Работа капитана неповторима неповторимостью. Невозможно точно предвидеть, что будешь делать через сутки, тем более - через неделю. Крупным планом - да: даешь в порт оповещение, что в ноль часов ноль-ноль минут будешь входить, например, в Кольский залив, но расписать в динамике по схеме: время-место-ситуация-решение-действие - на это может решиться только самоуверенный болван! Судно никогда не ходит строго по прямой, только на карте путь судна вычерчивается осредненной прямой линией, на самом деле судно ходит змейкой, которая четко рисуется на ленте курсографа. Даже в узкости никогда точно, в след, не накладываются пути судов, а осредненно они идут все одинаково - рекомендованным курсом. И змейка эта имеет разные размахи не только в зависимости от состояния моря (волнение, течение, глубина, сила ветра), но и от состояния самого объекта-судна (корпус, загрузка, параметры механизмов и приборов на данный момент, физическое и психологическое состояние операторов-членов экипажа).

И мышление капитана можно представить в виде змейки, размахи которой зависят от сложности ситуации и профессионализма. По общему плану в Женский день 8 Марта должны мы были спокойненько стоять в порту Мапуту, во второй половине дня - слушать большой концерт артистов из Союза в кинозале нашего посольства, так как документы, разрешающие эксплуатацию судна после освидетельствования, местными властями не были оформлены. Внешне бюрократическая канитель напоминала наши тяжбы на родине с Регистром СССР: на каждую бумажку нужна еще бумажка. Какой-то бумажки не хватало, несмотря на хорошее техническое состояние судна, которое было выцарапано бессонными ночами и героическими усилиями советских специалистов в течение трех месяцев промысловой работы.

Ночью спалось плохо. Обволакивающая тоска о жене и детях разъедала мозг, до дурноты сжимала сердце. В провалах сна громоздились пещеры и горы, тупиковые гроты.

Проснулся от страха: судно подпрыгивало, скрипело, ударяясь о разбитый причал.

Сразу побежал в рубку. Со вторым штурманом Сашей Копытовым обошли причал, проверили швартовые, кранцы. Вахтенный матрос-мозамбиканец с вахты ушел. Моросил дождь. Причалы пустые.

Порывистый ветер нес холод далекой Антарктиды: крепчал, путаясь в снастях, усиливал дьявольское пение. Вернувшись в каюту, пытался снова уснуть. Интуитивно росла в душе тревога, неосознанное беспокойство. Используя способы аутотренинга, с трудом заснул. Рано утром к борту на лимузине подкатил хозяин фирмы, красавец-мужчина с черными усиками, похожий на артиста, а не на делового человека, Жозе Карлуш Перейра.

- Капитан, есть серьезная работа!

... Через полчаса траулер поворачивал на ведущие створы Катембе, слева и справа крутились на отмелях потоки, буи ныряли в мутные крутые волны, штормовой ветер и течение яростно сносили судно с фарватера, заставляли идти боком. Корпус дрожал все сильнее и сильнее - стармех Витя Алексеев форсированно нагружал главный двигатель. Время торопило - в открытом море беда: два мозамбиканских «малыша»-сейнера несло на скалы, вышли из строя двигатели, а третий «малыш» пытается им помочь. Информацию получили небогатую - на месте разберемся. На борту из мозамбиканцев - только третий штурман Люсиано Филиппе, своевременно пришедший на вахту.

Переводчик есть, уже легче. А наши ребята не подведут - прошли ликбез на прочность.

Не отвлекаться! Мозг работает пружинисто, лишнее отбрасывает. Только анализ меняющейся обстановки, решение-команда-контроль исполнения, сопоставление обстановки де-факто с расчетной, коррективы - анализ... Дождевые заряды закрыли створы, на экране локатора сплошная засветка - ни берега, ни буев. Малейший промах - вынос на бровку канала, спасать придется нас. Буксиров в порту сейчас нет.

Мелькнул впереди поворотный буй на фарватер Полана и скрылся в мутном водовороте. Вдруг по отдаленному дереву на берегу замечаю, как нос судна резко пошел вправо. Непонятно...

- Вправо не ходить!

- Вправо не хожу, - отвечает стоящий на руле второй штурман Саша Копытов.

- Нос уходит вправо, непонятно...

- Глубина уменьшается, - кричит от эхолота радист Олег Калинин.

- Лево на борт! - глазами ищу ориентир-дерево. - Анатолий Иванович, где буй? - обращаюсь к старпому.

Тот мчится на верхний мостик - из рубки буй не виден. Сбавляем ход. У стопоров брашпиля застыл в напряжении боцман Николай Скобелев, услышав команду: «Якоря к отдаче!». Выравниваю судно по дереву и глубине. Гирокомпас вышел из строя, подбираем курс по магнитному. В рубку вбегает старпом, показывает поворотный буй - напряжение спало. От таких шуток на фарватере шириной менее кабельтова мгновенно появляется на висках седина. Ночные кошмары были предупреждающим знаком. Как это объяснить по-научному?

Сколько загадок таит в себе человек и найдется ли гений, который распознает феномен разумного существа Вселенной?

Ошалелые волны «ревущих сороковых», немного обессиленные при подходе к побережью у острова Иньяка, швыряя «Билибизу», как утлую лодчонку на речных перекатах, укачав до одурения и отупелости членов экипажа, помогли быстро дойти до района бедствия. Южная ночь и низкая облачность с дождевыми зарядами непроглядным мраком окутывали судно. Где сейнера? Могут ли они продержаться столько времени? Шторм свирепствует около суток. Люсиано непрерывно дает оповещение на шестнадцатом канале УКВ на португальском языке:

«Кто слышит «Билибизу»? Следуем на помощь, наши координаты...».

На экране РЛС несколько засветок, более похожих на дождевые заряды, размытая линия побережья у селения Шонгвене. При такой волне маленькие суда обнаружить радиолокатором трудно. Следуем малым ходом ближе к берегу по направлению дрейфа. На верхнем мостике старший мастер лова Сережа Герасимов, мастер лова Саша Северьянов, боцман Николай Скобелев всматриваются в зловещую тьму. Команда, 15 человек, проинструктирована, каждый знает, что делать, готовы к действиям в экстремальных условиях. Все возбуждены, нетерпеливы, каждый понимает, что найти в такую погоду и взять на буксир «малышей» - дело непростое. Неожиданно врывается в рубку по динамику УКВ: «Билибиза»! «Билибиза»! «Билибиза»! Ответь «Кисико»!». Люсиано отвечает, быстрая эмоциональная речь на португальском языке заполнила эфир. Трудно разобрать, о чем разговор. Наконец, Люсиано переводит:

- Они в полутора милях от скал Иньямпура, просят быстрее подходить - сносит на скалы.

Кто - они? Прошу уточнить, кто конкретно, какое состояние судов, как удерживаются? Добавляем ход, скоро на экране РЛС в двух милях появились три почти сливающиеся точки. Предполагаю, что один из «малышей» на ходу удерживает двух других на буксире. Точно, Люсиано докладывает:

- Сейнер «Кисико» удерживает на буксире «Тимбве», а «Тимбве» удерживает на буксире «Пуко-Пуко». На «Пуко-Пуко» вышел из строя главный двигатель, сломан брашпиль, нет освещения и не горят навигационные огни. На «Тимбве» брашпиль работает, горит один топовый огонь, освещения нет, только переносные фонари.

Ситуация становится ясной. Да не ясно, как с ними связь установить, УКВ у обоих не работают. Показались огни «Кисико», за кормой у «малышей» на экране локатора зловещая засветка - буруны над подводными скалами. Принимаю решение сначала брать всех троих на буксир, учитывая близость скал и то, что с «Тимбве» и «Пуко-Пуко» нет связи. Даю команду Люсиано:

- Передай «Кисико» - приготовиться принять буксир с «Билибизы». Будем буксировать троих.

Начал маневрировать для выхода на кратчайшее расстояние для подачи «выброски» и проводника. Вдруг - мать моя родная! Огни «Кисико» пошли в сторону, а две точки на экране понесло к скалам.

- Люсиано, в чем дело?

Не теряя времени, начинаю подходить к «Тимбве», не понимая еще, что произошло. За спиной резкий разговор на УКВ.

- Они бросили буксир! - сообщил Люсиано.

- Кто бросил буксир?

- Наверно, на «Тимбве». С «Кисико» им кричали, что будут буксировать троих, там, наверно, поняли не так и бросили буксир...

Братья родные, мозамбикане, что же вы наделали? Если с первого захода не возьмем на буксир всех «малышей», второго захода не потребуется. Даже волосы на голове вздыбились от таких мрачных мыслей. Посылаю на корму старпома Анатолия Прошутинского с аварийной бригадой, в составе которой Герасимов, Скобелев, Северьянов.

- Анатолий Иванович, будет наваливать - кричи. Маневрирование - на предельно допустимом риске.

Объявили общесудовую тревогу, все загерметизировали, машинная команда в полном составе - в машине. Выходим перпендикулярно носу «Тимбве», на волне суда швыряет, расстояние резко меняется, рискуем навалить. Стараюсь прижаться как можно ближе, корма проходит нос «Тимбве».

- Лево на борт! Средний назад! - Инерция погашена. - Стоп! - и радостно вскрикиваю: - О'кей! - как Корабейников, дурные привычки распространяются легко.

Бросательный удачно влетает на бак «Тимбве». Вижу только силуэты копошащихся на нем людей. В это время налетает могучая волна, интуитивно сжимаюсь, чувствуя, как наша корма летит на бак «малыша».

- Полный вперед, лево на борт! Травите проводник, чтоб не вырвало! С кормы доносится: «Вперед! Вперед! Наваливает!». Наша корма
метрах в двух проносится у носа «Тимбве».

- Полный назад! Стоп!

Гасим инерцию. Минимальное расстояние позволило быстро завести ваер и закрепить на «Тимбве». Скалы в пяти кабельтовых. Осторожно набиваем буксир, поддерживаем суда и легонько травим трос траловой лебедкой. Начинаем медленно отходить от коварного места.

Ветер, удовлетворенный своими издевательствами над нами, начал успокаиваться. Волны сделались помягче. Вытравили 500 метров веера, рывки сделались плавными. И экипаж облегченно перешел на обычные вахты. «Кисико» распрощался на УКВ и побежал в родной порт Ангоше. Буксировка прошла без приключений, через полсуток оба судна стояли в порту. Капитаны «малышей» Жулио Абдала и Момад Али поблагодарили за своевременную помощь. Директор «Мосопешки» принес «Удостоверение на годность плавания», как выяснилось, выданное без той, прежде так нужной, бумажки, в знак признательности за буксировку.

Официальные лица нашу особую работу не заметили! Без спасения нет вознаграждения - принцип морских цивилизованных отношений,

Спасение было - вознаграждения, даже морального, не было. После получения документов сразу вышли в рейс. Новые промысловые заботы скоро вытеснили из памяти день 8 Марта, работы по спасению «малышей». Интересно, что чувствовали наши жены в этот день?

Читать следующую главу

На широте Мадагаскара