Они встретились еще раз в первые дни войны - и это была последняя встреча. Они сидели, вспоминая прошлое, - Павел Овчинников, первый пилот Заполярья, и Борис Арензон, его «крестник», его ученик и друг. Вспомнили Тик-Губу, и Монче-тундру, и старика-саама Архипова, и трудные полеты в Ловозеро, и многое другое из той прекрасной довоенной поры...

- Будем драться, Павел!

- Надо драться, Боря, надо!

А вскоре Павел погиб. Теперь Борис мстил за друга.

Он ушел на фронт в самом начале войны. Собственно, уходить никуда не пришлось. Фронт был здесь, рядом. Борис сменил форму аэрофлотооца на военную и на той же самой «шаврушке» отправлялся теперь не к оленеводам или геологам, а на передовую - в тыл врага.

...Монотонно ревет мотор. Ночь темная, тревожная. Внизу бесконечный лес да черные пятна озер. Чем ближе передовая, тем больше признаков жизни. То тут, то там мелькнет неосторожный огонек и снова погаснет.

Вдруг небо разрезал луч прожектора. К нему присоединился второй, третий. Яркий сноп света пополз к самолету Арензона.

Ударили залпом зенитки - и снова тишина.

Борис решил сбросить высоту и дальше лететь по центру озера, чтобы не нарваться на вражеские артиллерийские установки. За озером - наша земля, оккупированная гитлеровцами. Пилот знал эти места как свои пять пальцев.

Всего полсотни километров - и он у цели. Там, в лесистой заводи озера, его ждут партизаны. Борис передаст им боекомплекты и оружие, заберет донесение - и домой. Кажется, не так это и страшно - туда и обратно. В который раз летал сюда - и все удачно.

И сегодня будет нормально... Борис совсем не думает об опасности. Старается не думать.

На противоположной стороне озера деревушка. Точнее, несколько домиков рыбаков. Когда-то здесь гостеприимные рыбаки угощали его ухой.

Интересно, живет ли сейчас кто-нибудь в домах? Кажется, живут! Вон мерцает огонек. Должно быть, забыли занавесить окно. Или не боятся налета?

Борис еще ниже прижимается к воде и прямо с ходу идет на посадку. Фонтан воды взметнулся из-под днища самолета. Пробежав всего несколько десятков метров, «шаврушка» остановилась.

Жилища рыбаков отсюда далеко, за лесистой косой. Их не видно. Борис прибавляет газ, и «шаврушка» послушно вползает в узкую заводь - удобное укрытие.

Сейчас из-за кустов должны просигналить фонариком - две точки, два тире.

Борис старается подруливать как можно медленнее. Почему же не подают условные знаки? Еще ближе! Еще!.. Неужели берег занят врагом?..

«Нет, надо ждать, ждать», - внушает себе Арензон.

Выключен мотор. «Шаврушка» мягко ткнулась в прибрежный песок. Борис с пистолетом в руке осторожно вылез из кабины и закрепил самолет.

Вокруг все та же мертвая тишина... Прошло еще полчаса. Скоро будет светать. Надо что-то предпринимать. Борис поднимает выше голенища сапог и сам начинает выносить оружие и снаряжение на берег.

Жарко. По лицу течет пот. Он снимает шлем и вдруг ясно слышит гул мотора. Обернулся. По озеру идет лодка. И, судя по всему, прямо сюда, к его самолету. Неужели немцы? Подгоняемый этой мыслью, Борис спешно переносит оставшееся оружие и прячет его под развесистыми лапами ели.

Можно бы взлететь. А что, если на моторке партизаны?

«Немцы сразу не найдут, - подумал Борис. - В случае чего, успею взлететь».

- Здравствуйте, товарищ!

От неожиданности Борис вздрогнул. Рука невольно потянулась к пистолету.

- Здравствуйте!..

Рядом стояли два человека в маскхалатах.

- За вами послана погоня. Немцы выследили, что вы прилетаете сюда. Этот пакет передадите командиру. Место следующей встречи сообщим дополнительно...

Борис показал, где спрятано оружие. Из кустарника вышли еще несколько партизан. Разобрав быстро груз, они скрылись так же внезапно, как и появились.

А двое, видимо связные группы, помогли развернуть «шаврушку» и ждали, пока Арензон запустит мотор.

Фашистский катер уже недалеко. Сейчас их разделяла узкая и длинная коса. Как только немцы обогнут ее и повернут влево, они непременно обнаружат самолет.

Яркие лучи фонарей шарили вдоль берега. Небо осветили ракеты. А двигатель, как назло, не поддавался. Борис нервничал.
«Через две-три минуты будет уже поздно! Тогда придется идти с партизанами!..».

И вдруг! Бывает же такое! Он совсем забыл про зажигание. Пальцы скользнули по лапке магнето. Мотор чихнул, а потом властно заревел.

- Все в порядке... До свиданья, товарищи!

Борис быстро отрулил и дал газ на взлет. В следующий момент раздалась запоздалая пулеметная очередь. Но «шаврушка» была теперь вне опасности...

Летал Борис смело. Выполнял, как правило, самые трудные задания. Не раз чудом уходил от смерти. Спасало летное мастерство.

А погиб Борис нелепо, обидно: наш охраняемый дозор принял «шаврушку» за вражеский самолет...

Похоронили Бориса Давидовича Арензона на кладбище рядом с аэродромом, чтобы днем и ночью мог слышать он, как гудят самолеты...

Потому что мы пилоты...