Прозвучала по судовой трансляции команда: «К борту подходит катер - боцману на выход! Команде приготовиться к осмотру судна!»
Паша проснулся - ничего не поймёт. Взглянул на часы - ничего себе - 04.15, проспал сидя почти четыре часа.

Когда Паша выскочил на палубу, рулевой матрос успел принять швартовые концы с катера и приспустить до бака катера парадный трап.

Первым поднялся на борт старший лейтенант. Паша знал его - дотошный пограничник, старший наряда. За ним поднималась стройная девушка, на которой военная форма смотрелась очень мило. За пограничниками шли два таможенника, первым - высокий, седоватый мужчина. Он, увидев у трапа Пашу, снизу крикнул: «Паша, с прибытием, как дела?»

Паша обрадовался - «Димыч» пришел, слава богу, «мозги пудрить» не будут. Димыч - Дмитрий Александрович - работал начальником морского отдела и в последние годы редко участвовал в проверках судов. «Заболел кто-то неожиданно в смене, раз Димыч сам пришел?» - подумал Паша. С Дмитрием Александровичем Паша был знаком с первого выхода в загрангрейс.

Внизу, на катере, осталась миловидная женщина, которая никак не могла зацепиться за поручень трапа. Паша поздоровался с Димычем и быстро спустился по трапу - помочь женщине подняться на трап. «Анна Григорьевна! - расцвел Паша в улыбке. - Подайте вашу драгоценную ручку - и гоп на трап».

С Анной Григорьевной, карантинным врачом, как и с Димычем, у Паши давнишние приятельские отношения, которые установились сами по себе, как волновое взаимодействие родственных душ. Возможно, повлияло и то, что Паша, узнав, что у Анны Григорьевны муж - командир подводной лодки - совершенно глупо погиб, искренне ей сочувствовал.

- Выпивал он крепко перед трагедией, - пожаловалась как-то на отходе Анна Григорьевна. - Как его лодку поставили на отстой и разоружение, так и запил. Сам знаешь, в гараже мужики соберутся, так и сообразят на троих. Выпил, завёл автомобиль при закрытой двери гаража и заснул за рулём. Теперь и спит вечным сном.

Паша проводил Анну Григорьевну до своей каюты. Там сидел Димыч. Анна Григорьевна и Димыч и раньше, при работе на судне, где находился Паша, снимали верхнюю одежду и готовились к проверке судна в каюте боцмана. Все трое - не курили. Это, вероятно, также способствовало сближению.

- Как рейс? - спросил Димыч.

- Обычный, - ответил Паша.

- С тобой, Паша, разговаривать, как с белорусским партизаном, - ничего не выжмешь. Пойду работать, - Димыч вышел из каюты.
Анна Григорьевна села на диван.

- Устала, Паша, откуда сегодня судов столько появилось. Бывает, смену отработаешь - ни одного прихода, отхода. А сейчас устала.

- Анна Григорьевна, отдыхайте, чай, кофе - все на столе. У нас идеальной чистоты нет, но стараемся сохранить флотский порядок.

- Знаю, Паша, знаю.

- Сейчас возьму у старпома санитарный журнал, посмотрите его, а потом решите, какие помещения будете осматривать, - Паша умчался за журналом.

- Осматривать помещения будет? - спросил Пашу старпом.

- Не знаю, пока попросила принести журнал.

- Повар на месте, если требуется, приглашай.

Анна Григорьевна полистала судовой санитарный журнал, потом попросила Пашу проводить её для осмотра душевых, туалетов, провизионных складов, камбуза. Завершив осмотр, они вернулись в каюту. Анна Григорьевна села за стол заполнять журнал на основе проверки, а Паша в это время пробежал по палубе, внимательно осмотрев свою территорию, - не появилось ли что-нибудь постороннее. Не заметив ничего подозрительного, вернувшись в блок жилых помещений, Паша заглянул в салон команды - пограничники и третий штурман работали с судовой ролью. На столе лежала пачка паспортов моряка, и девушка-пограничник ловко ставила на них штамп прихода.

Таможенник беседовал со вторым штурманом. Димыча в салоне не было. Паша вернулся в каюту. Димыч разливал в чашки кофе: «А мы без тебя хозяйничаем».

- Молодцы. Все на столе. Особенного ничего нет. Чем богаты, тем и рады.

- Спасибо. Садись, Паша, расскажи, как рейс? - Анна Григорьевна ласково посмотрела на Пашу своими карими глазами.

У Паши закружилась голова. Очень ему нравилась Анна Григорьевна.

- А... рейс обычный. Может, по одной за приход, у меня есть ликер и водка.

- Паша, телепат, чужие мысли читаешь. Ноги гудят, глаза слипаются, для бодрости духа самое время принять граммов сто, - поддержал предложение Паши Димыч.

- Конец смены, если чуть-чуть ликерчика с кофе, а засну, то, Паша, не выгоняй, - и опять Анна Григорьевна ласково посмотрела на Пашу.

Выпили за Пашин благополучный приход. И пошла беседа, вроде пустяковая, но такая душевная, доверительная, что Паше захотелось обнять этих людей, которые так запросто, по-человечески беседуют с ним, с Пашей-боцманом. А кто Паша? Мариман, бездомник, можно сказать, бич. Не пошли же к капитану, к старпому, а к нему, к Паше, зашли. Етишкино коромысло, есть же хорошие люди на земле!

- Паша, жениться тебе надо, пропадешь, - неожиданно сказала Анна Григорьевна.

- На ком? Один раз женился, и штамп в паспорте до сих пор, развод не оформлен.

- На мне. - Анна Григорьевна лукаво, испытывающе посмотрела на Пашу.

- Я был бы безмерно счастлив, Анна Григорьевна. Но не ровня я вам, заскучаете. У вас образование, муж был герой. И сама красавица, а я... Загляну в зеркало - самому отвернуться хочется.

- Ты, Паша, себя не ценишь. Ты моряк, профессионал. Это призвание! - вмешался в разговор Димыч.

В это время заглянул в каюту старший наряда пограничников:

- Дмитрий Александрович, закончили работу, отбываем.

- Может, на посошок? - предложил Паша.

- Можно, на посошок, - согласился пограничник.

После посошка Паша проводил Анну Григорьевну в катер, передав пакет с подарками для детей, - у Анны Григорьевны две дочери, школьницы. Об этом Паша узнал от Димыча, а сама Анна Григорьевна не любила рассказывать о себе.

Катер отошел. Паша вернулся в каюту, сел на диван. Такая тоска подкатила, что слёзы сами выкатились. Жалко себя стало. А может быть,

Паша просто устал. Траулер не дом, не квартира. Сколько же обитать на нём можно? У Паши вся жизнь прошла среди отсеков судового железа. Ненормально это - может быть, впервые эта мысль появилась у Паши, возможно, ласковые речи Анны Григорьевны подействовали. А что делать? Паша не знал.

Была раньше мечта - купить квартиру или домик в деревне. Паша часть зарплаты оставлял на счете в банке, на которую зарплату переводили. А банк вдруг закрыли - денежки тю-тю, и виноватых нет! Накрылась Пашина мечта, и стал он деньги за стоянку в порту тратить полностью, не думая ни о чем. А здесь смута в душе.

- Что делать, что делать? Етишкино коромысло, размазня ты, Паша! - обозвав себя, Паша пошел на палубу готовить траулер к швартовке.

Осмотрев швартовые, приготовив бросательные концы, немного успокоенный, Паша вернулся в каюту, сделал приборку и после этого задремал на диванчике.

Читать следующую главу

Боцман Паша