Решил на время оторваться от рассказа о моряках и поведать читателям исповедь жены рыбака, за достоверность которой ручаюсь целиком и полностью.

«Когда я мужа провожаю в очередной рейс на рыбный промысел, то всегда надеваю черные очки, иду с ним в рыбный порт и думаю: если при прощании заплачу, то он не увидит меня такой расстроенной. Хочется, чтобы на весь свой полугодовой рейс он помнил меня жизнерадостной, красивой, а не соломенной вдовой, которых изображают из себя некоторые рыбацкие жены на проводах мужа в море, а особенно - долго живущие в разрыве с мужем.

Своего же супруга не желаю расстраивать, потому и стараюсь не выдавать беспокойства.

Мы с ним из одной деревни. Я училась тогда на агронома, а он служил на Севере, да и остался там после демобилизации.
Через несколько лет отсутствия появился Павел в своей деревне в командирском морском мундире, с капитанскими шевронами на рукавах.

Правда, я тогда мало чего соображала в морских чинах, но тем не менее знала, что старшим на корабле является капитан.

Правда, иногда хотелось высказать свои сомнения в том, что за пару лет можно достичь таких высот, ибо в книжках о моряках рассказывалось., что для получения капитанского чина надо много лет учиться, а еще больше плавать по морям, чтобы набраться уму-разуму.

Говорить же Павлу о своих сомнениях воздерживалась, ибо слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. А тут у нас с Павлом началась дружба-любовь, и, как говорят в народе, очертя голову я вскоре согласилась стать его женой.

Да и зачем мне было ломать голову, какую должность на рыбопромысловом судне занимает мой кавалер. Самое главное - понравился он мне, а потом влюбилась. Да и человеком на поверку оказался надежным, к тому же я убедилась, что избранник моего сердца явно отличался в лучшую сторону от наших деревенских ухажеров, ибо нашим колхозникам тех времен было присуще дремучее невежество, что нельзя было сказать о приехавшем на побывку моряке.

Что такое мужская красота и человеческое достоинство в моем понятии того времени?

Правильные черты лица, приветливый взгляд, походка, покладистый характер. Всего этого у Павла было с избытком».

Со слов Галины Павловны, она до сих пор испытывает большое счастливое чувство, вспоминая уже то далекое время: их свадьбу и все торжества, связанные с ее замужеством. 7 «Тогда Павел окончательно покорил всех односельчан: в светлом костюме, модных туфлях, заграничном галстуке. И я по-женски почувствовала горькую боль ревности за его самоуверенные улыбки, которыми он щедро одаривал присутствующих на свадьбе молодых женщин, не забывая при этом выяснить, замужем она или нет».

Еще до свадьбы Павел признался Галине, что пока у него в Мурманске нет никакого жилья, так что на первых порах придется ютиться в малогабаритной квартире старшего брата, тоже боцмана промыслового судна, как и он сам.

Сельскую жительницу, в недавнем прошлом колхозного агронома, не пугали никакие трудности, ведь недаром говорят, что с милым рай и в шалаше.

Одно лишь ее беспокоило и даже пугало - отец Павла в свое время прослыл на всю их окрестность бесшабашным гулякой. Он долго не женился, даже имел внебрачных детей.

Забыла она тогда заповедь пожилых людей: яблоки от яблони недалеко падают.

Одним словом, еще не прошел у них медовый месяц, как ее Павел стал основательно засматриваться на женщин.

На первых порах она крепилась, даже старалась не подавать вида, но вскоре поняла, что попала она в житейский переплет.

Вдобавок ко всему, как бы угадав ее мысли, боцман своим поведением стал основательно изводить свою жену. Во время стоянки его судна в порту вошло у него в привычку поздно приходить домой. Бывали случаи, когда Павел появлялся дома спустя сутки и, видя заплаканные глаза жены, свое столь долгое отсутствие дома старался оправдать сложившейся производственной необходимостью.

Моя собеседница на какой-то миг покраснела, а потом призналась, что бывали у нее с Павлом и светлые праздники. Когда он появлялся дома после затяжных рейсов, то они полсуток не выходили из спальни - это ни пером описать, ни в сказке сказать. Тысяча и одна ночь Шехерезады!

Что же касается времени ее препровождения в период отсутствия мужа, то она по-прежнему вела монашеский образ жизни, стараясь избегать общения с гулящими женщинами, которые в отсутствие своих мужей прослыли частыми посетительницами мурманских ресторанов.

«Скажу не скрывая, что была я в ту пору молодая, сексуальная, кровь с молоком, только дотронься до меня -брызнет! - в минуту откровения призналась тогда Галина и продолжила: - Не преувеличиваю, многие предлагали нырнуть в мою постель, когда Павел находился в очередном рейсе.

Честно говорю, что не вела себя по свински по отношению к мужу, ибо, как вышло на поверку, женщина я не мстительная, совестливая, но, к сожалению, все сложнее стали складываться наши взаимоотношения.

В наших семейных отношениях явно наступил кризис. Когда не было у Павла возможности покинуть меня с двумя детьми и смотаться куда-либо по своим делам блудника, то он усаживался дома в кресло и сидел в нем, как сыч. Мог часами молчать, словом не перекинется.

Только временами щурился, как от зубной боли».

Галина надолго замолчала, а потом из ее же слов я понял, что человек она не мстительный. По всему выходило, что родители наградили ее мягким и отходчивым сердцем.

Гулять она не стала, из доверия у мужа не вышла. Сама же стала работать в отделе снабжения флота, дети уже ходили в школу, ей стало радостней жить.

Я понимал, что сердце у нее не камень, а тем более когда вокруг на работе женщины только и шепчутся про секс, ведь уши ватой не заткнешь.

И все же считала, что она вполне застрахована оттого чтобы попасть впросак и клюнуть на приготовленную наживку, которую даже готовил один ловелас, каких божий свет не видывал. И в тот раз она устояла, но с ее же слов примкнула к женщинам, которые своеобразно мстили любительницам во время отсутствия мужа дома «сходить на сторону».

Например, из дальнего плавания возвращается муж одной гулены. На сутки раньше на их же складе получает для судна покрасочные материалы судовой боцман, не раз высказывающий свое большое желание познакомиться поближе с работницей склада, которая в тот день ожидала прихода с моря своего супруга.

Заговорщицы начали беседу с боцманом издалека. Поинтересовались, нравится ли ему заведующая складом. Поделились с ним своей тайной, что их товарка по уши влюблена в боцмана, но стесняется об этом сказать и пригласить его к себе домой в гости, пока муж находится в море. Она ставит при этом следующие условия: чтобы в будущем он держал язык за зубами. Идя на встречу с женщиной, боцман не пожадничал, а прихватил с собой шампанского, бутылку коньяка и непременно букет цветов.

В заключение они заверили влюбленного боцмана, что их заведующая складом души в нем не чает, но как женщина стесняется об этом признаться. Намекнули боцману, что по пьяной лавочке, как правило, у женщин становится душа доброй, мягкой, а она сама, естественно, - податливой.

В назначенное время по указанному адресу прибыл с подарками наш кавалер.

На его звонок открылась дверь и перед ним предстал сам хозяин квартиры. Эта немая сцена во многом походила на последний акт сцены из бессмертной комедии классика русской литературы Гоголя «Ревизор».

В конечном итоге подвыпивший муж засветил своей благоверной фонарь под глаз.

В результате этой «шутки» столь необходимый для флота склад оказался опечатанным, так как его заведующая неожиданно заболела и на несколько дней осталась дома.

Состоящие в заговоре снабженцы замерли от сладкого предвкушения, когда их гулена появится на работе.

А она очень долго не приходила, ибо за поздний визит боцмана возвратившийся из рейса моряк частенько по Пьянке стал угощать свою не совсем верную жену тумаками.

Жена не стерпела и пожаловалась флотскому начальству.

Дело о столь позднем визите боцмана к малознакомому моряку было, что называется, спущено на тормозах. Заговорщицам пришлось срочно повиниться, рассказать о так называемой «шутке». Моряк убедился в невиновности своей Супруги, но сама заведующая складом, к сожалению, не простила своим сотрудницам и долго еще они чувствовали на себе, что за доносительство любого характера надо иногда и дорого платить.

Стоило немного утихнуть этой истории, как прокатилась волна новых так называемых розыгрышей, часть которых явно завысила планку дозволенного.

За долгие годы работы на промысловых судах жена пыталась проводить меня в море лишь один раз, и то, благодаря одной «юмористке», с полдороги вернулась.

В отделе кадров нашего флота в большинстве своем грудятся люди не только грамотные, но и порядочные. Но, как говорят в народе, в семье не без урода.

Проходим наш флотский отдел кадров. Скоро проходная порта, и надо же было случиться, что навстречу нам идет инспектор отдела кадров. Как положено в таких случаях, инспектор желает мне счастливого плавания, а затем смотрит на меня с какой-то ухмылкой и делает замечание, что со всеми я простился перед уходом в полугодовой рейс, а попрощаться со Светланой я забыл!? А она будет очень на это обижаться...

Жена молча развернулась и стала быстро удаляться от проходной рыбного порта в сторону нашего дома.

Таким образом, на протяжении нескольких месяцев я не получил в море ни одного письма из дома.

Я не могу похвастаться ни буйным характером, ни тяжелой рукой, но если бы этот розыгрыш исходил от мужчины, то ему бы основательно досталось, ибо я бы не посмотрел ни на какие для меня последствия. Не будешь же применять физическое воздействие на женщину! Когда же я задал инспектору отдела кадров вопрос: какую Светлану она имела в виду, ибо среди моих знакомых не было ни одной женщины по имени Светлана, ответа не получил.

На этом мое общение с клеветницами не закончилось. Однажды приходит жена на обед (она работала на расстоянии ста метров от дома, в котором мы жили) вся заплаканная и в моем присутствии стала проверять карманы моего плаща.

Ничего не понимая я сидел за столом и внимательно наблюдал за ее действиями. Она вытащила из кармана мои перчатки и снова положила их туда, откуда достала.

И тогда меня сразу же осенила мысль, что это не что иное, как очередная провокация работниц отдела снабжения нашего флота.

Возразить против моего предположения было трудно. Я попросил жену пересказать мне содержание очередного пасквиля.

Работала тогда моя супруга старшим инженером в отделе материального снабжения главка «Севрыба».

Я попросил ее рассказать содержание информации, переданной ей по телефону.

Так сложились обстоятельства, что я отсутствовал дома десять месяцев: половину этого срока в составе подменного экипажа ремонтировал наши промысловые суда в испанском порту Санта-Крус, другую часть своего отсутствия дома я ловил рыбу у Африканских берегов.

Так вот, единомышленницы Галины Павловны своим доносом, что называется, посадили себя в лужу. В доверительной беседе по телефону они утверждали, что двое суток я провел в гостях у какой-то Ларисы и оставил там свои перчатки-.

В действительности в это время я еще находился на Канарских островах, за тридевять земель от Мурманска.

На этот раз на высоте оказалась моя жена. Главное представление разыгралась в ее кабинете, куда обычно приносили флотские снабженцы свои заявки. Я не знаю содержания их разговора, но, судя по его итогам, он был весьма неприятным для закоперщиц придумывать всевозможные пакости, чтобы отравлять людям жизнь. Пасквилянткам пришлось извиниться за столь грубые «шутки».
 
Всю свою энергию вчерашние сочинительницы всевозможных пасквилей теперь направили на обвинения своих мужей в супружеской измене.

Вполне возможно, что у кого-либо из флотской братии имелись грешки по части изменения после работы своего курса следования, в результате чего он оказывался не в кругу своих домочадцев, а в объятиях одинокой женщины.

Как правило, подобными делами грешили холостяки, которые, находясь за границей, непременно прихватывали с собой какой-либо подарок, например, интимного характера, иначе бы его и на порог не пустили. Ведь «клиентами» красивой и одинокой женщины, как правило, были не флотские боцманы, а хозяева известных в городе служебных кабинетов.

Без преувеличения можно утверждать, что подобной хронической болезнью страдал и муж бывшей главной сочинительницы всевозможных небылиц, то бишь Галины Павловны, которая с виду проста, а на деле - хитрее хитрого.

Чтобы дальше не интриговать читателя, приведу подлинную исповедь жены рыбацкого боцмана, которую я несколько сократил.

«Когда некоторые женщины меня пытаются убедить, что совесть их мужей по части супружеской верности чиста как стеклышко, меня от всего этого смех берет. Я прожила со своим мужем сорок лет, как один день, и поэтому имею полное моральное право утверждать, что по части блуда он мало чем отличался от многих своих флотских друзей.

Чтобы не быть голословной, приведу конкретные примеры.

В начале нашей совместной жизни его рассказы о своих ночных вахтах на судне я принимала за чистую монету, ибо мало что знала из уклада жизни судовых экипажей.

Потом мне стало доподлинно известно, что мой муж полностью освобожден от несения матросских вахт, а тем более ночных. Не раздумывая, я начала свои расследования по части так называемых «ночных вахт» своего супруга.

Не поленилась, сбегала на судно, в результате окончательно убедилась, что Павел Павлович оставил борт судна еще вчера. Поспешила на проходную рыбного порта и жду появления своего мужа, но вместо него встретила его собутыльников, вид которых говорил, что они провели бурную ночь. Быстро сделала надлежащий вывод - чтобы опохмелиться, за бутылку водки они и родную мать готовы продать.

Вручила им бутылку водки, а взамен получила точный адрес квартиры, где проживали гулящие женщины и находился в данный момент их боцман. Нахожу дом барачного типа, на первом этаже которого через незавешанное окно вижу сидящего за столом своего Павла.

Рывком открываю дверь и подхожу к столу, заставленному пустыми бутылками и неприхотливой снедью. Сразу оговорюсь, что за всю нашу совместную жизнь никто из нас друг на друга руки не поднимал, правда, придя домой, я по полной программе показывала ему кузькину мать.

И никому никогда не разрешала встревать в нашу семейную жизнь.

Павел честен. Возьмет у кого-либо из знакомых в долг, даже будучи в стельку пьяным, не забудет, вернет в срок. Только намекни кто-то из мореплавателей, что нуждается в деньгах, если есть у него лишний рубль - даст взаймы. Или с компанией рыбаков заседают в каком-либо питейном заведении - норовит первым вытащить из кармана свой кошелек.

Поговори с Павлом по душам - все понимает. И тут же клятвенно заверит, что навсегда завязал с подобным образом жизни и отныне будет себя вести как любящий муж и заботливый отец. Но наша совместная жизнь показала, что на словах - одно, а на деле - другое.

При случае в открытую смеется над проделками своих друзей-приятелей, а про свои проделки молчит, ибо глаз от стыда поднять не может.

Павел прекрасно понимает, что лично он и подобные ему искатели приключений свернут когда-либо себе шею на этом блудливом поприще.
Он давно знает подзаборной любви красную цену.

Я хорошо знаю - упаси боже, чтобы Павел показал свой характер. Тогда уж точно, кто попадется ему под руку -костей не соберет.

Поэтому во имя нормальной жизни детей лишний раз не напоминаю о его похождениях. Пусть будет как есть...

За все его проделки я должна была бы возненавидеть Павла, но я продолжаю его любить и считаю, что все плохое в нем - это наследственное, от отца. А вообще-то душа у него нараспашку, и я стараюсь как можно реже плевать в эту душу, а если кто-либо думает по-другому, то я на них начхать хотела.

После очередного рейса мой Павел получил отпуск и мы решили вывезти своих детей в Анапу, укрепить здоровье.

Быстро собрались и на первом отходящем поезде покатили на юг. В поезде как курица-наседка хлопочу вокруг детей, часто бросаю счастливый взгляд на Павла.

Приехали в Анапу, сняли жилье поближе к морю. Вот наконец мы всей своей семьей на морском пляже, где яблоку негде упасть от загорающих, купающихся, белотелых и уже успевших приобрести завидный загар.

Прошло минут двадцать, а я уже успела в многолюдной толпе потерять своего супруга.

И сразу же охватила меня тревога, ведь я видела, что Павел не заплывал за запретные вешки. И вдруг меня осенила мысль: не собрался ли

мой муж выкинуть очередной фортель, на этот раз в южном варианте. Оставила я детей под присмотром своей соседки и направилась вдоль пляжа, пристально рассматривая отдыхающих. Скоро обнаружила я своего Павла, который держал пачку долларов и рассказывал о своих африканских рейсах в должности капитана современного рыбопромыслового рефрижератора.

А когда одна из женщин задала ему вопрос, женатый ли он, то незамедлительно последовал ответ, что, конечно, холост, ибо кто ж из женщин согласиться ждать моряка из полугодовых рейсов!

Хочу заметить, что в двадцати метрах от пляжа начинались тростниковые джунгли, куда по едва заметным тропам время от времени уходили парочки для продолжения выяснения своих взаимоотношений. Я не лезла на рожон, а слушала в стороне словоблудие мужа до тех пор, пока не увидела, как при виде долларов загорелись глаза у одной миловидной женщины и она в знак согласия кивнула головой. И тогда я не разумом, а всей своей утробой почувствовала, что если Павла я могу лишиться всего лишь на пару часов, то доллары уплывут в неизвестном направлении навсегда. Я вошла в круг и решительной скороговоркой поведала всю правду, не скрыв при этом, что этот человек не холостой, а женатый, отец малолетних детей, а я его законная жена.

Я тогда не щадила его самолюбия, а решила до конца выяснить все, что грозит разрушению семьи.

Голос Павла утратил свою сочность и мужественность и превратился в умоляющий лепет.

На семейном совете решили - на пляже никуда никому не отлучаться, находиться на расстоянии видимости друг друга, а пока занялись чаепитием в домашних условиях.

Через несколько дней глава семьи предложил отправиться в городскую баню, чтобы смыть с тела морскую соль. И опять случилась история, после которой можно с полным основанием сказать, что Павел неисправим, и если уж родилась овца с лысиной, то и подохнет с ней.

В предбаннике разошлись по отделениям, договорившись, что через час встретимся и вместе отправимся домой.

В назначенное время Павел не вышел из мужского отделения бани и я чуть было не забила тревогу, опасаясь, не увлекся ли муж пребыванием в парной.

Ясность внес вышедший из мужского отделения мурманский рыбак, работающий продолжительное время вместе с Павлом на одном судне, который сказал, что он Павла не видел в бане, а случайно оказавшийся банщик уточнил, что один клиент не стал раздеваться, чтобы отправиться в парную, а в открытое окно убежал к недалеко стоящему пивному ларьку.

Появились новые соседи по дому, где мы снимали комнату. Люди оказались семейные, порядочные, а главное -компанейские. Пришлось Павлу на время смириться со сложившейся обстановкой, и он прекратил всякие попытки исчезать из семьи.

После отдыха возвратились в Мурманск, каждый занялся своим делом: дети стали ходить в школу, глава семьи отправился в очередной рейс ловить рыбу, а я вышла на свою работу, в отдел снабжения флота.

Так продолжалось несколько лет. Жили все в мире и согласии, пока не выпала поездка Павлу Павловичу в среднюю полосу, в небольшой город, куда из деревни перебрались все наши родные. Однажды пришло письмо от родной племянницы Павла Павловича, в котором она слезно просила приехать своего любимого и глубокоуважаемого дядю на ее свадьбу.

К этому времени у супруга скопилось, помимо очередного отпуска, еще большое количество неиспользованных за несколько рейсов отгульных дней.

Я, вполне естественно, не могла лететь вместе на свадьбу, так как дети были не в таком возрасте, что могли бы оставаться дома без родительского надзора.

Павел поспешно собрался и отбыл в аэропорт, чтобы на самолете успеть к торжественному акту бракосочетания любимой племянницы.

В первых сообщениях от родственников ничего подозрительного в поведении своего супруга я не обнаружила. Так что я продолжала спокойно работать, а дети - успешно учиться.

Всю эту историю своей жизни замужней женщины я рассказываю не для того, чтобы обвинить Павла Павловича. Я продолжала жить в ожидании плохих новостей и не ошиблась в своих предположениях. Я не удивилась, когда в разговоре по телефону мне сообщили, что мой супруг вернулся, что называется, к своим старым занятиям: на свадьбе познакомился и быстро сошелся с одной женщиной. Как говорят в народе - черного кобеля не отмоешь до бела.

За свой счет я взяла пару недель и на самолете вылетела на родину. До своего города добралась довольно быстро, вот тут и начались происшествия, одно другого нелепее.

Как вы уже догадались, меня нельзя причислить к женщинам нерешительным и несообразительным. Больше всего меня лично обидела его очередная измена.

Очень хотелось мне встретиться с женщиной, на которую он променял меня, мой неисправимый дуралей.

И тогда, и сейчас я склоняюсь к мысли, что блуд на стороне - это для мужчин что-то вроде кори, которая становится хроническим заболеванием, никем и ничем не излечимым.

Блудники из числа наших моряков были разного пошиба. Начиная с совершенно чумных, способных волочиться
чуть ли не за каждой юбкой (потом они, как правило, были частыми посетителями венерических диспансеров), до тихих, ничем неприметных мужчин, которые тихой сапой умело заползают в женское сердце.

Как и у всяких нормальных людей, у них были семьи, дети, которым они уделяли должное внимание и проявляли необходимую заботу.
С внешней стороны в семье всегда существовал мир да лад. Никто из них не впадал в меланхолию. Например, теща никогда не сидела в гостях у зятя в ожидании семейного скандала, ибо уверена, что здесь всегда будет царить тишь и гладь, да божья благодать.

Сразу представляю удивление на ваших лицах, что я : заканчиваю свою исповедь, не упоминая о своем супруге. Сообщаю без всяких выкрутасов: Павел Павлович жив, но его в прошлом богатырское здоровье основательно подорвано продолжительной работой в море и бурно проведенной жизнью.

Мы пенсионеры, живем в мире и в дружбе, потому что мои родители поселили в моем сердце чувство порядочности и неистребимое временем желание любить одного мужчину - Павла Павловича, бывшего боцмана промыслового судна, нынче ветерана флота и пенсионера».

Рыбацкие миниатюры Владимир Бабуро