И опять Пашу перенесло назад, в другое измерение времени.

Пашу, после двух лет жесточайшей работы на старом рыболовном траулере «Урал» - угольщике шведской постройки, наконец-то соизволили назначить на должность боцмана, с которой он уволился из Военно-Морского флота. За эти два года Паша освоил в совершенстве престижные морские должности, начиная с «директора рыбного ящика» - подавальщика рыбы на разделочный стол - матроса без класса, головорубщика - матроса второго класса, шкерщика - матроса первого класса и старшины вахты - старшего матроса.

Если бы Паша знал, что в рыболовном флоте ему придётся начать всё с нуля, конечно, не расстался бы он с минным тральщиком, который очень любил. Но начальник отдела кадров, агитирующий военных моряков для работы в рыболовном флоте, обещал принять его на работу сразу на должность боцмана, поэтому Паша решился на такой крутой поворот в своей жизни. Но начальника отдела кадров Паша увидел во второй раз, когда снова дослужился до боцмана, а до этого встречался с инспектором отдела кадров, женщиной, которая во время приёма Паши на работу резко отсекла его притязание на право работать в должности боцмана, заявив: «Только матросом без класса или - гуляй!»
Где Паше гулять? С военки ушёл. Остается вокзал, но там, с бичами долго не продержаться. И как жить без работы Паша представить не мог, поэтому согласился на предложение инспектора и стойко вынес напряженность работы на рыболовном траулере, черпающем воду бортами даже при штилевой погоде.

Став боцманом, Паша подружился с «майором» - старшим мастером лова. Майор Иван Емельянович, вологодский мужик, пригласил в одну из междурейсовых стоянок в порту Мурманск Пашу в гости. У Ивана Емельяновича, по тем временам, была шикарная квартира «хрущевка».

Паша долго искал дом, квартиру, и когда нашел, то Иван Емельянович, встретив его, будучи «навеселе», обрадовался, подвел Пашу к столу, представил его своим гостям как самого лучшего моряка на северном бассейне. Пашу это очень смутило. Паша растерялся, краснел, глупо улыбался.

А гости, шумливые, разгоряченные, разглядывая Пашу в упор, закричали, загалдели - штрафную ему, штрафную - стакан, посмотрим, что за моряк, могёт аль не могёт?

И Паше пришлось, стоя у стола, без закуски «хлопнуть» один стакан водки. Но народ гудел, требовал ещё доказать, что он моряк, лучший на северном флоте. И Паша выпил второй стакан водки. Только после этого хозяин посадил Пашу рядом с красивой женщиной. Паша сидел, со всеми выпивая, даже один раз пытался тост произнести - за красивых женщин, а потом его «вырубило».

Очнулся Паша и перепугался - лежит на кровати голый, а рядом женщина - та, красивая, которая за столом рядом с ним сидела. А как величать её по имени, как попал сюда - Паша не мог вспомнить. И не снится ли ему это? Почему он не на родном траулере, надо же работать!? Во дела, Етишкино коромысло!.

В этот момент в дверь постучали. Раздался голос Ивана Емельяновича: «Эй вы, влюблённые, ночи что ли мало. Пора вставать, надо опохмелиться и в ЗАГС ехать. Паша забыл, что в ЗАГС сегодня собирался ехать?»

Паша соскочил с кровати, совсем перепугался, нога в штанину не попадает - ну, дела!

А красивая женщина спокойно встала, халатик накинула, дверь открыла. Паша только штаны успел надеть - босиком, без рубахи стоит перед Иваном Емельяновичем, неловко, жуть, и голова, как гиря, висит.

- Ну, даете. Сколько спать можно? - Иван Емельянович подмигнул Паше:

- Ты, Дарьюшка, собирайся, наводи марафет, а я с Пашей погутарю. Стол у меня накрыт, приведем себя в «меридиан» - и в ЗАГС, как договаривались вчера, - Иван Емельянович вопросительно посмотрел на Пашу, - не забыл?

Паша мотнул головой-гирей. Значит, красивую женщину зовут Дарьей. Надо же - не запомнил, и когда в ЗАГС обещал пойти, голова-гиря никак на этот вопрос не реагировала - забор в голове отсек события,
которые происходили после середины застолья. Да, два стакана штрафных сыграли свою роковую роль. - Паше так захотелось убежать на родной траулер, зайти в свою, пропахшую особыми морскими запахами каюту, упасть на койку, отоспаться! Но обещал же, слово надо держать! - Паша мотнул головой-гирей еще раз. И в ней что-то сдвинулось с места - Паша увидел свою рубаху, быстро надел её.

- Паша, пиджак не ищи, он у меня в квартире, и туфли там же. Сюда ты в моих тапках пришел и нес на руках Дарьюшку.

- Как нес? - Паша посмотрел на Дарью. Плотненькая. Как же нес её с головой-гирей и не упал, не может быть?

Красивая женщина улыбалась.

«Точно, значит, нес, раз смеется. Ладно, что будет, то будет», - подумал Паша, покорно шагнув на выход за Иваном Емельяновичем. И ему захотелось поскорее выпить стакан водки, чтобы голова-гиря полегчала, сомнения улетучились. «Иван Емельянович, мужик хороший, тралмейстер классный, конечно, добра мне желает, значит, слушаться его надо. Сам я не соображаю в этих делах, наверное, жениться надо - красивая женщина Дарья!»

Все получилось, как наметил Иван Емельянович: опохмелились, привели себя в порядок, купили Паше новый костюм, в ЗАГС съездили и подали заявление на регистрацию брака. Через рейс Паша стал семейным человеком.

Дарья оказалась родом из Питера - у нее там жили мать и трехлетняя Дарьина дочка Лиза. Паша заставил Дарью привезти Лизу в Мурманск -негоже при живых родителях быть сиротинушкой. Он удочерил Лизу, что сделать было просто, так как отца у Лизы не оказалось. И пошла у Паши хорошая, размеренная жизнь, как у большинства моряков: в рейсе - работа, а в Мурманске - семья. Приходы в порт - праздники, особенно когда сосед Иван Емельянович, компанейский человек.

Через несколько лет после свадьбы Паши Иван Емельянович перешел на большой рыболовный траулер, ходивший в длинные рейсы с заходом в инпорты, и переехал в другую квартиру. Редко удавалось Паше с ним встречаться. Честно говоря, Паша рад был этому - употреблять спиртного стал меньше, а в междурейсовые стоянки в порту больше внимания стал уделять Дарьюшке, к которой привык и полюбил своей честной, открытой душой.

Годы летели. Паша очень хотел, чтобы Дарья родила ребеночка. И Лиза просила маленьких братишку и сестренку. Но Дарья сначала ссылалась на то, что не может рисковать, если муж на берегу трезвым не бывает - а при соседе Иване Емельяновиче так и получалось - на борту траулера начинали отмечать благополучное прибытие в порт, и продолжали ежедневно до отхода судна в море. Позднее, когда Паша стал трезвенником, Дарья снова запротестовала - стара уже, дай Бог Лизу вырастить! Паша смирился и с этим.

Читать следующую главу

Боцман Паша