Я стоял возле нового аэровокзала в Умбе и с волнением думал: «Совсем ведь недавно, кажется, вон на том месте стояла крохотная теплушка, в которой едва помещались пассажиры одного рейса. Потом большой деревянный вокзал построили, и он мал стал - под буфет отдали. А теперь гляди ж ты, какой отгрохали - с командно-диспетчерским пунктом, со всеми, как в больших аэропортах, вспомогательными службами. Да, поморов-терчан уже не удивишь самолетом».

Мои размышления прервал нараставший рокот мотора - на посадку заходил очередной самолет. Решив дождаться и узнать, кто прилетел, я подошел к барьеру у взлетного поля. Когда «аннушка» зарулила и из кабины высунулась голова пилота, я сразу узнал Калабушкина. Когда-то мы вместе работали в Кировске, в одном общежитии коротали свободное время. Это был славный парень, душа человек. А с Дмитрием Евтеевичем Калабушкиным, теперь уже известным на всю область летчиком, не виделся давно. Интересно, как он поживает, мой старый добрый товарищ?

Через пару минут Дима вслед за пассажирами направился к зданию вокзала, не замечая меня. У двери его окружили несколько человек, видимо из местных жителей. Они наперебой трясли руку пилота, обращаясь к нему кто по имени, кто просто по отчеству. Нетрудно было догадаться, что Дмитрий Евтеевич здесь частый гость, к тому же почетный и уважаемый.

И тут, не знаю почему, мое внимание привлекла стоявшая в стороне женщина. Она, улыбаясь, смотрела на Калабушкина и несколько раз порывалась подойти к нему. Когда «мужская компания», наконец, разошлась, она решительно шагнула навстречу летчику:

- Здравствуйте, вы меня узнаете?

- Вот, елки зеленые, это ж надо! - Дима удивленно развел руки. - Ну как там мужичок, растет?

- Растет наш Димка. Скоро в школу.

- Надо же, сколько годов-то прошло!

- Зашли бы как-нибудь, Дмитрий Евтеич, на крестника посмотреть да рыбки свежей отведать. Мы теперь здесь, в райцентре, живем... - радушно приглашала женщина.

- Раз встретились - теперь непременно зайду. Увидев вдруг меня рядом, Дима засмущался и, забыв поздороваться, стал объяснять:

- Вот встретил знакомую. Лет шесть назад вывозил ее в роддом... Теперь растет второй мой тезка. А первого ты должен помнить, Миша?
Конечно, помню!

Июньский день. Нещадное солнце. И голубые-голубые Хибины, спрятавшиеся от жары под огромным зонтом. И гладь озера (здесь был наш гидроаэродром), отсвечивающая сотнями солнечных зайчиков.

Я дежурил тогда на диспетчерском пункте. Отправлял и принимал самолеты, оформлял документы, давал распоряжения. Словом, суетился предостаточно, как всякий новичок.

Вдруг - надрывный телефонный звонок. Я торопливо схватил трубку и услышал далеко, на другом конце провода, взволнованный голос мужчины.

Из сбивчивого рассказа я смог понять одно: его жене, роженице, нужна срочная медицинская помощь.

- Пожалуйста, очень прошу. На вас только и надежда, - слезно просил будущий отец.

- Неужели раньше не могли вывезти? - выпалил я, не сознавая, сколь бестактен этот упрек.

Надо было вызывать врача из Кировска и срочно лететь на затерянный где-то у черта на куличках лесопункт. Так подсказывали и логика, и служебная инструкция.

Но останавливала другая мысль: пока разыскиваешь врача, пока он доберется - пройдет минимум час.

В этот момент приземлилась Димина «шаврушка». Очень кстати, подумал я, его-то и отправлю. Одного. Только для транспортировки.

Решение было окончательным, и, подписав прогноз погоды, я понесся к пирсу.

Объяснил Калабушкину ситуацию и сунул метеобюллетень в руки:

- Дуй быстрее!

Сообразив, что почем, Димка заартачился:

- Слушай, Васильич, а врач? Вдруг в самолете рожать начнет, что делать? Я в этом деле ни бум-бум.

- Да все будет нормально, - пытался я успокоить не то Калабушкина, не то себя. - Пока ты в воздухе, я и «скорую» и врача подготовлю.

Вскоре «Ш-2», пробежав по водной глади, набрал высоту и пошел в сторону Горелых островов.

Началось мучительное ожидание. До расчетного времени прибытия было далеко, а я не мог спокойно усидеть в диспетчерской - то и дело выбегал на улицу.

Наконец из проходной сообщили:

- «Скорая помощь» в аэропорту! Я немного успокоился.

На командном пункте я попытался как можно «доступнее» объяснить врачу сложившуюся ситуацию.

- Что вы наделали? Надо было дождаться нас, - принялась отчитывать женщина в белом халате.

- А если бы запоздали?

- В жизни, голубчик, всякое может быть, - казенным голосом заключила она.

К счастью, нашу не очень приятную беседу прервал гул мотора. Это возвращался самолет Калабушкина.

Первым из кабины выпрыгнул Димка, а за ним какой-то молодой парень. Роженица лежала в гаргроте завернутая в одеяло. Ее глаза застыли в страхе. Со лба скатывались капли пота. Увидев над собой белый халат, она вмиг ожила и вдруг стала плакать.

- Ну что вы? Что вы?! - врач нежно погладила ее по лицу. Я же с вами. Мы с вами вдвоем. Теперь с вами ничего не случится.

- Теперь все страшное позади, - авторитетно заявил «всеопытный» Димка.

Потом мы уложили будущую мать на носилки, и «скорая» на полном ходу выскочила из ворот аэропорта.

- Ну, Миша, и удружил ты. Хватил я страха. Думал, вот-вот начнется... На всякий случай, договорились: если что - муж за врача, а я за акушера буду.

- Все нормально, Дима. Здесь главное - быстрота...

Через час позвонили из апатитской больницы. Сказали, что мамаша родила крепкого малыша. Она хочет знать, как зовут пилота, что доставил ее.

- Дмитрий Калабушкин, - ответил я и поинтересовался: - А зачем это?

- Родители решили дать ребенку имя летчика.

- А! - улыбнулся я. - Это здорово!

- В общем, вы передайте своему товарищу, что у него появился тезка...

В тот день, когда счастливая мать с малышом возвращалась домой, Калабушкин был в рейсе. Мы долго разговаривали, поджидая попутного самолета. И очень жалели, что среди нас нет сейчас «крестного папы Димы».

Маленький Димка беззаботно спал.

Потому что мы пилоты...