Справа, впереди, замигал зелененькими огоньками островок Брандвахта. На траверзе, справа, тускло выпячивалось зарево города Полярный, а слева - должен был светить манящими, дразнящими огнями приветливый посёлок Тюва-Губа - Паша увидел его, но только прикрыв глаза - ледовый причал, деревянные мостки - тротуар, магазин с весёлой продавщицей Клавой, нежные берёзки на холме и чернику, сочную, набухшую, притаившуюся в траве под берёзками в нетерпеливом ожидании, как девка перезревшая - кто первый сорвёт?

Надрывная тоска покатилась судорогой по телу, запершило в горле. Тюва - бывшие ворота рыбного порта. Здесь проходило крещение рыбаков-новичков. Здесь они впервые слышали гул траловых лебёдок, шорох льда, летящего в трюм, грохот стамп, сапогами определяли едкость соли на причалах и на палубах, пеньковый запах канатов рисовал им караваны парусников. Здесь они набивали первые мозоли, получая снабжение на рейс, любовались работой сетей, глядели с восторгом на старых мариманов-рыбаков, которые, играючи, вдохновенно, разделывались с нескончаемым потоком грузов, не забывая на перекурах пригубить по стакашку водки, которая никогда не стояла на стеллажах в магазине, но всегда была где-то в тайничках у продавщицы Клавки.

Паша улыбнулся, вспомнив, как, глядя на мариманов, он тоже хватанул стакашик зелья, когда выходил в первый рейс, да не вовремя - через час после выхода из Тюва-Губы траулер угодил в шторм, и Паша долго висел в гальюне, пытаясь выплюнуть не только желудок, но, казалось, и пятки от ступней ног. Испытание было такое, что Паша, выдержав эти пытки моря, больше на отходе в рейс не пил алкогольные напитки и стал надёжным моряком - любимцем старпомов и капитанов. Что же осталось в Тюва-Губе сейчас? Только причал, а посёлка нет, да и причал только для снабжения судов водой.

И здесь, у Брандвахты, обычно военный сторожевой корабль встречал суда. А сейчас - на входе в Кольский залив военных кораблей не видно.

- Стареешь, Паша, стареешь. А всё равно, хорошая у меня работа. Кто сейчас про Тюву вспомнит, сопки увидит, размаху огней Кольского ведущего створа удивится? Мечутся все - кто в рулевой рубке, кто в машинном отделении.

Конечно, в период стоянки в порту должность хлопотливая - без боцмана ни одна перешвартовка не проходит, а о разных инспекторах говорить нечего - каждому боцмана подай - это открой, то покажи. Но всё равно хорошая работа, морская, что ни говори.

- Нечего хаять работу, - рассуждал Паша, - и, довольный собой, прогулялся от борта к борту по баку, заметив слева по корме огни Тюва-губских створов, а справа замигал маячок острова Шуринов.

«Сейчас поворот будет»,- подумал Паша.

Точно, нос траулера покатился вправо, а Паша остановился у левого борта, - проскочит судно линию створа или нет, точно выйдет после поворота на курс линии створовых огней. Эх, проскочили. Огни уплыли за корму траулера. Паша, недовольный, посмотрев на окна рулевой рубки, проворчал: «Наверно, лица в тубуса локаторов засунули и надеются, что точно повернут. Приборов мудрёных много, но в узкости точность глаза морского компьютером не заменить. Глаза бы открыли, штурманы зелёные, на створы посмотрели - сразу увидели бы, куда рулить. Эх, молодёжь», - огорчился Паша и подошел поближе к брашпилю.

Траулер повихлял влево - вправо и, нащупав линию створа, резво побежал на юго-запад по правому рукаву залива, разделённому островом Сальный, похожим на упрямого кита, развалившегося на середине фарватера в дремотной неге - видите ли, они отдыхают, обходите Его Величество.

Паша застыл у стопоров брашпиля - место здесь узкое и коварное. Вибрация судна уменьшилась.

- Сбавили ход. Слава Богу, заметили, Ллойдовские навигаторы, - удовлетворённо заметил Паша этот манёвр, - он помнил, что от острова Сальный до мыса Мишуков скорость судна должна быть не более 10 узлов.

А справа красными и зелёными огоньками замигали Ретинские и Филинские девиационные створы, слева - тускло, за снежным зарядом, как-то аляписто, неприметно замаячил лунным светом порт Североморск - морской военный форпост Российской державы на севере.

Читать следующую главу

Боцман Паша