| Особенности национальной рыбалки |
|
В одном из сентябрьских номеров 1997 года «Рыбный Мурман» на первой странице рассказал читателям сказку о рыбке и рыночной экономике. Вот она:- Поймал дед рыбку, большую-пребольшую. Держит ее за хвост, тянет из моря на берег - удержать не может. Позвал на помощь бабку. Тянут-потянут, держат за хвост, удержать не могут. Позвала бабка внучку. Внучка за бабку, Тянут-потянут, держат за хвост, удержать не могут. Глядь, генерал бежит. «Дайте, - говорит, - за хвост подержаться». Генерал за внучку, Поводом к публикации этой старой сказочки на новый лад стал Указ Президента РФ, по которому морские биологические ресурсы передавались под защиту федеральной пограничной службы. Мурманские рыбопромышленники, как показал промысловый совет АО «Севрыба», единым фронтом выступили против этого перестроечного документа. Говорили о том, что морская охрана, которую предписывалось создать по образу и подобию береговых охран США и Норвегии, не сможет в полной мере обеспечить контроль за соблюдением правил рыболовства, как это сейчас осуществляет морская инспекция «Мурманрыбвода». Что нет необходимых опыта и знаний на этот счет у пограничников. Да и начальники в зеленых фуражках вряд ли представляют себе весь объем новых задач, своих новых обязанностей и полномочий. Ведь пресечение контрабанды - всего лишь часть целой проблемы, но не более. И неужели рыбвод приказал долго жить? На этот вопрос читателям нашего еженедельника ответил заместитель начальника Департамента по рыболовству РФ В.В.Соколов: - Мы сейчас занимаемся вопросами разделения функций «Мурманрыбвода» и пограничников. У нас лежат целые тома переписки по этому поводу. Есть «за», есть и «против». Проблема родилась на Дальнем Востоке, где район промысла настолько обширен, что сил рыбвода не хватало. У нас в Баренцевом море значительно спокойней, более упорядочено. И я считаю, что на Северном бассейне достаточно своих сил и средств для наведения порядка на промысле. Пока у «Мурманрыбвода» никто его функций не отнимает, а пограничники занимаются своим делом - охраной водных рубежей России.* Любопытно, что подключению пограничных сил к охране рыбных запасов страны предшествовала массированная атака на рыбную отрасль со стороны центральных средств массовой информации. С легкой руки какого-то аналитика по страницам газет пошло гулять леденящее душу сообщение: ежегодно за рубеж по криминальным каналам уходит рыбной продукции на четыре миллиарда долларов. А кое-кто пошел дальше, объявив, что, мол, такой урон наносит Отечеству один только Калининград. Что уж тут говорить о Мурманске и Владивостоке, Сахалине и Камчатке? - Понятно, что там, где речь заходит о рыбалке, без преувеличений не бывает. Но не до такой же степени, господа! - вполне резонно восклицает А.В.Родин, пытаясь в своей газетной статье, так сказать на поле противника, дать квалифицированный ответ тем, кто обвиняет Департамент по рыболовству в причастности к так называемой рыбной мафии. - Чтобы продать продукции на четыре миллиарда, надо дополнительно добыть около шести миллионов тонн рыбы. А для этого потребуется увеличить в полтора раза имеющийся флот и привлечь к работе дополнительно свыше 200 тысяч человек. Конечно, было бы глупо отрицать криминализацию отрасли, но, по нашим расчетам, потери от контрабандного сбыта продукции составляют около 200 миллионов долларов в год. Причем на Севере стали воровать меньше. И не потому, что на холоде это делать труднее. Просто у нас с норвежцами разработана совместная система борьбы с браконьерством. Они стали предоставлять нам данные - кто сдает улов в норвежских портах. Среди нарушающих правила лова были и прибалты, и украинцы, и россияне. Как только к нам стала поступать информация, сразу же возросло число возбуждаемых уголовных дел, других видов наказаний, и соответственно начался отток желающих поживиться за счет морских ресурсов. Те, кто был настроен на честную добычу, получили лицензии, остальным выходить в море стало опасно и невыгодно... Казалось бы, сложившаяся ситуация не дает оснований сомневаться в верности государственного решения о передаче рыбоохраны Федеральной пограничной службе, у которой и судов больше, и вооружения, и опыта. Я и сам бы был готов поддержать предлагаемую реорганизацию, если бы рыбоохрана сводилась к тому, чтобы к каждому человеку, вышедшему на промысел в море, приставить бдительного пограничника. На самом деле все гораздо сложнее. Во-первых, будет ли подобная реорганизация признана международным законодательством? Дело в том, что мы сегодня осуществляем контроль не только в отечественных территориальных водах, но и в районе исключительной российской экономической зоны и за ее пределами (по анадромным видам рыб), в конвенционных районах Мирового океана, а также в экономзонах других государств - в соответствии с соглашениями. Каким образом туда пустят пограничников в форме и с оружием в руках? А внутренние воды, причем здесь пограничники? Во-вторых, никто не запрещал и не запрещает пограничникам еще активнее бороться с браконьерами в рамках действующего законодательства и нынешних своих полномочий. У ФПС России достаточно прав и возможностей для эффективной охраны морских судов и помощи рыбакам. В-третьих, органы рыбоохраны сами не так уж беспомощны, как это иногда пытаются представить. В 1996 году после проверки иностранных судов за счет штрафов, компенсации ущерба и конфискаций в казну государства поступило почти 500 миллионов рублей. А проверки отечественных судов принесли свыше 15 миллиардов рублей. - И, наконец, о самом главном, - пишет А.В.Родин. - Передать функции рыбоохраны органам ФПС - это ведь не просто прибавить наши 28 судов к пограничному флоту. Надо понять: рыбоохрана - это только часть целой системы государственного контроля за рыбными ресурсами. Например, в одном из районов Охотского моря ловилась сплошная молодь. Надо было закрыть лов, что мы и сделали. Но флот, состоящий из 350 судов, должен был работать. Это ведь 35 тысяч моряков, у которых семьи. И мы стали искать другой район добычи. Нашли. Дальше предстоял целый ряд совместных действий моряков, сотрудников рыбоохраны, ученых, транспортников, снабженцев, авиационной разведки и т.д. Это был единый технологический процесс перевода целого комплекса по добыче рыбы из одного района в другой. Разорвать такую систему, растащить ее по ведомствам - значит, снизить эффективность отрасли, которая, между прочим, медленно, но верно наращивает показатели. Однако остановить динамику развития отрасли проще простого. Для этого достаточно организовать кампанию в прессе и начать очередное структурное преобразование... Рыбаки поймали рыбу, продали товар, заплатили налоги, перечислили деньги. О чем речь? О том, что они, такие-сякие, не поставляют треску или краба в Россию?Но! Помилуйте, мы же с вами живем и работаем в новых, рыночных условиях. Зачем же предъявлять претензии к тому, кто продает свою продукцию с большей выгодой? Да, переход к рынку вызвал много неожиданных проблем. Сегодня рыбная отрасль демонополизирована. К примеру, раньше на Сахалине было три-четыре пользователя крабовыми квотами, сейчас - 200. Раньше мы имели дело с работниками государственного сектора, которые были более дисциплинированы, их легче было контролировать, а сейчас это, как говорится, - частнособственническая стихия. Я не утверждаю, что это плохо, просто констатирую реальность. А реальность такова, что силовыми методами наведения порядка на море сегодня многого не добьешься. Да и не только на море. У нас же государство не работников, а охранников! Куда ни кинь взгляд - здоровяк в камуфляже... Ясно, что только экономические механизмы в состоянии сегодня поднять и сохранить любую отрасль. И мы приверженцы именно таких методов, естественно, подкрепленных серьезной законодательной базой. Что касается этой базы, то с горечью напоминаю: предложенный нами закон о рыболовстве и охране водных ресурсов бродит по инстанциям уже пять лет. Недавно он был заблокирован в третьем чтении Государственной Думой. Думаю, не без помощи тех «доброжелателей», которые хотели бы представить отрасль некой «рыбной мафией». Отрасль находится сегодня на пересечении интересов многих людей и структур. Но почему при этом крайне мало желающих серьезно помочь делу? А помогать - это значит вникать всесторонне и глубоко в специфику нашей работы, предлагать то, что не принесет вреда. Увы, в последнее время отрасль ощущает на себе прессинг воинствующего дилетантства. И все-таки рыбное хозяйство - это не футбол, где разбираются и дают советы буквально все.* Позволю себе чуть подробнее рассказать об упомянутом А.В.Родиным проекте Закона «О рыболовстве и охране водных биоресурсов». Его принятие Госдумой открывало бы возможности для разработки последующих законодательных актов. Согласно документу, квоты на рыбодобычу должны распределяться исключительно на конкурсной основе. Узаконивается аренда водных объектов, что должно способствовать развитию малого бизнеса. Рыба, выловленная российскими пользователями в соответствии с нашим законодательством, не является импортным товаром, то есть с абсурдом, когда рыбаки вынуждены платить за доставленный на берег улов таможенные пошлины, было бы покончено. Но Закон не прошел. Знать, кому-то надо было ловить рыбку в мутной воде без четких правил распределения-дележа промысловых квот. Зато значительно быстрее стал продвигаться к принятию депутатами проект Закона «О налоге на пользование объектами животного мира». Его логика проста: поскольку изучение, воспроизводство и охрана рыбных запасов требуют немалых денег, а казна пуста, следует побудить рыбаков самим пополнять эти статьи расходов, установив специальный сбор-побор. Следовало найти некую точку равновесия, которая позволила бы удовлетворить притязания Минфина, но в то же время не развалила бы отрасль окончательно. Впрочем, финансовое ведомство предложило особо не ломать голову, а включить сборы в себестоимость готовой продукции. Нетрудно предугадать, что произошло бы при таком раскладе с розничными ценами, и кто в действительности заплатил бы «за охрану и воспроизводство рыбных запасов».* Думаю, что есть смысл все же попытаться вникнуть в те глубинные подводные течения, которые формировали оппозицию в коридорах Госдумы и Дома правительства, оппозицию здравому смыслу и конкретным мерам, позволившим бы поддержать рыбную отрасль страны. Начнем с констатации фактов, которые всем известны и лежат, как говорится, на поверхности. А раз нас интересуют глубинные течения, то попробуем приподнять таинственную завесу над, на первый взгляд, нелогическими поступками власть предержащих, которые ну никак не могут (или не хотят?) исправить положение дел. Итак, рыбу мы ловим у родных берегов в родном Баренцевом море. И везем ее к берегам иностранным. 70 процентов предприятий Норвегии занимаются переработкой выловленной российскими судами рыбы, которая потом в виде рыбных изделий поступает в Россию, естественно, по значительно более высокой цене. Все это происходит на фоне простаивающей и уже практически развалившейся перерабатывающей промышленности на родном берегу. Но зато в Дании, например, открываются 11 тысяч рабочих мест. Не без помощи наших, конечно же, рыбаков. По некоторым данным, к началу 1998 года за рубежами России продавалось около 90 процентов добытой нами свежей, 80 процентов - мороженой, 84 процента - филе, 80 процентов - крабовой продукции. То есть экспортная ориентация была присуща всем отечественным рыбопромышленным предприятиям. При этом, как ни странно, никто не может и не сможет заставить рыбака везти морепродукты на российский рынок. Весь наш флот в руках частных фирм, для которых на первом месте - выгода. Значит, надо создавать выгодные для рыбака экономические условия. Они просты - выгодные кредиты, удобные льготы. Но подобное даже не маячит на горизонте! Скорее наоборот. Ну чем объяснить тот факт, что в норвежских портах нашим рыбакам дают питьевую воду бесплатно, а в Мурманске она чудовищно дорогая? Или заправка горючим «у них» обходится в среднем на 30 долларов за тонну дешевле? И кредиты в иностранных банках рыбакам брать гораздо выгоднее, нежели в отечественных. Ко всему вышесказанному можно добавить, что за последние три года со стапелей России сошло 10-12 промысловых судов, хотя сроки эксплуатации основного флота уже запредельные. Об учете и контроле за экспортом морепродуктов, репатриации валютных средств в Россию, о разумном государственном регулировании рассуждать нет никакого резона, поскольку у нас нет соответствующей законодательной базы. Увы, но сложнейшую, многогранную проблему рыбохозяйственного комплекса страны свели лишь к борьбе с браконьерством и тому, кто будет охранять - рыбоохрана или пограничная служба. Но ведь важно не то, кто охраняет, важно - кто распределяет. Речь идет о распределении квот. Это уже потом - охрана, воспроизводство и все такое прочее. А кто распределяет? После определения размеров национального общедопустимого улова (ОДУ) и сделанной Москвой «заначки» по регионам квоты делит научно-промысловый совет, в который входят заместители начальника Департамента по рыболовству Минсельхозпрода, глав администраций рыбопромысловых регионов, директора научных институтов, представители рыбоохраны. Здесь уже подчас больше квоты получает тот, у кого «голос громче». Далее представители регионов увозят полученную квоту к себе, и там дележ продолжается. По сути дела, делят не рыбу или краба, которых еще надо поймать, - делят деньги. И большие деньги, если тонна краба стоит 124 тысячи долларов США. Об особенностях регионального распределения квот говорить не будем - там среди получателей могут оказаться самые неожиданные люди, структуры, организации, вплоть до банно-прачечного комбината. Поговорим о московском дележе сделанной чиновниками «заначки» в виде различных конкурсных, стимулирующих и прочих квот. Был период, когда, как и сейчас, Комитет по рыболовству входил в Минсельхозпрод. Представим себе ситуацию, что тот или иной банк обращается к министру с письмом, в котором предлагает свои услуги. Ну, допустим, в строительстве и подъеме животноводческого комплекса. Но денег, как водится, не хватает. Следует и предложение, где их взять - выделить квоту на вылов трески или краба. Один росчерк пера - и коровник будет построен. Ну какой министр устоит перед таким соблазном? Так из московской «заначки» уходили квоты, а строились или нет на деревне коровники - это уже дело пятое. Время идет, меняются тактика и стратегия руководителей. Иные захотели навести порядок в распределении квот - и комитет по рыболовству враз потерял статус государственного. Потом в ходе реорганизации отрасли комитет исчез вовсе, превратившись всего-навсего в один из департаментов Минсельхозпрода. Как только это произошло - ушла из рук специалистов рыбного хозяйства охрана, переданная Федеральной пограничной службе. Хотя, как утверждают знающие люди, пограничники и ранее получали на свои нужды 5-7 миллионов долларов в год от тогдашнего рыбного комитета. Схематично это можно изобразить так. Приходит пограничный начальник к начальнику рыбному и говорит: «Вот у нас и судов не хватает, и личного состава, а мы «твои» Курилы от браконьеров охраняем. Хотя сами бедствуем. Помогай». И комитет помогал. Закрывала глаза и рыбоохрана на вылов морепродуктов, которым занимались пограничники. Получалась своеобразная «квота на прокорм». А что будет сейчас, когда в руках у пограничников оказалась вся охрана рыбных запасов? Во-первых, для выполнения поставленной задачи им нужны деньги - по некоторым подсчетам потребуется 1 триллион 400 миллиардов «старых» рублей, когда еще доллар стоил по 5 тысяч «деревянных». Где их взять? А очень просто - выделить квоту примерно на 850 тысяч тонн рыбы из 4,6 миллиона тонн, что добывают все российские рыбаки. Если продать эту квоту прямо «в воде» иностранцам, то можно на вырученные деньги создать рыбоохрану под началом ФПС. То есть выполнить Указ Президента, хотя это и нерационально. Ведь у пограничников нет материальной базы, нет лабораторий, соответствующего оборудования. Плюс к тому напрочь отсутствует нормативная база. Но Указ подписан, его надо выполнять. И тогда депутаты Госдумы в третьем чтении «хоронят» уже готовый проект Закона «О рыболовстве и охране водных биоресурсов», который предлагает главное - квоты на биоресурсы, то есть на рыбу, должны распределяться по конкурсу. Необходим тендер. Кто предлагает государству лучшие условия, грубо говоря, больше платит, тот и квоты получает. Все просто? Иллюзия... Почему среди депутатов оказалось так много лоббистов, почему они противились принятию Закона? Причина известна. Случись такое, деньги за квоты, то есть за федеральные ресурсы, оседали бы в центре, а не в регионах. В том числе исчезла бы и «кормушка», возможность, мягко говоря, для злоупотреблений. Кто с этим согласится? Вот такие страсти и подводные течения подогревали и множили особенности нашей национальной рыбалки.· «РМ» от 19 сентября 1997 года.· У Севера достаточно своих сил и средств, «РМ» от 11 декабря 1997 года.· Особенности национальной рыбалки, «РМ» от 30 января 1998 года.· Два удара ниже пояса, «РМ» от 19 декабря 1997 года.· Почему пустеет российский невод, «РМ» от 10 апреля 1998 года.Рыбный Мурман в кавычках и без (1983 - апрель 2000) Том второй |