Фамилия Володи Студенца уже упоминалась на страницах нашего повествования. Это был вдумчивый, добросовестный корреспондент, который, как говорится, звезд с неба не хватал, зато кропотливо и настойчиво работал на вверенном ему участке. Наверное, это национальная черта белорусов. Несмотря на очень солидный и несколько мешковатый внешний вид, Студенец был «ювелиром» - он оттачивал и шлифовал свои как правило небольшие материалы до идеальной лаконичности, доверяя цифрам и фактам, а не собственному образному мышлению. И все бы хорошо, но беда в том, что выполнял журналистскую работу Володя с большим трудом, напрягом, без радости. В нашем редакционном коллективе он не «дотягивал» до нужного уровня мастерства, и сам это понимал. Он брал другим - доброжелательством, спокойствием, аккуратностью. Терять такого сотрудника не хотелось. Вскоре Студенцу нашлось место в отделе писем: он занимался учетом поступающей и исходящей корреспонденции, вопросами подписки, доставки газеты нашим читателям. То есть оказался при деле, которое было ему по плечу и, что немаловажно, по характеру.

Полной противоположностью Студенцу оказался Леня Павлов.

Вернее, Леонид Александрович - он был старше меня и в свое время в редакции информации Мурманской студии телевидения учил автора этих строк азам журналистского ремесла. В «Рыбный Мурман» Павлов пришел после неудачной попытки уехать с Севера - у него оставалось жилье где-то на Черном море. Но пришлось вернуться в Мурманск. Узнав, что я стал редактором газеты, не замедлил появиться и заговорщически произнес: «Возьми меня на работу. Буду стараться. А главное, в любой ситуации буду на твоей стороне. Не предам». Быть на моей стороне «в любой ситуации» Павлову не довелось - просто-напросто не было таких ситуаций. А вот насчет «не предам» он обманул. Но это уже другой разговор.

Опыта журналистской работы и знания людей Лене хватало. Да и хватка у него была мертвая, еще с тех времен, когда мы делали «сюжеты» для теленовостей. Без материала возвращаться на студию нельзя. Это газетчик с блокнотом в кармане может походить-побродить по цехам завода или по причалам рыбного порта и при желании накропать пару строк об увиденном, а у тележурналиста задача потрудней. Машина с двумя осветителями, оператором и звукорежиссером дается на полтора-два часа, и надо всю группу привести в нужное место, где будет происходить нужное для съемок действо, рядом с которым можно будет подключить к нужному напряжению мощные юпитеры, плюс к тому нужный и умеющий говорить на камеру человек расскажет тебе о том, что остается за кадром. При этом должна быть новость со словом «сегодня» - и так каждый день по одному-два «сюжета». На стройках и заводах Мурманска, в коровниках и теплицах Кольского района, в цехах «Североникеля» и «Печенганикеля», на подземных рудниках Кировска и Ловозеро, среди льющегося металла Кандалакшского алюминиевого завода... Да, поездить по Кольскому полуострову пришлось немало. Так что журналистская школа у нас с Павловым была неплохая.

Но знал я за Леней и два недостатка. Во-первых, он всегда был одиноким волком, который никогда ни сам не попросит помощи, ни окажет ее другому. Во-вторых, он был запойным человеком. Если не в квартал, то раз в полгода он «ложился на дно» и ждать его на работе можно было лишь через неделю-другую. Опухшего, неразговорчивого, злого на себя и как похмельной рюмки жаждущего новых «сюжетов» - после запоев Павлов с каким-то остервенением брался за работу, выматывая на съемках всю телегруппу. Вот таким знал я Леонида Александровича. Но рискнул, взял в газету. И, в общем-то, не ошибся.

С годами Леня несколько притих, угомонился, основная его «странность» заключалась в особом режиме дня, который он сам для себя установил. Павлов приходил в редакцию раньше всех, в тишине и одиночестве «отписывал» добытый накануне материал, клал его мне на стол и уходил. Обычно после одиннадцати часов в редакции искать его было бесполезно - Лена «отбывал на задание», делал очередной «сюжет». Говорят, есть брак по любви и брак по расчету. Так вот, у Павлова с «Рыбным Мурманом» состоялся «брак по расчету». Это были твердые, деловые и надежные долгосрочные «супружеские отношения», которые пошли на пользу обеим сторонам.

Разными по характеру и темпераменту людьми были Вероника Предеина, Наталья Бабаскина, Елена Нагаева и Наталья Бравинова, составившие женскую корреспондентскую когорту еженедельника. Впрочем, все вместе они никогда не собирались: работала-увольнялась одна - на ее место нанималась-работала другая. И каждая свою посильную лепту внесла в дело становления «Рыбного Мурмана». Ну а то, что ни одна из них не влюбилась, не «приросла» к нашей газете, наверное, не столь важно. Ведь любовь-нелюбовь дело взаимное.

Случаются подчас независимые от нас семейные обстоятельства, есть на свете другие, более престижные издания и фирмы. Насильно мил не будешь.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй