Самолет взлетел. Внизу мелькнула знакомая лента реки Туломы, обрамленная зеленым ковром травянистых лужаек и молодой листвы на деревьях. Но выше к вершинам сопок земля бурела, а сами вершины блестели нерастаявшим снегом. Заполярное лето только начиналось.

Грустно стало, тревожно. Раньше, когда уходил в рейс, ясность какая-то и определенность была - копейку для семьи заработаешь, отпуск можно планировать или покупки какие. А сейчас - к чему вернешься? Может, еще одна революция грянет или цены так поднимутся, что рейсовой зарплаты на неделю не хватит... Что-то слишком сентиментальным становлюсь! - Осудил себя и пошел в салон к Костюшеву, чтобы поговорить, отвлечься от мрачных мыслей.

В кормовой части самолета - небольшой отсек, похожий на рабочий кабинет, с удобными креслами и столом, на котором вполне можно было разложить чертежи, географические карты. Скромный, но удобный кабинет, который непривычен для традиционного пассажирского самолета. Костюшев познакомил меня с людьми, находящимися в салоне, представляя их просто: Сенатор, Москвич, Валентин и Игорь.

Руководил этой компанией, как я понял, начальник отдела кадров Николай Николаевич Стрелков.

Николай выглядел безупречно - щегольские усики, улыбающееся лицо, модный сиреневый пиджак с темными брюками и добротными башмаками, яркий галстук при белоснежной рубашке создавали впечатление уверенного в себе, доброжелательного человека, старающегося услужить собравшимся здесь людям, но и подчеркнуть свою самостоятельность. В настоящее время он как раз травил анекдоты про кораблекрушения:

- Судно налетело на скалы и утонуло. К уединенному острову подплывает из последних сил чудом спасшийся мужчина. А на острове его встречает тоже чудом спасшаяся жена: «И где же это ты шатался целые сутки? Ведь пароход утонул еще вчера!», - не меняя интонации и выражения лица, рассказчик перешел к другой байке: - После кораблекрушения спаслись трое: пьяница, студент и неверная жена. Почему именно они? Потому что пьянице - море по колено, студент научился плавать на сессиях, а неверная жена выберется из любого положения - в огне не горит и в воде не тонет...

Сенатор смотрит на Николая, но анекдотов, пожалуй, не слышит - думает о чем-то своем, ни один мускул на его лице не шевельнулся. Игорь и Валентин - молодые крепкие ребята с бычьими шеями, острижены модно под полубокс - ржут от души! Москвич смотрел в иллюминатор, но, услышав про неверную жену, повернулся к Николаю:

- Ох уж эти неверные жены! Сколько горя морякам приносят! Я работал когда-то помполитом на транспортном судне, так насмотрелся на эти житейские трагедии. У второго механика жена красавица была, и такая заботливая да приветливая - всегда встречала-провожала мужа и вахты с ним в порту стояла, благо пропуск у нее был в порт - работала в отделе кадров. Однажды, только вышли из Кольского залива, подгребли к траверзу маяка Цып-наволок и... будьте здоровы, рыбаки, вот вам подарочек! - вышли из строя главные механизмы, судно обесточилось! Поковырялись специалисты машинной команды в механизмах около суток, да ничего не вышло - пришлось на малом ходу в порт топать.

Естественно, никто из родственников нас с распростертыми объятиями не ждал. Не успела страховка сработать, так как выходные дни были. Второй механик слезно упросил старшего механика - побежал домой на часок, свою красавицу поцеловать. Да лучше бы он этого не делал, авось и прожил бы всю жизнь с великой любовью к своей крале... -Москвич замолчал, нахмурился.

- И что дальше? Утром вернулся радостный и счастливый, осененный идеями, как быстро механизмы отремонтировать? - спросил Николай Стрелков.

- Через два часа пришел на судно и в машинном отделении на запасном электрокабеле повесился. Царство ему небесное, горемыке! - перекрестился Москвич. - Ситуация банальная: застал с другим и сломался. Не мог понять, как это могло произойти через двое суток после его ухода из дома. Ладно бы - через месяц. Простительно, если нутро жаром пышет... За слабую воспитательную работу среди подчиненных стармеха разжаловали во вторые механики. А меня турнули из помполитов. Мы что, должны были пломбы на заповедные места у жен моряков перед уходом ставить?

Один из молодых парней, Игорь, оживился:

- Я тоже несколько рейсов выходил помполитом в море. Вот коррида в одном рейсе была! - и рассказал целую новеллу, в общем-то довольно банальную.

...Официантка наша Алевтина, или Алла, приходилась родной сестрой первому заместителю нашего генерального директора. Девка - конь с яйцами! Утром на работу старпом лично ее поднимал. Иначе - не вставала.

Первый раз будить ее старпом послал рулевого матроса, так тот в рулевую рубку влетел через минуту как ошпаренный:

- Она ругается! Приглашала вас прийти ее разбудить...

Старпом сначала растерялся - не знает, что матросу и ответить. Потом решительным шагом направился к каюте официантки. Постучал.

Тихо. Открыл дверь. Алла лежит без одеяла, голенькая, загорелая, потягивается:

- Музика-а бы!

Старпом выскочил ошарашенный. Парень молодой был, но цель поставил себе - как можно быстрее капитаном стать. А здесь такой ребус - авторитет не потерять среди моряков и под опалу у родственника Аллы как бы не попасть?

А внутри у Аллы дьявольская сила какая-то была, жгло и пекло ее сильно. Всех стойких и нестойких командиров укладывала, и меня в том числе. Но трудилась не зря, девочка оказалась непростая - себе на уме. Зашел наш траулер в инпорт, и тогда настал час расплаты для любителей горяченького. Алла вела сбор четко, без компромиссов:

- Ты со мной радовался?

- Радовался.

- Теперь меня порадуй!

И летели зелененькие в кармашек ее ситцевого халатика, едва прикрывающего трусики.

Во время стоянки в инпорту Алла не работала. Отдыхала, набиралась сил после штормовых ночей.

Старпому это не нравилось. Да и матросы жалобами одолели: почему повар на столы обеды и ужины подает, а не официантка?

Не выдержал старпом, написал приказ о наложении строгого взыскания на строптивую официантку. Копию приказа, как обычно, повесил на доске объявлений. Вечером Алла по установившейся традиции - под кайфом прибывает на борт к окончанию ужина. Она спокойно сорвала копию приказа с доски объявлений, вошла в салон команды.

- Что, красавчики, шутить изволите! Мне этот приказ до одного места! - Она приподняла подол и, словно веером, провентилировала приказом свои сокровенные места. - А кто против меня возбухать будет, придется с загранрейсами расстаться! - И с гордо поднятой головой, с улыбочкой покачивая бедрами, удалилась в свою каюту.

Представляете, слово свое сдержала-таки. В Мурманске капитана, старпома и меня с судна списали. Не смогли мы доказать, что таких девиц на пушечный выстрел нельзя подпускать к траулеру.

Когда комиссия во главе с начальником отдела кадров разбирала на общесудовом собрании жалобу Аллы на капитана и старпома о предвзятом к ней отношении из-за того, что она отказалась с ними сотрудничать в области интимных отношений, никто из команды не сказал ни слова в защиту капитана. Все молчали, опустив головы. После собрания многие моряки прибегали к капитану и старпому оправдываться: простите, не мог я ничего сказать. Понимаете, загонят кадровики навечно на ремонтирующееся судно, и сгниешь там! А другие будут бабки заколачивать в загранрейсах. Родственные связи - это... Куда против них попрешь! Вы с ней не могли сладить, справедливости добиться, а нас они вообще разотрут, как окурки!

...Сенатор впервые удивленно посмотрел на Николая Николаевича:

- Неужели такое бывает на судах?

- Бывает и похлеще! - ответил Стрелков.

Мог бы и я рассказать похожие истории, да промолчал. Не хотелось перед незнакомыми людьми теневые стороны морской жизни показывать. И отношение к Женщине, работающей на судах в море, у меня особое. Все равно, какой бы она ни была, ей труднее, чем мужчине. Да и женщины-морячки, как и сами моряки, разные. Есть идеально преданные семье, долгу, а есть... Коллектив траулера - это микрогосударство со всеми его противоречиями. Каков нравственный климат в Большом Государстве - таковы отголоски его и на борту траулера.

Читать следующую часть

Капитанский дневник