* * *

... Не ведал тогда боцман, что в связи с приходом на судно капитана Евгения Марковича Любовского самым крутым образом в лучшую сторону изменится вся организация промысловой работы.

Новый капитан был выше среднего роста, плотного телосложения, с густой шевелюрой и большими выразительными карими глазами. В хорошо пригнанном рабочем костюме он разительно отличался от ранее встречающихся на его моряцком пути рыбацких командиров, предпочитающих на судне носить свитера, а во время работы частенько появляться на капитанском мостике в фуфайке...

Тогда была первая, можно сказать тренировочная, постановка яруса.

Евгений Маркович вывел судно в рекомендованный квадрат.

Доски, ваера, бобинцы и кухтыли - все, что относится к траловому хозяйству, на палубе временно отсутствует.

Вдоль бортов выстроились в ряд ящики, которые рыбаки именуют корзинами. Этот большой перемет - длина его может достигать нескольких миль - изобретение японское. Часть яруса: поводцы с крючками, поплавки и основную веревку-хребтину, к которой крепятся поводцы, - рекомендуется хранить в разобранном виде в ящиках. Вот почему рыбаки и именуют ящики корзинами.

Мастер лова стоит у планширя с концевой вешкой в руках. Он докладывает на мостик, что все готово к выметке яруса, и тогда незамедлительно следует команда:

- Начали выметку!

Концевая вешка падает за борт и, раскачиваясь, встает вертикально. Снизу у нее груз, сверху красный флажок со специальным изображением судового знака.

Сразу же из ящика-корзины с жестким шуршанием выползает хребтина. Специально выделенный матрос быстро присоединяет к ней поплавок. Несколько матросов крепят поводцы и насаживают на крючки наживку. Быстро закипела работа. Вешка, два десятка поводцов, поплавок, еще два десятка поводцов, вешка...

На первых порах работы бывали и такие моменты, когда хребтина спутывалась в один тяжеленный ком. Приходилось срочно останавливать выметку яруса, предварительно погасив главным двигателем инерцию хода, и распутывать хребтину.

Постановка яруса занимает несколько часов времени. Ровный строй вешек уходит за горизонт.

На первых порах палубная команда основательно уставала как при выметке, так и во время выборки яруса.

...Начинается выборка яруса. Монотонно гудит ярусовыборочная машина. Тянется бесконечной змеей хребтина.

Одна за другой на палубу падают вешки, матросы быстро отцепляют их от хребтины и складывают у фальшборта. Здесь же, на палубе, громоздится груда поплавков. От хребтины отделяются и поплавки.

Матросы аккуратно скручивают поводцы и укладывают в ящики.

Когда на крючке попадается крупная рыбина, то хребтина натягивается втугую, выборочная машина начинает гудеть напряженнее, глуше. В ожидании появления из воды улова матросы смотрят в воду.

Все бросаются к борту, когда из воды показывается огромная рыбина. Наконец, общими усилиями рыбина поднята на палубу. Своим внешним видом она похожа на гигантский снаряд. Мощная башка, могучее серебристое тело.

«Это белокорый палтус. За свое вкусное мясо прозван многими курицей с плавниками», - авторитетно заявил один моряк, которому довелось ловить палтус еще раньше. Быстро вспороли рыбину и вывалили в таз громадную печень. От моряков поступает предложение - печень немедля зажарить, а поскольку нет твердой уверенности в том, что эта печень съедобна, кушать ее вызвались только несколько добровольцев.

После работы на палубе многие моряки собрались в салоне. А добровольцы уже уплетают вторую миску печени. Вскоре в салоне раздался характерный стук ножей. Моряки начали с большим удовольствием поглощать эту вкуснятину - жареный палтус, с луком, перцем и другими приправами.

До сих пор все, принявшие участие в этой памятной трапезе, твердо уверены, что вкуснее этой рыбы в Баренцевом море не ловится.

Надо заметить, что Евгению Марковичу попался тогда старый ярус, который часто рвался и приносил массу неприятностей и хлопот. Но со временем пришел необходимый опыт. Заметно выросли уловы, которые вскоре стали стабильными.

Особенно заинтересовались моряки палтусом, который в основном предпочитает водиться в северных морях.

«Палтус - это «древнейшая загадка океанов», - прочитал я об этой деликатесной рыбе у норвежского автора. Почему же загадка? Многие годы ученые большинства стран изучают пути миграции палтуса. Куда, в какие районы он мигрирует, в какое время года, есть ли в его перемещениях по северным морям какая-либо закономерность, сколько лет длится его жизненный цикл? Каковы запасы этой деликатесной рыбы в настоящее время?

Один из бывалых моряков незадолго до выхода судна на промысел случайно встретил своего приятеля, которому раньше довелось работать с Евгением Марковичем Любовским, когда тот еще трудился в должности старшего помощника капитана. Уже тогда он отметил его завидную работоспособность и, если можно так выразиться, рыбацкий талант.

Старпом Любовский не считался со своим личным временем и большую часть суток проводил как на мостике, так и на рыбфабрике, помогая рыбакам в обработке улова.

Став капитаном, Евгений Маркович не изменил своим привычкам: рыбаки его редко видели хмурым, озабоченным. Как правило, он входил в рубку приветливым, улыбающимся. Лично мне представляется, что Евгений и родился с улыбкой.

А когда на судне все складывалось благоприятно: ловилась рыба, не рвался ярус, продолжал безотказно работать главный двигатель - капитан весь сиял. У него в то время в голове рождались новые идеи, планы, чтобы еще лучше наладить промысловые дела.

...На палубе очень холодно. Капитану хотелось выйти точно в тот заветный квадрат, который не раз выручал его стабильной рыбалкой.

Поисковый прибор подтверждал, что под килем траулера в толще воды, а самое главное - непосредственно у грунта большое скопление рыбы. Он понимал, что экипажу и в первую очередь лично ему необходима не перспектива на будущее, а трюма, забитые за несколько дней промысла рыбой.

Его капитанский долг заключается в том, чтобы как можно быстрее наловить рыбы и с полными трюмами следовать на выгрузку в порт.

Хотя перспектива успешного промысла несколько пугала его, Евгений Маркович продолжал настойчиво собирать в памяти районы, где довелось его экипажу в предыдущих рейсах успешно ловить рыбу.

Наибольшего доверия заслуживали несколько банок, много раз выручавшие его экипаж своими богатыми рыбными дарами.

Что бы там не рассказывали об этом промысловом районе, порой сочиняя небылицы, его богатый личный опыт промысловика и рыбацкое чутье, которое пока его не подводило, все больше убеждали его, что и на этот раз их ждет рыбацкая удача.

Вот тогда и зародилась у Евгения Марковича мысль - организовать ремонт порванных тралов непосредственно у себя на борту судна. Его инициативу поддержал весь экипаж. Каждый раз, во время выборки трала на борт судна, вышедший из строя трал временно откладывали в сторону. А когда у мастеров лова выпадало свободное время, они начинали заниматься этим тралом основательно и, как правило, в конечном итоге добивались успеха. Трал опять был готов к работе и снова приносил увесистые уловы. Хотя ремонт тралов и занимал много времени, но к рейсовому плану вылова приносил дополнительные центнеры рыбы, чем вызывал неподдельную радость моряков.

* * *

Всегда Марк Исаакович любил называть вещи своими именами. Вот и тогда, при очередной встрече со своим сотрудником, ему пришлось говорить прямо в лицо подчиненному довольно нелицеприятные слова, которые, возможно, и обидели его.

В душе директор все же надеялся, что высказанное им замечание будет подчиненным воспринято правильно, потому что оно было сказано без обиды, своевременно и по существу дела.

Директор продолжал считать, что и на этот раз его уверенность в порядочности своего сотрудника не подведет его.

Правда, директору было известно, что однажды в запальчивости, не особенно беспокоясь о последствиях, этот человек наговорил лишнее, чем было положено в данной обстановке, тем самым надолго обидел своего коллегу.

У Марка Исааковича родилась задумка повысить его в должности, правда теперь возникли первые сомнения в правильности задуманного.

Ведь были случаи, когда уверенность в непогрешимости подчиненного его основательно подводила.

Настораживало многоопытного руководителя Любовского то, что его подчиненный при общении с рыбаками может кровно обидеть этих безотказных тружеников моря.

Через несколько дней директор узнал о новом нечистоплотном поступке кандидата на выдвижение по отношению к своему же соплавателю и ужаснулся даже от одной только мысли, что мог допустить непростительную ошибку.

И на этот раз директору помогла его рассудительность. Но он не стал скрывать от своего ближайшего окружения тревоги, что со временем этот человек может всеми правдами и неправдами сделать себе карьеру в ущерб всему коллективу.

А когда, как из рога изобилия, на этого вконец распоясавшегося сотрудника стали сыпаться жалобы, директор не стал щадить его самолюбия и высказал все, что он думает о нем. Но после некоторого раздумья здравый смысл подсказал Марку Исааковичу, что все это произошло не по злому умыслу, а из-за отсутствия необходимого опыта руководящей работы с людьми. Директор решил на этот раз ограничиться внушением.

Большим усилием воли провинившемуся удалось совладать со своими необоснованными амбициями и рассказать об истинной причине его неуравновешенного состояния. Оказалось, все дело в несложившихся семейных отношениях.

В последний рейс капитана провожала жена, которая стояла перед ним без кровинки в лице и, не отрывая от глаз носовой платок, безудержно плакала. Она протянула руки к судну, словно таким образом умоляла остановить все действия экипажа по отходу траулера от причала, и вдруг стала слезно умолять снова опустить поднятый в походное состояние трап. По распоряжению капитана матросы опустили трап, жена, не чувствуя ног, вбежала на мостик, продолжая при этом безудержно плакать. Она беглой скороговоркой высказала мужу, что ее ждет впереди, когда она останется на несколько месяцев одна с малыми детьми и когда снова придут бессонные ночи, полные тревоги за его работу в море.

Капитан был тогда до предела удивлен таким откровением своей супруги, ибо она годами терпеливо несла свою ношу моряцкой жены и никогда, ни при каких обстоятельствах не теряла самообладания.

Он с тревогой в сердце подумал о том, что снова жене придется одной заниматься воспитанием подрастающих детей. Дочь успевала не только хорошо учиться, но и оказывала матери посильную помощь по уходу за своим младшим братом. Значительно сложнее было с сыном, которого все больше затягивала улица, и отныне он уже слабо поддавался материнскому влиянию.

И тогда капитан дал честное слово жене, что это будет его последний рейс.

Ему удалось преодолеть нахлынувшую слабость и снова овладеть собой, как тогда казалось - запрятать глубоко внутрь свои личные проблемы.

Именно тогда он отчетливо заметил, что лицо его жены стало отчужденным и далеким.

Капитан снова возвышался на мостике, большой, сильный и относительно спокойный...

Жена прекратила ему писать и даже перестала отвечать на его радиограммы.

Окольными путями, через своих друзей, капитану стало известно, что жена начала принимать спиртное, посещать рестораны, оставляя при этом детей одних в квартире.

И капитан, почти не знавший страха, когда это касалось его одного, тогда основательно заволновался, ибо речь шла о безопасности его детей.

Стали вспоминаться подобные истории, когда подолгу оставляемые моряками семьи распадались, ибо не все женщины были способны годами ждать с моря своих мужей... Правда, тогда он был уверен, что у жены найдется благоразумие сохранить семью. Но, как известно, не так уж редко рыбацкие семьи не жаловала судьба и они распадались, не выдержав испытание временем.

Он выбрал море Владимир Бабуро