Читать предыдущую статью

Во второй опытно-промысловой экспедиции 1949 года, составленной из судов Северного и Западного бассейнов, по оценке специалистов, мы имели значительный успех, потому что уже был некоторый опыт, и к тому же вторая экспедиция тщательнее готовилась. Экспедицию возглавлял представитель министерства. В качестве плавбазы у нас был пароход "Тунгус", которым командовал опытный капитан С. И. Кавалеров. Он одним из первых получил диплом судоводителя в Мурманском мореходном училище.

Для другой группы судов, которые пытались освоить облов сельди в районе Шпицбергена, была выделена небольшая плавбаза "Онега".

Возглавлял командование этой группой И. И. Дугладзе, первый начальник "Мурмансельди".

Внедрение плавбаз нашим морякам далось нелегко. Дело было новое, неизвестное: как пришвартоваться, чтобы не повредить суда и обеспечить сохранность передаваемого груза, какие методы применить для обеспечения безопасности людей... К тому же плавбаз катастрофически не хватало. Приходилось груз набирать - и идти в Мурманск.

Много было и чисто житейских проблем. Плавбазы небольшие, все траулеры они не могли обеспечить даже водой. На судах установили строгий водяной режим. Иногда случалась и нехватка питания. Приведу один любопытный пример из первых лет моей капитанской работы.

При выборке растительного троса (вожака) мы увидели, что на него намотались дрифтерные сети. А оказалось, конец порядка зацепился за хвост кита, и, естественно, перемотался. Что делать?.. Сообщаю об этом факте на плавбазу начальнику экспедиции Дугладзе. Илья Иванович говорит: "За хвост его намотай и тащи сюда!". Вытащили кита на "Онегу", разрубили и стали давать мясо экипажам всех судов. И я тоже через три дня подхожу к плавбазе с полным грузом, а мне предлагают... выписать китовое мясо! Иду к Дугладзе, говорю: "Так нельзя делать! Я привез кита, еще и по квитанции должен получить мясо?!".

Однако все же обеспечение рыбаков сельдяного флота питанием, по сравнению с траловым флотом, было намного лучше. Если в тралфлоте получали продукты за деньги, то в "Мурмансельди" в экспедициях питание было бесплатным. Каждый тралфлотовец за стол приходил со своим сахаром и куском хлеба, а у нас в управлении этого уже не было. Тут - коллектив, а там по большей части каждый сам по себе.

В сельдяном флоте в труде в основном применялась физическая сила (сети вытаскивались вручную), соответственно и оплата была выше.

Поэтому отношение тралфлотовцев к нам было сложным.

Становление коллектива во многом зависело от руководителей. На первых порах начальники флота являлись и начальниками экспедиции, поэтому они знали все тонкости промысла, были близки к морякам, к их заботам и нуждам. В то время руководили экспедициями и сам начальник флота Илья Иванович Дугладзе, и его заместитель Яков Алексеевич Гунин. На берегу во время их отсутствия все вопросы решал главный инженер Георгий Михайлович Бородулин. Он был очень грамотным руководителем, умным, дальновидным, требовательным.

Освоение дрифтерного промысла в Норвежском море для меня не было новостью, потому что я с детства наблюдал, как в астраханском регионе все время работали с сетями (и до сих пор так работают). Так же, как и на Каспии, вопрос был один: на какой горизонт поставить сети?

Поначалу у нас не было никаких поисковых средств. Наличие сельди определяли визуально, по скоплению птиц, по количеству планктона.

Планктона много - концентрации сельди нет, а если планктона меньше - надо что-то поискать. Но как же найти рыбу? Прежде всего надо было найти температурный градиент: если температура воды отличается на полтора-два градуса и больше в нижнюю сторону, значит, в этом месте будет улов. Вместе с активным движением водных масс, возникающим из-за разницы температур, здесь обычно собираются морские организмы, которыми питается сельдь. Вот и весь секрет, почему рыба также концентрируется именно здесь.

Сначала промысловая деятельность управления "Мурмансельдь" была ограничена по времени. Экспедиции направлялись только в летний период, а осенью все суда становились на прикол. В осеннее время переоборудование судов с дрифтерного промысла на траловый было большой трудностью. Это влияло на эксплуатационные и финансовые показатели флота.

К тому же для тралового промысла у нас не хватало кадров, особенно тралмейстеров, поэтому было решено создать курсы непосредственно в море, что и было поручено сделать специалистам, которые обладали опытом работы в тралфлоте, в том числе и мне.

Мы отбирали толковых матросов и в течение одного рейса готовили из них тралмейстеров.

Я помню, на СРТ-170 "Вогулка", где капитаном был Аркадий Александрович Запевалов, а я старпомом, на меня была возложена учеба.

Наставником у нас был тралмейстер Иван Иванович Камбалин. Каждый обучаемый матрос поочередно назначался тралмейстером. Спускался трал, и этот матрос под руководством опытного Камбалина должен был разворачивать тралы, раскручивать, приводить их в порядок. А остальные смотрели, как все делается. После этого проходила аттестация. Кто сразу получал путевку, тот шел в следующий рейс тралмейстером.

Этот опыт мне как молодому специалисту пригодился в будущем. Я узнал многих людей и с помощью Камбалина хорошо изучил орудия лова, получил навык работы с тралом. А опыт, как говорится, не купишь.

Летом 1950 года СРТ-846, на котором я плавал, работал очень успешно: сделает два дрейфа - и полный груз. Может быть, еще и поэтому по представлению капитанов Аркадия Александровича Запевалова и Федора Гордеевича Гурнака меня выдвинули на должность капитана. В очередную стоянку к нам на борт пришли главный капитан П. И. Молчанов и главный инженер Г. М. Бородулин. Они сказали: "Мы рискуем, но есть рекомендации. К тому же летний период, многие капитаны в отпусках". А мне всего-то было 20 лет, и я был огорошен таким предложением. Так мне пришлось еще очень молодым человеком принимать СРТ-459.

Забегая вперед, скажу, что я работал капитаном на средних рыболовных траулерах до 1962 года. В 1954 году принял СРТ-4167, который назывался "Африка", затем его переименовали в "Фестивальный" в честь Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. У нас на "Фестивальном" был создан комсомольско-молодежный экипаж. И последний мой корабль - знаменитый СРТ-22 "Локатор".

Но возвращусь к моему первому кораблю. Сложность в управлении германскими судами заключалась в том, что на них стояли магнитные компасы "Аскания", которые имели очень слабый магнитный момент, давали ошибку на 20-30 градусов. В зависимости от румбов отклонение было разным. Впервые самостоятельно идти в рейс с таким компасом - большая проблема. Люди, которые шли со мной, знали об этом и говорили: "Не пойдем, пока не сменим компас". И тем не менее пошли, и пошли в другой, третий рейс, пока мы не заменили компас.

Моряки полагались на меня, и я готовился к первому своему самостоятельному плаванию очень серьезно. Первое, что я сделал в начале рейса, - составил для себя таблицу отклонений. Все время приходилось заставлять штурманов пеленговать береговые предметы, чтобы сравнивать истинные координаты с таблицей. Поэтому все прошло благополучно.

Германские суда с точки зрения безопасности плавания были не подготовлены еще и в другом отношении. У них были длинные люки с низкими комингсами, высотой примерно 5-6 см. Волна идет - съемные крышки выбивает. И мне пришлось с такими трюмами выйти в Баренцево море на траловый промысел. В связи с этим расскажу один случай. Тот рейс начинался в январе, а январь-февраль - время штормов, и тем более снег, мороз, ветер...

У нас на флоте кадров не хватало, поэтому был проведен оргнабор шахтеров Донбасса. Послевоенная жизнь в Донбассе тяжелая, люди ехали на Крайний Север, чтобы заработать, обеспечить свои семьи. К нам в управление прибыли 200 шахтеров, из них восемь человек попали ко мне. Что сказать об этих людях? Они народ организованный, привыкли к дисциплине, но и свои конституционные права хорошо знали.

Вышли мы в рейс. Я тогда уже хорошо понимал, что безделье в море, особенно на таких опасных судах, отрицательно влияет на моральное и физическое состояние людей, поэтому всех заставлял работать. Особенно тяжелой была борьба с обмерзанием судна. Тяжело работать и с трюмами - их закрывали брезентом, который приколачивали досками, чтобы не вырывало крышки. За этим строго следили определенные люди.

Однажды ко мне в каюту пришли три матроса из шахтеров, принесли Конституцию СССР и говорят:

- Товарищ капитан, мы вас ставим в известность, что по приходу в порт напишем жалобу, что вы нарушаете Конституцию. Мы должны работать по 8 часов в день, а вы нас заставляете вкалывать по 14-16 часов, иногда и больше!

- Вы люди принципиальные, - отвечаю им, - давайте так договоримся: пока вы в море - для вас законы морские, это вам не Донбасс. Видите, в каком мы положении? Можем утонуть, прямо вам говорю. А что касается жалобы, договорились, приходим в порт -пишете жалобу.

Но груз мы набрали полный. В то время треска и пикша хорошо оплачивались. Придя в порт, я подал рапорт главному инженеру: "Прошу судно срочно поставить на переоборудование трюмов".

Говорю Бородулину:

- Есть реальная опасность, я могу потопить людей!

- Ну, нет у меня такой возможности, у судоверфи мощностей не хватает! - отвечает он.

Так мы с ним говорили часа полтора. Я был вынужден сказать:

- Георгий Михайлович, если я утону, то ответственность будет на тебе!

После этого он со мной согласился.

Прихожу на корабль, вижу очень много людей. Начальник политотдела флота Г. К. Белков проводит собрание. Смотрю, моих всего двое, остальные моряки с других судов, все шахтеры. Оказывается, их команды проштормовали, заработка никакого нет, многие пришли к моим матросам занимать деньги...

Началось голосование. Глазам своим не верю: голосуют, чтобы я с этими трюмами снова пошел в море! А политотдел пишет протокол, отражает мнение людей: они хотят работать, переоборудование трюмов подождет!..

После собрания я своих собрал, спрашиваю:

- В чем дело? Вы пришли ко мне, заявили, что я нарушаю Конституцию, а сейчас выразили коллективное мнение идти в море.

- Теперь-то мы поняли вашу политику! Другие экипажи дурака сваляли и ничего не заработали. Условия были одни и те же. Они все пришли осунувшиеся и унылые, а мы - здоровые и при деньгах!

И я был вынужден снова идти в рейс. Бородулин смеется:

- Ты одно говорил, а люди говорят другое!

И только через два рейса судно поставили на переоборудование.

В первые годы мы ловили сельдь с поверхности горизонта. Летом рыба, действительно, плавает поверху. Но трудности в эксплуатации сельдяного флота (необходимость ежегодно переходить с дрифтерного промысла на траловый) диктовали необходимость освоить круглогодичный лов сельди. И при этом никто не знал, как сельдь ведет себя с осени.

Для меня с самого начала не было секретом, что рыба уходит на глубину. Я имел астраханский опыт и понимал: надо находить горизонт, где она идет в данный момент при данной погоде. Также я заметил, что поведение рыбы связано с фазами луны: в полнолуние, особенно в сентябре-ноябре, рыба уходит на глубину 90 - 100 метров.

Итак, мы начали осваивать разноглубинный лов сетями. Чтобы определить ход рыбы на глубине, я стал ставить порядки попеременно: один на глубину 3-5 метров, другой на 30 - 40 метров. Уже наш следующий день ставил сети на тот горизонт, где были косяки. Надо!
сказать, для рыбаков достать сельдь с глубины было новым испытанием. Вручную выбирать сети, когда поводцы у них длиной 100 метров, очень сложно, требовались большие физические усилия.

И другие капитаны - М. Г. Сухоруков, С. Д. Попов, Я. Г. Тифанов, П. А. Ваганов, А. И. Семенов - вместе со специалистами на судах начали искать результативные методы разноглубинного лова сельди. Этот опыт способствовал тому, что к 1954 году мы освоили круглогодичный сельдяной промысел.

Оказалось, что сельдь, которая ловится в ноябре-декабре, самая качественная, самая жирная, самая продуктивная. Она нагульная, готовится к переходу на нерест. И по сравнению с той, которая ловится в мае-августе, не имеет калянуса. Калянус - рачок, которым питается сельдь, он разъедает внутренности, брюшко лопается, и сельдь становится не пригодной к пище. Поэтому поначалу была такая обработка: резали голову, очищали внутренности. А это трудоемкий процесс - ошкерить ножом весь улов. Весенне-летняя сельдь быстро сдавалась на берег, имела большой спрос, но в магазинах ее качество уже терялось. В то время когда сельди в стране не было, это как-то проходило, а когда стали ловить больше, покупатели стали различать, какая продукция более качественная. И мы должны были обеспечить поставки лучшей сельди.

С приобретением опыта работы в зимний период, соответственно, шло наращение добычи. С каждым годом страна все больше и больше получала сельди, и сельди более качественной. Поэтому я считаю, что в 1954 году большая группа командиров и рядовых моряков за освоение круглогодичного лова сельди заслуженно была награждена правительством. В том числе и мне, одному из молодых капитанов, вручили орден "Знак Почета".

Переход "Мурмансельди" на круглогодичный разноглубинный лов принес хорошие финансовые результаты. Это дало флоту возможность заняться строительством жилья, судоремонтом, механизацией трудоемких процессов на судах. К примеру, сети стали трясти не вручную, а сететрясными машинами.

Много делалось для обеспечения техники безопасности на промысле. Эти вопросы решались в первоочередном порядке.

Были внедрены определенные схемы работы личного состава при выборке сетей. Если поводец запутается, то потащит за собой людей.

Поэтому был внедрен метод: без ножей никто не должен выходить на палубу. Такое жесткое требование к личному составу себя оправдало.

Также была внедрена система безопасности при выметке сетей (в количестве 100 штук и более). Когда шли по определенному курсу, "ходом судна", исключалась намотка сетей и поводцов на винт.

На плавбазах для обработки промысловых судов в открытом море мы внедрили сначала подвесные кранцы, затем плавучие кранцы, которые обеспечили сохранность судов и безопасность людей.

В период становления флота каждый производственный вопрос был целенаправленно продуман. И в этом заслуга капитанов, старших механиков, других специалистов. Это дало возможность коллективу управления "Мурмансельдь" в короткий срок освоить Норвежское море и район Исландии, выявить концентрации и освоить облов сельди от нагула до нереста.

Читать дальше

Проверено жизнью