда, или штурмана позову. Герой не герой - какое мне до этого дело, лишь бы «бабки» платили.

Паша не стал спорить с нервным вахтенным матросом, а ушел на борт своего судна. Он в своей каюте, сев на диван, задумался: «Етишкино коромысло, сколько добрых слов он слышал от старого капитана Василия Александровича об Ардееве. Да, время не щадит ни людей, ни траулеры. А нутро-то как на «Метелице» раскурочено», - и на Пашу опять дыхнуло чернотой развороченных кают, напоминавшей ему личную «раскуроченную жизнь».

Читать следующую главу

Боцман Паша