Читать предыдущую статью

В наше время идет много разговоров о приловах палтуса, трески, окуня, ерша, камбалы в открытой части Баренцева моря, Норвежского моря, в районе порога Мона и в зоне Фарерских островов.

Сейчас под термином "прилов" понимается следующее: прилова при квотах не должно быть, а рыбаки, имея прилов в открытой части моря, должны его выбрасывать за борт. В Москве издаются такие документы по приловам, читая которые можно сказать, что их составители очень далеки от морских дел.

В чем сегодня состоит вопрос о приловах? В том, что дилетанты пытаются этот вопрос сделать неразборчивым, надуманным. А нужно подходить к нему с точки зрения практики и науки.

Я напоминаю всем: в 50-80-х годах прошлого века при специализированном промысле флота на том или ином объекте в открытой части Норвежского моря в районе к северу и югу от порога Мона, это параллели между Медвежкои и Ян-Майеном, на Лабрадоре и у Фарер всегда были приловы палтуса, трески, окуня, пикши, семги, сайды, мойвы, путассу и скумбрии. В дрифтерных сетях, в кошельке, в разноглубинном трале всегда был тот или иной прилов.

Например, на сельдяном промысле на одну дрифтерную сеть прилов путассу иногда доходил до 100 - 150 кг. Вот считайте: 100 сетей по 100 - 150 кг. Столько рыбы у нас выбрасывалось за борт.

А если сельдь подвигается на нерест ближе к норвежским берегам, то всегда есть прилов трески. Раньше мы этому вопросу особого значения не придавали, а сейчас стали придавать.

Еще пример: при промысле сельди разноглубинным тралом в северной части фарерской зоны попадало до 30 - 40 тонн крупного золотистого окуня.

Количество и видовой состав прилова зависит от времени года. Если, например, с мая на Копытовской банке суда переходят на специализированный лов окуня, то обязательно будет прилов трески. Более того, обязательно в какой-то трал попадет только треска, потому что треска в этот период идет из районов, где она нерестилась, и проходит районы, где концентрируется окунь.

Вот один поучительный случай. Капитан И. Е. Хилько на БМРТ "Кронштадт", идя из района Лабрадора, в Норвежском море спустил трал. Он как рыбак не выдержал, когда увидел на поисковом приборе показания о наличии концентрации рыбы. Попробовал ловить. И что же он поймал? Хоть и считалось, что здесь сельдяной промысел, поймал около 50 тонн скумбрии! Потом промысловики научились различать показания скумбрии, и на основе этих данных в Норвежском море начался ее специализированный лов. Но сейчас скумбрия уже стала квотируемая. Квотируемая стала и путассу.

Однако при спецпромысле путассу, скумбрии обязательно будет прилов других видов рыб. Это зависит от времени года, от концентрации рачка, от температуры воды как в поверхностном слое, так и в среднем, и в придонном. Все эти факторы влияют на попадание того или иного количества различного прилова в открытой части Норвежского моря.

Поэтому я и говорю: прилов был, есть и будет всегда, пока существует промысел рыбы.

Не так давно я разговаривал с капитаном БМРТ-274 "Новочеркасск". Приходили норвежские инспекторы на судно, которое работало в пелагическом варианте в районе сельдяного промысла. Они, естественно, поставили вопрос: "Почему у вас не указан тот прилов, который есть на самом деле?". Они правильно сказали капитану: если есть промысел, значит, должен быть прилов.

Это исторически подтверждено промыслом норвежских, исландских, английских и наших рыбаков. Те цифры по прилову, которые заложены в правила рыболовства 1986 года, проверены жизнью и опытом промысла при специализированном лове путассу, скумбрии, сельди.

Тем более что на сегодняшний день поисковые приборы не показывают, какая именно рыба: треска, селедка или семга. Ту или другую рыбу надо различать опытным путем, то есть прежде ее выловить.

Мало кто знает случай, о котором расскажу. При облове флотом сельди на пороге Мона мне как начальнику экспедиции пришла телеграмма: "По нашим данным, Норвегия ежегодно продает 85 - 90 тысяч тонн семги, добытой в открытой части Норвежского моря. Мы не знаем пути миграции семги. Очень важный вопрос. Выясните и доложите".

Когда я получил такую телеграмму, задача найти ход семги показалась мне очень сложной, но я решил ее очень быстро.

Перешел на судно кошелькового промысла. Когда мы шли по направлению к Шпицбергену и стали искать место добычи семги нашими соседями, я увидел, что идет группа норвежских судов-кошель-ковистов. Если у нас скорость 10 узлов, то у них до 14узлов. Смотрю на показания приборов. На показания сельди не похожи. Спрашиваю у судовых специалистов: "Что это за показания такие быстробегущие?..".

Отвечают: "Александр Викторович, мы не знаем"... Когда я пришел в салон на обед, то на столах обнаружил свежепросоленную семгу.

Оказалось, в каждом замете кошелька при промысле
сельди попадается семга в количестве иногда до 5 тонн! Когда мы проследили действия норвежских рыбаков, то поняли, что они целенаправленно работают на семге. Они с полного хода делали замет вот на таких бегущих показаниях. Стало ясно, где место промысла семги. Карты ее движения мы нарисовали за три дня.

В наше время рыбаки при специализированном лове трески измучились с приловом крабов. Надо же иметь нормальную голову, чтобы не выбрасывать этот ценный пищевой продукт! Крабов нужно замораживать, складировать, доставлять на берег. И считать это неизбежным приловом. Это будет разумным использованием ресурсов, отвечающим практике промысла.

Говорят, что крабов с марта по сентябрь, когда идет линька, ловить нельзя. Но в этот период времени, независимо от того, кто этот документ составил, в том или ином районе крабы всегда будут в прилове.

Я часто встречаюсь с таким вопросом: промысловики дают отчеты о том, что у них за рейс получилось, например, 30 - 40 тонн прилова трески, или 20-30 тонн прилова окуня на груз, или прилов скумбрии. При работе разноглубинным тралом 20-30 тонн рыбы обязательно будет в прилове, и этот объем должен фиксироваться в качестве прилова. Этим компаниям контролирующие органы говорят: "Почему пишете "липу"? Прилова ни в коем случае не должно быть!".

И мне говорили контролеры: "Вы даете отчет, что работали на сельди, а указываете 10 тонн прилова трески. Это квотируемая рыба!". Я отвечал так: "Но в данный момент она является приловом, а не квотой. И некоторым надо разбираться в этом вопросе, прежде чем составлять тот или иной документ".

Поэтому тот специалист, который занимается вопросами прилова и его учетом, должен разбираться в промысловых делах, обязан понимать, что происходит в океане на самом деле и как работают рыбаки.

К прилову надо относиться трезво, со знанием дела. И правила рыболовства по прилову при том или ином промысле должны быть четкими и ясными.

В будущем при квотировании прилов надо учитывать отдельной строкой. Если прилов в отдельный период, в отдельном районе будет больше установленной доли, то в правилах рыболовства есть пункт: судно должно зафиксировать прилов в документе, покинуть это место на то расстояние, которое обозначено в правилах, снова спустить трал, опять зафиксировать прилов, если он есть. То есть вес должно быть документально оформлено. Это разумный, исторически выверенный подход к делу. Этот подход надо утвердить, а не выдумывать иное и не сочинять регламентирующие документы, идущие вразрез с логикой, со здравым смыслом промысла.

Вопрос этот настолько серьезный, что позволю себе привести еще один пример. Сегодня в наших водах в большом количестве прижилась горбуша. Сейчас она уже заходит во фиорды Норвегии...

У частной компании нет квоты на добычу горбуши. Значит ли это, что ценную рыбу из прилова надо выпускать в море? Думаю, каждый здравомыслящий человек знает ответ на этот вопрос.

Читать следующую статью 

Проверено жизнью