Существует множество теорий переходного периода.

Те, что берут свое начало от тоталитарной и неолиберальной школ, отличаются особым вниманием к историческим аспектам при анализе причин распада СССР. Ключевая идея тоталитарной теории: коммунизм представляет собой столь несовершенную социальную систему, что даже последствия шоковой терапии следует расценивать как улучшение её (Burawoy and Verdery, 1999, 5).

В начале 1990-х годов последователи шоковой терапии ставили в качестве цели скорейшее избавление от социалистических структур посредством либерализации цен, за которой следовали стабилизация и приватизация. Впоследствии данная политика была подвергнута острой критике, и ее оппоненты утверждали, что более мягкий переход, при котором люди и регионы играют активную роль, привел бы к лучшим результатам (Smith and Swain 1999г., 27). Критики неолиберализма считают, что строительство нового на базе старого является более рациональной политикой, чем просто разрушение, и утверждают, что примером этого является переходный период в Китае. Но Китай не может считаться страной переходного периода, поскольку официальной целью его текущей политики не является переход к рыночной экономике.

Институциональные теории представляют собой одно из основных направлений критики политики, которой придерживалась Россия в 1990-ые годы. Институциональный подход объясняет недостаточные результаты переходного периода несовершенством институциональной среды: российскому правительству не удалось создать стабильную деловую среду с финансовой инфраструктурой, низким уровнем инфляции, предсказуемой системой налогообложения и надежным законодательством. Российское общество все еще испытывает сильное влияние систем, унаследованных от советской эпохи. Нестабильная среда привела к серьезным экономическим потерям западных инвесторов, к примеру, в лесной (дело компании Assidoman, см.: Tykkylдinen & Jussila 1998г.,237) и горнопромышленной (дело с Zelen-Kamen, см.: IMMR, 2001г., 6-7) отраслях. В обоих случаях всё закончилось закрытием производственных предприятий и уходом западных инвесторов, главным образом, потому, что деловая среда, в результате деятельности государственных чиновников, стала слишком враждебной для бизнеса.

С другой стороны, в российском бизнесе существует несколько удачных примеров осуществления инвестиционных проектов с участием западных инвесторов, например, российско-скандинавский холдинг по производству слабоалкогольных напитков Nordic Baltic Beverage Holding AB (Андреев, Раутио, Тюккюлайнен, 2001).

В горнопромышленных территорий плохая координация централизованной плановой системы, которая порождала, например, определенный дефицит, заставляла руководителей предприятий создавать для обеспечения производства неформальные связи на местном уровне. Это приводило к возникновению таких причудливых ситуаций, когда предприятие горнодобывающей промышленности организовывало производство молочных продуктов, чтобы иметь возможность участвовать в бартерном обмене для поддержания непрерывности производственного цикла.

После распада СССР у большинства ресурсных регионов возникло немало проблем. Долгие годы они были частью централизованной плановой системы, где играли относительно пассивную роль в развитии и процессе планирования. Более того, имели слабую институциональную и регуляторную базу, что ставило их в сильную зависимость от центра. Глубокие изменения, вызванные распадом государства, оказали неравномерное воздействие на различные регионы России. К примеру, регионы, где доминировало текстильное производство, представляющие собой типичный пример промышленных регионов с моноструктурной экономикой и зависимостью от внутреннего рынка (Ивановская область), столкнулись с основательным экономическим и социальным кризисом. Ресурсные территории, производящие руду, нефть и газ, напротив, оказались лучше приспособленными к новой ситуации. Такие административные образования, например, как Никель и Заполярный, успешно справились с проблемами, не требуя значительных государственных субсидий (Комраков, 1999).

Переходный период на Севере России

Рис. 1. Концептуальная диаграмма переходного периода на Севере России.

Важную роль в экономическом развитии страны играет российский Север с его огромными природными ресурсами. И переходный период здесь имеет свою специфику. На рис. 1 представлены основные направления концепции переходного периода на Севере России и в обществе в целом. Баренц-регион включает северные провинции Норвегии, Швеции, Финляндии и России, а также несколько других стран и Европейский Союз, которые выступают в качестве наблюдателей. Цель данного сотрудничества состоит в создании региона с сообщающейся экономикой и культурой на севере Европы. Хотя влияние этого сотрудничества все еще остается довольно ограниченным, оно привело к установлению прямых контактов Мурманской области с другими странами, что было невероятным в советское время. Тем не менее, в ближайшем будущем не предполагается развитие глубокой интеграции Мурманской области в процесс западной кооперации (Сажинов, 1999).

Кооперация стран Баренц-региона пока не смогла преодолеть издержки институциональной системы (например, формальности при пересечении границ) и неформальные барьеры (культурные различия) в установлении приграничного сотрудничества в Северной Европе. Например, согласно исследованию, проведенному Хансеном и Тоннессеном (Hansen and Tшnnessen, 1998) через 6 лет после открытия границы, только 4,3% из 416 опрошенных жителей Печенгского района и города Апатиты бывали в Норвегии и Финляндии, и лишь 0,2% планируют переезд в страны Скандинавии.

Западные теории развития ресурсных территорий