В первой книге нашего повествования мы рассказывали об Иване Егоровиче Дегтяреве - архангелогородском флотоводце. «Директором Баренцева моря» назвал его редактор «Рыбного Мурмана» С.Н.Дащинский. Познакомились они в море, на промысле.

- Я оказался в каюте с крепким кряжистым человеком, - вспоминал Станислав Наумович. - Собственно, даже не в каюте. На небольшом транспортном судне «Валентин Серов» лишних жилых помещений не имелось, и я с «усатым дядькой», как прозвал мысленно соседа, очутился ...в лазарете. Кроме двух железных коек с высокими бортами ничего там не было. Ни столика, ни шкафчика. Под потолком тускло светила забранная в мутный стеклянный колпак маломощная лампочка. Даже меня, привыкшего к неудобствам командировочного быта газетчика, раздражало, что негде приткнуться, не на чем писать, а мой сосед устраивался в низкой кровати и надолго погружался в бумаги, ни на что не обращая внимания.

Мы познакомились.

У Ивана Егоровича Дегтярева должность даже по масштабным флотским меркам оказалась значительной - руководитель промыслового района. В его подчинение на несколько месяцев передавались суда, работающие в Баренцевом море: поисковые, промысловые, транспортные, спасательные, посыльные, плавбазы. И не только мурманские, но и архангельские, калининградские, прибалтийские, а также польские и болгарские. На промысловых радиосоветах из молчаливого, почти угрюмого человека Дегтярев превращался в энергичного, жесткого и требовательного начальника, перед которым заискивали капитаны. Но утром он не забывал поздороваться со всеми, кто слушал его в эфире, а после окончания докладов пожелать капитанам здоровья и хорошей рыбалки. Любые попытки что-то утаить от него - количество подъемов трала, остатки топлива - кончались провалом. За четверть века морской жизни он знал море лучше, чем берег.

Сколько бы к нам ни швартовалось судов, он пересаживался на каждое, хотя бы на время одной вахты.

Он непременно хотел видеть все сам, неиссякаемым было у него желание пообщаться не только с комсоставом, но и с рядовыми моряками.

- Иван Егорович вел дневник, и после той моей морской командировки мы опубликовали в «Рыбном Мурмане» отрывок из него, - продолжает свои воспоминания С.Н.Дащинский. - Последовал поток писем и радиограмм с моря. Рыбакам пришлись по душе острые, но взвешенные рассуждения человека, который знал их жизнь. Через год мы отвели под дневник Дегтярева еще три страницы. А потом я написал очерк «Директор Баренцева моря», который был опубликован не только в нашем еженедельнике, но и в центральной прессе.

Очерк о самом Дегтяреве. И сегодня не откажусь ни от единого сказанного там слова.*

В июле 1989 года И.Е.Дегтярева избрали руководителем Архангельского тралового флота. Именно избрали, выразив недоверие прежним начальникам, о чем тоже в свое время писал «Рыбный Мурман». Дащинский, перейдя на работу в другую газету, продолжал следить за делами и заботами своего бывшего усатого соседа по судовому лазарету. Перемены в тралфлоте происходили значительные. Уже через год неперспективный, убыточный Архангельский траловый встал на ноги. Приобретались новые траулеры с высокими возможностями добычи и переработки рыбы, переоборудовались действующие суда. Был построен радиоцентр, консервный завод, подсобное хозяйство, около 250 квартир, оздоровительный комплекс, создали собственный автопарк. При этом тралфлот не избавился ни от одного ведомственного детского сада, в то время как повсюду предприятия торопливо «спихивали» с себя соцкультбыт. В марте 1993 года Архангельский тралфлот был внесен в международный реестр стабильно работающих и перспективных фирм.

- Все это так просто не давалось, - пишет С.Н.Дащинский. - Мне рассказывали, что Дегтярев работал на износ: в 7 утра в любой день уже находился на службе, в 23 часа еще оставался там. Не знал он выходных и праздничных дней... И вот узнаю неожиданную и жестокую весть: Дегтярев в заключении. Интерес к моему давнему соседу по каюте, естественно, возрос. За что? Как это могло случиться? Конечно, следственные органы не ошибаются, как принято у нас считать еще с тридцатых годов. Тем более хотелось понять, разобраться, какие же лихие ветры закружили этого твердого и крепкого человека, забросили его за решетку. С самим Дегтяревым, по понятным причинам, встретиться не представлялось возможным, и я общался со многими людьми, знавшими его, особенно в последние годы, не пропускал ни одной публикации в мурманских, архангельских и центральных газетах.*

Что же писали нам центральные газеты о «деле Дегтярева», за которым следил не один Дащинский? Сошлюсь на «Известия», которые опубликовали на эту тему шесть (!) статей. Некоторые из них, не имея возможности раздобыть иную информацию, перепечатал «Рыбный Мурман». Так, в статье под заголовком «Рыбное дело» под сенью партии Травкина» сообщалось, что норвежские полицейские обнаружили, что фирма Дегтярева торгует в их стране «левой» рыбой. По данным российских налоговых служб, которые проверили бухгалтерские отчеты и балансы Архангельского тралфлота, это акционерное общество утаило от казны 32, 5 миллиарда рублей. Сам Дегтярев, почуяв, что запахло жареным, тайно бежал из Архангельска в Москву, где был включен в список кандидатов в депутаты Госдумы от Демократической партии России. Естественно, не за просто так. Но партия Травкина набрала слишком мало голосов, чтобы кандидат, стоявший в ее списке 62-м, занял думское кресло. Пришлось Дегтяреву уйти в подполье. А тем временем по обе стороны Баренцева моря сыщики неумолимо тащили на свет божий тайную сеть Ивана Дегтярева, хитро сплетенную им для выуживания народных денег в свой карман...*

Вот так образно, наотмашь писала и била уважаемая мною газета нашего флотоводца. В редакционных комментариях, знакомя читателя с мнением «Известий», мы в «Рыбном Мурмане» оговаривались: к сожалению, «РМ» пока не располагает какими-либо иными сведениями. Но мы убеждены, что категорические выводы по этому делу явно преждевременны, поскольку говорить о виновности или невиновности человека вправе только суд.

- Задержали Дегтярева в Москве 16 февраля 1994 года, - пишет С.Н.Дащинский уже после суда над Иваном Егоровичем. - Архангельские газеты сообщили в те дни, что добро на задержание Дегтярева дал сам мэр. Если это так (а опровержений в газетах не последовало), то я, наивный человек, хотел бы спросить - на каком основании? Разве мы настолько одемократились, что и судебную власть начинают прибирать к рукам исполнительные органы?

Дегтярева, как матерого преступника, отправили в одну из густонаселенных камер следственного изолятора, к уголовникам. В ней было два яруса, потом надстроили третий. Дышать нечем, воздух от пребывания почти четырех десятков человек постоянно спертый. Человек, впервые попавший за решетку, в этих условиях может сломаться (не на это ли был расчет?) или поведет себя непредсказуемо. В подобной ситуации лишился жизни мурманский банкир Вадим Хохловкин.

Дегтяреву предъявили обвинение: укрытие доходов от налогообложения. Из-за этого его разыскивали по всей Москве? Из-за этого дежурила оперативная группа в аэропорту Архангельска? Чтобы не выпускать Дегтярева, провели еще одну ревизию и обвинили его в хищении 157 миллионов рублей. Но такое обвинение не сулило в скором времени окончания следствия и весомых убедительных свидетельств. И тогда свернули на еще одну дорожку, короткую и удобную. Дегтярева обвинили в том, что он, «являясь должностным лицом и используя служебное положение, умышленно, вопреки интересам службы и с явной личной заинтересованностью» продал два списанных судна на металлолом и тем самым причинил ущерб государству и родному тралфлоту. Следователь рассортировал этот ущерб по полочкам: Россия недосчиталась 359755327 рублей, а акционеры Архангельского тралфлота - 245478936 рублей. Архангельский судья В.А.Ермолин, рассматривавший дело № 45001, признается потом: «Сначала я считал, что преступление достаточно тяжелое. Но в конце концов убедился, что наносного было много».*

Не будем в нашей книге анализировать выгоды-убытки флота и страны от продажи неэффективных в новых экономических условиях судов. Об этом мы уже писали. Добавлю лишь, что тот же судья В.А.Ермолин скажет в интервью газете «Архангельск»: «В принципе сделка по продаже судов Китаю имела определенный экономический эффект. Представьте, неработающее судно приносит почти миллиардные убытки: его нужно содержать, оно занимает место у причала... Даже если тралфлот отдал бы «Муромск» даром, даже если бы уничтожил, убытков было бы меньше...» Заметим, что эти здравые размышления не помешали возглавляемому Ермолиным составу суда отправить Дегтярева на полтора года за колючую проволоку.

- Параллельно с расследованием о продаже судов в Архангельском УВД выясняли, почему тралфлот уклонялся от уплаты налогов, - продолжает свой рассказ С.Н.Дащинский. - Экспертизу по этому поводу провел Институт государства и права РАН. В его заключении говорится, что налоговая инспекция и налоговая полиция сделали неправильные выводы о сокрытии налогов, чем нанесли серьезный ущерб флоту и обязаны его возместить. Следователь УВД некто Могилевцев, не придумав ничего другого, заявил по телевидению, что институтская справка подделана... Дегтяревым. Кстати, подобные обвинения об укрытии налогов прокатились тогда же, в начале деятельности налоговой полиции, по всем рыбопромысловым бассейнам России. В Мурманске «под колпаком» долгое время находился «Севрыбхолодфлот». Но повсюду, кроме Архангельска, защитили своих судовладельцев. Почему?

Не секрет, что у Дегтярева не сложились отношения с главой администрации П.Н.Балакшиным. Конечно, я далек от мысли утверждать, что Павел Николаевич давал указания своим «силовым министрам» поставить на место флотоводца. Но подчиненные часто налету ловят мысли своих хозяев-начальников, и в стремлении угодить проявляют незаурядную инициативу. На это размышление наводит какое-то маниакальное стремление засадить уже далеко не молодого Дегтярева за решетку до конца его жизни. Будто кто-то очень мстительный поставил такую цель... Ничего не имею против некоего С.Н.Воробьева. Наверное, он порядочный человек. Просто, видимо, так совпало, что с его переходом из заместителей Дегтярева в чин первого зама начальника Архангельской налоговой инспекции проверки тралфлота стали частыми и изматывающими. Сорок четыре визита разных контролеров насчитали в конторе за последние перед арестом Дегтярева месяцы.*

Вслед за бывшим редактором «Рыбного Мурмана» С.Н.Дащинским зададимся вопросом: почему за «делом Дегтярева» столь пристально следили центральные «Известия»? Страну захлестнуло казнокрадство, легализирован криминальный бизнес, деловой мир слился с криминальными «малинами», а в этой газете все сошлось на одном Дегтяреве. Цель, на мой взгляд, прозрачна: протянуть ниточку из Архангельска на Рождественский бульвар в Москву, в Комитет России по рыболовству, который возглавил бывший мурманчанин, а по рождению архангельских помор В.Ф.Корельский. В столице гостей с периферии всегда встречали с пристрастием, а когда Владимир Федорович плюс к тому решил с кадрами разобраться да решительность свою в Министерстве показал... Тактичный при встречах с журналистами и осторожный в своих поступках руководитель, в данном случае Корельский не стал грешить против совести, вступившись и за честь возглавляемого им Комитета, и за честь Дегтярева.

- Помимо многочисленных фактических неточностей, в статье содержатся сведения, порочащие честь и достоинство Роскомрыболовства и его руководителей, - пишет «главный рыбак» страны в редакцию «Известий». И продолжает: - В частности, автор статьи утверждает, будто бывший генеральный директор АО «Архангельсктралфлот» И.Дегтярев, находящийся ныне под следствием по обвинению в продаже за рубеж рыболовных судов, «явно действовал если не по прямому указанию, то, во всяком случае, с одобрения некоторых высших чинов в Комитете»... Прошу вас направить в наш адрес материалы, подтверждающие догадки «Известий» о том, что «ниточки рыбного дела тянутся в Москву, в Госкомитет по рыболовству». В случае отказа будем вынуждены требовать по суду опровержения... Одновременно для вашего сведения сообщаю, что по просьбе семьи И.Е.Дегтярева, его коллег по службе и ветеранов «Архангельсктралфлота» Роскомрыболовство обратилось с просьбой в прокуратуру Архангельской области об изменении Дегтяреву меры пресечения и освобождения его из-под стражи до суда. При этом мы исходили из двух посылок: резкого ухудшения здоровья Дегтярева и его заметного вклада в становление рыбохозяйственного комплекса в Архангельском регионе.*

Флотоводцу действительно необходимо было качественное лечение. Областная клиническая больница дала четкий диагноз: «Отрицательная динамика в состоянии здоровья... Больной остро нуждается в стационарном лечении в условиях специализированного кардиологического отделения». Ох как не хотелось кому-то отпускать Дегтярева на свободу, пусть и до суда, под подписку о невыезде! Не получилось в следственном изоляторе сломать человека, как сломали Хохловкина. Что ж, все в моих руках, - решил, наверное, этот кто-то, поставив себя выше Бога. Не в те ли дни произошли события, о которых рассказал в письме в редакцию «бывший работник рыбной отрасли» - так мы тогда подписали публикацию, не называя фамилии автора.

- ...На последнем судебном заседании я заявил ходатайство об изменении мне меры пресечения, - пишет «бывший работник рыбной отрасли». - Суд принятие решения по данному заявлению отложил. Потом заболел судья, и назначенное судебное заседание не состоялось... Как-то вечером я пошел на прием к врачу. Дали мне укольчик, и я «откинул копыта». Очнулся - вокруг куча врачей. Вижу, светит красная лампочка, а ноги конвульсивно дергаются. Начальник медсанчасти СИЗО (в письме называются имя и отчество) говорит: «Срочно на левый берег, в областную больницу».

Это лагерная больница. Привезли туда. Пока везли, я, наверное, еще раз терял сознание. Как бы там ни было, очнулся на носилках в снегу, а на мне только майка, спортивные штаны и тапочки «ни шагу назад». Очнулся, говорю: «Холодно, вы меня заморозите». Они: «О, очнулся, понесли в палату». Вечером же еще дали мне уколы и поставили капельницу. Утром - обход врача. А после обеда приходит старший санитар и говорит: «Переляжьте на другую койку». Я лежал на № 1. На табличке был этот номер и моя фамилия. Ну, я перелег, а на мое место положили другого больного.

После 20.00 приходит дежурная медсестра, не спрашивая фамилии, говорит: «Сейчас сделаем обезболивающий». И сделала тому пареньку. Только вышла в коридор, парень дернулся и пошел запах. Мы к нему, а у него пульса нет. Ну - к врачу. Тот пришел, посмотрел, руки ему на груди скрестил - и через два часа в морг.

Следующим утром обход. После обеда вновь приходит старший санитар и говорит: «Перейдите в другую палату, рядом с нами. Там ближе туалет, камбуз, да и мы через стенку, в случае чего - помощь окажем». Я поначалу отказывался, даже повздорил с санитаром. Но перешел.

А вечером в ту, старую мою палату, вновь приходила теперь уже другая медсестра, вновь, не спрашивая фамилии, делала укол лежащему на моей койке человеку, и вновь тот умер.

Через день, сразу после обеда, бежит старший санитар, кричит: «Собирайтесь домой, за вами приехала какая-то женщина с бумагами». Я не поверил, ложусь на койку. «Не может быть, - думаю. - Ведь суда-то еще не было». Тут приходит врач, говорит: «Вам везет, за вами приехали, собирайтесь домой».

Ну, я в своей «зимней» одежде (майка, спортивные штаны, шлепанцы на босу ногу) - на КПП. Там действительно женщина из спецчасти с бумагами. Оказалось, что тем утром, в 9.00, судья быстро собрал суд, и решили отпустить меня под подписку о невыезде до полного оздоровления. Почему в 9.00, а не в 10.00, как обычно в суде? Значит, все случившееся было всем известно? Или совпадение? Вот так я оказался на свободе. А в момент, когда увезли из СИЗО, в каюте был 71 человек на 25-ти квадратных метрах...•

- А знаете, как расшифровывается СИЗО? Нет, не следственный изолятор, а санаторий индивидуального здравоохранения. Правда, после отдыха в этом санатории я весил всего 67 килограммов и от истощения ходить не мог...- рассказывал впоследствии Иван Егорович Дегтярев, придя к нам в редакцию вместе со Станиславом Наумовичем Дащинским. В восьмидесятые годы поддержка «Рыбного Мурмана» во многом способствовала победе И.Е.Дегтярева в конкурсе на должность начальника Архангельского тралфлота. А затем, сумев упрятать несговорчивого руководителя за решетку, власти Архангельска наложили запрет на его имя - все средства массовой информации области хранили гробовое молчание по поводу ареста и суда над Дегтяревым. И лишь «Рыбный Мурман», вступив в полемику с центральными «Известиями», встал на защиту флотоводца. Как когда-то из соседней Норвегии доставлялась на Архангельскую землю ленинская «Искра», так «Рыбный Мурман» со статьями о неправедном суде над Дегтяревым тайно переправлялся из Мурманска в город на Северной Двине.

- Чем сейчас будете заниматься, Иван Егорович? - спрашиваю Дегтярева.

- Будем ловить рыбу, перерабатывать ее, продавать. Уже зарегистрировано научно-производственное объединение рыболовства и биоиндустрии «Акваполис», учредителями которого выступили администрация Архангельской области, Ненецкого округа, два московских фонда... Планируем построить океанские суда. Будем доставлять в Россию дешевую рыбу, будем развивать и прибрежное рыболовство, восстанавливая фактории Мурманского и Зимнего берегов.

- Планы наполеоновские. И для этого надо было обязательно два года отсидеть в тюрьме?

- Я продолжаю то, что хотел сделать, будучи начальником флота, - отвечает на мой не слишком корректный вопрос Дегтярев. - Но не дали, побоялись. Меня до сих пор местная пресса игнорирует. А «Рыбный Мурман» мы читали всей камерой - 70 человек на двух десятках квадратных метров... Хотели мои враги громкое дело раздуть. Но - шиш. Хорошо, что есть все-таки на свете верные и принципиальные люди. И газеты, не боящиеся начальственного окрика.*

На этой мажорной ноте, казалось бы, и можно закончить наш рассказ о «деле Дегтярева». Разве что упомянуть о том, что очередной суд над флотоводцем вынес решение: не виновен.• Но вопросы остаются.

- Дело в том, что Дегтярев-преступник на фоне разгула преступности и масштабов коррумпированности исполнительной власти выглядит как-то очень странно, - пишет С.Н.Дащинский. - За ним не стояла никакая группировка, следователям и суду это стало бы известно. Если он и делал что-то незаконное, то только один. Не имел он «крыши» в областной и городской администрациях, более того, с этими структурами находился, мягко скажем, не в ладах. С милицией он тоже не общался, ни «сержантов», ни «полковников» для собственного прикрытия там тоже не имел.

- Не исключаю, что от своей высокой должности Дегтярев имел что-то для себя лично, кроме зарплаты, - оговаривается Дащинский. -

Сегодня только ленивый не пользуется служебным положением для укрепления личного благосостояния. Такие условия создало государство. Я имею в виду прежде всего бизнесменов, связанных с экспортом сырья. И, конечно, рыбы. Именно экспорт, бесконтрольная распродажа российского достояния оптом и в розницу породили и вскормили большинство российских нуворишей, в том числе мурманских и архангельских. Но я не могу отнести к ним Дегтярева. В чем-нибудь, да проявились бы его миллионы долларов. А у него нет даже собственной автомашины, он не сменил свою более чем скромную квартиру, не учатся его дети и внуки за границей, не проматывал он моряцким трудом заработанные деньги на фешенебельных курортах и пляжах Мальты и Канарских островов, не приобретал виллы на Кипре.

Да, Иван Егорович неудобный для многих человек. Колючий, ершистый, несговорчивый, неподатливый, неуступчивый. Он никогда ни перед кем не заискивал и спину не гнул в льстивом подобострастии. Для чиновников это недостатки. Они, чиновники, разглядели у него еще один, по их мнению, недостаток и очень уж умело пользовались им. Дегтярев всегда и везде, в том числе публично, высказывал о руководителе любого ранга все, что о нем думал. А кому это понравится? Выдвинутый куда-либо, он тут же заявлял, что хорошенько разберется со всем, что там сделали до него. После этого его уже на пушечный выстрел не подпускали к той должности. Так было, когда ему предложили кресло министра рыбного хозяйства России. «Возьму в замы только тех, кого лично хорошо знаю и в чьих деловых качествах не сомневаюсь», - заявил он в беседе в правительстве, - и министром не стал. Так же случилось с выступлением по Архангельскому телевидению, когда он прямо предупредил, что в случае избрания губернатором области разберется со многими коррумпированными местными деятелями. После этого ему уже было не видать не только поста губернатора, но и тралфлотовский стул под ним зашатался и упал. Кому охота, чтобы в его делах копались, да если там есть что откопать...*

Так заканчивает Станислав Наумович статью о «деле Дегтярева».

• Дело № 45001, «РМ» от 11 августа 1995 года.

• «РМ» от 4 марта 1994 года.

• Дело № 45001, «РМ» от 11 августа 1995 года.

• «РМ» от 25 ноября 1994 года.

• Тапочки «ни шагу назад», «РМ» от 1 марта 1996 года.

• В камеру вошел, как в каюту, зная одно - качки не будет. «РМ» от 22 ноября 1996 года.

• «РМ» от 9 января 1998 года.

• Дело № 45001, «РМ» от 11 августа 1995 года.

Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй