Часть 7 Печать

Сенатор и Москвич хмуро смотрели в иллюминатор. Вероятно, тоже невеселые мысли навеял рассказ Костюшева. Все молчали, и я предложил поморский тост, который очень любил мой бывший старший механик Вячеслав Семенович Маслов:

- Да отвратит судьба свой лик суровый от тех, кто в море и на островах!

- Да отвратит! - поддержали все.

У меня не выходила из головы мысль Сенатора: политик двадцать первого века, да и в конце двадцатого столетия, должен думать о Человеке, о Землянине, о проблемах сохранения Человеческой Цивилизации. Ах, если бы! Вот взять океан - сколько в нем загадок! Океан - интернационален, и там всем народам вместе можно и нужно решать общие проблемы. Вспомнилось, как перед отъездом на работу в Мозамбик прочитал много литературы об Африке, о морских путешествиях европейцев, да и в Мапуту с моим другом, третьим штурманом Люсиано Филиппе, хорошо поработали с толстыми фолиантами из музеев.

- Сейчас мы летим над Атлантическим океаном. Если не возражаете, я расскажу об одной из проблем, связанной с океаном, - нарушил я тишину в салоне.

- Есть предложение, нет возражений, - пропел Костюшев. - Валяй! ...Мне пришлось работать на траулерах в районе юго-восточного и южного побережий Африки на шельфе Намибии, у побережья ЮАР, и в Индийском океане на шельфе Мозамбика. В этих районах приходилось встречать необычные волны, особенно опасные для судов длиной более пятидесяти метров. В литературе эти волны называют волнами-убийцами, но чаще «кейпроллерами», то есть «волнами у мыса». Почему?

У мыса Игольного - южной оконечности Африки - проходит, направляясь на юго-запад, сильное Агульясово течение. А навстречу ему дуют не менее мощные юго-западные ветры. Эти ветры стремятся разогнать большую волну, что им с трудом удается ввиду «запирающего эффекта» - противоположно направленного течения. Ветер как бы работает с натугой, отчего и появляются волны большой крутизны и причудливой формы. Они имеют почти плоскую глубокую «подошву» - впадину большой протяженности, за которой неизменно набегает крутой гребень. Провалившись в такую впадину, корабль не успевает подняться на ее гребень, отчего весь удар волны приходится не на форштевень - носовую часть судна, а сверху - на надстройки носовой части. Потом волна подкатывается под середину корпуса, приподнимает его, а носовое и кормовое днище оказываются оголенными, нависшими над водой. Корпус, не выдержав чрезмерных нагрузок, разламывается или трескается.

В этом районе от «кейпроллеров» раскололись десятки судов. В 1981 году весной либерийский танкер «Энеджи Индью Рекс» при подходе к мысу Доброй Надежды подвергся такому мощнейшему удару волны, что в его носовой части образовалась пробоина, способная вместить железнодорожный вагон. Такие волны появляются в любых районах Мирового океана, когда сильный ветер и течение работают навстречу друг другу. В районе Гавайских островов, вроде бы в тихом месте, в 1977 году от удара волны затонул огромный танкер «Гавайон Патриот».

Под необычные крутые волны попал мой траулер «Тридцатилетие Победы» в 1976 году в Датском проливе. Тряска была сумасшедшая, у нас пошла в румпельном отсеке вода. Хорошо, что ветер быстро стих. Длительного воздействия таких волн траулер бы не выдержал.

Да и обычные длинные штормовые волны в ураганы не менее страшны, чем «кейпроллеры». Они не только отправляют на дно морское суда и людей, но, достигая берегов, разрушают оградительные стенки портовых молов, волноломов, волнорезов, причальные сооружения, маяки. Исполнены драматизма многочисленные описания волновых таранов, разбивающих маяки. Ведь маяки, будучи выдвинутыми в открытое море для предупреждения моряков прожекторами, радиолокационными ответчиками и сиренами о грозящей опасности, сами иногда первыми оказываются под ударом. Нередко и для маяков, и для работников маяков штормовые волны становятся смертельными.

И задача для ученых морских стран - объединить усилия для прогнозирования ураганов и гигантских волн. Сейчас многое в этом направлении сделано, но достоверность прогноза составляет не более шестидесяти процентов. Необходимо создание системы мониторинга - слежения за всем Мировым океаном в любой точке, что решаемо только при объединении усилий всех стран. Создание глобальной системы слежения за океаном и материками повысило бы достоверность климатических прогнозов, в частности, и надежного прогноза штормовых волн. А это важно не только для безопасности мореплавания, но и для строительства гидротехнических сооружений, наконец, и для рыбного промысла.

А энергетическая проблема Земли в будущем - как она будет решена? Между тем известно, что мощность ветровых волн океана почти в сто тысяч раз превышает мощность всех электростанций мира! К тому же именно зимой на море сильнее дуют ветры, когда мы более всего нуждаемся в энергии для обогрева, освещения и промышленных нужд. Море способно, в принципе, отдать нам немалое количество энергии и драгоценных металлов. Научно-техническое решение этих задач сложное, поэтому и требуется объединение усилий всех стран.

Действительно, политик конца двадцатого столетия должен быть Землянином, а не просто членом партии...

- У нас не перелет, а дискуссионный клуб в салоне исторического самолета на высоте десять тысяч километров над океаном. Восхитительно!

А я сначала отказывался от командировки, когда меня направляли. Даже ради одного этого разговора стоило умолять начальство отправить меня в дальнюю страну с экипажем. Давно в такой компании сидеть не приходилось, - так отреагировал Москвич на наши разговоры.

Остальные, чувствовалось, притомились. Валентин уже закрыл глаза. Я извинился и ушел на свое место в большой салон самолета. Скоро должна быть посадка на острове Сал, в группе островов Зеленого Мыса Северной Атлантики.

Читать следующую часть

Капитанский дневник