...Рыбацкое предчувствие капитана Любовского оправдалось и на этот раз. Когда подошли к району промысла, там уже было вавилонское сборище промысловых судов. В результате настойчивого поиска обнаружили залегшую на грунт большую стаю рыбы. Расчет капитана оказался верным: незадолго до предрассветных сумерек косяки сардины оторвались от грунта и начали подъем в верхние слои воды.

Замет оказался весьма удачным, а сданная в тот же день на плавбазу сардина в количестве ста двадцати тонн почти вся была принята первым сортом, что значительно сказалось на моральном состоянии экипажа, так как был сделан заметный вклад в выполнение рейсового задания по вылову рыбы.

Судя по многим рыбацким признакам и результатам первых заметов неводов, район оказался перспективным, и можно было ожидать, что рыба здесь задержится надолго.

Нельзя сказать, что другие промысловики потеряли веру в успешную промысловую работу, ибо все понимали, что они пришли сюда, за тридевять земель, не за песнями, а за рыбой, от вылова которой зависел их заработок.

А Марк Исаакович после очередного удачливого замета уже держал в уме, что к вечеру плавбаза успеет от «Севска» принять улов и они снова будут готовы к ведению промысла. А что касается организации поисковой работы, то капитан, прежде чем отдать распоряжение следовать на исходные позиции для ведения поиска рыбы, уже успел достаточно изучить этот район и планировал к рассвету оказаться в непосредственной близости от ожидаемого подхода рыбных косяков. Он уже наверняка предполагал координаты возможного скопления рыбы, но прежде чем отдать распоряжение вахтенному штурману на планируемый переход, Марк Исаакович, как говорится, для очистки совести взглянул на карту.

По заведенному на судне порядку, при сдаче улова на плавбазу палубная команда разделялась на две самостоятельных вахты, тем самым представлялась возможность матросам хотя бы немного отдыхать перед ночной рыбалкой.

Выбирал время для своего короткого отдыха и капитан, ибо знал, что не позже как к вечеру, окажется забот полон рот. Но мельком взглянул на палубу и заметил, что там скопилось много хорошей рыбы, которая при очередной санитарной уборке палубы непременно будет смыта за борт.

Не откладывая решения в дальний ящик, капитан решил накрутить рыбмастеру «хвост», чтобы в дальнейшем в любое время суток он не забывал об исполнении своих прямых служебных обязанностей.

Срочно вызванный на выгрузку рыбы отдыхающий рыбмастер, как говорят в таких случаях, готов был провалиться сквозь палубу, потому что такое значительное замечание от самого капитана было впервые за их продолжительную совместную работу. Все же усталость брала свое, и Марк Исаакович уж было направился в свою каюту на отдых, но пришлось снова задержаться и проконтролировать работающих, чтобы ничего не упустить.

Ближе к ночи улов сардины был сдан на плавбазу, получены продукты, даже расторопный общественник-киномеханик успел получить новые кинофильмы, а боцман заменил на плавбазе постельное белье для экипажа.

Старший помощник капитана Альберт Викторович Лебедев самолично отошел от борта плавбазы, из-за борта набрали сливную часть невода на промысловую площадку, тем самым приготовили его к дальнейшей работе.

На что Марк Исаакович незамедлительно отвечал:

- Хлюпиков не держу, - как бы подчеркивая этим самым удачный подбор палубной команды. - Ты мне лучше скажи, уважаемый Николай Максимович, меня больше всего беспокоят ограниченные возможности плавбазы в приемке рыбы на первый сорт. Ты ведь отлично знаешь, что только за первые сорта сданной рыбы нам сносно выплачивают, а что касается рыбы, выгруженной вам вторыми сортами, которая в таких случаях идет на муку, то нам, рыбакам, перепадают за нее мизерные деньги. Так что подумай, как выправить положение с приемкой рыбы на первые сорта, дорогой капитан-директор, - заключил Марк Исаакович.

...В тот же вечер капитан пригласил к себе в каюту акустика Авсянкина, старшего механика Мельника, налил каждому по рюмке водки и предложил выпить за столь удачное начало промысла.

Анатолий Тимофеевич Мельник посмотрел на столь маленькие рюмки, с сожалением заметил:

- Не по-флотски пьем, командир!

- Пьем по сложившейся обстановке, а по-флотски непременно выпьем на берегу, после окончания рейса.

И старший механик тогда подумал про себя, что Марк Исаакович, оказавшись в Мурманске, обязательно пойдет в лучший ресторан и непременно соберет туда своих рыбаков, чтобы поблагодарить за примерную работу. Соблюдая эту своеобразную традицию, капитан был всегда предельно внимателен к своим подчиненным. Ведь не секрет, что многие из его экипажа были удостоены правительственных наград, а некоторым из них он лично содействовал в приобретении легковых автомашин.

Пользуясь тогда представленным случаем, старший механик хотел поговорить насчет профилактического осмотра главного двигателя, для чего ему требовалось, самое малое, на сутки прекратить промысел, судно поставить на якорь, но капитан всегда останавливал его одной и той же фразой:

- Свободного времени нет и в ближайшее время не предвидится, так что дорогой «дед» не будем жевать мочалу, а лучше будем заниматься рыбным промыслом.

На пути следования в район промысла из-под форштевня судна нередко выскальзывали и летели, а точнее - парили над поверхностью океана летучие рыбки.

...Тропики. Знаменитые пиратские места. В наше время мы смогли только представить, что когда-то в этих широтах рыскали под черными флагами корсарские корабли. Погони за мирными купеческими судами. Сражения... Рушились на головы людей от ядер корабельных орудий мачты и остальной рангоут кораблей. Бесследно исчезали навсегда в морских пучинах потопленные пиратами каравеллы и фрегаты. Их обломки, возможно, сохранились до настоящего времени на коралловых рифах.

...Солнце почти в самом зените, тени стоящих на палубе моряков под самыми ногами. Щурясь от солнца, они стараются при каждой появившейся возможности, хотя бы на несколько минут, покинуть палубу. Экипаж крепко выручало, что основной промысловой работой, как правило, занимались по ночам. Особенно любили моряки предрассветное время, когда на смену духоте приходила прохлада.

Раннее утро. Океан уже проснулся и начинает с запада гнать волну. День опять обещает быть душным. Буквально через пару часов от только что помытой палубы поднимается пар. Вот уже несколько дней небо безоблачно. Вечные спутники рыбаков чайки и олуши мирным стадом покачиваются в волнах, стараясь удерживаться в непосредственной близости от судна. Птицы вдруг все разом стремительно взмывают в воздух, на поверхности воды показался треугольный плавник огромной акулы. Акула лениво проплывает мимо борта, за кормой круто разворачивается и ложится на обратный курс. Кто-то из матросов бросает за борт внутренности потрошенного тунца. Вода мгновенно вспенивается, на какой-то миг отчетливо видно огромную розовую пасть акулы, густо усаженную по краям зубами. У каждого из моряков пропадает всякая охота купаться за бортом.

Благодаря стараниям боцмана оборудован на палубе бассейн, в котором проводят большую часть своего свободного времени многие моряки. Пора бы некоторым расстаться с бассейном и вздремнуть хотя бы пару часов перед очередной вахтой.

В бассейне плещутся боцман и большая морская черепаха. Незадолго до купания на черепахе по палубе разъезжала в порядке очередности большая часть экипажа. К бассейну спешит освободившийся от работы моряк. Это очень красивый, средних лет мужчина. Лучи заходящего солнца ласкают его мощный торс и незащищенное от солнечных бликов лицо. Солнце спешит опуститься за горизонт. Вся западная часть неба заполнена его прощальными лучами. Его алые отсветы на воде заливают палубу траулера и ласкают лица рыбаков.

Чайки основательно насытились рыбой, частично уже опустились на воду, похоже на то, что они будут до утра переваривать обильную пищу, а рано утром опять будут с криками носиться над судном, периодически зависая, чтобы определить свой объект для завтрака.

Быстро наступает вечер. На палубе у бортов застыли рыбаки. Они любуются тропической ночью, множеством звезд на небе и лунным светом океана. Луна тускло освещает их напряженные лица. На ходовом мостике появляется рулевой матрос, у него вахта начинается с ноля часов. Вся палубная команда успела основательно отдохнуть.

Их вызвали авральным звонком к очередному замету невода.

Плеск воды. Подобно белым молниям, мелькают в воздухе олуши. Сложив крылья, птицы стремительно падают в океан и, ловко подхватив рыбу, взмывают вверх.

Ближе к полуночи удалось обнаружить приличную стаю рыбы, Леонид Никифорович снова выводит судно на замет невода. И на этот раз замет оказался результативным, но помимо этого «Севск» заметал первым из всей флотилии, следовательно, к нему в порядке очередности незамедлительно спешит плавбаза.

Швартовка. Сдача улова. И на этот раз сноровисто трудятся моряки.

Едва наступил рассвет, как снова экипаж готов к продолжению поисковой работы, а следовательно, и к очередному результативному замету невода. Никто из моряков не уходит с палубы.

Неумолимо, до ряби в глазах, мелькают в воздухе удочки наших моряков. Разбрасывая во все стороны брызги, с черепахой плещется в бассейне судовой пес, это у него утреннее посещение бассейна.

Никто уже не говорит, что рыбный промысел - это карточная игра.

Лов тунцов прост до примитивности. На конце лески надежно привязан крючок, на который насаживается нажива. Прожорливый тунец хватается за крючок, стараясь незамедлительно проглотить добычу. Рыбак делает резкий рывок и тунец, описав полукруг, падает на палубу.

Неподалеку от «Севска» на палубе небольшого рыбопромыслового португальского судна толпятся рыбаки. Если у нас лов тунцов не что иное, как утренняя забава, или, точнее говоря - спортивная рыбалка, то португальцы ведут удочками профессиональный лов тунцов. Наших моряков поразило тогда, что каждый из рыбаков имеет свою корзину, куда складывает свой улов.

Вскоре выясняется, что у португальцев закончилась сардина, которую они используют в качестве наживки для лова тунцов.

На переменных ходах они вплотную приближаются к «Севску» и на английском языке предлагают «ченч», что означает не что иное, как обмен оставшейся на борту сардины на несколько бутылок вина. Опасливо посматривают на мостик, где нет вахтенного штурмана, так как он секстантом измерил высоту солнца и, воспользовавшись тем, что судно не на ходу, а находится в свободном дрейфе, зашел в штурманскую рубку и занялся определением координат местонахождения судна.

Для обмена сардины на несколько бутылок вина потребовалась всего лишь пара минут. По радостному говору и приветливым взмахам рук португальских рыбаков можно было определить, что они весьма довольны столь удачным исходом подобной торговой сделки.

В напряженных рыбацких буднях быстро пролетело промысловое время.

Судно начали готовить к заходу на трехдневный отдых в испанский порт Санта-Крус-де-Тенерифе. Надводную часть бортов корпуса судна, траловую лебедку, мачты, выборочные блоки, надстройку предварительно помыли, основательно ошкрябали до металла, а в заключение посуричали и покрасили.

Каждый заход в порт, а тем более в иностранный, - это большой моральный стимул для любого мореплавателя, а тем более для рыбаков.

Все они предельно устали, ведь рейсы тогда длились по полгода, не меньше, за столь продолжительное время основательно избороздили океанские просторы.

В связи с намечаемым заходом заметно преображаются сами рыбаки.

Все чаще появляются на палубе многие из экипажа в белых рубашках нараспашку и с неизменно сияющими лицами.

Все свободные от вахт спешат на палубу, чтобы лишний раз полюбоваться закатом солнца, этим надолго запоминающимся зрелищем, когда предзакатное небо и вода окрашиваются в золотистый, с синим отливом цвет. Океан неумолимо манит в свои бескрайние просторы, волнует воображение.

...Канарский порт Санта-Крус-де-Тенерифе. Позднее, буквально через пару лет, порт будет основательно обжит карельскими рыбаками, а тогда «Севск» был в числе первых, посетивших эти экзотические места.

Вдоль бухты выстроился надежно защищающий рыбную гавань от океанской волны пирс, у причалов которого постоянно ошвартованы океанские суда.

На берегу расположились многочисленные склады, привлекает внимание рыбаков и круглосуточно работающий бар, но, к сожалению, подобные заведения не рекомендуется посещать нам даже в дневное время, не говоря уже о ночных визитах.

Почти одну треть бухты занимает множество яхт, в большинстве своем они пришли из Европы. Как поведали в доверительной беседе сотрудники совместной фирмы «Совиспан», многие материально обеспеченные люди, в большинстве своем - пенсионеры, с наступлением зимы уходят из своих портов на Канарские острова, где благодатный климат позволяет круглогодично купаться и загорать, не говоря уже о том, что здесь заметно дешевле, чем в Европе, продукты питания.

На первых порах русских рыбаков весьма удивило, что здесь базируются Японские и Южнокорейские рыбопромысловые флотилии, которые успешно ведут облов тунцов и сардины.

Вкусные запахи разносятся из камбуза: повар решил удивить всех гостей специально для них приготовленными не только борщом, но блинами и пирогом. Конечно, ему приходится страдать у пышущей жаром электрической плиты.

Если у многочисленных ошвартованных судов нет никакой охраны, то у трапа советского траулера застыла фигура испанского жандарма.

Глядя на него, тогда многим подумалось, что, наверное, этот человек никогда не улыбается.

Первый день стоянки выдался весьма суетным: на борту судна успели побывать многие рыбаки из ошвартованных у причалов наших судов.

Неподалеку от трапа работает радиоприемник, поэтому возле вахтенного штурмана сгрудилась группа моряков. Очередной матч в домино был в самом разгаре, когда к вахтенному штурману обратился дежурный страж порядка с просьбой посетить наше русское судно. Он хотел попросить у повара стакан компота.

Все произнесенные им слова штурман понял и отправился вместе с дежурным жандармом в салон, где судовой боцман уплетал за обе щеки густо намазанный маслом большой бутерброд.

Вскоре всех, в том числе и испанца, судовой повар пригласил на обед. На правах гостеприимного хозяина вахтенный штурман предложил жандарму покушать. Предложение было охотно принято, и вскоре жандарм, уже в роли гостя, оказался снова в салоне, где среди обедающих он снова встретил боцмана.

Не прошло и получаса, как жандарм явно стал что-то взволнованно говорить, при этом энергично жестикулируя.

Конечно, все моряки с недоумением смотрели на вконец расстроившегося гостя, не зная причины его столь заметного волнения.

Ясность внес появившийся в салоне Михелис Ганзалес, которого судьба еще в детском возрасте забросила из сражающейся Испании в Краснодар, где его определили в интернат для испанских детей.

Михелис получил хорошее образование, завел семью, но после окончания второй мировой войны его опять потянуло на родину, и он оказался на Канарских островах.

Ганзалес работал в фирме «Совиспан», снабжая наши суда продуктами.

Спустя несколько лет мне довелось на протяжении многих месяцев работать в должности старшего помощника капитана ремонтно-подменного экипажа, который базировался на наших судах в этом испанском порту.

А тогда Ганзалес выслушал взволнованную, сбивчивую речь жандарма, от души рассмеялся, чем в свою очередь еще больше смутил испанского гостя...

Оказывается, своим наметанным глазом жандарм определил, что этот рослый, с накачанными бицепсами моряк скушал со сливочным маслом половину батона белого хлеба, тем самым привел в явное смущение испанца. Но еще больше удивился страж порядка, когда русский моряк во время обеда скушал две тарелки наваристого борща, что, по заверению испанца, являлось почти полунедельной нормой для него. Но еще больше жандарма поразило, что такую же порцию первого блюда скушал и испанец Ганзалес.

После такого обильного угощения жандарм явно подобрел к русским морякам, не стал проверять документы у сходивших по трапу на причал рыбаков, охотно угощал всех русских испанскими сигаретами.

Описанное выше не плод моей фантазии, а правдивый рассказ обо всем виденном в том рейсе. Это происходило в последний год власти диктатора Франко.

Все дальнейшие многочисленные посещения русскими моряками испанских портов встречались их хозяевами с гостеприимством.

День угасал. Солнце заметно умерило свой палящий жар, а со стороны океана дохнуло прохладой, чему способствовал проснувшийся ветерок. На теплом бетоне мола устраивались на ночлег чайки. Волны, с трудом попадающие в узкую горловину гавани, чуть заметно плескались у бортов ошвартованных судов.

Моряки смотрели в сторону порта, где на тянувшейся вдоль берега террасе невооруженным глазом видна частично сохранившаяся старинная дорога, а чуть пониже - в сторону города протянулись белые домики жителей пригорода.

Надо сказать, что экипаж «Севска» в том памятном рейсе не уронил своей промысловой чести. Рейсовое задание по вылову рыбы экипажем было перевыполнено почти в два раза.

Необходимо отметить высокий профессионализм лучшего акустика флота Леонида Никифоровича Авсянкина.

- Очень часто, во время поиска рыбных косяков и замета невода, наблюдая за дуэтом капитана и акустика, рыбаки восхищались, образно говоря, диву давались, как эти талантливые люди демонстрировали свое профессиональное мастерство, - вспомнил тот уже всеми полузабытый рейс штурман Владимир Григорьевич Копаничук и продолжил: - Рыбу мы ловили южнее Дакара, ближе к экватору, в условиях знойной, даже, можно сказать, удушающей тропической ночи. Чуть заметную предрассветную прохладу мы воспринимали как божью благодать и избавление. Надо отнести к чести всего экипажа, что никто из нас не пасовал, так что голос у нашего капитана на протяжении всего рейса не звучал резко и непреклонно.

Когда доводилось ловить рыбу южнее Дакара, ближе к экватору, то морякам казалось, что в тропической жаре плавился сам океан. На сколько хватало человеческого зрения вокруг судна гладким ослепительным зеркалом лежала водная гладь. Лишь изредка от легкого дуновения ветерка по океану шла чуть заметная зыбь. Ночью заметно спадала удушающая жара и многие выходили на палубу, а днем снова рыбацкие дела гнали людей на раскаленную знойным африканским солнцем палубу.

Нестерпимая жара! Плотная завеса коричневой пыли висит над океаном, и солнце, пылающим сгустком похожее на медузу, нещадно старается испепелить все живое на открытой палубе траулера.

Экваториальная Африка... В далеком подростковом возрасте попасть сюда казалось каким-то чудом. Чудо свершилось. Но надо признаться, что далеко не всем пришлось по душе пребывание в этом африканском пекле.

Почти всегда дул ровный пассат. Казалось, что звезды на этом чужом небе висели низко и их было гораздо больше,чем на небе в Заполярье.

Это совершенно чужое небо напоминало рыбакам об их отдаленности от родных мест. И от этого всегда приходила грусть.

Всякий оказавшийся в таком положении непременно со всей остротой ощутит свою оторванность от привычного нам мира, в силу сложившихся обстоятельств страдающий от этого африканского ада.

В тот памятном для Владимира Григорьевича рейсе палубная команда состояла наполовину из демобилизованных солдат. Многим на судне было непонятно, каким образом этим только что поступившим на работу парням открыли так быстро визы заграничного плавания. Старший помощник Лебедев объяснил, что после демобилизации вчерашние солдаты полгода работали на стоящих в порту судах, так что согласно характеристикам из воинских частей, где они проходили службу, и был положительно решен вопрос их работы на судах дальнего плавания.

Так что в начале рейса, после выхода из порта в открытое море, при виде сгущающихся над краем горизонта туч, а над ними кроваво-полыхающего неба явно забеспокоились новички, жутковато им стало, даже подумали, что надвигается шторм. Если учесть, что для демобилизованных солдат это первое в жизни такое испытание, то их можно было понять.

Неотвратимость приближающегося шторма ощущал весь экипаж, знали, но старались не думать об этом, принимая все это как неизбежное в их рыбацкой жизни.

Впервые вышедшие в рейс не знают еще, что такое рыбный промысел. Только понимают, что на промысле нужны бывалые моряки. Вот почему некоторые с уважением посматривают на мастера лова, ибо знают, что он уже сделал около десяти рейсов на рыбный промысел, следовательно, он в совершенстве изучил промысловую работу. К сожалению, на вид мастер неказист, ростом не вышел, да нос курносый - кнопкой. Хотя давались мастеру Кривцову рыбацкие науки с трудом, но своим упорством он добился многого. Мог с завязанными глазами связать любой морской узел, наладить, а если потребуется, то и отремонтировать любую рыбацкую снасть.

Не очень надеялся Кривцов на молодых специалистов из училищ и по старой привычке придирчиво выбирал себе помощников из бывалых рыбаков. Такой выбор со временем полностью оправдался. Теперь у него в палубной команде было несколько матросов, которые при необходимости могли заменить самого мастера лова.

Ему вспомнилось пережитое и первая встреча со своими будущими воспитанниками. Когда он внимательно присмотрелся к впервые вышедшим в море матросам, то всем своим нутром понял, что будет у него на промысле на первых порах с ними настоящая маета.

Да, было трудно, было сложно сходиться с людьми, которые имели весьма отдаленное представление о рыбном промысле. Парни оказались работящими, охотно выходили на подвахту, не считались со временем, когда речь шла об обработке улова. После рейса, почти каждый из них задержался на судне и остался в штате экипажа на несколько лет. Они видели, что помимо внимания к рядовым рыбакам со стороны администрации, этот рыбацкий коллектив выгодно отличался от многих других экипажей промысловых судов своими стабильными заработками.

...Не прошло и двух лет, как Марку Исааковичу снова пришлось принимать на судостроительном заводе новый траулер и вести его в океанские дали к африканским берегам. И опять была достигнута трудовая победа, к которой следует отнести такое весьма значительное событие в жизни прославленного капитана, как освоение на БИ-1364 «Сергей Миронов» разноглубинного лова рыбы в Баренцевом море. В то время посчастливилось мне трудиться на этом судне в должности старшего помощника капитана. Выпадали промысловые сутки, когда мы делали всего лишь одно траление, ибо наш улов значительно превышал возможности его обработки. В таких случаях на мостике оставался один капитан, а в машинном отделении - старший механик, весь экипаж занимался обработкой улова: шкеркой рыбы, ее замораживанием и складированием в трюме, в котором постоянно поддерживалась необходимая минусовая температура.

Сколько удачных рейсов было у капитана Любовского! Но, как в таких случаях говорят - начальству было виднее, на каком ответственном участке в дальнейшем трудиться этому талантливому человеку, и капитан-флагман Любовский возглавил один из важнейших участков - отдел эксплуатации флота. Марку Исааковичу часто приходилось замещать начальника флота Носницина, и с годами он пришел к выводу, что управление флотом, наряду с необходимыми знаниями руководителя, с умением решать сложные и важные проблемы, требовало умелого управления психологическим и моральным климатом как на промысловых судах, так и в береговых подразделениях. Опытный управленец Александр Степанович Носницин советовал пользоваться властью осторожно. Марк Исаакович часто вспоминал дружеский совет, сказанный начальником флота в виде шутки: «Если у человека не развито до необходимой высоты понимание важности управленческого труда, то остается лишь одно - подаваться в дежурные диспетчера. Составляющие этого - с одной стороны, умение ладить с людьми, а с другой - не давать садиться им тебе на шею».

Безусловно, это было не что иное, как шутка, ибо наука управлять предприятием, тем более промысловым флотом, значительно сложнее.

Иногда, находясь в кабинете начальника флота, он глубоко задумывался, развиты ли в нем эти самые необходимые черты управленца, ибо опыта капитана промыслового судна, флагмана и даже руководителя отдела было недостаточно для того, чтобы находиться, даже временно, в кресле руководителя рыбопромыслового флота.

Общеизвестно, что Носницину подавай прежде всего деловые качества. Были в то время в окружении Александра Степановича большие любители хорохориться на собраниях во время принятия новых повышенных обязательств, а на поверку всегда выходило, что решать вопросы в масштабе флота оказывалось им не под силу. Где-то в пути служебного роста они утратили чувство перспективы, ибо ошибочно понимали, что начальник флота, как важное должностное лицо, согласно штатному расписанию должен быть окружен целым штабом, состоящим из заместителей, начальников служб и других ответственных исполнителей.

Быть главным в управленческом штабе, по их разумению, легко и просто: восседай себе в кресле, своевременно указывая своим подчиненным на допущенные ими же ошибки, да для порядка покрикивай на нерадивых.

Умудренный житейским опытом, Марк Исаакович не только смотрел на все происходящее, а незамедлительно принимал нужное решение.

Он ежедневно занимался разрешением больших и малых проблем, а порой даже делал попытки преодолевать сверхтрудные неустанно возникающие задачи. Флот требовал к себе круглосуточного внимания - обеспечения слаженной и результативной работы промысловых судов, их снабжения всем необходимым непосредственно в условиях моря, своевременного и качественного ремонта. И тогда ему невольно приходило сравнение работы начальника флота с беспрестанным кипением в адовом котле. А если еще учесть, что после определенного срока необходимо было обновлять флот на более современные промысловые суда, - на такую должность отважится далеко не каждый даже храбрый человек.

И как показало время, не все люди, оказавшиеся в кресле начальника флота, сумели доказать свое не только юридическое, но и моральное право руководить промысловым флотом.

Ко времени получения Марком Исааковичем пенсионной книжки слава о знатном промысловике Заполярья Любовском уже давно перекочевала с Крайнего Севера на Юг. Для многих не было неожиданностью, что учредители предложили Марку Исааковичу создать и возглавить рыбопромысловое товарищество.

Он выбрал море Владимир Бабуро