Читать предыдущую главу

«СОЛИДАРНОСТЬ»

К концу семидесятых годов экономическая ситуация в Польше в очередной раз стала ухудшаться. Зрело недовольство в народе. Конец моей командировки совпал с резкой активизацией политической деятельности рабочих на Гданьской судостроительной верфи, центральные ворота которой примыкали ко двору нашего дома. Начались массовые антиправительственные митинги на территории верфи. Усиленные громкоговорителями речи мы были вынуждены выслушивать целыми днями. Это была середина августа 1979 года. Я готовился, чтобы отвезти жену и детей к школе в Мурманск. Обстановка была неопределённой и достаточно тревожной. Боялись, что наши снова введут войска и этим всё кончится.

Мы без остановок домчали от Гданьска до Минска, где нас встречали как героев. Не было никакой информации о событиях в Польше. После месячного отпуска я вернулся в Гданьск уже один. Страсти внешне поутихли, но руководила событиями «Солидарность» с Валенсой во главе. Срок моей командировки заканчивался в ноябре, внешне в Гданьске и на верфи было спокойно, «Солидарность набирала силу. А пан Валенса впоследствии стал президентом. Нам приходилось видеть его во время митингов на верфи им. Ленина, где он работал электриком.

Четырёхлетний период пребывания в Польше был очень полезен в профессиональном смысле и интересен в бытовом. Дети обучались в школе при Советском посольстве вместе с представителями всех стран социализма, что открывало широкий круг общения. А высокая квалификация преподавателей обеспечивала и хороший уровень знаний. Пребывание в интернате отдельно от родителей развивало самостоятельность. Но после четырёх лет пребывания нам очень хотелось домой.

В заключение следует добавить: Поляки в основном верующие и католики. В этом они уступают только испанцам. Более того, они этим гордятся. Я не раз слышал от случайных собеседников заявление, что он настоящий католик /»Естем правдивым католикем»/.
Польша в основном населена поляками, мононациональна, Мне, например не приходилось иметь дело с евреями. Поляки честолюбивы, обидчивы. У них, правда, есть для этого основания. Предприимчивы, любят торговать /хандлевцы/.

Как нигде в другой стране за кружкой пива, разговоры обязательно сведутся к истории отношений, претензиям. Хотя, повторяю, поводов для этого у них достаточно.

КОЛЛЕГИ

Случилось так, что среди моих сослуживцев оказались не только знакомые, но и приятели. Это относится к Семененко И.Н., с которым мы ходили на БМРТ «Витебск» на ремонт в ФРГ. Он в то время был III механиком. Интересный мужик, работящий, энергичный, компанейский.

Эта черта должна быть отмечена особо. Крепыш «что вдоль, что поперек» Ваня любил и умел выпить. Хорошо играл на аккордеоне и как всякий украинец хорошо пел. На этот счет его уговаривать не надо было. Пить в компании мог сутками, но голову никогда не терял. Когда я поинтересовался «Сколько же ты Ваня можешь «принять на грудь», он ответил без хвастовства что «пару килограммов он выдерживает». После Польши он долгое время ходил в прежней должности ст. механика в Тралфлоте. Но вот недавно узнал, что перенес, чуть ли не 2 инфаркта (а ему еще нет и 50 лет) и в море уже не ходит. «Два килограммчика», возможно, внесли свою лепту.

Гилка С.И. - этот предприимчивый товарищ появился в нашем коллективе к большому удивлению. Мы с ним учились вместе в высшей мореходке. Он почти не ходил в море. Это чистейшей воды протекция. Но к чести Сереги надо признать, что он быстро схватил суть проблемы и смотрелся не хуже, допустим Малышева, который имел большой практический опыт, но с работой приемщика справлялся с трудом. Отличался полнейшим отсутствием гибкости, мог из-за копеек спорить неделю.

Следует отметить, что нас с Малышевым Володей, оказалось, судьба сводила. В 1966 году я на БМРТ «Витебск» был в ФРГ (г. Киль) на ремонте. На той же верфи на гарантийном ремонте находилась плавбаза «Рыбацкая слава». Наш капитан Шаньков И.Т. предложил мне сходить в гости ко II механику, с которым он вместе учился в Клайпедской мореходке. Этим II механиком оказался Володя Малышев. Была организована выпивка. С этим связан один эпизод; это было как раз накануне Дня победы. Судно стояло в доке, и Малышев пригласил в каюту выпить за Победу охранника у трапа. Рассчитывали на то, что он выпьет рюмку-другую и пойдет домой т.к. дежурство уже кончилось. Он двумя рюмками не ограничился, и у нас появилось опасение, как бы он не сорвался с крутого трапа. Докажи потом, что кто-то его не столкнул.

Тогда Малышев решил его споить и уложить до утра в каюте. Он малость подпортил вечер и Малышев устав с ним возиться выругался матом и пригрозил, что трахнет табуреткой по башке. Оказалось, что охранник прекрасно понял угрозу (он у нас в плену был) и, наконец, угомонился. Мир тесен.

Был в группе очень тяжелый по характеру Рахманов из Риги. Кстати, отправленный в Союз без обычного продления срока командировки на 4-й год.

Дело в том, что для нас командировка за границу планировалась на 2 года, а затем дважды продлилась на год, если специалист соответствовал.

Это было не очень удобно, т.к. как правило, все работали 4 года, а каждое продление - лишние хлопоты и волнения.

Мы были направлены уже на 3 года и продление до 4-х лет было уж один раз.

По отъезду Налиткина ст. приемщиком был назначен Сизиков В.И. Наш мурманчанин с МСВ. Мы приехали вместе. Зам. начальника цеха Сизиков продолжает работать и сейчас.

Головатенко Володя ехал вместе с нами, но был в Варшаве распределен в Щецин.

Швыдюк А.Н. - прибыл из Калининграда.

В общем-то, коллектив был работоспособный и довольно дружный. Если и были какие-то трения, то с позиции сегодняшнего дня они не кажутся серьезными, и их легко было избежать.

Поляки - народ сложный. Характеристика, данная Горьким в «Старухе Изергиль» может быть излишне жесткая, но справедливая. Я тесно общался с немцами, югославами и др., но с поляками отношения складывались намного сложнее. Народ они предприимчивый и в этом нет ничего плохого, но знакомство поддерживают в большинстве случаев только по принципу «ты мне - я тебе». По степени полезности. Если на заводе с рабочими и специалистами были отношения довольно простые и доверительные, то в жизни, быту, разговоры очень часто переходили в сферу политики. Часто высказывались какие-то претензии типа «чей Львов?». В пивной, допустим, разговор обязательно закончится этим. Какие-то обиды, претензии, хотя иногда и не безосновательные.

Дружили домами мы с Юзефом Беднарчиком. Жили они сначала по соседству с нами и дружба началась со знакомства наших детей. У них были две девочки: Бася и Марыся. После они построили у моря свой дом. Юзеф выходец из Западной Белоруссии. Хорошо говорил по-русски. А жена Света, гораздо моложе его была москвичкой. Юзеф кроме обычной для поляков предприимчивости имел золотые руки. Так, например, он восстанавливал выброшенные на свалку автомобили и продавал. Зарабатывал, как мог, будучи одновременно директором небольшого швейного предприятия. Это и позволило им очень быстро и в хорошем месте построить свой 2-х этажный особняк.

Были и другие польские семьи, где мы бывали эпизодически. Польские женщины были коммуникабельны. Проще в общении. В компании никогда не располагались как у нас - обязательно возле мужа. Я будучи некурящим в компании испытывал некоторые неудобства особенно если справа сидела какая-нибудь Бася, а слева Малгося с обязательными сигаретами и очень общительные по характеру.

Постоянно общались с Марылей Родионовой и соответственно с ее приятелями и знакомыми. Будучи в браке Борис должен был жить в Мурманске, а Марыля в Гданьске. И вынуждены были ездить друг к другу.

Я уже писал, что большинство наших специалистов имели собственные автомобили. Одни сразу приехали на них. Другие, как я, ездили в Союз специально, чтобы пригнать машину. Были и такие, которые сразу поставили цель купить машину в Москве, но на валюту, заработанную в Польше. Следует сказать, что было это сделать не просто. Платили в злотых, а жизнь в Польше в это время была очень дорога.

Я купил троечку «Жигули» почти сразу перед командировкой и мне не терпелось перегнать ее в Гданьск.

В конце мая 1977 года, я взял краткосрочный отпуск и прилетел в Мурманск.

Опыта длительных путешествий я не имел, чтобы не сказать, что не имел вообще никакого опыта. Раньше у меня был «Запорожец», который я продал, наездив всего 8 тыс. км. Просто в то время я постоянно находился в море и «Запорожец» был не нужен и не устраивал меня.

До Ленинграда мы ехали с зятем Михаилом и племянником Димой «в две руки». От Ленинграда до Гданьска я ехал один, точнее за рулем один. Что бы было веселее, постоянно подсаживал попутчиков. Это была бабуся, милиционер, курсант военного училища и т.п.

Все мои волнения ограничивались Брестом, т.к. дома мне мало кто мог помочь и рассчитывать я мог только на себя. За Брестом в Польше я был уже иностранцем, а к ним отношение особое. Да и Посольство и Консульство позаботились бы обо мне.

Пересек границу я благополучно, предварительно залившись «по горловину» бензином, стоившим тогда 20 коп/литр. Это было ничего по сравнению со стоимостью бензина в Польше.

Как обычно от Бреста со мной ехала паненка - вроде бы студентка из Варшавы, а от Варшавы до Гданьска я ехал с польским пэтэушником. Доехал я до Гданьска без каких-либо приключений, если не считать, что перед Эльблонгом стал клевать носом среди дня и был вынужден остановиться и прикорнуть на зеленой травке.

Наличие автомобиля делал нашу жизнь мобильнее и интереснее. Расширились возможности интереснее организовать семейный отдых. Я уже отметил большую разницу в стоимости бензина у нас и в Польше. При нашей (средней для Польши) зарплате, я позволил себе съездить в Варшаву на своей машине всего лишь раз. Как правило, на судах приходящих из Мурманска на ремонт, по частной просьбе мне привозили бочку или две бензина. Это была хорошая поддержка.

Наши «Жигули», особенно третья модель, были очень удачно и качественно сработаны по сравнению с «Фиатами польскими». Они сами это признавали. Я никогда не позволял у светофора «польскому Фиату» опередить меня.

За то на трассе считал вполне допустимым, если «Малюх» «Фиат 126р» - аналог нашего «Запорожца» первой модели обгонял меня. Пусть потешит самолюбие.

В 1976 году я взял отпуск и вместе с семьей на машине совершил путешествие Гданьск-Минск-Москва-Вологда-Петрозаводск-Ленинград-Брест-Гданьск. Для детей и нас это было очень интересным вояжем. Тоже совершили мы его без каких-либо происшествий.

МАТЬ КРЕСТНАЯ

Значительным событием нашего пребывания в Польше, явилось «крещение» вновь построенного судна.

«Крещение» судна перед спуском на воду, является традицией древней и весьма ответственной. К выбору «Матери крестной» подходят весьма серьезно.

Мы были свидетелями, например, как «Мать крестная от волнения очень неуверенно произнесла напутственную речь, а бутылку шампанского ей удалось разбить только со второй попытки. А моряки народ суеверный.

Моя жена, Алла Афанасьевна, секретарь Представительство Минрыбхоза, была общественно активной, хорошо владела польской мовой, участвовала в деятельности Общества Советско-Польской дружбы.

В Торгпредстве решили, что она достойна совершить действо крещения нового судна.

На Гданьской верфи строилась большая серия траулеров проекта «Б-408». Траулер «Николай Закоркин» в августе 1979 года и был доверен для крещения Алле Афанасьевне.

Акция прошла блестяще. Уверенно произнесена напутственная речь на польском. А бутылка шампанского разлетелась с такими брызгами, что с трудом нашли от нее горлышко. По традиции его помещают в специальную шкатулку и вручают матери крестной в качестве сувенира. Мы его бережно храним.

Судно плавно сошло со стапеля.

Спуск судна и крещение завершается торжественным приемом с участием судовой команды, официальных лиц и рабочих завода строивших судно. Мы храним также подарок команды, хрустальную вазу.

Алла Афанасьевна поддерживала связь с «Крестником», почти весь срок его службы.

ИНТУРИСТИКА

В качестве руководителя туристической группы, я пять раз ездил в тогдашние Соцстраны Венгрию, Румынию, а большей частью в Болгарию. Был в Чехословакии и Польше. А началось это так. Я в то время работал в МВИМУ. Как-то одна из сотрудниц заявила, что её муж, комсомольский функционер средней руки, едет в качестве руководителя группы с туристами в Болгарию. Меня это заинтересовало. К тому времени имел достаточный опыт «Международных встреч», отработав на судах Тралфота более двадцати лет. Действуя по принципу «Под лежачий камень вода не течёт», я решил заявить о себе сам, и обратился непосредственно в Областной Совет по туризму с предложением своих услуг. Заведовал отделом тогда Суменков Игорь Александрович, отставной полковник-пограничник и очень приятный человек. Мои анкетные данные вполне удовлетворили его, и я был зачислен в группу руководителей туристических групп. Это был 1980 год.

Для наших граждан выезд даже в дружественные Соцстраны, был значительным событием. В большинстве случаев для них это было в первый раз.

Оформление документов было связано с соответствующими инструктажами. Туристов рассматривали не только как едущими отдохнуть за свой счёт, но и чуть ли не проводниками идей социализма, снабжая для этого даже соответствующей литературой. Я же обкатанный в крутых капстранах не считал дружественную Болгарию заграницей. Болгары действительно с большой симпатией относились к нам.

Мне повезло. Группа была в основном молодёжной, дружной и очень весёлой. Я тоже ещё не был стариком. Ещё в поезде Москва-София участники турпоездки поняли, что я их тиранить не буду. В Болгарии их ещё больше удивило, что я им предоставляю полную свободу. Я исходил из того, что люди заплатили деньги за путёвку и имеют право нормально отдыхать. Это несколько расходилось с полученными инструкциями. Если кто-то спрашивал как вести себя, я пояснял: - «Наслаждайтесь отдыхом, укрепляйте Болгаро-Советскую дружбу!». Большинство это с достоинством оценило. Все остались довольны отдыхом. Никаких инцидентов не было. Об этом я и доложил начальству по возвращении. Это понравилось. Ведь начальству лишние хлопоты тоже ни к чему. Мною остались довольны все. Привлекательной эта поездка была до некоторой степени и потому, что руководитель путёвку не оплачивал. Это было привлекательным вначале.

В соответствии с порядком следующий вояж в качестве руководителя группы, я имел право сделать через год. Но случилось так, что внезапно заболел руководитель группы и мне предложили заменить его на следующий год. В моей надежности в Интуристе имели возможность убедиться. Моя работа позволяла брать отпуск по желанию. Разумеется, я согласился.

Отдых в Болгарии был замечательный. Это не Куршавель. Но для непритязательных советских граждан вполне комфортный. Тёплое море, замечательная погода, дружественное отношение местного населения, плюс необходимый набор бытовых удобств. Вторая поездка была уже не такой безоблачной. По накатанной дороге я совершил ещё несколько поездок. Иногда это были комбинированные туры, Румыния-Болгария, автобусная, Венгрия-Болгария. Да и состав групп был разный. Иногда поведение одной пары, портило настроение всей группе. Иногда попадались выпивохи. Общей бедой были наши спортивные трико с вытянутыми коленками, в которых наш рабочий класс предпочитал ходить на пляж. Потом стали доступны джинсы, тоже мало подходящие для летней курортной жары. Домашние тапочки, бигуди, тоже не работали на наш авторитет. Я противостоял этим проявлениям не особенно настойчиво. Все это начинало меня тяготить и бесплатная путевка стала не такой уж притягательной.

Повторюсь, что Болгария (Польша и пр.) не были для меня такой уж заграницей. Но я был свидетелем, когда участники группы, да и сам руководитель, попадали в эту заграницу первый раз. Особенно запомнилась тургруппа из Иваново-Франковска, точнее её руководитель. Он постоянно «пас» группу, устраивал различные проверки, особенно вечером, фиксировал когда кто приходил в гостиницу, проверял паспорта. Он извёл себя. Да если бы себя. Вся группа страдала от его опеки. Многие руководители писали пространные отчёты, фиксируя чисто бытовые мелкие нарушения, раздувая муху до размеров слона. И нередко ходатайствовали о лишении права на выезд за границу, что не редко принималось во внимание. Такие были времена. Я руководителям Интуриста хлопот на этот счёт не доставлял. Я не считал государственной изменой, если наша девушка «укрепила Болгаро-Советскую дружбу». Скорее наоборот.

Вспоминается один острый эпизод из моей туристской практики, когда моя группа, отправляясь из Ленинграда, обнаружила, что наш вагон уже занят.

Даже бригадир поезда не разрешил эту проблему. За пятнадцать минут до отхода я успел связаться чуть ли не с Москвой. И лишь в последний момент обнаружили пустующий шестой вагон. Оказывается, в Мурманском турагентстве неправильно оформили билеты. А когда я по возвращении в Мурманск доложил об этом, виновница готова была расцеловать меня. Ей бы грозили большие неприятности. А я даже представить не мог, чем это обернулось бы для меня и группы, если мы остались на перроне. После этого я решил, что если поеду в турвояж, то только за собственный счёт.

В общем, в Советское время отдых в Соцстранах был не всем доступен, но побывавшие там, оставались довольны. Приходят на память некоторые моменты по этому поводу. В первой моей группе была почтовый работник, пенсионерка Ирина Прокофьевна. Лет ей было за пятьдесят, но сохранилась хорошо. К легким знакомствам она не стремилась, но поначалу пыталась оказать какое-то влияние и на меня. Потом успокоилась, видя беспочвенность притязаний.

Через какое-то время она познакомилась и близко сошлась с местным болгарином и с ним почти не расставалась. Он был из простых, звали мы его Андрюхой. Он сопровождал нас даже на экскурсии в другие города. Парень скромный, мы к нему привыкли, не говоря уже об Ирине Прокофьевне. После она мне признавалась: - «Александр Васильевич, для меня это манна небесная. Дома я не вижу света белого, затурканная домашними проблемами и внуками. Я вдова и не старая вовсе. Это лебединая песня!» Она была благодарна, что я не препятствовал этой, внезапно свалившейся дружбе.

Читать следующую главу

О друзьях, о море, о себе