Философской основой ядерного сдерживания на Западе является одно из направлений философии морали - консеквенциализм

Ядерные социальные проблемы и задачи гуманитарных наук связаны в речи К. Аннана на конференции "The Second Nuclear Age and the Academy" (Нью Йорк, 2000 г.). По его словам, необходимо обеспечить "критическую массу политической, интеллектуальной и народной поддержки" решения этих проблем.

Уже в пятидесятые годы прошлого века в университете Осло действовал научный семинар по проблемам ядерного мира. Р. Кент анализировал общественную жизнь времен серьезного ожидания внезапного ядерного удара. Ныне аналогичные мысли звучат в книгах "America's wars in Asia" и "The victim as hero: ideologies of peace and national identity in postwar Japan". В Японии (America's wars in Asia) атомную бомбу воспринимают двуликим Янусом. Часто в ядерном контексте встречается мысль Сенеки: "Не гордись тем, что имеешь власть над жизнью и смертью. Чем пугаешь других, тем и будут грозить тебе".

Проблемы мира в ядерном настоящем В. Коши относит к фундаментальным вопросам философии: "Что должны мы делать для того, чтобы предотвратить превращение ужасающей возможности ядерного конфликта в реальность? Если философия стремится иметь дело с фундаментальными вопросами, то это один из тех, которых нельзя избежать, не прибегнув к крайней софистике". Философской основой ядерного сдерживания на Западе является одно из направлений философии морали - консеквенциализм. Но, конечно, как напоминает D.P. Lackey, чтобы правильно понять ядерный феномен одной философской рефлексии недостаточно. Необходим, как и при формировании общественного сознания, также хотя бы минимум представлений о политической, экономической, научно-технической и другой информации по теме.

J. Garrison, вслед за К. Ясперсом, применяет методологию исторических параллелей и образов. Апокалипсис, Гитлер как конкретно-историческое воплощение Антихриста и более раннего дохристианского образа древнегерманских религий (Wotan) - ядерное оружие. Вот в понимании J. Garrison экстремальные феномены. И первые в совокупности, не имея непосредственной связи с ядерным оружием, показывают его опасность в определенных условиях, обусловленных свойствами человеческой натуры.

Как считает I. Chernus, гипотетический ядерный апокалипсис позволяет лучше понять и другие негативные глобальные явления. Авторы книги "Морально-этические нормы, война, окружающая среда" настойчиво повторяют, что практически одновременно в 1945 году актуализировались проблемы ядерного оружия и перенаселения нашей планеты, признаки общепланетарного экологического кризиса. С появлением ядерного оружия обозначилась необходимость в новых эколого-культурных ракурсах рассматривать понятие "окружающая среда" (естественная и антропогенная). Перечисленные факторы, особенно обобщенные до символов катастрофы, взаимно усиливают друг друга и характеризуют начало самого ответственного периода в истории человечества. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP) среди десяти приоритетов первыми и важнейшими выделила два, связанных с будущим ядерных технологий.

Форсированное освоение ядерной энергии, появление и развитие ядерной энергетики вызвали к жизни образ глобальной опасности и научные исследования проблем риска, в том числе и методами социальных наук. С другой стороны, исследования риска стали предметом общественного интереса. Дифференциация по степени продуцируемого обществом риска была даже положена в основу одной из парадигм теоретического анализа социума (У. Бек, Г. Бехман, 2007). J. Garrison приводит аналогию: "Если бы римляне построили реактор во времена Иисуса, мы бы все еще хранили их отходы. Со всем хаосом истории, какова была бы гарантия социальной стабильности и контроля?"

Кроме того, K.-O. Apel и S.J.Cimbala справедливо указывают на существование границ и тупиков в позиции ядерного сдерживания, а также на возможность спонтанно полностью потерять контроль над ситуацией в условиях современной политической, технологической и особенно информационной динамики. Объем и качество базовой для принятия решений информации, дискурсивная этика кризисного менеджмента становятся приоритетом. К Ясперс и D.P. Lackey напоминают, что принципы ядерного сдерживания имеют серьезный недостаток. Они противоречат, например, пункту 2(4) Устава ООН в части неприменения даже угрозы силы. А факт бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, к слову, противоречит пункту 51 Женевской конвенции, правда более поздней, чем японские трагедии.

Сомнения в действенности мирового порядка, основанного на балансе сил, высказывал еще И. Кант, сравнивая такой мир с домом Д. Свифта, который был построен в таком безупречном соответствии со всеми законами равновесия, что воробей, севший на крышу, привел к его полному обрушению. "Я со своей стороны, - писал И. Кант, - доверяю теории, которая исходит из принципа справедливости относительно того, какими должны быть отношения между индивидуумами и государствами". Да, опасения И. Канта имеют под собой почву. И не случайно D.P. Lackey взял эти высказывания эпиграфом к своей книге о морали ядерного оружия. Он же предлагает достижения философии морали И. Канта (например, тест и категорию желаемого всеобщего универсального закона И. Канта) широко применять в оценках ядерного оружия.

Изучение социально-философских проблем ядерной сферы не обязательно сопряжено с глубоким знанием ее научно-технического базиса. Х. Гастерсон, например, не будучи специалистом в вопросах ядерной физики и техники и сознательно по ряду серьезных военно-политических причин отчуждаясь от сути "техно", тем не менее достаточно успешно исследовал общественное сознание и сторонников, и противников деятельности Ливерморской национальной лаборатории США (крупнейшего центра в области разработки ядерного оружия), а также просто людей, судьба которых - соседствовать с таким комплексом. Х. Гастерсон отмечал, что среди американских специалистов, занимавшихся разработкой ядерного оружия, обдумывание сопутствующих этических проблем было достаточно распространено, но носило в основном индивидуальный характер - социализированного индивидуализма и коллективного ухода в приватность. Это сродни вдумчивому чтению серьезных литературных произведений.

Он же приводит примеры дифференциации "ядерного" общественного сознания по отдельным группам населения. I. Chernus понимает необходимость не только рационального подхода к проблеме: "Научные исследования подтверждают нашу интуицию, что никакое количество эмпирических данных никогда не сможет полностью предсказать последствия крупномасштабного ядерного "обмена". Даже если бы наука смогла достигнуть совершенной точности, сомнительно, что мы бы смогли принять ее находки на чисто литеральном уровне".

D.P. Lackey подчеркивает особенности национального менталитета, когда многие уверены в исключительности своего народа в контексте каких-либо положительных моральных качеств. P. Keable напоминает о неприятии населением Океании европейских систем мышления применительно к испытаниям ядерного оружия. J.J. Orr, L. Yoneyama и I. Chernus отмечают изменение менталитета японцев с послевоенных до семидесятых годов прошлого века (при целенаправленной политике государства, в том числе в сфере образования), когда нация не только отказалась от милитаристских и колониальных устремлений в пользу научно-технического и экономического прогресса (допустим, что такое возможно в короткие исторические сроки и надолго), но и стала забывать, что Япония была в числе виновников второй мировой войны, оставляя только концепт жертвенности и рождая удобный миф, объединяющий страну. По L. Yoneyama, амнезия японцев быстро стала далеко проникающим глобальным культурным течением, которое не может не беспокоить. Антияпонские выступления в Китае и других странах региона в апреле 2005 г. в ответ на попытки Японии переписать историю - тому подтверждение.

J. Garrison вводит понятие "плутониевая культура" и сопоставляет его с тревожной способностью общества, общественного сознания воспринимать опасные технологии. Он же напоминает о "кризисе сознания" и "будущем шоке" по А. Тоффлеру, когда знания превосходят нашу способность вместить их в себя. Формирование общественного сознания применительно к ядерному феномену актуально, обладает принципиальной новизной и имеет серьёзные методологические особенности. Имея в виду, что создаваемая сейчас, соответствующая отрасль будет напоминать о себе человечеству десятки и сотни тысяч (!) лет. D.P. Lackey напоминает, что осмысление принципов войны, например, имеет более чем 2300-летнюю базу интеллектуальной человеческой истории. По J. Garrison, атомная бомба внезапно представила человеческому сознанию альтернативные направления, которые никогда ранее не рассматривались. Хиросима поставила нас перед вызовом радикально изменить курс либо столкнуться с планетарным катаклизмом.

D.P. Lackey применительно к ядерному оружию констатирует, что большая часть дебатов по проблеме посвящена рискам развития систем такого оружия и его применения. Но, тем не менее, он считает базу и для моральных обсуждений изначально существующей. Причем, как показал уже единичный опыт Х. Гастерсона, даже относительно частного случая - ядерного оружия - морально-нравственные оттенки при обсуждении феномена ядерной энергии многогранны по аспектам и факторам, многовекторны по результатам.

В книгах "America's wars in Asia", "Hiroshima Traces" и "Nuclear Madness" атомную бомбу рассматривают в контексте глобальной культуры и мировоззрения. R.J. Lifton и E. Erikson феномен hibakusha изучали в контексте психически-исторического процесса и в рамках японской и общемировой культур. I. Chernus выделяет уже наметившиеся этапы культурного осмысления ядерного феномена и тенденции изменения этого осмысления. S. Stephens напоминает, что при взаимодействии с ядерным феноменом могут выпадать отдельные звенья из культурных традиций народов. I. Chernus приводит мнение J. Hillman о возможности культурного паралича по отношению к феномену ядерного оружия. С последними, видимо, не стоит соглашаться. Люди должны знать, что, действительно, с созданием ядерных технологий впервые на Земле появилось средство, гипотетически опасное для самого существования человеческого рода. Однако, одновременно, оно предоставляет надежду на выживание.

Ядерный феномен имеет глобальное значение для человечества в контексте жизни и смерти. Если по J. Garrison "Хиросима гуманизировала эсхатон", то мы должны гуманизировать ядерный феномен, ядерное человечество. Тем более, что обозначен "второй ядерный век". Для этого нужно иметь информационно-культурную базу с учетом национальных и интернациональных гуманистических традиций в духовных сферах - философии, религии, искусстве, литературе и других. I. Chernus пишет: "Если наше сумасшествие - ядерное ли, экологическое или культурное - разыгрывается публично, то и меры противодействия ему должны быть публичными, прежде всего политическими. Но обычные политические подходы к пониманию и решению ядерной дилеммы...должны сопровождаться новым психологическим и религиозным измерением". M. Douglas выделяет дискриминационные принципы принятия решений по экологическим проблемам, которые отражают структуру общества: время, деньги, Бог, природа. Она отмечает недостаточность моральной компоненты в этих принципах и предлагает религию в качестве аналогии тому, как решать вопросы доверия к оценкам экспертов-экологов.

П. Тейяр де Шарден, один из авторов идеи ноосферы, главными постулатами своих рассмотрений считал сопряжение концепций атома как бесконечно малого центра самого мира и бесконечно больших звездных масс, развития небесных тел и антропогенеза, физической и духовной энергии. Э. Кассирер ("Опыт о человеке") на примере такого символа, как атомный номер элементов, разъясняет, в контексте "умения знать" и "умения видеть", отличия науки и искусства в описании действительности, более разнообразные по оттенкам и нацеленности на открытия (по сути этого понятия) потенциальные возможности искусства.

Приведу пример симбиоза профессий и поддержки исследований естественнонаучными и гуманитарными фондами. Профессор философии и биологии K. Shrader-Frechette - специалист в области радиационной физики, обращения с радиоактивными отходами, популяционной биологии, нормативной этики и оценок риска - имела грант NSF (Национальный научный фонд США) и NEH (Национальный фонд поддержки гуманитарных наук США) свыше 220 тысяч долларов на исследования этико-методологических проблем радиационной физики.

Бесчеловечное в человеке и ядерная энергия. Такое сопоставление сейчас отчетливо выдвигается на первый план. "Влюбленное в экологию поколение мучилось «выходом из ядерной эпохи» и вот, само того не ведая, оказалось перед горизонтом, к которому еще труднее подступиться, чем к тому, откуда они собирались изгонять демонов. Снова приходится мыслить немыслимое, оставить эру водородной бомбы, чтобы вступить в эпоху бомбы человеческой" (А. Глюксманн, цитирую по П. Гуревич).

В Осло в 1999 г. на сессии "World Commission on the Ethics of Scientific Knowledge and Technology", UNESCO был озвучен красивый симбиоз мифов. Один из участников, профессор - астрофизик, сказал: "Научные, философские и концептуальные рассуждения относительно этики энергии можно охватить тремя образами. Прометей, который украл огонь и подарил его людям. Фауст, вступивший в сделку с дьяволом, чтобы покорить природу. Франкенштейн, в случае которого вина человека не столько в том, что он создал искусственное существо, а в том, что оставил его". Там же другой участник призвал философов объяснять обществу социальную среду, в которой действуют разные сферы энергетики, в контексте времени, потенциальных рисков и различных стартовых условий анализировать экономические и политические справедливые формы их сосуществования. Не стоит нам, видимо, по крайней мере, терять душу и оставлять без внимания и осмысления содеянное и задуманное людьми в ядерной сфере.

ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЯДЕРНОГО СОЦИУМА

Еще статьи на тему "ядерного":

Рефлексия ядерного оружия

Сопряжение ядерного, светской и религиозной русскоязычной культуры

Пример нацеленной в будущее прагматики ядерного символизма и социоядерного антропного принципа

Философские основания ядерного социума

Субъектно-объектное разнообразие символики ядерного феномена