Начало читать здесь

* * *

«Добрый день, господин Шелухин!

Я не могу назвать Вас Борисом Павловичем, тем более Борисом. Что-то мешает, возможно, Ваша обида на меня, старого приятеля, за мой отказ с Вами работать, помогать Вам прорываться на Олимп Бизнеса. Увы, проработав с Вами год, я убедился, что Вас, так же как и других фирмачей, словно подменили. Вчера Вы были одним человеком, а, ступив на первую ступеньку дороги к капиталу, стали другим, словно заснули ночью и из Вас выкачали все доброе, человеческое, а накачали в сосуды какую-то дерьмовую кровь.

Вы помните, я с Вами спорил, доказывая прописные истины, но Вы усмехались, считая меня чудаком, и даже жалели, что у меня компьютер работает не в том направлении, поэтому у меня в карманах гроши, а у Вас счет ведется на миллионы долларов.

Первая прописная истина - все поголовно, одновременно воровать не могут. Представьте себе - все граждане нашей бывшей социалистической народной страны бросили рабочие места и начали растаскивать имущество, ценности с госпредприятий, воровать друг у друга? Абсурд, да?!

Но властители хитрые - они путали народ туманными фразами о демократии, о реформах и потихонечку, под шумок, отдавали куски огромного общего пирога организованным группам, в основном из бывшей номенклатуры, из теневой экономики, преступного мира. А чтобы придать видимость законности, властители ввели ваучеризацию. Как здорово! Гражданин Великой страны получал кусок бумажки, и

Государство снимало с себя заботу о праве человека на труд, жилье, образование, бесплатное медицинское обслуживание, культурные потребности, охрану и поддержку материнства и детства. И какую собственность гражданин мог получить на эту бумажку? - Четыре бутылки водки из древесных опилок!

Но для чиновников всех мастей возможности околпачивания людей появились неограниченные, чем они грамотно и воспользовались, отвлекая народ от экономических вопросов выборами, референдумами, путчами, переворотами. Гениальный театр Абсурда!
Возразите - эмоции, а где факты? Про факты Вы знаете лучше меня, но хорошо, предлагаю - все фирмы, все владельцы частных предприятий пусть обнародуют, на какие денежные средства создавались их предприятия, как распределялась прибыль, почему так быстро разбогатели? Что, производительность труда возросла и цены снижены, квалифицированные специалисты подготовлены за счет фирмы, великие изобретения сделаны и внедрены в производство, созданы уникальные станки, приборы и проданы на международном рынке, получены кредиты из иностранных банков и на эти средства построены новые заводы, реконструированы старые? Если богатство честно заработано, то почему - вывоз за границу, рост счетов в иностранных банках? Если эти бизнесмены - нормальные честные предприниматели, думающие о будущем страны, радеющие о возрождении России, почему они не переведут инвалюту, так нужную сейчас стране, в российские банки? Идет выклянчивание кредитов, а здесь-то деньги граждан России, притом несоизмеримые даже с долгом бывшего СССР, который копился десятилетиями.

Бедная Россия! Какой же богатой надо быть, если целый век идет вывоз ценностей на Запад, а мы еще живем! Вывозили все - и белые, и красные, и, наконец, - рыжие!

Зачем лукавить, господин Шелухин, Вы сами имеете счета в банках Швейцарии и Германии. А какие нужно сделать шахматные ходы, чтобы частная фирма работала в благоприятных условиях, Вы, господин Шелухин, знаете лучше меня. Ничего удивительного в этом нет, если бывший мэр Москвы, доктор экономических наук, лидер движения демократических реформ, перед многомиллионной телеаудиторией шутил, говоря о взятках: «А что особенного? В цивилизованном мире взятки существуют! У нас проблема - не знаешь, кому, сколько дать!» Просто и доходчиво.

Работая в фирмах, я увидел, что воровство необходимо называть бизнесом, обман - предприимчивостью, специалистов, включая даже старых приятелей, - средством для достижения целей.

Я оговорюсь - это касается первого этапа перехода от социализма к капитализму.

Увы, я не мог перешагнуть через себя, добровольно затаптывая свою душу, все доброе, что было заложено жизнью, и кинуться, как голодный волк, на остатки кровавого пирога. Поэтому я расстался с Вами, господин Шелухин, и остался безработным. Каждый выбирает свой путь.

Главное я Вам, господин Шелухин, изложил. А теперь мои соображения по ряду вопросов нашего бытия, которые Вам, как бизнесмену, желательно знать.

То, что на основе воровства и разбазаривания достояния народа образуется в России класс имущих, - не открытие. По-другому и быть не могло. При переходе от феодализма к капитализму были основательные теоретические разработки. При переходе от капитализма к социализму научные и практические вопросы разрабатывали гениальные теоретики и практики. И вдруг в конце двадцатого века, когда в СССР существовал огромный народно-хозяйственный комплекс при сверхнасыщенности производства достижениями научно-технического прогресса, наши правители без всяких теоретических разработок, без глубокого анализа экономических и социальных условий жизни Человека начали на людях испытывать так называемые реформы. Это то же самое, как испытывать вакцину чумы на людях.

Сегодня ясно, какие это реформы! Но народ удалось околпачить. И правители, почувствовав надежность Трона под прикрытием силовых структур - внутренних войск, ОМОНов, служб безопасности - стали говорить, что строим капитализм. Но капитализм без предварительного накопления капитала немыслим. Это азбука. На Западе шло постепенное накопление капитала, и даже большинство географических открытий связаны с накоплением капитала, с поиском ценностей и дешевой рабочей силы. Западные страны ограбили чужие народы. А нашим кандидатам в буржуа где взять капитал? Единственное - ограбить свой народ.

Картина сегодня печальная - восемьдесят процентов населения живет в нищете, но пять процентов граждан владеют неисчислимыми богатствами. Подтверждение - счета в иностранных и российских банках, количество владельцев недвижимостью в столичных городах и в провинции, объем акций у предпринимателей и директоров.

Если шел обман в государственном масштабе, то ясно - умный человек, имеющий собственное мнение, новой системе не нужен. Поэтому на молодое поколение, как основу будущего России, был обрушен такой шквал огня, направленный на растление души человеческой в виде пропаганды насилия, жестокости, извращенного секса, порнографии, отлучения граждан от русской культуры через телевидение, газеты, кино, журналы, книги, что не могло не вызвать массовый всплеск преступности, наркомании, алкоголизма.

Экономическую реформу делали у нас люди, которым просто плевать на народ, на Россию - за их великие деяния Запад поможет им, при необходимости, осесть где-нибудь на Канарских островах. Пытаясь найти логическую обоснованность, зачем мы из двадцатого века пошли обратно в семнадцатый век - к дикому начальному капитализму, когда лучшие ученые мира из экономистов и финансистов признавали, что экономический прогресс человечества - в трансформации двух систем на основе использования всего разумного и ценного в каждой системе, а не на полном разрушении соцсистемы, невольно приходишь к аналогии с принудительной коллективизацией. Сейчас - принудительная приватизация! А иногда возникают ужасные мысли - мы являемся объектом для испытания психотронного оружия - слишком легко и быстро Государство развалилось!

Трудно объяснить, почему правители, глазом не моргнув, ввергли в огонь личных трагедий десятки миллионов славян - русских, украинцев, белорусов. Люди были связаны не только историческими корнями (Киевская Русь), территорией, экономикой, культурой, но и кровными узами - каждый третий брак был смешанный, каждая вторая семья имела родственников в России, или на Украине, или в Белоруссии. Вы, господин Шелухин, испытали всю нелепость искусственного, насильственного разделения народов на себе, имея многочисленные близкие родственные связи во всех этих суверенных государствах. Это страшнее, чем деяния фашистской Германии, - там в концлагеря бросал людей явный враг, а здесь - Радетели о благе народа возвели колючую проволоку границ, таможенных и прочих контрольно-пропускных пунктов между родными людьми, дополнительно загнав народ в нищету. А какая жизнь у брошенного на произвол судьбы русского населения в Прибалтике, в Средней Азии, в странах Кавказа и Закавказья?

Разве Президент США, Правительство Англии, Президент Франции оставили бы своих подданных в неволе без поддержки, отдали бы клочок земли? Вспомним Фолклендский конфликт - войну Великобритании и Аргентины. Вроде бы какой интерес англичанам отстаивать остров на краю земли, за тысячи миль от Великобритании? Оказывается, есть дело. И какую силу духа и мужества показали англичане, как ликовала вся страна после победы! Это народ, а не толпа.

А какой интерес был у США в Корее, во Вьетнаме, в Панаме и Гренаде, в Кувейте, в Сомали, в Ираке, в Югославии? А то, что зона жизненных интересов США определяется самими гражданами США.

Только Иван Безродный и Непомнящий мог разбазарить, затоптать то, что по крохам собиралось его предками и обильно полито кровью многих поколений, только затуманенный народ мог позволить это сделать!

Но увы, надо смотреть Правде в глаза! В 1989 году в стране состоялись самые свободные, раскованные выборы в Высшие органы Власти.

Даже можно сказать - тогда в высшей степени соблюдались идеальные формы демократии. Вы, господин Шелухин, участвовали в этих выборах. И, конечно, подтверждаете, что я говорю. Народ сам себе выбрал правителей, соответственно, и такую жизнь.

Я категорически против всяких попыток реставрации старой социалистической системы. Это невозможно. Экономическая и социальная база социализма уничтожены. Попытка возврата - катастрофа для России. Это должны понимать все деятели партий и движений коммунистического направления.

Герой первой мировой войны, Генерал Армии Брусилов, когда ему предложили возглавить белогвардейское движение, отказался, ссылаясь на то, что против своего, родного народа воевать не будет. Поэтому я в никаких партиях не состою, и тем более вступать и поддерживать какую-либо партию не собираюсь. Моя задача чисто просветительская. Поэтому, господин Шелухин, Вы заблуждаетесь, я не против Вас.

Есть профессионалы без комплексов, они хотят заработать. Значит, наемные работники для Вас, господ, найдутся.

А чтобы страна окончательно не разлетелась в трам-та-ра-рам, надо кому-то не воровать, кому-то честно работать, кому-то заниматься Душой Человека - может быть, через Душу, через возрождение Христианских Заповедей произойдет самоочищение православного народа, возвысится Человек Духом, поймет сам себя, встанет с карачек на ноги, а вместе с ним и вся Россия!

Желаю Вам, господин Шелухин, успехов на ниве Бизнеса, но не забывайте о традициях русских промышленников, таких, как Савва Морозов.

К сему - Николай Иевлев».

* * *

Это письмо было опубликовано в «Рабочей газете» под броским заголовком «Господа, я Вам не враг. Точка зрения автора».

Примерно через месяц после публикации Николая Михайловича открыткой пригласили в редакцию. Редактор показал ему стопку писем - откликов на опубликованное письмо и попросил написать статью о создании какой-либо фирмы на конкретном материале.

Николай Михайлович согласился, время есть - жил он на пенсии один, как бирюк, в комнате, купленной на деньги, заработанные в рейсе на частном траулере. Морякам платили в маленьких фирмах больше, чем на больших флотах.

Статью он написал быстро, используя информацию, которой владел, назвав работу «Миллионы на бабушкины деньги из сундучка».

В статье разоблачались «фирмачи», которые «вешали лапшу на уши» людям в газетах, на радио, рассказывая читателям, как они проявляли незаурядные способности, превращая завещанную бабушкой тысячу рублей в миллионы долларов.

Через неделю после опубликования статьи Николая Михайловича встретили два «шкафа в кожанках» у подъезда дома, утром, когда он возвращался с прогулки: «Дед, пройдем в машину!» - и подхватили с обеих сторон под руки. «Вольво» с затемненными окнами стояла рядом.

- В чем дело? Можно и здесь поговорить, - старался спокойно ответить Николай Михайлович, но «шкафы» настойчиво подталкивали его к машине. - Дед, без шуток, хуже будет!

«В машине, действительно, хуже будет, вероятно, там еще люди есть», - тревожно соображал Николай Михайлович и, почувствовав, что парни держат его за руки небрежно, уверенные в своей силе, резко рванулся вниз, упал на живот, правой и левой руками обхватил ноги парней, яростно дернул - «шкафы» свалились лицами в снег. Николай Михайлович резво вскочил и помчался в подъезд. Парни почему-то его не преследовали, вероятно, растерялись.

«Вольво», буксанув шинами, на большой скорости выскочила из двора... Николай Михайлович позвонил в редакцию. Ему ответила секретарша, сказав, что редактор лежит в реанимации Городской больницы скорой помощи - после избиения его хулиганами в подъезде своего дома. Демократия и Гласность, к которой искренне стремился народ, показывали свой волчий оскал!

В райотделе милиции, где Николай Михайлович пытался оставить заявление о нападении, сотрудники направляли его из одного кабинета в другой, отвечая, что это не их направление работы, а Петрова, но что Петрова сегодня нет, приходите завтра.

Один молодой парень с ясными голубыми глазами отвел Николая Михайловича в сторонку: «Дед, не теряй зря время, до таких дел у нас руки не доходят. А лучше сматывайся из города подальше - один раз выкрутился, то в другой раз сразу пришьют. Ты же не Президент, чтобы рота охраны тебя сопровождала».

Николай Михайлович послушался доброго совета и решил поехать на Родину, посмотреть, подумать, возможно, и остаться в отчих местах...

* * *

Вдруг Николай Михайлович вздрогнул, почувствовав опасность. Подняв глаза, он увидел собаку, похожую на овчарку, стоящую метрах в десяти от него. Он хотел посвистеть, но сердце застучало тревожно. Мелькнула картинка из далекого детства...

Николка осенью пасет овец у этого же дуба со старой «берданкой» - ружьем на плече. Из-за бугра, из низины старого русла реки выскакивает волчица с двумя волчатами, бросается на ягненка, душит его и пытается унести. Волков в послевоенные годы развелось тьма-тьмущая, как говорила Николкина мать. Николка стреляет почти в упор и убивает волчицу наповал. Волчата убегают в кусты.

«Неужели у зверей есть кровная месть? - мелькает мысль в голове Николая Михайловича. - Волки редко нападают на людей. Пусть нападает. Видно, судьба. Не зря меня ноги сами сюда несли. Стоит ли бороться и чем? Перочинного ножичка, и того нет. Надоело все. Мгновение - и конец. Ничего не надо. Вечный покой».

Волк, вероятно, почувствовав звериным нюхом неуверенность, напрягся и приготовился к прыжку. Николай Михайлович на расстоянии ощущал жаркое дыхание решительного зверя. Перед ним мелькнули испуганные глазенки внука Николки.

Нет! Руки лихорадочно искали что-нибудь в карманах. Пусто. Николай Михайлович взглядом уперся в светящиеся глаза волка. Интуитивно рука, наткнувшись на сумку, вытащила бутылку водки. Как на ленте кинохроники, высветилось стремительно в памяти...

Последний раунд! Николай знал, что проиграл два раунда и не пытался переломить ход борьбы. Не хватало ни физических, ни психологических сил. Соперник, мастер спорта, атлет из города Североморска, явно превосходил его в технике и физической подготовке.

Противник легко двигался по рингу и, пожалуй, жалел Николая, не обостряя борьбы, работая на длинной дистанции, постоянно находил дыры в обороне. Николай нескладно отбивался, думая о том, чтобы скорее раунд закончился. Из распухшего носа сочилась кровь, сбивая дыхание. Нечаянно глаза Николая встретили взгляд начальника училища Портнова. Горечь и обида были в его глазах.

«Что ж получается, Евгений Иванович здесь, а я что делаю? Он верит в меня - бойца, всегда находит время посетить соревнования...»

Николай внимательно посмотрел на атлета и увидел снисходительную улыбку. Резкий выход на короткую дистанцию, серия ударов - улыбка исчезла. Сейчас начнется атака! Николай это видел. Только не опередить, дать увлечься мастеру. Силы, кажется, есть. Так, ухожу вправо, потом нырок под его удар прямой и коронный крюк левой... Зал встал... Несколько секунд тишины, грохот аплодисментов, свист. Рефери отсчитывал положенные секунды нокаута. Николай с трудом отыскал счастливое лицо Портнова. Зал плыл перед глазами. Стоило нечеловеческих усилий, чтобы удержаться на ногах, пока судья, зафиксировав нокаут и поддерживая атлета, поднимал руку победителя...

Волк прыгнул.

Удар! На мгновение качнулись деревья белыми шапками вершин и удалились в бездонной черноте уплывающего неба...

* * *

Сельский фельдшер Зинаида Михайловна, накормив поросенка и кур, как и все сельские жители, по традиции легла рано. Она почти выспалась, когда раздался настойчивый стук в дверь, а потом в окно.

«Кого так рано принесло! Опять кто-то заболел?» - Зинаида Михайловна, работая фельдшером на одном месте после окончания медучилища до пенсии, никак не могла привыкнуть к ночным вызовам. А как без них обойдешься, если под ее надзором пятнадцать деревень. Она одна представляет медицину - и детский врач, и терапевт, и акушерка. Пора бы на заслуженный отдых, но кто поедет в эту глушь за мизерную зарплату?

Не хотелось вылезать из-под одеяла, выходить из жарко натопленной горницы. Надев быстро домашний халат и накинув полушубок, Зинаида Михайловна пошла открывать дверь: «Кто там?»

- Свои, сеструша, свои.

- Господи, вроде Николка, красное солнышко!

Зинаида Михайловна быстро открыла дверь и, заплакав от радости, обняла брата. Николай Михайлович, бросив сумку, левой рукой осторожно обнял сестру.

- Ой, что у тебя с рукой? - воскликнула Зинаида Михайловна, заметив замотанную рубашкой кисть правой руки, подвязанную ремнем к шее.

- Упал, сеструша, неудачно, поскользнулся и прямо на бутылку. Вот невезуха. Кажется, стекляшки в ладони остались.

- Быстрее в избу! - подхватив под руку брата, Зинаида Михайловна втащила его в прихожую, усадила на диван, помогла раздеться. Размотав рубашку и увидев рваные раны на мякоти ладони, на пальцах, недоверчиво спросила: «Непонятно, как можно так упасть?»

- И сам не знаю, сеструша, не повезло, такой я невезучий.

- Тогда терпи. Почистим раны и зашивать будем, а пока попей молочка деревенского.

- Мне что-нибудь покрепче, голова кружится.

- Сначала молочка, потом покрепче, бледноватый ты. Не волнуйся, ты дома, все будет в порядке, сейчас укольчики сделаем.

Работала Зинаида Михайловна спокойно, уверенно, ни одного лишнего движения не делала, отвлекала брата разговорами. Николай Михайлович все новости деревенские узнал. Ее голос то приближался, то удалялся, когда Николай Михайлович проваливался в темноту.

Очень хотелось спать. Когда рука была обработана и забинтована, он, выпив стопку обжигающего спирта, с трудом добрался до кровати и мгновенно уснул.

Проснулся после обеда. Сестры дома не было. На столе лежала записка с распоряжениями - выпить лекарства, что съесть и в каких количествах.

- Если я все съем, что предписано, трактор необходимо подгонять, чтобы меня на улицу вытащить, - заулыбался Николай Михайлович, прочитав записку.

Правая рука почему-то онемела. Не обращая на нее внимания, Николай Михайлович решил идти на кладбище, к могиле матери. Вспомнив, что в Твери он покупал цветы, Николай Михайлович открыл сумку и вытащил помятые, но яркие гвоздики. Ему очень хотелось принести на могилу матери цветы, лучше бы полевые, но где их взять зимой?

* * *

Кладбище находилось недалеко от деревни на былинном холме, покрытом белоствольными березами и разлапистыми соснами. Выйдя за околицу, Николай Михайлович увидел на холме три высокие березы, стоящие вместе, как неразлучные сестрицы, обнимающие друг друга ветками. Рядом с березами - могила матери.

Тропинку к кладбищу занесло. Николай Михайлович пошел в направлении берез, проваливаясь по пояс в сугробы, сокращая путь, быстро добрался до могилы матери. Ограда была хорошо покрашена.

- Молодец, сестрица, следит за могилой, - похвалил он Зинаиду Михайловну.

Николай Михайлович открыл дверцу ограды, сел на скамеечку. На скромном памятнике выделялась пластинка светлая, броская, с написанными старославянской вязью буквами - Иевлева Анастасия Ивановна. Мать-героиня. Воспитала девять детей. Пятеро геройски сражались за Родину и погибли.

Николай Михайлович встал, расчистил надгробие от снега и положил цветы. Запульсировала кровь в висках. Цветы!? Как же так? Не помню... Нет, не дарил я матери цветы при жизни... Закололо сердце от мысли, что ничего исправить нельзя. Хотелось кричать на весь белый свет - когда же мы научимся своих матерей любить при жизни, кланяться им за то, что жизнь нам дали, на ноги поставили, семя доброе в душе посеяли, чтобы не черствела она, как глина на солнцепеке.

Николай Михайлович поднял голову. На снежной ветке березы сидела синичка, желтогрудая, необыкновенная.
«Ангелочек!» - подумал он. И вдруг все провалилось, словно мгновенно заснул он здесь, на холме, среди оград и крестов. Он жил в другом времени, переживая последнее расставание с домом. Он видел только мать в тусклых отблесках света из окна дома - она неподвижно стоит у крыльца, потом срывается с места, бежит, прихрамывая, за Николаем, догоняет, крестит, обнимает, целует, причитая: «Коленька, не увижу я тебя более, кто же молиться за тебя будет?..»

Рухнул Николай Михайлович на колени, обнял холмик, прижался к нему лицом и увидел себя маленьким - ползает по песочку на завалинке.

Солнце печет, мухи летают, а мать в огороде, недалеко, стоит с леечкой в цветастом платочке и передничке, стройная и красивая, как березка, ласково зовет: «Коленька, иди сюда, грядки поливать будем».

Клокотало в горле, неразборчиво выплескивались в морозный снег слова: «Ты прости меня, мама, прости. Не пропаду я, не волнуйся, развяжу все узелки...»

Морское братство, Избранные произведения