* * *
...К вершине профессионального мастерства судовой радист Станислав Васильевич Личутин стремился весь период работы начальником судовой радиостанции, продолжительностью в тридцать девять лет.

За свою примерную работу Станислав Васильевич Личутин был удостоен звания «Лучший радист СССР», «Лучший радист флота», ему присвоено звание «Заслуженный работник рыбного хозяйства РСФСР».

Пожалуй, это самый титулованный связист нашего флота. С кем бы я не беседовал о Станиславе Васильевиче, все, хорошо его знающие, в один голос подтвердили, что начальник судовой радиостанции Личутин достиг высот профессионального мастерства.

Работать «ключом» хорошо и быстро могут, в принципе, и должны все судовые радисты. Стать же одним из лучших в эфире может один из десятерых радиооператоров.

Долгие годы Станислав Васильевич, как правило, назначался флагманским радистом. А это значит, что он бывал загружен работой до предела, но находил время для повышения своих знаний по специальности.

В творческих поисках он всегда стремился к высокой технической культуре. Это и была одной из причин его высокоэффективной работы.

Спокойный и уравновешенный, благожелательный к людям, Станислав Васильевич привносил в рыбацкий коллектив дух высокой требовательности. Даже в самые сложные моменты он не повышал голос на своих соплавателей. А одно из главных его достоинств состоит в том, что он мог сам устранить почти любую неисправность в судовой радиостанции.

Находясь в ремонтно-подменном экипаже, Станислав Васильевич на каждом ремонтируемом траулере, как правило, делал глубокий профилактический ремонт, а где надо было - то и ремонт радиоаппаратуры, тем самым значительно повышал надежность ее работы.

Принято считать, что трудолюбие - категория нравственная, которую надо постоянно подпитывать. Только упорным трудом можно достичь вершин профессионального мастерства - этого требовал Станислав Васильевич и от себя, и от молодых специалистов.

Прямо надо сказать, что у Станислава Васильевича работа была нелегкая. В дни плохого прохождения в эфире радиосвязи приходилось во время радиосеансов выкладываться без остатка.

Но у него всегда хватало сил и на общественную работу. Много раз Станислав Васильевич избирался в рейсах председателем судового профсоюзного комитета.

В настоящее время на рыбном промысле успешно трудятся его ученики, которые с благодарностью вспоминают снайпера эфира Станислава Васильевича Личутина.

* * *

В конце шестидесятых годов перестала ловиться атлантическая сельдь. Отошел в прошлое дрифтерный промысел, и тогда карельские рыбаки стали в срочном порядке переходить к более современному виду промысла - кошельковому.

И сразу же у «кошельковистов» встал со всей остротой кадровый вопрос - на Карельском промысловом флоте отсутствовали профессиональные акустики.

Первым акустиком флота стал вчерашний радист Леонид Никифорович Авсянкин. Началась настойчивая учеба и непрекращающиеся тренировки, что в конечном итоге принесло свои плоды.

Еще при подходе к району промысла акустик Авсянкин старался определить характер подводных шумов.

Обычный нетренированный слух человека ничего не различит в многоголосом шуме моря, для него все сливается воедино: шелест, треск, звуки разных тонов, глухие и звонкие удары. А вот - словно кто-то раздирает на крыше листы жести - это волна бьется о борт судна.

Несмотря на то, что судовая акустическая станция того времени была далека от совершенства, Леониду Никифоровичу удавалось услышать, как океанская вода наполнена всевозможными звуками рыбной стаи. Точность определения и направления движения стаи, ее размеры были поразительны. Все капитаны, работающие на кошельковом промысле, были единодушны в одном: Леонид Никифорович Авсянкин по праву заслужил звание признанного аса среди всех специалистов Карельского флота.

...Вокруг мерно дышал океан. Пошел пятый час непрерывного поиска рыбных косяков, а акустик еще не обнаружил даже намека на скопление рыбы. Монотонное пощелкивание возвращающихся из толщи океанской воды импульсов навевало на него дремоту.

И все-таки капитан не терял надежду на обнаружение косяка рыбы. По его жадным затяжкам сигареты и по тембру голоса можно было определить, что он заметно волнуется. Марк Исаакович интуитивно чувствовал, что если оправдается прогноз и вскоре затишье сменится штормом, то замет кошелькового невода грозит обернуться бедой для экипажа, ибо во время ненастной погоды резко возрастет опасность потери дорогостоящего кошелькового невода.

Но не даром Марк Исаакович уже в то время слыл одним из самых опытных промысловиков! Прямо по курсу Леонид Никифорович обнаружил большую стаю сардины. Экипаж быстро занял свои места согласно штатному расписанию на период замета невода.

Когда до невода остается чуть меньше пары кабельтовых, звучит усиленная динамиками команда капитана:

- Приготовиться!

И буквально через несколько секунд снова команда:

- Отдать невод!

Освобожденная от крепления сливная часть невода падает с двухметровой высоты в воду, а вслед за ней, мягко шурша, продолжает скользить с промысловой площадки остальная часть невода.

На мостике до предела напряжены лица участвующих в замете.

С предельной быстротой наматывает на барабан стяжной трос, чтобы не дать возможность рыбе покинуть невод.

Когда невод был окончательно скольцован и Леонид Никифорович при помощи гидроакустической станции уточнил наличие рыбы в неводе, капитан незамедлительно доложил на плавбазу, что нам удалось поймать более ста тонн атлантической сардины.

И тогда мне снова подумалось, что многие действия Марка Исааковича и Леонида Никифоровича говорят о их личной одаренности от природы, способности решать многие проблемы, связанные с рыбным промыслом, буквально на ходу принимать единственно правильное решение, в итоге которого, как правило, все, вместе взятое, приводит к промысловому успеху.

После сдачи рыбы на плавбазу и непродолжительного отдыха судно снова в поиске вероятного скопления рыбных косяков.

Акустик Леонид Никифорович настойчиво, посредством своей акустической станции, вылавливает из толщи океанской воды шумы и незамедлительно определяет их полезность для рыбного промысла. Его худощавое лицо неподвижно, глаза прищурены, иногда под его густыми бровями почти закрыты. Со стороны кажется, что акустик дремлет. Только руки медленно поворачивают штурвальчик.

Полной жизнью живут лишь органы слуха. Они унесли его в область необычных для человеческого мира звуков. Океанские воды насыщены шелестами, полувздохами, полутонами, сливающимися в таинственную мелодию. Леонид Никифорович много часов кряду находится на своем рабочем месте, у пульта управления поисковой аппаратуры. Все его внимание сосредоточено на поиске рыбных косяков.

После продолжительного нахождения на мостике Марк Исаакович спустился к себе в каюту, выпил стакан чаю и прилег на диван. Рыбный промысел выработал у него своеобразные рефлексы. Несмотря на усталость, через открытое в каюте окно он почти все слушал сквозь дрему, о чем говорили на ходовом мостике, а самое важное -капитану были слышны все звуки, принимаемые акустической станцией.

Долгожданное время отдыха было недолгим. Телефонный звонок заставил его поднять трубку. Марк Исаакович услышал голос акустика, он тихо, но настойчиво приглашал капитана на ходовой мостик.

Как бы изысканно вежливо не были произнесены эти слова, они заставили его забыть обо всем.

Акустик обнаружил рыбную стаю, размеры которой заслуживали внимания. Капитан распорядился вызвать экипаж на очередной замет невода, требующий предельного внимания, ибо замет подводил итоги работы всего экипажа.

Каждый безрезультативный замет невода значительно расхолаживал рыбаков, у многих терялась вера в дальнейший успех.

И на этот раз экипажу сопутствовала удача, на плавбазу было сдано без малого полторы сотни тонн сардины.

Марка Исааковича по-прежнему отличала выдержка, способность предвидеть возможные последствия действий всех, непосредственно участвующих в замете кошелькового невода. Капитан по-прежнему знал цену как словам, так и поступкам.

Он не любил без веских причин слоняться по судну, ибо был уверен, что на его судне продолжает существовать порядок, при котором нет надобности капитану дублировать дела своих помощников.

Он направился к себе в каюту и засел за изучение судовых схем. Марк Исаакович уже несколько лет отработал в ответственной должности начальника службы эксплуатации и теперь основательно осмотрел новый траулер-морозильщик, остался им доволен. Траулер, по его мнению, был настоящим морским красавцем, с тысячесильным главным двигателем, с великолепным мостиком и прекрасной штурманской рубкой, с пристроенным салоном, уютными каютами для командного состава и просторными кубриками для рядового состава.

В своих дневниках я разыскал содержание разговора, который в то время произошел между капитаном и слегка провинившимся моряком.

Причиной этого разговора явилась поступившая капитану жалоба, что судовой матрос, курсант мореходного училища, в последнее время запустил учебу, не явился для сдачи курсовых работ.

Капитан, не повышая голоса, назидательно говорил матросу: «Вы ведь не будете оспаривать, что корабль нельзя вести наугад, без компаса, в то же время стараясь строго придерживаться намеченного курса? А что такое прожить жизнь? Это - все равно что совершить кругосветное путешествие. Сколько всего интересного можно увидеть и познать? От скольких соблазнов можно уберечься, чтобы не попасть в беду. Толковый моряк, трезво мыслящий, поведет свой корабль, минуя опасности и подводные рифы. А потерявший голову человек, отдавший целиком и полностью себя на волю чувств, непременно посадит свой корабль на мель, едва минуя свою гавань. Так, по моему разумению, должен понимать свое место в жизни настоящий мужчина и моряк!»

Это был добрый совет опытного моряка начинающему свою рыбацкую жизнь курсанту судоводительского отделения, вышедшему в рейс на первую свою морскую практику. Как всегда, и на этот раз Марк Исаакович оказался чутким к чужой беде человеком. В его манере общения не было склонности к тщеславию, своего превосходства, он всего лишь дал хороший совет молодому парню.

Если выпадала возможность, Марк Исаакович предпочитал вести с матросом задушевный разговор: что тревожит впервые вышедшего в море матроса?

Человек большой нравственности и богатого опыта моряк говорил новичку, что совершить первый, продолжительный рейс на рыбный промысел равносильно совершенному путешествию в неизведанный для него мир.

Капитан считает, что испытание на прочность матрос выдержал с честью и путь выбрал правильный, достойный мужчины.

* * *

Хочется вспомнить и о старшем мастере лова Иване Ивановиче Максименко, отдавшем промысловой работе более сорока пяти лет своей жизни.

Иван Иванович никогда не считал себя человеком, склонным к сентиментальности.

Во время Отечественной войны от руки фашистских оккупантов погибли родители. Рос он в детдоме, в полной мере познал все житейские лишения. А когда вырос, не мог считать себя человеком малодушным и трусливого десятка. В детстве, и в юности, и особенно в годы работы на рыбном промысле, когда он перенес множество штормов, видел столько лишений, связанных с работой в море, казалось бы, он основательно закалился и ничем его особенно не взволнуешь. А в действительности, стоит вспомнить пережитое в море за столь долгие годы работы на рыбном промысле, как невольно подступает к горлу ветерана флота Максименко предательский комок, влажнеют глаза.

Память Ивана Ивановича крепко держит рыбацкие будни, палубных друзей по рыбному промыслу и наибольшую радость возвращения в порт Беломорск с полными трюмами рыбы. И это понятно, даже один полугодовой рейс на промысел для человека событие необычное, экстремальное, врезается в память надолго. А что говорить, если старший мастер лова Максименко давно уже потерял счет количеству продолжительных совершенных им рейсов в отдаленные районы Мирового океана.

О себе Иван Иванович рассказывает весьма скупо, при этом он замечает, что человек он, можно сказать, весьма скромных заслуг. Действительно, за столь продолжительное время работы в море Иван Иванович капитанского звания не заслужил. Но кто сказал, что можно ловить рыбу в море без старшего мастера лова, который непосредственно руководит на промысле всей палубной командой.

Без труда палубных матросов и их руководителя невозможны были бы все промысловые операции, связанные с рыбным промыслом, к примеру, поставить трал, а через некоторое время выбрать его на палубу и обработать пойманную рыбу.

Палубные работники... В ночь, за полночь, в мороз и в жару, в зимнюю непогоду без палубной команды невозможна была бы вся промысловая работа.

Им подчас некогда было думать о моральном вознаграждении за все перенесенные лишения и проявленное при этом личное мужество, порой даже в условиях открытого океана, лишь каждая полученная грамота - это своеобразная зарубка рыбацкой биографии, ячейка, где цепкая память бережно хранит бередящую душу рыбацкую жизнь.

Всех своих соплавателей Иван Иванович помнит поименно, и о каждом из них у него найдется доброе слово.

Он рассказывает о них с уважением, гордится своей дружбой с ними, ибо все они его флотские побратимы.

Среди флотского коллектива не было никакого удивления, а только радость, когда за долголетнюю и безупречную работу в море и принципиальность не боящемуся высказать свое мнение старшему мастеру лова Ивану Ивановичу Максименко было присвоено звание «Заслуженный работник рыбного хозяйства РСФСР».

* * *

...Продолжая свой рассказ о Марке Исааковиче, я отмечаю, если он был убежден в своей правоте, даже если его мнение расходилось с мнением руководителя большого ранга, то он старался на убедительных примерах доказать свою правоту. И в то же время Марк Исаакович Любовский не был неким упрямцем, который при всех обстоятельствах считает свое мнение безапелляционно правильным.

Общеизвестно, что работа на рыбном промысле в разных районах Мирового океана выработала у него с годами привычку к частым переменам, как географического характера, так и своеобразной кочевой жизни.

В шестидесятых годах большинство из нас жили в перенаселенных комнатах или малогабаритных квартирах, и на судне мы с удовольствием заселялись в отдельные каюты, которые тогда казались просто роскошными по сравнению с квартирами на берегу.

Правда, рыбный промысел требовал долгого пребывания лиц судового командного состава вне каюты и редко кому из рыбацких командиров удавалось часто располагаться

на отдых в своих каютах, а тем более проводить ночь, раздевшись, в койках.

С невероятным напряжением, буквально сутками не отрываясь от рыбацкой работы, постоянно анализируя сложившуюся промысловую обстановку, приходилось тогда капитанам судов, работникам управления собирать порой скудные, отрывочные данные промыслового характера и приводить их в стройную систему.

Начальник отдела службы эксплуатации Любовский, имея аналитический ум, старался представить и уже потом обрисовать сложившуюся непосредственно на рыбном промысле картину в стройную систему.

Вообще роль Марка Исааковича на посту руководителя ведущего отдела промыслового флота была весьма существенной. Он быстро стал незаменимым помощником начальника флота, сыграл существенную роль в успешной работе Карельского рыбопромыслового флота, ибо Носницин и Любовский понимали друг друга с полуслова, кроме того, начальник службы эксплуатации был почти всегда уверен в своей правоте, при обсуждении оперативных вопросов вел себя смело, упорно отстаивая свою точку зрения.

На всю жизнь запомнилось Марку Исааковичу обсуждение проблемы о срочном переводе во второй половине семидесятых годов промыслового флота, работающего у побережья Сахары, в Баренцево море, на мойвенную путину, ибо в тот период времени этого требовала сложившаяся промысловая обстановка. Удивительно быстро начальник флота понял экономическую выгоду, которую сулило оперативное перебазирование флота, сумел убедить вышестоящее руководство в необходимости срочно осуществить эту операцию.

Так тогда и случилось: суда в сжатые сроки покинули африканское побережье и без какого-либо значительного перерыва начали успешно работать в Баренцевом море, на мойвенной путине.

О Марке Исааковиче, стиле его работы, необычайной работоспособности, завидной рыбацкой эрудиции, разносторонних познаниях в области рыбацкого промысла уже тогда среди руководителей рыбной промышленности Заполярья было многое известно. Как правило, во время приема капитана после окончания рейса, начальник службы эксплуатации хладнокровно выслушивал посетителя и с присущим ему лаконизмом, не вдаваясь во всяческие рассуждения, с необходимым тактом и волей - качествами, обязательными для руководителя такого ранга, непременно указывал на допущенные в рейсе ошибки, и давал объективную оценку прошедшего рейса.

Известно, что Марк Исаакович сделал значительно больше того, чем ему полагалось по своим служебным обязанностям. Например, возглавил флотский совет трудового коллектива СТК. Уверенный в своей правоте, председатель СТК Любовский сумел привести веские аргументы и добился того, что вышестоящее руководство разрешило строительство жилых домов в Мурманске, где непосредственно базировался промысловый флот.

В строительстве жилья для рыбаков в Мурманске, как в капле воды, отразились его прекрасные человеческие качества - близость к людям, забота о них, умение быстро и безошибочно принимать наиважнейшие решения. Логика его рассуждений и действия были и в тот раз, как и всегда, безупречны, ибо его интуиция подсказывала, что только на мойвенной путине можно было выполнить флотский план, а этим самым крепко выправить финансовое положение Карельского флота.

Было бы нелогично задерживаться на прежних промысловых районах, где была основательно подорвана сырьевая база.

Несколько позже, итоги работы в Баренцевом море на облове мойвы еще раз показали, что главный флотский эксплуатационник Любовский и на этот раз оказался прав.

С уверенностью можно сказать, что очередной успех промыслового флота во многом был обеспечен исключительным умением Марка Исааковича быстро оценивать создавшуюся промысловую обстановку и рекомендовать руководству смелое, но в то же время оригинальное решение, исключающее элементы финансового риска.

А ведь надо иметь в виду, что в это время Марку Исааковичу, как говорится, было адски трудно.

Когда выпадала в вечернее время возможность задержаться на пару часов на работе, то вдвоем с начальником флота Носнициным они беседовали на темы, далекие от рыбопромысловых дел. Марк Исаакович расспрашивал хозяина кабинета о его юности, опаленной войной. В свою же очередь Марк Исаакович с присущим ему юмором и подкупающей откровенностью рассказывал о себе, о своих родителях, московских медиках: мама, Вера Аркадьевна, работала в Кремлевской больнице, а отец, Исаак Ефимович, трудился в одном из медицинских учреждений.

После бесед о далеком прошлом они, как правило, возвращались к делам повседневным.

Вскоре их трудовые судьбы стали соприкасаться еще теснее. В дальнейшем, на протяжении ряда лет Марк Исаакович, на период отпуска или продолжительных командировок Носницина, стал исполнять обязанности начальника флота.

У читателя может возникнуть вопрос, почему после ухода Александра Степановича Носницина на пенсию его фактический заместитель Любовский не стал его преемником на посту начальника флота?

Мне думается, что вышестоящие руководители взяли тогда курс на омоложение флотских кадров.

Работа ведущего флотского отдела продолжалась тогда поистине гармонично. Еще больше раскрылись такие замечательные черты Марка Исааковича, как доверие к подчиненным, всяческое поощрение их инициативы.

Первым его заместителем и самым близким человеком был в то время главный диспетчер Анатолий Петрович Фищенко, в прошлом удачливый рыбацкий командир, один из авторов рекордных выловов рыбы, участник освоения новых промысловых районов.

Анализируя трудовую деятельность Марка Исааковича на посту начальника службы эксплуатации, можно с полной уверенностью сказать, что именно тогда четко и ярко проявился его замечательный стиль руководителя. С твердостью, присущей только волевым рыбацким командирам, с необычайной конкретностью и скрупулезностью он исполнял порученную ему работу.

На посту руководителя службы эксплуатации Марк Исаакович с честью выдержал труднейший экзамен на звание руководителя крупного масштаба. Никогда не изгладится из моей памяти время ухода Марка Исааковича из Карелрыбфлота. Тепло попрощавшись, прославленный рыбак незамедлительно приступил к созданию рыбодобывающей фирмы, тем самым вписал новую страницу в славную летопись своих трудовых достижений.

Однажды я посетил фирму «Вирма», где директором успешно начал трудиться ветеран нашего флота Марк Исаакович Любовский, с которым мне посчастливилось около пяти лет работать на рыбопромысловых судах.

В тот незабываемый для многих период времени директор Любовский пребывал в хорошей рабочей форме.

Любовский был приветлив. Добрая улыбка, освещавшая его красивое благородное лицо, притягивала к себе. Его внешность как нельзя лучше гармонировала со всем его душевным настроем. Когда из района промысла поступило на берег известие, что траулеры вновь созданной фирмы с большим успехом ведут в Баренцевом море промысел трески, то, растроганный до глубины души, что с Марком Исааковичем случалось довольно редко, он незамедлительно поздравил экипажи с достигнутыми трудовыми успехами.

За минимальный срок создав коллектив управленцев, директор Любовский своей работой доказал учредителям, что его не следует опекать по мелочам, попросил предоставить ему возможность самому руководить коллективом фирмы, конечно, сообразуясь с конкретной обстановкой.

Учредители же, полагаясь на его богатый эксплуатационный опыт, заведомо ставили ему задачи особой сложности, которые далеко не всякому были по плечу.

И надо сказать, что руководимая им фирма отнюдь не имела огромного превосходства над другими аналогичными рыбацкими коллективами, как иногда представляют себе некоторые рыбацкие генералы.

Вновь со всей полнотой проявились организаторские способности Любовского: в ограниченный срок и далеко не в благоприятных условиях, но при систематической помощи учредителей, он создал коллектив управленцев, способный не только выжить в современных условиях, но и успешно конкурировать с другими рыбацкими объединениями.

Я пишу это потому, что среди части рыбаков бытует легенда о везучести Любовского, что ему все дается легко и просто. А он напряженно трудился, не покладая рук, но трудился со знанием своего дела, превращая повседневную будничную работу в интересную и увлекательную.

Большой жизненный опыт, крепкая морская закалка, природный ум способствовали Марку Исааковичу стать настоящим руководителем большого флотского коллектива.

Марк Исаакович на протяжении своей полувековой трудовой деятельности в рыбной промышленности никогда не терпел объемистых докладных или других документальных разработок.

Он старался внимательно изучить основные документы в черновиках, в которые непременно вносил свои коррективы и доводил их до предельной ясности и простоты.

Такого же отношения к делу всегда требовал от всех своих подчиненных.

Вспоминается случай, когда при подготовке к печати очередной статьи о делах возглавляемой им фирмы директор Любовский указал автору на ряд допущенных им неточностей. Пришлось тогда автору основательно поработать над материалом. Марк Исаакович считал, что нужно добиться, чтобы написанные им или автором материалы, предназначенные для опубликования, вошли в плоть и кровь всех тех, кто был упомянут в этой очередной статье.

Подобная позиция была приемлема лишь тогда, когда для претворения задуманного в жизнь имелось с избытком время.

В кризисные моменты, когда времени в обрез, изложение в статье должно быть до предела кратким и по содержанию понятным.

Во все времена своей жизни Марк Исаакович был чрезвычайно требователен, в работе точен. Предполагаемые дела он планировал и просчитывал наперед. И если случалось, что из-за оплошности приходилось переносить время проведения намеченного мероприятия, то он очень переживал.

К примеру, намечался выход траулера в очередной рейс, но штурман, занимающийся вопросами оформления документов, не успел сделать это вовремя. Возникла угроза некоторой задержки своевременного выхода судна в рейс. Когда об этом случае стало известно Марку Исааковичу, то на первьк порах он не хотел в это верить, а когда убедился в правдивости доложенного, то, обращаясь непосредственно к капитану, сказал: «Как же вы смогли допустить такой просчет?»

Впоследствии капитан признался, что высказанный укор Марка Исааковича потряс его больше, чем финансовый начет за вынужденный простой.

Прошло некоторое время, казалось, что этот случай заставит Марка Исааковича сделать выводы из-за задержки судна в порту, но этого не случилось. Директор установил, что капитан и его экипаж не повинны в этой небольшой задержке. Он по-прежнему верил в рыбацкие способности капитана и его экипажа, ибо был твердо уверен в благополучных результатах предстоящего рейса.

В большинстве своем приходящие на работу в фирму капитаны знали себе цену и не шли на уступки, когда выставляли ряд требований, особенно, если речь шла о комплектовании экипажа. Марку Исааковичу приходилось встречаться и с такими промысловиками, которые готовы были лезть из кожи вон, но ничего толкового в промысловой работе у них не получалось.

Без напоминаний со стороны руководства такие неудачники сами писали заявления на увольнение по собственному желанию.

По словам людей, работающих с Марком Исааковичем, в своей основной работе он прежде всего старался выяснить истинную причину, тормозящую работу в целом всего коллектива. И если он ошибался в своих предположениях, то старался быть самокритичным. А если со стороны вышестоящего начальника получал замечание, то принимал его мужественно, не прячась за чужой спиной.

Со временем, когда происходили большие перемены, старался во всем объективно разобраться.

Он выбрал море Владимир Бабуро