Вадим выбрался из толпы и, осмотрев себя, с облегчением вздохнул. Если не считать оторванной пуговицы и измятого плаща, он отделался сравнительно легко, зато теперь он стал обладателем билета на цирковое представление.

...На небольшом балкончике, утесом нависшем на главным, рассаживались музыканты. Один за другим прожектора уронили на арену снопы оранжевого света.

В большинстве своем на манеже показывались старые номера, и Вадим уже начал было сожалеть, что пришел в цирк, а не провел свободное от вахты время на городском стадионе, где должна была состояться футбольная встреча на первенство города.

Внезапно его внимание привлекла хрупкая, с осиной талией, девушка. Рядом с ней находился пожилой, одетый во фрак мужчина. Его редкие и тщательно зачесанные назад волосы плохо скрывали розоватую лысину. С вишневым отливом глаза артиста смотрели на зрителей пристально и настороженно.

Толстяк завязал девушке черной повязкой глаза и пошел вдоль первого ряда зрителей. Вот он остановился напротив кресла, где сидел морской офицер, и в притихшем зале раздался его сочный бас:

- Разрешите ваш документ?

Офицер с деланной улыбкой протянул ему свое удостоверение личности.

- Наташа, что находится в моей руке? - спросил артист свою партнершу.

- Офицерское удостоверение личности, - незамедлительно ответила она.

Артист подошел к следующему зрителю, и снова был получен точный ответ. Причем девушка назвала не только фамилию владельца документа, но и его возраст, а когда она сообщила, что в паспорте есть запись о недавней регистрации брака, то зал отозвался приветливым гулом.

- Где я нахожусь в настоящее время? - громко спросил толстяк свою партнершу, встав перед Вадимом.

- Вы подошли к молодому, красивому человеку, -ответила она.

- Это ты так думаешь? - полунасмешливо пробасил циркач.

- Нет, это он так сам считает, - с дружелюбной улыбкой произнесла его партнерша. По рядам зрителей пронесся смех.

- Прошу ваш документ, молодой человек, - пробасил над ухом артист.

Вадим машинально протянул ему свой паспорт моряка заграничного плавания. Моряк заметил, что артист находится в явном замешательстве. Вадим обратил внимание, что у циркача взметнулись вверх подкрашенные брови и на его растерянном лице изобразилось крайнее изумление. Артист нерешительно перелистал несколько страниц международного паспорта, некоторые страницы которого были заполнены на английском языке.
Зал заинтересовано зашумел:

- Из какой страны он прибыл? Женатый он или холостой?

Артистка сорвала с глаз повязку и стремительно убежала со сцены. За ней поспешил и ее пожилой партнер. Вихрастый мальчишка, сосед Вадима, вскочил со своего места и закричал вслед убегающим артистам:

- Халтурщики!

- Верните мне паспорт! - обеспокоенно выкрикнул Вадим. Он поднялся с места и, провожаемый множеством недоумевающих взглядов, направился к выходу.

Дежурный администратор провел моряка по длинному коридору и указал на заклеенную цирковыми рекламами дверь, за которой слышался торопливый разговор.

Толкнув дверь, Вадим вошел в комнату и заметил, как девушка смахнула с лица росинки слез. И ему стало ее жалко, как бывает жалко взрослым обиженных детей.

Словно угадав его мысли, девушка резко поднялась с дивана, и моряк понял, что перед ним - не нуждающаяся в его сочувствии женщина. Распущенные темно русые волосы застывшей волной ниспадали на плечи. На левой щеке, чуть повыше маленького рта, приютилась родинка.

Нос был прямой, с едва заметной горбинкой, от него до левого пунцового уха змейкой пробежал чуть заметный шрам. Артистка порывисто отошла к окну и уставилась в запотевшее стекло.

Циркач отдал Вадиму паспорт, и тот понял, что его дальнейшее пребывание здесь нежелательно.

Выйдя на улицу, он несколько раз ловил себя на мысли, что продолжает думать о голубоглазой артистке.

Решение вернуться обратно в цирк пришло к нему после того момента, когда штурман явственно представил себе лицо артистки, растерянное и гневное на арене, заплаканное и обиженное у себя в гримерной комнате и, наконец, гордое и волевое, и запавший ему в душу мягкий прищур глаз цвета океанской волны.

Вадим быстро зашагал обратно, еще не представляя, с какой целью он спешит в цирк.

Окончание представления пришлось ждать долго. С залива дул шквалистый ветер, и вскоре Вадим окончательно продрог.

Напрасно штурман пристально всматривался в толпу зрителей и артистов, спешивших к автобусным остановкам. Голубоглазой артистки среди них не было.

В ту ночь Вадим долго не мог уснуть. Перед ним отчетливо вырисовывался образ девушки, так неожиданно встреченной на его моряцком пути. Отбросив в сторону одеяло, он спешно оделся и по трапу поднялся на верхнюю палубу, расстегнул ворот рубашки и с удовольствием подставил грудь порывам ветра.

Один за другим в порту гасли огни. На фоне предрассветного серого неба начали отчетливо вырисовываться контуры портовых кранов и корпуса стоящих у причалов судов. Бросив в урну давно погасшую сигарету, он спустился к себе в каюту.

Нахлынувшие заботы отняли у него личное время. Лишь на четвертые сутки ему удалось покинуть борт судна и через полчаса Вадим уже был в гостинице, где проживали находящиеся на гастролях артисты цирка.

В фойе моряк опустился в свободное кресло и, делая вид, что смотрит журнал, внимательно смотрел на снующих жильцов. Чем дольше он находился в фойе, тем больше его охватывала неуверенность.

Около полуночи Вадим, наконец, решил покинуть гостиницу, нехотя направился к двери и чуть было не столкнулся с входящими в фойе артистами. При виде запавшей в его душу артистки его лицо просияло, но она даже не взглянула на улыбающегося Вадима. Она быстро пересекла фойе и зашла в свой номер.

Вадим стоял неподвижно, молча наблюдая за происходящим. В ту минуту он был готов совершить любой, даже безрассудный, поступок, лишь бы остановить девушку и вступить с ней в разговор, но его ноги словно приросли к полу. Не дали результатов его следующие вечерние бдения. Голубоглазая актриса быстро проследовала мимо него в свой номер.

Встреча с девушкой произошла случайно, когда моряк уже потерял всякую надежду.

В свободное время штурман поехал к памятнику Алеше, чтобы забыться, и вдруг он чуть не столкнулся с актрисой.

- Это вы? - удивленно произнесла девушка. - Что вам надо?

- Тогда в цирке я так волновался, что забыл попросить у вас прощения.

- За что?

- За тот нелепый случай.

- Ах, вот вы о чем, - девушка улыбнулась одними губами. - Это не ваша вина. За свою растерянность я понесла должное наказание, но все это уже в прошлом...

Первое замешательство прошло. Голос моряка обрел твердость.

- Все эти дни я искал встречи с вами.

- Здесь, у памятника? - теперь на лице артистки блуждала полунасмешливая улыбка.

- Нет, я заходил в гостиницу, ждал вас у цирка. Вы прежде бывали в Мурманске?

- Нет. А что?

- Я хочу предложить вам свои услуги в роли гида. Девушка удивленно посмотрела на моряка. Боясь, что она уйдет, не пожелав его выслушать, Вадим заговорил горячо, убедительно:

- Возможно, вы не поверите, но у меня твердо сложилось убеждение, что я вас давно знаю. Не помню, когда увидел вас мимолетно, но во время ночных штурманских вахт вы часто грезились мне. Раньше я считал, что все это не что иное, как разыгравшееся мое представление о женщине моей мечты, а сейчас...

Когда штурман закончил излияния своего сердца, девушка улыбнулась, от чего на ее розовых щеках обозначились ямочки. Она посмотрела на собеседника сочувственно и певуче произнесла:

- Я мало что поняла из вашей исповеди, но считаю, что все это относится не ко мне, так как я никогда еще не была
за границей. Что же касается вашего предложения познакомить меня с достопримечательностями вашего заполярного города, то я охотно его принимаю.

Она поправила шляпку, посмотрела на часы и с приветливой улыбкой произнесла:

- Какой курс предлагает капитан?

- Вынужден вас поправить, так как я еще не капитан, а один из его младших помощников, штурман дальнего плавания Вадим Ваганов.

- Меня зовут Наташа, - ответила девушка и, немного подумав, добавила:

- Как вам известно, я - артистка цирка, к тому же неудачная. - В заключение девушка горько улыбнулась.

Вадим хотел было ее утешить, но понял, что этого делать не следует, ибо актриса не примет его сочувствия.

Моряка поразила простота их отношений с первой же минуты встречи.

В настоящее время он видел обаятельную девушку, а не чопорную актрису. Она перестала быть для него далекой и непонятной.

Они вышли к заливу. Блекло-лиловый шар солнца опускался за сопку, а пока его чуть теплые косые лучи играли над заливом, ласкали сопки.

Было что-то захватывающее в прощании солнца с засыпающим заливом.

- Как прекрасно! - с восхищением произнесла Наташа. Ее зачарованный взгляд скользнул по заливу и раскинувшимся сопкам.

- Я завидую вам, морякам, людям мужественной профессии. Ведь именно вам предоставлена возможность
видеть тропическую экзотику и неповторимую красоту Севера, а я только смогу об этом прочесть в журнале или посмотреть это в документальной кинохронике. Когда я бываю на берегу моря, то оно всегда пленит меня свой загадочностью. Я говорю нескладно, извините.

Наташа умолкла, опустив свой взор на застывшую гладь залива. На протяжении всего разговора штурман любовался овалом ее лица. Он, с разрешения спутницы, закурил. Установилось молчание. Но вот Вадим снова пришел в себя и обрадованно воскликнул:

- Продолжайте, продолжайте! Я впервые встречаю девушку, так пламенно любящую море.

Наташе явно польстила похвала моряка. Об этом убедительно говорили ее розовые щеки.

- Это у меня наследственное. Мой отец до работы в цирке был моряком и по-прежнему любит море - каждый его отпуск мы проводим на черноморском побережье.

При таком наивном ее взгляде на столь серьезный вопрос Вадим не мог удержаться от замечания:

- Простите, Наташа, но у вашего родителя любовь к морю курортника, если угодно - туриста, но не моряка.

-Да, но вы не знаете, во имя чего отец изменил морю! -горячо возразила девушка

- Нет на свете той силы, которая бы заставила настоящего моряка расстаться с ним, - убежденно произнес штурман.

- А любовь к женщине? - не без лукавства задала вопрос актриса и тут же пояснила: - Отец встретил мою маму и переменил профессию моряка на циркового артиста. И прежде чем стать им, отцу пришлось в жизни начинать все сначала. На первых порах папе пришлось начинать свою артистическую карьеру с униформиста.

- И вы решили продолжать семейную традицию родителей? - спросил Вадим.

- Да, - коротко ответила Наташа и добавила: - Если бы я не родилась на манеже, то стала бы морячкой.

- Наташа, если вы желаете познать основы морского судовождения, то в моем лице вы найдете послушного учителя.

- Послушных учителей не бывает, это не педагогично, -с веселым смехом возразила девушка.

- Хорошо. Я буду строгим и принципиальным педагогом. Наташа, вы готовы приступить к изучению основ навигации?

- Так точно! - в тон ему ответила артистка. - Товарищ штурман, поясните назначение этого оригинального сооружения? - она указала на возвышающийся над местностью высокий куполообразный маяк.

Штурман Ваганов готов был подробнейшим образом рассказать своей спутнице не только о маяках залива, но и о других навигационных способах определения своего местонахождения, познакомить ее с основами астрономии, а также поведать любознательной актрисе о многом другом, что относится к основам мореплавания.

Быстро пролетело время их первого свидания. Договорились о следующей встрече, но Наталья была занята
на репетиции своего основного циркового номера, который она готовила с партнером около двух лет. Речь шла о воздушной гимнастике.

Об их знакомстве стало известно ее отцу, и через Наташу он пригласил Вадима на встречу, которая произошла в гостиничном номере артистов.

Надо прямо сказать, что артист остался доволен, что у штурмана Ваганова были серьезные намерения, вплоть до изменения его образа жизни.

Без всякой обиды для Вадима он поведал своему гостю, что в его единственную дочь уже много раз влюблялись молодые парни из числа зрителей.

Бывали случаи, когда в числе поклонников ее таланта воздушной гимнастки встречались одержимые в своем желании добиться ее взаимности.

Он никогда не беспокоился за моральные устои Наташи, ибо был твердо уверен, что избранником ее сердца будет человек из артистического круга. В принципе, он не против, что со временем мужем его дочери станет бывший моряк, тем самым повторив его собственный путь к сердцу женщины. Ведь сам он из судовых механиков. Однажды его судно пришло из Франции в Одессу. С трудом достал он билет на цирковое представление. Увидел на арене работу воздушной гимнастки и был навечно покорен ее талантом и красотой. Это была мать Натальи.

- Так что вам не надо бежать без оглядки из цирка и вырывать из своего сердца чувства к моей дочери. Сходите в рейс, проверьте свои чувства и в любом случае сообщите мне свое решение. Если вы решите во имя своей любви к Наталье навсегда распрощаться с морем и начать для себя новую жизнь артиста цирка, то я готов способствовать в осуществлении этого сложного, но единственно правильного решения. Чтобы не было уязвлено ваше

мужское самолюбие, то пока вы будете с Натальей готовить сложный номер для цирковой программы, я позабочусь, что называется, о вашем хлебе насущном. Мы купим дрессированных собачек, которые, буквально за несколько совместных репетиций, будут охотно исполнять ваши команды, начиная с простейших номеров вплоть до сальто-мортале. Успех у зрителей обеспечен! Я не исключаю, что чувства Натальи окажутся сильнее здравого смысла и она оставит арену цирка и станет женой моряка - этого я боюсь больше всего.

Да будет вам угодно знать: моя единственная дочь родилась на манеже цирка. Поэтому, как говорится, Наталья с пеленок впитала вечную любовь к суматошной жизни циркачей. Так что какие бы условия вы ни создали для своей спутницы жизни, они будут не чем иным, как клеткой, не больше...

Так что было от чего задуматься штурману Ваганову. В ту ночь ему снился цирковой манеж и послушные ему собачки, исполняющие по его команде всевозможные цирковые номера.

Короче говоря, для Вадима ночь оказалась бессонной.

С каждым днем неумолимо приближалось время окончания гастролей артистов и начало его очередного промыслового рейса.

До встречи с Наташей все дела и помыслы штурмана Ваганова были направлены на одно: постоянно приобретать практические знания судоводительской работы для самоутверждения в судовом коллективе. Вадиму после окончания судоводительского отделения мореходного училища постоянно приходилось не только общаться, но и отдавать распоряжения, следить за их исполнением и даже командовать. На первых порах его штурманской работы его подчиненные относились к нему с улыбкой, а то и с нескрываемой иронией. Будучи от природы человеком сильным, штурман Ваганов старался в коллективе захватить лидерство. Он пытался осмыслить свою собственную жизнь и, к сожалению, находил в ней много несовершенств. До последнего времени он считал, что знакомства и встречи с девушками было какой-то полусерьезной забавой, ибо, как правило, его чувства не могли окрепнуть, так как уж слишком были коротки стоянки его судна в порту.

Не будет преувеличением сказать, что первейшей задачей Вадим считал при первой же возможности реализовать свое назначение, и всегда был не согласен с теми, которые; вдобавок ко всему, требовали от него некоего самовыражения, чтобы до конца разобраться и однозначно определить, в чем он видит смысл своей жизни.

В своем недавнем прошлом штурман Ваганов, даже во времена, когда ему случалось попадать в сложнейшие ситуации, чувствовал духовную неудовлетворенность своим образом жизни.

В общении с другими, даже близкими ему людьми он продолжал упорно оберегать свою независимость и при этом не видел необходимости отчитываться за каждый свой шаг.

С товарищами по работе штурман старался поддерживать душевную близость. Как человек, до конца доверяющий во всем своим родным, он никогда не настаивал на подробных отчетах от своего брата и младшей сестры, в свою же очередь о своей работе в море старался поведать беглой скороговоркой, ибо, по его мнению, в однообразной рыбацкой жизни ничего привлекательного быть не могло. Ловили рыбу, боролись с штормами, в порт вернулись все живыми и здоровыми.

Правда, иногда возникали в семье и тягостные разговоры, когда мать напоминала о долгих годах, проведенных его отцом на рыбном промысле, и от этих разговоров становилось обоим тяжело.

Иногда мать смотрела на Вадима, как смотрит врач на неизлечимого больного, с материнской заботливостью и с сожалением...

Раньше Вадим был готов внести полную ясность в их отношения, чтобы не осталось у матери даже призрачных иллюзий и никаких надежд, что он уступит материнскому желанию порвать с морем.

Из своей штурманской работы на промысловом судне он вынес твердое убеждение, что рыбацкий командир, который не предлагает своего решения, это пассивный созерцатель происходящего, плетущийся в хвосте событий, ибо в наше время нельзя поучать других общими разговорами; это, дескать плохо, а вот это - еще хуже.

Если в недавнем прошлом перед уходом в продолжительный рейс Вадим горячо и убедительно старался доказать, что его личное участие в столь продолжительном плавании - это запланированное бегство от однообразной береговой жизни, то теперь его разговор принял другую тональность.

Быстро, похожие как сестры-близнецы, мельтешили пред отходные в рейс дни. Если случится, что он согласится с предложением отца Наташи порвать с морем и начать новую береговую жизнь, то до боли в сердце ему будет жаль расставаться с товарищами по нелегкому рыбацкому труду и с судном, на борту которого он проживал большую часть года. А если тебе уже известно, что, может быть, никогда не придется работать на нем в море, то обидно вдвойне.

Вадиму было ясно, как божий день, что уход штурмана Ваганова с судна, конечно, не потряс бы рыбопромысловый флот, ибо никто из его флотских друзей не отличался дремучим невежеством. Вадим допускал мысль, что большинство из его друзей при известии о его решении стать артистом цирка назвали бы его круглым дураком.

Поскольку даже на берегу штурманскую вахту не оставишь, пришлось упросить друга побывать на представлении артистов и непременно передать воздушной гимнастке Кардан записку, а если не представится такая возможность, то на словах передать просьбу Вадима прийти в ресторан, где будет находиться Вадим, для важнейшего разговора.

Бывший на цирковом представлении, в котором Наташа выступала уже в роли воздушной акробатки, друг признался Вадиму, что он так же, как и большинство зрителей из числа молодых парней, на воздушную акробатку Наталью Кардан, что называется, положил глаз. После окончания представления друг Вадима дождался отправления на служебном автобусе артистов в гостиницу, успел рассмотреть Наташу и сказал Вадиму, что она очень привлекательна и одета она была со вкусом и без претензий. Так что было от чего Вадиму с ума сойти!

В заключение его друг сказал, что с такой писаной красавицей не поведешь деловой разговор через пень-колоду, да и практически это было почти не возможно, ибо ее неотступно сопровождал мужчина средних лет, так что при такой обстановке очень легко было попасть в переплет. Но ему удалось выполнить поручение своего друга - кивок головой можно было рассматривать как ее согласие на встречу с Вадимом.

Вахтенный штурман Ваганов был беспредельно рад, что визит его друга в цирк не прошел бесследно. Та вахта осталась в его памяти надолго. От радостного известия у него было готово выпрыгнуть из груди сердце.

Кстати, штурман Ваганов был готов принять любое предложение, исходящее от Наташи или от ее отца.

В беспокойной полудреме Вадим закрыл глаза, стараясь настроиться на предполагаемую новую береговую жизнь, но из этого ничего у него не вышло. У штурмана почему-то нарастало раздражающее беспокойство. Он стряхнул дремоту, быстро оделся и вышел на палубу. Что же это нахлынуло на него какое-то дьявольское наваждение?

Когда штурман Ваганов, несколько разбитый от бессонной ночи, в назначенное время вошел в ресторан, он увидел фальшивое беспокойство со стороны Эдуарда Петровича и нескрываемую тревогу в глазах его дочери.

- Хотел бы вас обрадовать, но нечем. Разговаривал по телефону с главным кадровиком управления, но получил полный облом. Из цирковых училищ выпустили большую группу воздушных гимнастов, так что прием со стороны на работу в цирк временно прекращен. Так что всем нам придется опуститься на грешную землю.

Штурман понял, что отец Наташи с ним неискренен. Поэтому он попросил его внести полную ясность, как бывший моряк настоящему моряку: какую он занимает позицию в отношении их женитьбы?

Отец Наташи высказал свое сожаление, что их свадьба в ближайшем будущем не предвидится. Пусть Вадим со спокойной душой идет в свой очередной рейс, а они продолжат свои гастроли. За время разлуки еще раз проверят свои чувства. Он не враг своей единственной дочери.

Пусть пишут друг другу письма, обмениваются радиограммами. И при первой же возможности встретятся, и тогда будет окончательно решена проблема их дальнейших взаимоотношений...

На прощанье выпили бутылку шампанского.

Отец, сославшись на свою занятость, покинул ресторан, оставив их наедине.

Было трогательное прощание. Клятвенное заверение со стороны Наташи, что она навсегда сохранит свои чувства и дождется его из рейса.

Из ресторана Вадим уходил с ощущением какого-то наваждения, еще не до конца осознанного им. Единственное, на что он теперь мог рассчитывать, что Наташа сдержит свое слово и дождется его из полугодового рейса.

Тогда, во время их последней встречи, отец Наташи показался с виду простым, а на деле хитрее всякого лавочника. Он все заранее рассчитал, чтобы навсегда разлучить свою дочь с этим до предела упрямым моряком, который рыбацкую работу поставил выше своего личного счастья. Пусть в понятии некоторых людей циркачи такие-рассякие, вечно, как цыгане, мотающиеся по всей стране, но они не понимают лишь одного, что за одни только аплодисменты зрителей, не говоря уже о букетах цветов, можно проживать в неблагоустроенных гостиницах, месяцами, а то и годами готовить цирковые номера. Но вот наступает долгожданный выход на сцену. Зал замирает, все взоры зрителей устремлены под купол цирка, где его единственная дочь своим профессиональным мастерством воздушной гимнастки покоряет зал.

Старый циркач прекрасно понимает, что Вадим - отрезанный ломоть для его дочери.

Прошло несколько лет, Вадим продолжал бороздить на своем траулере моря и океаны. Он уже свыкся с мыслью, что его пути-дороги навсегда разошлись с единственно любимой женщиной. В своем последнем письме она сообщила, что выходит замуж и просит его больше не писать ей писем. Хотя Вадим считал, что у него душа нараспашку, но это вовсе не значит, что в нее можно плевать. Сравнительно недавно капитан дальнего плавания Вадим Николаевич Ваганов ошвартовал свое судно в одесском порту. Незадолго до отхода в очередной рейс капитан оказался в городском цирке в тот день, когда там начались гастроли приезжих артистов. Вадим Николаевич купил букет цветов и поспешил в цирк. Когда он смотрел на арену, на которую из-за кулис выбежала Наташа со своим партнером, это были самые черные минуты его жизни. Если до этой минуты он считал, что окончательно переболел любовью к Наташе, навсегда избавился от этой болезни, то тогда понял, что все эти годы он занимался самообманом.

Капитан написал записку такого содержания: «Любил, люблю и буду вечно любить. Вадим». Он вложил записку в букет и попросил ведущего программу вручить эти цветы воздушной гимнастке Наталье Кардан.

Вадим не стал ожидать окончания представления, спешно покинул цирк и направился к себе на судно.

Подаренных цветов было много. Наташа выбрала самый большой букет и обнаружила там записку, прочла ее.

Без всяких раздумий она выбежала из цирка и на первом же такси поехала в морской порт, от причала которого только что отошло большое океанское судно.

Наталья стояла на причале и на ее глазах появились слезы радости. Она непременно найдет Вадима. Слезно попросит у него прощения, чтобы в дальнейшем никогда не разлучаться.

Рыбацкие миниатюры Владимир Бабуро