Чечня... 1995-й год вошел в наши дома с этим словом на устах.

О событиях в далекой кавказской республике говорили политические деятели, военные, комментаторы телевидения и радио, писали журналисты газет. Россия оказалась опять втянутой в войну, в которой гибли молодые ребята в солдатских шинелях, мирные граждане. Вновь на передовую посылались желторотые новобранцы осеннего призыва, хотя министр обороны П.Грачев заявлял во всеуслышание, что одного полка десантников-профессионалов хватит, чтобы без лишних потерь занять Грозный.

- Складывается впечатление, что эта война, особенно если она продлится довольно долго, кому-то очень нужна именно с российской стороны, - делится своим мнением с читателями обстоятельный и неторопливый в эмоциях и поступках обозреватель «Рыбного Мурмана» Владимир Кикинов. - На мой взгляд - генералам и ВПК. Ведь они, почувствовав свою нужность, будут выбивать средства на финансирование оборонки (или «наступалки»?) во все больших размерах. А война-то разгорелась нешуточная. Ежедневно она съедает полтора миллиарда рублей. Ну какой бюджет выдержит такое? А кто ответит за загубленные жизни молодых российских парней?

Что же Президент? Вполне возможно, что Ельцин, почувствовав шаткость своего положения на предстоящих выборах из-за провала экономической реформы, решился на этот непопулярный шаг, хотя решить проблемы с Чечней еще три года назад можно было мирным путем. Не захотели или проворонили такой вариант развития событий, сегодня трудно сказать... Недавно Фазиль Искандер, выступая по телевидению, сказал: «Выстрел в человека - это плевок в Бога». Абсолютно согласен с ним. И чем скорее мы окончим братоубийственную войну, тем будет лучше для всех: и русских, и чеченцев.*

Возможно, что наша рыбацкая газета ограничилась бы подобным взглядом на события в Чечне. Опубликовали бы еще несколько писем-мнений - и все. Кавказ далеко, а вокруг своих проблем пруд пруди... На деле же оказалось, что Чечня совсем рядом, особенно если вашего сына отправляют туда спецрейсом в военном самолете.

И в один прекрасный день ко мне в редакторский кабинет заходят два наших новых молодых сотрудника - корреспондент Кирилл Ленников и фотокорреспондент Андрей Пронин. И просятся командировать их - куда бы вы думали? - да-да, в Чечню! Поначалу я воспринял их желание как ребячество. Но они настаивали, мол, полетим на свои деньги, всего на одну неделю, туда и обратно... И я согласился. О том, что было дальше, вскоре узнали все читатели «Рыбного Мурмана».

- Мысль о командировке в Чечню родилась сама собой, внезапно и не показалась чем-то нереальным. За краткими, тогда еще достаточно бодрыми сообщениями центральных средств массовой информации из зоны конфликта ощущалась тщательно скрываемая тревога, все более растущая неуверенность, - пишет Кирилл Ленников. - Последний толчок к действиям - весть о том, что несмотря на авторитетные заявления высоких военных чинов, наши, мурманчане, уже воюют в Грозном.

...Недолгие сборы. Раннее утро 11 января - мы в мурманском аэропорту. Дыхание войны чувствуется уже здесь: на ближайший авиарейс в Москву попасть невозможно: матери, плачущие матери наших солдат летят в район военных действий. Летят, чтобы увидеть своих сыновей, или... Наверняка не может знать никто. На ходу меняем маршрут - самолетом до Питера, оттуда - до Минеральных Вод. Дальше начинается почти невероятная цепь совпадений, благодаря которым мы, никому на Кавказе не известные и, что греха таить, не нужные мурманские журналисты, за несколько дней смогли собрать уникальный материал.

Трясемся в рейсовом автобусе Минводы - Назрань.

- Ребята, вы журналисты? В Грозный? - к нам обращается еще молодой крепкий чеченец. Или дагестанец? Ингуш? Ингуш. Он предлагает совершенно бесплатно (?!) свои услуги в качестве шофера и проводника. Первоначальное недоверие сменяется удивлением.

- Я еду в Грозный, буду пытаться забрать оттуда моего отца. А вы... Вы, ребята, пишите только правду.

«Пишите только правду!» - об этом нас просили буквально все: чеченцы, русские, ингуши. Пишу только правду - только то, что видел сам.

Доказательством - фотоматериалы Андрея. (На трех газетных страницах*, которые вышли в свет в конце января, мы опубликовали 15 снимков Андрея Пронина, иллюстрируя повествование Ленникова.)

...Дорога разбита танками, которых в иной день в сторону Грозного проходит здесь до нескольких сотен. Пытаясь как-то разобраться в обстановке, беседуем с Мустафой (так зовут нашего проводника).

- Грозный был крупный и красивый город. Помимо чеченцев там много ингушей, русских. Отношение населения к Дудаеву? Да надоело все это уже. Если бы народ был уверен, что со стороны русских не будет мародерства, сами бы давно выгнали и Джохара и боевиков его.

Воюют за свой дом, за свою семью. Оружие есть практически у каждого, от мала до велика.

Преступник ли Дудаев? Конечно, преступник! Но до последних времен он устраивал Россию, ведь вся ее незаконная торговля оружием, в ту же Югославию, шла через него. Теперь чего-то не поделили. Известно дело - паны дерутся...

Снова перекресток. Пост. Нас останавливают несколько вооруженных военных. Бронежилеты, автоматы, техника - впечатляет. На наши вопросы командир не отвечает. Подобное отношение к журналистам среди русских полевых командиров здесь - обычное дело. Почему?

Перекресток, крутой поворот - въезжаем в Чечню. У дороги группа вооруженных автоматами и ручными пулеметами людей, явно гражданских.

- Боевики, - коротко объясняет Мустафа.

На нас не обращают никакого внимания.

Грозный - столица Чечни, яблоко раздора, место, где идут жестокие бои. Где-то там - президентский дворец, который все штурмуют и штурмуют русские бойцы, где-то там наши земляки.

Въезжаем в южную часть города, ее не «контролируют» российские войска. Впереди скопление людей, многие вооружены. Что это? Митинг? Нет, рынок. Народ возбужден, но не агрессивен. С нами желают говорить буквально все, кричат, перебивают друг друга.

Голоса: «Сколько это может продолжаться! Войска не несут мира! Постоянные обстрелы жилых районов, солдаты занимаются мародерством, убивают детей, насилуют наших женщин!»

- Чьи солдаты?

- Российские. Нам жалко их. Их послали на верную смерть, мы понимаем! Они сотнями гибнут, их трупы неделями лежат на улицах, никому не нужные! Собаки питаются мертвыми телами. Ельцин хочет задушить наш народ! Это геноцид! Смотрите, вы увидите все это сами!

И вновь: - Пишите правду!

Становится жутко. Что мы можем ответить этим людям? Ничего.

Постепенно подъезжаем к центру. Разбитые снарядами дома, без крыш, без стекол. В земле зияют воронки. Да, это мирные кварталы, да, это российские снаряды. Как же так? Мы не понимаем. Никто не понимает.

Дом, в котором живет отец Мустафы, здорово пострадал - два снаряда разорвались прямо во дворе. Пробита крыша, выбиты стекла.

Тяжелые толстые стальные ворота превращены в решето. Мы видим множество абсолютно одинаковых круглых отверстий.

- Что это?

- Шариковое оружие.

Разговариваем с хозяином. Снаряды свистят буквально над головой, рвутся совсем рядом. Слышны автоматные, пулеметные очереди, беспорядочная винтовочная стрельба - всего в двух кварталах от нас идет бой. Жестокий. Кровавый. Вдруг страшный грохот над головой, треск, рев буквально вдавливает нас в землю. Мустафа успевает прикрыть собою отца. Ужас, первобытный, животный ужас. Больше никаких чувств. Когда приходим в себя, узнаем: сверхзвуковой штурмовик выпустил по городу реактивные снаряды. Надо двигаться дальше. В самое пекло. Нас отговаривают, напоследок напоминают: берегитесь снайперов, они бьют всех, без разбору. Последующий час, проведенный совсем рядом с кафе «Минутка», я просто не могу описать...

Вернулись. Мы живы. Это самое главное. Осмысление придет потом, а пока мы сидим в летней кухне дома отца Мустафы, который с чисто кавказской невозмутимостью наливает нам спирт.

...Мы ходим и ездим по городу, говорим с ополченцами.

- Русские не возьмут город!

- Мы не сдадимся! Наш Бог - война, победа - мать! - об этом нам заявил 14-летний мальчишка с зеленой повязкой смертника на голове.
...В Назрань мы вернулись поздно вечером совершенно измотанные. И физически, и морально. Дальше будем пытаться пробиться в Грозный с севера, к нашим войскам, хотя все в один голос уверяют, что это еще опасней.

Вырабатываем вариант маршрута: Моздок - Толстой Юрт - Грозный. Кстати, в Моздоке, говорят, можно получить аккредитацию, без которой на этот раз наши планы будет осуществить гораздо труднее. Но как попасть в Моздок? И вновь на помощь приходит случай, - продолжает свое повествование Кирилл Ленников. - В нужный нам момент на дороге оказалась колонна Министерства по чрезвычайным ситуациям с грузом гуманитарной помощи. Старший колонны, капитан, согласен взять нас до Моздока. Стоим, беседуем. К нам подходит чеченец. Это Магомет, он уже успел здесь почти со всеми перезнакомиться. Несколько дней назад он вывез из Грозного родных. Два его старших брата остались воевать в ополчении. Рассказывает, как на его глазах семнадцатилетние чеченские пацаны подбежали к русскому танку, кинули в дуло несколько гранат и, повиснув на дуле, взорвались вместе с экипажем. «Священная война»: победа или смерть. Фанатизм.

- Что-то долго нет вестей от братьев, - говорит Магомет, - нужно ехать в Грозный самому.

- Воевать?

- Воевать.

Он спокоен, даже дружелюбен, разговаривая с русскими офицерами. И это поражает больше всего. Враг - тот, кто стреляет в его родных, враги - там, где его дом.

...Мы подъезжаем к Грозному. Знакомая картина. Кругом разрушения. Здесь уже прошли бои, и эти районы контролируются «нашими». Бывший консервный завод стал этакой перевалочной базой. Разгрузимся, возьмем беженцев и - обратно. На все - два-три часа.
Я выхожу на площадь. Вокруг - солдаты, военная техника и масса народу. Гражданские люди, в большинстве - русские, все - с белыми повязками на рукавах. Это беженцы. Много детей, пожилых людей, раненых... Все смотрят на нас: с надеждой, мольбой. А совсем рядом идет бой - все тот же грохот, свист, рев. Минометы, артиллерия, танки. Дети плачут. Мимо проносится БТР. На броне - наши солдаты. В бой. Машина заворачивает за угол, не проходит и минуты - взрыв. Мимо бегут санитары. Ребят накрыло снарядом. Говорят, погибли не все...

Впереди у нас еще будет несколько дней в Моздоке - встречи, беседы, ночи, проведенные в офицерской палатке МЧСовского лагеря.

Тайное посещение «черного тюльпана» - солдатского морга. Наша дальняя командировка себя полностью оправдала. Материал будет. Правдивый.*

Да, материал появился. В трех номерах газеты. С фотографиями. Без каких-либо правок с моей стороны. Ну а кроме редактора цензоров по тем временам не было. Долго я размышлял - помещать ли снимок, сделанный Андреем Прониным в морге: голые трупы молодых солдат с ранами, грубо зашитыми уже по мертвому телу. У кого к руке, у кого в ноге привязана бирка, очевидно, с фамилией. У иных и этого нет.

Лишь окровавленные носилки и фанерный ящик, готовый к транспортировке тел...

Эта фотография была помещена на первой странице «Рыбного Мурмана». Она не стала иллюстрацией к репортажу Кирилла Ленникова - здесь достаточно было одного слова, перечеркивающего снимок: «...РУССКИЕ». Перечеркивающего так, чтобы прикрыть паховые места ребят...

Правильно ли мы сделали, опубликовав этот снимок? Еще совсем недавно никакой чеченской проблемы для нас не существовало. Думалось: «Ну что там - поссорились Борис Николаевич с Джохаром (как там его по батюшке?) - ну, помирятся. Люди-то видные, оба - президенты, один к тому же генерал!». Потом надеялись, слушая выступления «отцов Отечества», что война не затянется надолго. Ведь с одной стороны - прославленная в веках российская армия, с другой - какие-то «бандформирования». Потом уже ничего не понимая, мы верили, что «ни один мурманский солдат не воюет в Чечне». Затем узнали - еще как воюет! И далеко не один. А потом стали приходить похоронки и гробы... И разом все заговорили: представители военкоматов и гарнизонов, администраций и союзов. Сам губернатор Мурманской области в Воронеж летал. Благотворительные миссии, гуманитарная помощь... А гробы все шли. Приходилось слышать: «На войне, как на войне! Без потерь не обойтись». Или: «Меня лично это не касается. Я живу в Мурманске. А Чечня далеко». В наших заполярных газетах стали появляться интервью с начальником пресс-центра Северного флота, который сообщал, что семьсот морских пехотинцев находятся в зоне «конфликта». Солдатские матери рассказывали корреспондентам о том, как нежданно-негаданно их сыновья оказались на Кавказе.

Информационно сообщалось, что очередной цинковый гроб с телом нашего земляка предан земле. Распоряжением губернатора области в Мурманске был создан временный информационный центр для помощи всем, кто нуждался в вестях из Чечни. Подобные центры открыли при своих конторах пограничники и чекисты, милиционеры и омоновцы, работники облвоенкомата и Мурманского военного гарнизона. Все суетились, ждали очередных сообщений из Чечни, смотря по вечерам программу «Время». А тут мы, журналисты рыбацкой газеты, взяли да сами слетали в Грозный и выдаем «на гора» эксклюзивный и оперативный материал. Да еще какой!

Не буду больше возвращаться к этой теме на страницах нашей книги. Кирилл Ленников написал правду - лишь то, что видел своими глазами.

А Андрей Пронин смог увидеть и запечатлеть эту правду на фотопленке. Потому-то вполне спокойно мы у себя в редакции отнеслись к звонкам и письмам, где нас обзывали клеветниками российской армии. А одно из этих писем даже опубликовали без какого-либо редакционного комментария. Вот оно (с сохранением авторской лексики):

«Мурманскому областному военкому.

Копия: губернатору для сведения.

Рапорт.

Пришел я в Октябрьский райвоенкомат г. Мурманска, чтобы привлечь внимание работников райвоенкомата к фальсифицированным материалам «журналистов» газеты «Рыбный Мурман» Ленникова и Пронина из района боевых действий в Чечне и выразить решительный протест журналистам и газете за гнусную ложь. В этом «материале» или репортаже Ленников и Пронин пишут, что им якобы сообщили дудаевские бандиты, что солдаты российской армии занимаются мародерством. И этот гнусный пасквиль, дикая ложь вышли в свет для обмана мурманчан. Дежурный офицер заявил мне, что военкома нет, а завтра мы заняты похоронами погибших в Чечне военнослужащих.

Весь мой внутренний организм взорвался не столько от этих слов, сколько от увиденного в дежурке. В кресле дежурного райвоенкомата сидела жирная чеченка, развалившись в кресле как на даче. Рядом стояла вторая дама, а между ними стоял «дежурный» капитан. И они ржали от смеха, то ли от смачного анекдота, то ли от завтрашних похорон. Вот уж поистине: кому война, а кому мать родна!

Не буду я здесь выражать свое возмущение. Но прошу Вас, товарищ полковник, немедленно выгоните из военкомата этого капитана. И я забираю назад свои слова, что наши мурманские средства массовой информации не причастны к дискредитации и оскорблении, даже моральном разложении военнослужащих, выполняющих свой воинский долг в Чечне. Почему пресса клевещет на российскую армию? И кто должен пресечь это преступление - один я, что ли?

ИВАНОВы, на которых держится Россия.»•

• Мы - не пыль на ветру, «РМ» от 13 января 1995 года.

• Грозные дни Грозного... «РМ» от 27 января 1995 года.

• ...Русские, «РМ» от 3 февраля 1995 года.

• «Этот гнусный пасквиль, дикая ложь...». «РМ» от 10 февраля 1995 года.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй